|
Проза на «Новой Литературе». Авторы: «С»
|
Название: |
|
Жанр: |
|
Автор: |
|
Цитата: |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Бледный город |
|
повесть |
|
Игорь Савельев |
|
...Всё полетело, закружилось, засверкало. То, что он упал, Вадим скорее понял умом, вычислил логически. Он долго ещё – как ему казалось – не мог осмыслить, что произошло, а всё вокург звенело и звенело, а прямо в глаза ему нёсся локомотив... Потом оказалось, что это всего лишь фонарь над его лицом. Вадима тормошила Настя.
Оказалось, всё было так. После того, как Вадим упал, вероятно, “торжество” – глумление над новой жертвой – продолжилось бы полным ходом, если бы не решительность Насти. Кричать, умолять, звать на помощь – всё это было бы бессмысленно: представьте, что вы в мёртвом городе, где жителей давно нет. Психологически так даже лучше. К чему пустые надежды на людей из окрестных домов?..
А Настя взяла с земли камень и вышибла им окно на первом этаже. Она знала, что делать в такой ситуации. Знала, что обыватель в наше время может проявить храбрость только в одном: защищая своё имущество и спасая своё жирное пузо... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Когда мне было тридцать |
|
повесть-стилизация |
|
Игорь Савельев |
|
...Плеснул на лицо ледяною водою. Тяжело. Тяжело. А теперь нужно пойти к столу, взять вчера принесённый мне журнал и прочитать-таки, – задержав дыхание, как водки жахнув, – прочитать большую и злую рецензию на себя. Вчера глазами только пробежался, и сразу позвонил Максу: пить. А сегодня нужно заставить себя, пройти до конца эту голгофу аж на четыре страницы. Надо. «Соберись, тряпка» (сопровождалось мощным подзатыльником; я улыбаюсь, вспоминая студенческие гулянки). По лицу бегут щекотные капли. Вытираюсь досуха и докрасна. Надо идти.
Беру журнал как бомбу, как ежа, как змею трёхметроворостую. Он влиятелен. Всё, начиная с обложки: фетиш оттенка. Культ шрифта. Будь моя воля, убрал бы даже значок «копирайта», не говоря уже о меленьком, но неуместном шифре ISSN – чтобы уж святыня не нарушалась ничем... Ну и что же сей «великий старец» обо мне написал?
Читаю, холодея. И это пережить. Почему же меня так не любят, а.
«Искусственная, мёртвая проза, рассчётливо скроенная по популярным схемам»... «Безжизненные стилистические фокусы»... «Константин Дёмин словно всё ещё доказывает всем, и себе, наверное, в первую очередь: я – писатель»... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Go, Contex, Go! |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
... – Маловероятно, – поддержал сожительницу угрюмый Д. Попенякиус. – А вот при удачном попадании,– продолжил он, – уверяю Вас, мистер Бенсон, наши с Талей (он указал на свою girlfriend) мечты о легализации приобретут реальные формы. То есть мы, наконец, завладеем зеленой карточкой.
– Это психологический обман, – возразил м. Бенсон. – Для обретения статуса вам лучше обратиться к хорошему адвокату, а не швырять черт знает что на линию электропередач.
– Ха-ха. Адвокат! Don't make me laugh, – развязно хихикнула миссис Т. Попенякиус.
– It is not funny! – возмутился м. Бенсон. – Обращаться к юристу – цивилизованный и законный метод обретения соответствующих документов, а вы действуете, как первобытные люди!
– Таля права, – вновь вступил в разгорающуюся дискуссию мистер Д. Попенякиус. – Адвокат тянет на тысячи, а гарантий ноль целых и столько же десятых. Презерватив же (я предпочитаю "Durex", – внес дополнение Попенякиус) стоит мелочь, зато в случае удачного приземления, уверяю вас, что наш шанс отхватить статус будет равен 100%. Смотрите сюда и делайте выводы, – Д. Попенякиус перешел на полушепот:
– В день, когда мне удалось повесить резиновое изделие на провода, рухнула Берлинская стена... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Бульвар Ностальгия |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
...И литератор Бойцов поставил свою роспись на договоре о выпуске сборника рассказов с романтическим названием "Бульвар Ностальгия", и заплатил названную выше сумму. Что чувствует сочинитель, впервые подписавший договор? О чем думает? Наверное, о бессмертии? О славе? О гонорарах? Возвращайся Борис Ефимович из издательского дома "Вагиниус" в одиночестве, возможно и ему думалось бы подобное. Вероятно, он бы и в винный погребок забежал, и бокал бы вина принял, и пивом бы зашлифовал, и думал бы, и мечтал, и в мыслях своих уносился бы на Парнас туда: к Пушкину, к Данте, к Толстому. А потом бы пристал бы к кому-нибудь с разговорами, и в разговоре бы вставил так, между прочим, о своем сборнике. И приврал бы, а посетители бы охали и ахали, и непременно угостили бы Бориса Ефимовича коньячком. Поскольку, как известно "Поэт в Америке чуть ниже, чем получатель вэлфара, и чуть выше уличного бомжа"... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Или я |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
... – Один, два... – стала пророчить кукушка.
– Двадцать пять... Тридцать... – считал Илья Владимирович. Тридцать семь, тридцать восемь.
– Или – я, или – я. Сменила её неизвестная птица.
– Или – мы, или – мы передразнил её главврач.
– Или я. Или я, – настойчиво звал женский голос.
"Меня, что ли, ищут" – подумал Илья Владимирович и вышел из беседки. Навстречу ему шла женщина. Одета она была в короткополый ветхий халат, от одного взгляда на который в сердце поселяется горькая мысль о никчемности человеческой жизни. Взгляд пустой, блуждающий, ищущий, волосы растрепаны, больничные тапочки шаркают, точно дворницкая метла. Илье Владимировичу она показалась панночкой из Гоголевского "Вия".
– Или я. Или я, – не обращая внимания на нового главврача, выкрикивала женщина и вскоре скрылась за поворотом. А Илья Владимирович еще минуту тому назад напоминавший греческого бога, вдруг съежился, обмяк и стал напоминать истоптанный коврик. Лицо его исказила болезненная гримаса. В волосах стала различима седина. Или – я. Или я, напоминая о далеком, звучало, где-то рядом... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Милочка |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
...Кроме того, забредший случайно в Милочкину ограду городской дурачок "Андрюша космонавт" неожиданно заговорил каноническими текстами святого писания, а жители высотных домов, что обступили старое кладбище, утверждали, что по ночам над Милочкиной оградой видно какое-то голубоватое свечение. Возможно, что Андрюша был умело скрывавшимся многие годы пятидесятником, а жители домов принимали огоньки сигарет допоздна сидевших в ограде уголовников за блуждающие огни, но, тем не менее, к Милочкиной ограде потянулись: попы-расстриги, церковные реформаторы, всякого рода сектанты и страждущие. Попы сорвали с тумбочки звездочку и прикрепили к её вершине крестик, реформаторы мурлыкали негромкие псалмы, страждущие просили об исцелении. Прохудившаяся тумбочка, облепленная многочисленными записочками, прокламациями, денежными купюрами, медальонами и ладанками стала напоминать рождественскую елку. На надгробье, всегда лежали калачики, бублики, горели лампадки, и стояла наполненная до краев рюмка с дорогим коньком. Вскоре прошел слух, что прозрел слепец, живущий в проходящей рядом с кладбищем теплотрассе, а кладбищенский бомж выиграл в лотерею. После этого бичи, столовавшиеся могильными подношениями, стали с молчаливым почтением обходить Милочкину ограду. Взять у Милочки теперь почиталось у них смертным грехом!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Надька |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
... – Так ты в натуре Надька? – спросил хозяйку бритый под ноль гражданин.
– Я.
– А я Бинокль. Слышала о таком? – усмехнулся бритый.
– А вы кто: поэт, скульптор, или может режиссер… – Надька с интересом разглядывала Бинокля.
– Не, я по монтажу, кому сопатку сверну, а кого на пику посажу. Короче слышь, коза, есть базар… Вот он сказал, – Бинокль указал на пришедшего с ним бывшего куратора приозерско-безнадежнинской идеологии майора В.П.Утина, – что ты типа этой как её. Ну, этой, безшнуфтовой. Кликуха у нее такая прикольная…типа банда…
– Ванга, – подсказал Биноклю бывший куратор.
– Во, во, во… Короче терка меж нами будет такая. Я у тебя неделю живу и выхожу городским мэром, а если нет, то не обессудь. Вынесут голуба тебя отсюда вперед ногами. Я понятно излагаю?
Дней шесть жил Бинокль у Надьки: пил водку, орал блатной фольклор, стрелял в направлении Жучкиной будки и откровенно плевал на текущие дела. Впрочем, любой бы на его месте поступал бы так же. Ведь "мэрство" было у него, можно сказать, в кармане... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Перестраховщик |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
...Дмитрий Сергеевич уже было хотел перевернуть страницу, как взгляд его споткнулся об объявление следующего содержания. Объявления такого рода особенно нравились Дмитрию Сергеевичу.
"Бесплатно!!! Для русских литераторов имеется уникальная возможность попасть в сборник для американских домохозяек, читающих по-русски – "Русский говор". Свои произведения присылать по указанному адресу..."
Дома литератор Запятаев, не снимая плаща, ботинок и кепки, устремился к компьютеру и тотчас же отправил с полсотни своих новелл. Не успел Запятаев раздеться, как уж в inbox обнаружился message следующего содержания.
"Уважаемый Дмитрий Сергеевич, нами получены следующие ваши рассказы... Отобраны следующие..."
Пять новелл Дмитрия Сергеевича Запятаева вошли в сборник "Русский говор"! Счастье, свалившееся на Дмитрия Сергеевича, как говорится, было безграничным, надо думать, как и у нашедшего себе долгожданную подругу коккер-спаниеля... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Персик |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
... – Ви есть расстроены моей ценой? – видя замешательство своего собеседника, поинтересовался граф...
– Нет, нет, я не о том. Вот это картина. Откуда она у вас? – Георгий Адамович указал на висевшее полотно.
Граф обернулся.
– О! Это есть известный русский авангардист. Малевич! Знаете этот "Black square". Вот если бы ви приносить мне не ваши "доска", а вот скажем такое полотно. Я имел би вам давать. Скажем, – Держатель аукциона назвал многозначную цифру.
– У меня несколько нескромный вопрос… – Запольский замялся.
– Валяйте! – Граф дружески хлопнул Георгия Адамовича по плечу.
– Как она у вас оказалась? – с нескрываемой дрожью в голосе спросил Георгий Адамович... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Шпилька |
|
рассказ |
|
Владимир Савич |
|
... – Что значит музыкант, – усмехнулся Благонравов. – У него даже храп похож на сонату…
Вскоре соната сошла на менуэт и вовсе стихла. В домике стало тихо. Только за окном скрипели деревья, да изредка вскрикивала ночная птица.
Благонравов погасил сигарету и вышел в прихожую. Из своего рюкзака он вытащил старый кухонный топорик.
– Привет, дружище! – Тимур Александрович подбросил топор. Потолочная лампочка спрыгнула с его тусклого лезвия. – Тряхнем стариной? Не забыл еще, как это делается? Щелк и нет пальчиков. Говорят, что они у него в миллионы оценены. Ну, тем и лучше. Ты станешь великим топором! Не всякому, брат, выпадает такая честь. Тебя, еще станется, в музей упекут. А хозяина твоего новым Сальери объявят! Как говорится – не мытьем, так катаньем в историю попадем.
Тимур Александрович вернулся в комнату. Зажег настольную лампу и положил безвольную, спящую правую руку "клавишного укротителя" Шпильмана на прикроватную тумбочку... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Нищий |
|
миниатюра |
|
Александр Саленко |
|
...Никто не знал, как его зовут, да, по большому счету, это никому и не было интересно. Он был в годах, такой же серый, как и дождь ранней осени. Заросший, одетый в тряпье, он передвигался на четвереньках, так как у него не было правой ноги почти до колена.
Каждый день, как на работу, он приползал к магазину, что стоял недалеко от его дома, и просил милостыню. Нет, он не говорил "подайте Христа ради" или что-либо подобное, нет, он просто сидел, и перед ним лежала тряпочка, на которую предполагалось класть деньги... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Пёс |
|
миниатюра |
|
Александр Саленко |
|
...Пес ждал. Он уже давно ждал человека. И также давно не наедался, так как, ожидая, старался не отвлекаться на пищу. Лишь изредка ловил тех, мелких и надоедливых, что имели неосторожность пройти рядом с ним. Также давно пес не спал, боясь, что тот, кого он ждет, пройдет мимо, и он не заметит его, не почует.
Прошло уже много времени, много дней и ночей, но еще никто не тревожил пса в его укромном месте.
В тот день бушевала гроза, и его нещадно обдавало водой. Укрыться же от нее было просто негде. Но пес целеустремленно ждал и не замечал разбушевавшейся стихии. Он лишь вжимался в землю, стараясь стать еще боле незаметным в этой мгле, словно тот, кого он ждал, вот-вот мог появиться и заметить его в этой хлещущей воде... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Стихи в прозе |
|
сборник миниатюр |
|
Александр Саленко |
|
...Это как аромат нежных духов. Или скорее тонкий запах розы, свежесрезанной рано утром. Или же бьющий амбре навозного отстойника.
Это выдумывание слов, мучительное и тяжелое, никому не нужное. Это написание целых томов, легкое и летящее, никому не нужное. Это взывание к высшим, долгое и упорное, никому не нужное. Это просто работа, идущая ни шатко, ни валко, делающаяся теми, кто знает в этом толк, и, в конце концов, никому не нужное.
Творчество – это клаустрофобия... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Программа Высшего Разума |
|
философский роман |
|
Умит Салиев |
|
...Несомненно, все люди хотят счастья и мира. Но почему столько страданий и несправедливости вокруг? Почему из 6 млрд. населения земли большинство людей прозябает в бедности и нищете? Сегодня голодает каждый седьмой человек на земле. Число живущих на 1 доллар в день превысило уже 1,2 миллирда человек; 1,3 миллиарда не имеют источника чистой воды, за последние пять лет около 20 миллионов детей умерли от передающихся с водой инфекций; 113 миллионов детей не знают, что такое школа. По этим проблемам состоялось несколько международных конференций, решивших, что богатые страны будут помогать бедным странам и даже обозначили сумму помощи. Но положение, если и улучшилось, то только в отчётах Организации Объединённых Наций.
Чем дальше – тем хуже и безысходней становится жизнь. Даже в высоко развитых странах Европы миллионы человек уже приблизились сегодня к черте бедности. Неуклонно растут преступность, терроризм, наркомания, катастрофически ухудшается экология. Руководители государств, занятые политикой и борьбой за власть, не способны решить создавшиеся проблемы; алчность и коррупция разъедает большинство государственных властных структур. «Покажите мне хоть одно государство, в котором нет коррупции и воровства!» – говорит федеральный прокурор Швейцарии Карла дель Понте, известная непримиримостью к нарушителям законов.
Человеческое сообщество стремительно деградирует. Мораль и нравственность – попраны. Миром правят жажда наживы, ненависть и злоба. Христианский мир и Церковь предали Бога – чего стоят одни только педофилы в рясах и гомосексуалисты-священники англиканской церкви в Америке: «Они говорят, что знают Бога, а делами своими отрекаются, будучи гнусны, непокорны и неспособны ни к какому доброму делу», – сказано о них в Библии.
Не утихают войны на земле. Люди гибнут в межгосударственных конфликтах, в войнах идеологических и вероисповедальных. Отвечающая за безопасность в мире Организация Объединённых Наций совершила политическое самоубийство, допустив войну в Ираке, и следующими жертвами агрессии могут стать Сирия, Иран, Северная Корея.
Над миром нависла глобальная проблема терроризма, рвущегося к обладанию оружием массового поражения. Не исключена возможность развязывания Третьей Мировой войны с применением ядерного оружия.
Нерешённые проблемы нарастают и могут превратиться в необратимые катастрофы, которые покончат с человеческой цивилизацией и планетой навсегда.
Где выход из создавшегося тупика?.. Как уцелеть от гибели?... Или человечество обречено?..
Вопросов множество. Но автор надеется, что предлагаемая книга ответит на них... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Голова-мертва |
|
рассказ |
|
Алексей Салов |
|
...Одному Богу ведомо, что мы делаем со своими жизнями… Жалость охватывает меня при мысли о том, какие возможности даны человеку и как он распоряжается ими. Мы губим самих себя – каждый по-своему – и почти никому не удается дойти до своего завершения-свершения: сбыться в качестве человека. Еще один упущенный шанс природы говорит сейчас эти слова, скорбя об утраченных возможностях самореализации. Что ж, мы – наказание для самих себя и суд наш над собой едва ил менее суров, чем тот – Высший. А впрочем, не будем спешить пессимистично хоронить свои жизни под спудом грешного мира сего. Попытаемся хотя бы частично оправдать человеческое назначение... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Из записок нового лишнего человека |
|
рассказ |
|
Алексей Салов |
|
...Тот момент, когда я впервые стал связно говорить, в моей памяти не сохранился. Это и немудрено: чтобы запомнить нечто – надо обладать сознанием, а говорить мы начинаем, видимо, совершенно неосознанно. Поэтому понимание того, что я уже овладел своим родным языком, пришло не сразу. В некотором смысле я оказался не в состоянии отделить одно от другого: понимание того, что я способен на речевой акт (тот или иной) – от самого этого акта, каким бы содержанием он ни обладал. То, что я говорил (что бы то ни было), как раз и свидетельствовало о наличии у меня сознания. Ибо люди, которые меня слушали, не утверждали, что я говорил бред, но напротив почти всегда находили в моих высказываниях вполне доступный им смысл... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
"Подпольный человек": от "Превращения" к "Жизни насекомых" |
|
статья |
|
Алексей Салов |
|
...Кто-то может сказать, что я всего лишь метафоризирую человеческое существование, что все равно мы остаемся людьми. А я говорю вам: нет! Это не метафора, но самая что ни на есть реальность: да, мы паучки. Или что-нибудь в этом роде. Мне даже доказывать не надо сию простую мысль. Достаточно понаблюдать за человеческой жизнью и "все станет ясно". Более того: мы и страдаем-то оттого, что не сознаем такого очевидного факта!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Гладиатор |
|
рассказ |
|
Лачине |
|
...Я всегда им улыбался, сим всевластным сволочам, пусть другие умирают с мольбой и проклятьями, я же твердо знал, что с улыбкой помру; и противников кроша, на ногах оставаясь, к трибунам оборачивался – и улыбался; они вопили от восторга, думая, что им угождаю, не зная одного: не ради них я дрался, меня не заставишь, я – с наслаждением дрался, от несокрушимости своей – блаженствовал. Только раз подвело меня это: двоих искромсав, взмокнув от брызжущей крови, я отвлекся, оскалился дерзко ревущим трибунам, и тут одноглазый негр по кличке Черный Гигант, подскочив, сбил меня с ног нечеловеческим ударом; я от обиды взвыл, не от боли, кусая песок, не радуясь даже увиденному снизу вверх – дивное лицо, вперед поддавшись, поизучало меня, и пальчик взмыл вверх. Позже я узнал детали: ослепительной Сабине, в честь которой устраивались игры, и меня пощадившей, был я подарен хозяином... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Женщина в песках |
|
рассказ |
|
Лачине |
|
...Он никогда не видел миражей. Когда в бреду и без глотка воды я в деталях различал оазисы, он улыбался лишь растрескавшимся ртом, печально улыбался и сочувственно. Потому-то я знал теперь, что это правда; три дня мы за нею гнались, это же чудо: в чадре при этом безумном зное; и зачем, и куда она направляется, где воду берет, или может, не нужна ей вода? Тайна эта сводила с ума почище разъяренного солнца, и что вот еще интересно – за трое суток он четырежды видел ее, я же ни разу, лишь при четвертом выходе небесного зверя я вскрикнул, узрев: черные полы одежд скрылись за барханом. Мы теперь уже передвигались ползком, сразу не нагонишь, я только обернулся к нему, шепнув пересохнуто: видел... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Медведь и юноша |
|
статья |
|
Лачине |
|
Для лучшего понимания этой статьи потребно лицезрение медведя – походки, повадок его, всего облика внешнего. Трудно найти иное животное, столь бесповоротно лишенное малейшей тени изящества, утонченности (дико звучит это слово к нему в применении), грациозности движений, он скорей неуклюж, порой вроде… смешон, ах да: он «мишка косолапый». Его достоинства иного рода – это тяжелая, необоримая сила, всеподавляющая мощь его членов. Любовная снисходительность прозвища только скрывает почтительный страх.
Нет лучшего зримого воплощения – стиля, речи и дискуссии манеры, всего облика духовного – Толстого Льва.
Среди всех писателей мирового масштаба менее всего присущи ему самая тень рафинированности, элегантности (как дико звучит это слово к нему относительно!), изысканности, и отмечались уже громоздкость его фраз, неуклюжесть отдельных оборотов, корявость иных периодов (косолап!). Он грузен, тяжел. Он увалень. Само слово «красота» настолько мало применимо к Толстому, насколько это вообще возможно в высоком искусстве. Сей родовитый граф, писавший о великосветском обществе – мужиковат, и ни одному простолюдину не удавалось еще столь впечатляюще подать мужицкое начало. Его достоинство – всеподавляющая медвежья мощь, напор тарана... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Мудрость небес |
|
рассказ |
|
Лачине |
|
...Нас собрали за деревней, человек двести, высоких, рыжих, длинноволосых, голубоглазых, почти обнаженных, построили в ряд, и мне подумалось: и ничем-то они на нас не похожи, низкорослы, черны, даже лица обмотаны тряпками; окружили нас как черным ободком, и я подумал еще: это похоже на священный костер времен весенних праздников – огонь, обложенный камнями, но тут поднялся страшный шум и гам – два черных всадника, разъезжая меж нас, выхватывали и передавали дальше своим всех красивых девушек и женщин, дикий визг стоял кругом, но только визг, мужчины молчали, знали по опыту, что вступаться нельзя, а надо молчать, смотреть вниз, и главное – не встречаться взглядом с женщинами; потом ряды окружающих поредели вдвое, как и число женщин, и в отдалении слышались теперь не визг, а дикие крики; и вдруг все стихло, тишина наступила, и я подумал тогда: это еще страшнее... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Павел Дон-Кихот |
|
рассказ |
|
Лачине |
|
...Ростом мал, очень худ и невзрачен, а ведь приковывает что-то: невыносимость взгляда выпученных глаз, нижней губы нерушимость надменная. Костюм старомоден и грязен, парик в пыли, шпажонка на боку. Даже верхом он едва не ниже пешего слуги, здоровенного детины, в кафтане и тоже в парике. Молча бредут и угрюмо.
Но что это? шум и гвалт на дороге, пьяный мужик бабу бьет, остервенясь, народ глядит и смеется. «Сто-я-ять!! Не сметь! Что сие значит?!» Шпага взметнулась вверх, лицо полыхает, мужик глядит оторопело, да и все так глядят. «Глупый народ, ваше величество… – шепчет слуга. – Мужик бабу бьет. Оченно глупое дело-с… А ну, в сторону!»... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Состязание на плахе |
|
рассказ |
|
Лачине |
|
...Наверно, никто не поймет моей радости, нет, не боялся, да, хотел умереть…нет, мне трудно объяснить. Да поймите же, олухи, я любил его за то, что он – лучший, и как лучший должен он был победить. Я вначале об этом не думал, я надсаживал горло и мозг, только чувствовал, что радуют меня его экспромты, остроумней и дерзче моих, и упиваяся сим красноречьем, так был горд за него, как еще никогда. И как возвели на помост несравненного, я вдруг понял, что счастлив этим. Непобедим мой наставник, и умирая, пребудет таковым уж навсегда. Так плачьте же, глупцы, считавшие себя достойными сей казни!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Чудо |
|
новелла |
|
Алексей Самойлов |
|
...Проводы всегда проходили по одному сценарию. После выбора достойного деревенский священник проводил его посвящение в Ангелы-Хранители, затем все жители возносили хвалу Небесам, осыпая Избранного зёрнами пшеницы и омывая кипячёной водой из Белой речки. Затем Избранного наряжали в чёрную рубаху, называемую борсовкой, подпоясывали ворожком, а голову покрывали манахой – шапкой из кроличьей шкурки. Избранный брал свою котомку, священник давал ему напутствие, плакальщицы и родственники подставляли свои щёки для последнего поцелуя, и Избранный уходил из деревни, а вслед ему все жители махали платочками и бросали сушёные ромашки – символы бед и несчастий. Все знали, что через пару вёрст Избранный достигнет Закадычного леса, пройдёт по нему до поляны и… исчезнет. Небесные Властители заберут его к себе, а в деревне на целый год воцарится мир и благодать. Поэтому, проводив Избранного, все жители садились за один большой стол в доме священника, пили горькую, закусывали сладким, пели песни и веселились. В этот день религия разрешала всё, начиная от чревоугодия и заканчивая прелюбодеянием.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Юморушки |
|
сборник миниатюр |
|
Алексей Самойлов |
|
...Хорошо: Ты изрёк мудрую мысль.
Плохо: Тебя никто не понял.
Очень плохо: Ты сам себя не понял.... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
В ожидании |
|
повесть |
|
Семён Сандалкин |
|
...После беседы со священником Дэвиду Лайону обрили голову для подключения электродов и повели в комнату казни. Его попытки вырваться были, скорее, связаны с неверием в то, что вокруг происходит. Голова пухла, как в тумане, он не кричал до тех пор, пока его не ввели в камеру со стулом, а говорил так, будто каждое сказанное им слово приносило невыносимую боль.
– Это не я, вы не того взяли! Руки уберите! – по щекам Лайона струились слёзы.
Когда его, наконец, крепко прикрепили ремнями по рукам, ногам и голове к стулу и отошли, он задергался из стороны в сторону, насколько позволяли движения в такой ситуации. Увидев, что полицейские выходят, и к нему подходит последний из них, чтобы зажать рот кляпом и поправить мокрую губку на голове, закричал во всё горло:
– Да это не я убийца! Вы хоть понимаете, что казните невинного! Я никого не убивал! Это вы убийцы! Вы! Меня подставили! Убийцы! Убийцы!!! – больше он ничего не успел сказать, в рот вставили кляп, а глаза закрыли повязкой.
Дэвид рвался из стороны в сторону, разрывая кожу на руках в кровь, но тщетно. Ремни сдерживали движения, а сам он чувствовал скорое приближение смерти, казалось, дух сейчас покинет его. Страх нарастал, и Дэвид, как помешанный, бился в истерике. Его мозг, почему-то отчётливо продолжая работать, давал понять, что из-за кляпа крик сделался только громче, не просто звучит в голове, а разливается по всему телу... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Алина |
|
миниатюра |
|
Вячеслав Сафонов |
|
...Эти ярко-розовые облака, эти северные закаты, которые заставляют писать всё новые и новые строчки, только они могут сравниться с твоим именем. Только чистейшая вода северных рек, не тронутых этой беспощадной цивилизацией, может сравниться с твоим простым и очень близким именем. Твоё имя течёт в этой, полной силы и свободы, в одной из самых прекрасных рек нашего края, реке Ваймуге. Эти заливные луга, некем не кошенные, – столько сочных оттенков, столько звенящего цвета в этих маленьких лепестках! Только твоё имя напоминает мне босые, белые ножки, бегущие по траве, залитой золотым вечерним солнцем. И лёгкое платье, чуть цепляясь за траву, играет и переливается на солнце... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Мои мысли о ней |
|
миниатюра |
|
Вячеслав Сафонов |
|
...Когда я сошел с поезда, на одну минуту остановился на пироне. И вот он, свежий аромат природной чистоты, наполнил мою внутренность. Шум уходящего поезда постепенно утонул в безграничных звуках природы. Оглянувшись, я понял, что вся чистота и манящие запахи леса сегодня на этом озере будут проистекать только для меня одного. Я один сошел на этой станции. Здесь всё очень знакомо и в тоже время ко всему этому никогда не привыкнуть. Та же вытоптанная тропинка, те же засохшие следы на глине, те же сумасшедшие птицы. Но вот чистейший лесной воздух кружит голову и всё уже не такое как в прошлом году... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Учитель-психопат |
|
роман |
|
Евгений Свинаренко |
|
...Готов с прищуром посмотрел в глаза завуча. «Что это, она блефует или у нее действительно что-то есть для меня»? Сафронова качала головой, как бы говоря: «Ну, все, дружок, допрыгался».
– Ой, как я испугался, – иронизировал Готов, – описался даже. Что вы можете? Предупреждение сделать или строгий выговор с занесением? Нашли, чем пугать. За всю жизнь я подобной лабуды столько наслушался! Жалко, что вы не были на том заседании… когда меня из комсомола исключали. Там какая-то толстая девка, в белой рубахе и с пионерским галстуком, чем-то на вас похожая, сказала: «Надеюсь, вы понимаете, товарищ Готов, что путь в партию вам заказан. У вас осталась последняя возможность…» Вы не представляете, как я по полу катался от смеха. Какая, спрашиваю, возможность, застрелиться что ли? А она: «Над этим вы должны сами подумать».
– Я бы на вашем месте так не радовалась, – интригующе заметила Сафронова. – Нам стало известно…
– Откуда? – испуганно перебил Готов. – Кто… кто вам сказал? Я… я не виноват. Я стал жертвой обстоятельств. Они приходили ко мне и оставляли какие-то ящики. Ввели меня в заблуждение. Это для вас они террористы. А я… я простой конторский служащий, в политике ни бум-бум. Я-то думал, что ваххабиты – это такие бородатые добряки, добрые бородачи. У них для меня еще пароль такой прикольный: «Открывай шакал, пока двэрь нэ вышибли».
– Мне стало известно, – недослушала Сафронова, – что вы вынесли из школы бюст Ленина.
– Слава богу, обошлось, – стер пот с лица Готов. – Думал – все, хана мне. Так что вы говорите? Бюст Ленина? У Ленина был бюст? Не знал... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Большая сексуальная фантазия |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
...Тимоти достал видеокамеру, навел объектив и аж причмокнул губами от удовольствия: прекрасный аппарат! Индикаторы цветности, громкости и ощущений засветились ровными зелеными огоньками – съемка обещала быть удачной!
Грибы нежно обвили друг друга тонкими нитями псевдогрибницы и Тимоти взмок от ожидания – вот, сейчас начнется! Только бы его не заметили!
А влюбленные грибы не замечали ничего вокруг – они чувствовали себя в огромной, бескрайней пустыне, только он и она, никого вокруг! Вот она нежно ласкает его тончайшими, снежно-белыми нитями своей псевдогрибницы, не испытывая ни смущения, ни ложного чувства стыда – ведь они любят друг друга! Они созданы друг для друга, и результатом их любви скоро будут десятки маленьких грибков, пушистых, нежно-зелененьких, веселых и умных. И эти грибы вырастут и возмужают, а когда состарятся их родители, они будут заботливо опускать уже непослушные, огрубевшие, толстые родительские псевдокорни в теплую, питательную почву, и так до последнего дня, до последнего их дыхания... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Ведьмин камень |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
...В очередной раз заглядываю за угол – премиальные дороже! Свет лапы выхватывает из черноты тонкую фигуру... Слава Богу, это не мастер! Но... что это? Ноги тихо одеревеневают... Не могу шевельнуться, а навстречу мне по черному воздуху штрека медленно плывет сказочной красоты женщина... Бред какой-то! Призрак?
Рев буровых станков вдруг обрезает, как ножом. Это как такое возможно – стрелка манометра стоит на честных шести атмосферах! А станки не работают! Даже электродвигатели не крутятся...
Мысли бешено перескакивают с одного на другое, а призрачный женский силуэт все ближе и ближе... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
День вспышки |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
...Психотропно обработанные рабы не сопротивлялись. Тот, которого Дор Прант оставил на закуску, равнодушно наблюдал, как тело его собрата съеживается на глазах, выпиваемое мыслещупальцем Дор Пранта. Через несколько секунд щуршащая, словно бумажная, оболочка того, что недавно было живым существом, обмякла на холодном каменном полу. Дор Прант довольно крякнул и вонзил свое мыслещупальце во второго раба, на этот раз не отключив нервную систему. Он хотел понаслаждаться.
Почти насытившись, он пил медленными глотками, с перерывами, а раб, чувствовавший, как уходит его жизнь, визжал и извивался, но ничего не мог поделать: низших существ блокаде не учат... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Дерево – победитель |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
...Попискивает одинокий радиомаяк места посадки в наушниках: " Пип-пип "." Пип-пип" – еще через двадцать секунд. Можно выйти на его частоте и записать на автоответчик свое послание, но это только в экстренном случае. Например, сломал ногу. Или когда нашел. Когда прямо перед твоими глазами расцветает Дерево-победитель. Тогда ты можешь считать себя миллионером, не думать ни о чем. За тобой прилетят, тебя отвезут на самые фешенебельные курорты, поселят в лучших отелях.
А пока – ищи. Иди по красному песку, прорубайся сквозь разноцветную паутину джунглей. "Тум-тум". Ножками. Шаг за шагом. Одна человеческая сила. Это потом, когда найдешь – откуда только возьмется техника! Понавезут – всего! Но искать нужно пешком. Потому что быстро оживает Дерево-победитель, всего несколько часов цветет и вновь превращается в неприметный коричневый обрубок, каких миллионы в этих джунглях... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Доверенность на дьявола |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
... – Ты хотел обмануть меня? – продолжал тот же голос, – ты, человечишко! Куда тебе! Я имею многовековой опыт обманов и вижу, что у тебя внутри! Сиди! Я принимаю твою сделку. Не потому, что мне необходима твоя душа, нет. Пропащих душ навалом... Я построю твой город там, где ты скажешь и так как ты пожелаешь. Я населю половину его злом и оставлю половину для добра – оно не в моей компетенции! Я сделаю все, но ты – ты будешь со мной всегда.
– Одно условие – все в этом городе должно подчиняться моей воле, во все времена, даже после моей смерти. По моему слову там должно мгновенно появляться или исчезать все, что только я могу пожелать!
– Желание власти мне понятно. Так что, по рукам и строим город?
– И назовем его Армагеддон, – уронив голову, тяжело проронил человек.
– И назовешь его Армагеддон. И предашь меня вовремя... – как-то странно прозвучал голос... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Транзитный пассажир |
|
рассказ |
|
Константин Свириденко |
|
...Это был странный город – белый, словно изваяние. Он выпирал наружу из окружающих его зеленых полей, как выпирает из треснувшего платья тугая женская грудь, стремящаяся ощутить свободу, непознанность этого мира. Всем своим существом Сергей почувствовал, что этот город живой. Он живет своей личной, персональной жизнью, вовсе не зависящей от сотен тысяч жизнешек его обитателей. Он эгоистичен, распущен, развратен до безобразия, до самой последней крайности, но, тем не менее, живой! Этот город вовсе не являлся нагромождением домов и переплетением улиц, нет. Этот город был Существом, причем существом разумным... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Маг |
|
рассказ |
|
Андрей Семакин |
|
...На улице было настоящее столпотворение. Со всех сторон к площади тянулись люди. Все возбуждённо переговаривались, и гул стоял невыносимый. Многие держали лампы, почти все одеты были по-домашнему, в рубахах, некоторые выскочили из дома в исподнем. Женщины несли на руках маленьких детей, кто был старше – шли сами, цепляясь за юбки матерей и пугливо крутя головами. Всюду бегали солдаты из городской стражи, стараясь не допустить беспорядков и преждевременной расправы над ведьмой. Я сразу свернул в боковую улочку, где было не так тесно и где я мог идти достаточно быстро.
Я направлялся к дому ведьмы. Дороги я не знал и ориентировался по отблескам занимавшегося пожара, рассудив, что это подожгли дом несчастной женщины. Я не ошибся.
Дом тот стоял в нескольких кварталах от постоялого двора, в той части города, где жил «чёрный» люд. Здесь строения стояли плотно, почти впритык друг к другу. Но начинавшийся пожар тушить никто не думал. Только несколько женщин поодаль голосили и умоляли спасти их добро. Где-то недалеко плакали испуганные дети. Но люди, во множестве собравшиеся здесь, не обращали на них никакого внимания.
Я протолкался сквозь кольцо зевак во двор пылающего дома. Там я стал свидетелем отвратительного зрелища – десяток озверевших мужчин били ребёнка. Тот лежал на земле, свернувшись клубком и закрывая лицо руками, вздрагивая от сыпавшихся ударов. Окружающие шептали страшные проклятья «ведьмовскому отродью». Рядом, равнодушно опершись на пики, стояли несколько солдат.
Я, оттолкнув мешавшего мне человека, вырвался на открытое пространство и изо всех сил вбил посох в землю... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Зарисовки |
|
сборник рассказов |
|
Елена Семёнова |
|
...– Возможно, – соглашается Евгений Серафимович. – Да только добро ли от них быть может. Это ведь поопаснее Лешего, может статься… Да и потом, не рано ли мы на другие планеты замахиваемся? На своей, Стёпа, на своей дел ещё невпроворот, что не токмо твоему, но и многим последующим поколениям за глаза хватит. Порядок ведь нужно с собственного дома наводить. На своей планете, прежде чем во Вселенной. А того не будет, покуда столько войн кругом и столько неравенства. На своей земле, прежде чем в иных странах. Ибо нельзя принести благо соседу, когда в своём хозяйстве разруха. Хотя иной сосед твоей разрухе порадуется прежде всего… А, вообще же, нельзя наводить порядок нигде, не имея его в собственных душах, не содержа в нём мысли свои. Запомните это, дети. Прежде чем других поучать, научись сам. И тогда тебя послушают! А в душах наших столько намешано, что до порядка далече… И чем раньше человек поймёт всё это, тем ему лучше будет. Юная душа мягка и податлива, как воск. Это почва благодатная для любого семя. И от того, что заложено было в детстве, будет зависеть, каков человек станет, когда вырастет. А уж, когда вырастет, не получив доброго семя, так душа его закороствеет, иссушится, станет непригодной для произрастания из неё чего-либо. Как из твёрдой почвы ничему не расти, так и из ожесточившейся души человека. Чтобы, такая почва начала плодоносить, нужно разрыхлить её, разбередить, и только тогда она вновь станет способной принять то или иное семя. Но что может разбередить закованную в панцирь душу? Только сильнейшее потрясение! А оно есть страдание! А потому берегите ваши души с самых младых лет... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Метаморфин |
|
повесть |
|
Петр Семилетов |
|
...Когда синеглазой Зине стукнуло 25 лет, она решила, что называется грубыми людьми, "найти себе мужика". Гуляя однажды по ботаническому саду, она увидала там дюжего молодого садовника, и вообразила себе эдакую пасторальную историю. Которую решила претворить в жизнь.
Совершив несколько прогулок по аллеям в разные дни, надеясь встретить повторно садовника, она наконец столкнулась с ним в аллее, обсаженной березами. Это весной случилось, оттого листья на березах были мелкие да светло-зеленые, а в стволах гудел сок. Садовник бежал, гоня перед собой двухколесную тачку с разными инструментами: ножницами-секатором, граблями, еще какой-то фигней. Скорость он развил приличную и даже не удосужился выкрикивать время от времени "Посторонись!".
Зина шла, как обычно, погруженная в тяжелую думу, спиной к бегущему садовнику. Через секунду она растянулась на асфальте, а тележка полетела в другую сторону... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Глупая песня о первой любви |
|
роман |
|
Николай Семченко |
|
...Что можно изменить в этом мире? И надо ли его изменять? Может, он изменится, если изменишь себя? Я где-то вычитал умную мысль о том, что изменять мир надо начинать с себя. А может, и не изменять – просто закрыться… Закрыть то, что живёт внутри тебя, – я не знаю этому названия: может, это душа, или второе «я», или подсознание, или что-то ещё. Это нечто представляется мне маленьким и беззащитным человечком, который любит меня, но у него пока не хватает сил оберегать меня, подсказывать, как поступить в той или иной ситуации… У него не хватает сил, потому что он зависит от меня, а я так редко вспоминаю о нём, и потому он – махонький, беззащитный, но бесконечно преданный мне, не смотря ни на что.
Иногда мне кажется, что он сможет стать сильным, если я сам себя разрушу – убью свои привычки, избавлюсь от плохих мыслей, перестану лентяйничать, злиться на тех, кто мне не нравится, и буду любить, а не заниматься любовью – это надо же такое выдумать: заниматься любовью – всё равно, что заниматься английским или, допустим, чтением… Мой отец в таких случаях говорит определённее: «Совокупляться». Меня коробят его слова. Но разве он не прав? Да! С Алиной я занимаюсь любовью. Не могу сказать, что люблю её. Или всё-таки это и есть любовь?
Ничего, ничего я не понимаю.
Понимаю одно: внутри меня живёт Некто, он пока слаб и беззащитен, но порой застенчиво и как-то нерешительно напоминает мне о себе. Ему надо расти, и, может быть, ради него придётся что-то разрушить в себе. А надо ли? Я ведь даже не знаю, кто этот Некто… Может быть, любовь?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ВСТрЕЧА, которой не могло БЫТЬ |
|
рассказ |
|
Сенилга |
|
...От такого Дена Ойдановича разворачивает к окну! Пальцы впиваются в равнодушную прохладу стекла, лоб окатывает дождливой заоконной тенью, а глаза продолжают испепелять диктофон, старательно записывающий оцепеневшее молчание.
Ден как будто пытается растолкать свою память, вырвать из её зеркал отражение, но такое!, без которого, эта встреча титанов сошла бы, разве что, за нелепое до-за-до в пустой лёгкой мазурке.
...Да... что-то было: встреча Дениса Давыдова с Блюхером? Блюхер владел только немецким. Давыдов немецкого не знал. Встретившись, оба здорово поддали, и каждый страстно заговорил о своём. Перед смертью Блюхер сделал странное признание, сказав, что за всю жизнь, по-настоящему, поговорил только с одним человеком… Давыдовым. Это – ключ! Мастера говорят по-иному... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Диоген |
|
рассказ |
|
Сенилга |
|
...Мне нужен был человек, у которого захотелось бы без страха и ответного гнева запросто спросить:
– Где эта ваша чёртова психбольница?!
Я села на выпученный край крыльца аптеки и стала ждать…
– Вам плохо? – кто-то тронул моё плечё.
– Мне плохо, – сказала я, – мне очень плохо, – и почему-то заплакала…
Этот «вамплохо» был не стар, носил очки, их же футляр свисал надо мной на серебристой верёвке.
– Вы аптекарь? – спросила я
– Нет, я больной, и дома у меня больная жена и очень больная тёща.
– Тогда вы должны знать, где находится психушка.
Пощёчина не была сильной. Вялая мокроватая ладонь как бы упёрлась в мою щеку, но передумала и соскользнула:
– Сучка приблудная, а я ещё помочь ей хотел! – он говорил как бы не мне, и уж, конечно, не себе, но в этот стук, в это шипение, в эту отброшенность.
– Дядя, дай-ка я тебе сказочку расскажу, – сказала я, – про бычка, – и так двинула это больное, что серебряная верёвка не смогла удержать его в моих руках…
Даже при среднем воображении трудно было не заметить, как простой футляр, раскрывшийся рядом с рухнувшим, напоминает гробик карлика у тела великана.
Пусть единожды, но каждый человек – велик!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
За алтарём |
|
эссе |
|
Сенилга |
|
...Словно из самой неизвестности явился Тит Кар Лукреций,
чтобы придумать
и ввести в философский оборот слово – «МАТЕРИЯ»,
чтобы оставить нам своё сочинение «О природе вещей», найденное только 15 веков спустя…
А в нём (!):
«Если чувства будут не истинны, то весь наш разум окажется ложным»
«Где-то должны существовать и другие скопления материи»
«Смерти не заперта дверь ни для свода небес, ни для солнца»
«Некая скрытая сила рушит дела человеческие»
И (!):
«В собственность жизнь никому не даётся, а только на время.
Ты посмотри, как мало для нас значенья имела
Вечного времени часть, часть, что прошла перед нашим рожденьем.
Это грядущих времён нам зеркало
Ставит природа
Для созерцанья того, что наступит по нашей кончине».
...Блаженный
Иероним
свидетельствует
будто
Лукреций,
испив любовный напиток, поднесённый его возлюбленной, впал в помешательство и... бросился на меч.
...Хм... и это тот, кто сказал
«Моя наука – это жить и здравствовать»,
и тот,
о ком Пьер Бейль утверждал:
«Никогда ни один человек не отрицал так смело божественное провидение...»... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Казнь |
|
рассказ |
|
Сенилга |
|
... – Демонстрация закончена! Прошу всех встать. Церемония прощания? – управляющий вопросительно обращается к Лоле.
– Я хочу попрощаться сейчас, и только с теми, кто здесь.
– Прощание Лолы, приговорённой к казни за грех, карающийся смертью.
– Дорогие смертные!
Прежде всего, прошу прощение за попытку прервать божий промысел у тех, кого не будет никогда. Я виновна, ибо не усвоила, что не вправе – не жить.
Прошу моих близких простить и перенести причинённую им боль, ибо сама я не в силах была побороть и смириться.
Благодарю знающих, спасших тело бессмертной души моей от вечного ада для встречи с Васэлом, ибо для другого она мне не понадобилась.
Благодарю палача за работу со мной... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Сказка, сказана языком на валидоле |
|
ритмичная сказка |
|
Сенилга |
|
...О, эта история
грустная,
долгая
Жила-была
бухгалтерша – Зоя Богова…
Она пила
по утрам
"двечашки" кофе
и торопливо…
убегала
к себе,
на работу.
А по вечерам,
сердечко её так стучало
Она приникала к окну – и начиналось:...
...там,
в доме напротив,
(этажи – ви-за-ви)
в синей дымке странного света
ходил
и курил
трубку
Он –
Незнакомый мужчина.
Это длилось так долго,
почти всегда,
Зоя привыкла к счастью такому,
но беда
нежданно-негаданно
о себе заявила –
Призывно мерцающий свет погас.
Враз... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Письмо к сыну |
|
рассказ |
|
Владислав Сикалов |
|
...Знаешь, я не раз задумывался над тем, почему к своей маме я относился гораздо более безразлично, чем к отцу. Почему, будучи сиротой, я искал именно отца? Размышляя, я прихожу к выводу, что, наверное, все дело в силе отцовской личности. Я даже иногда допускаю крамольную, жестокую мысль. Безумную мысль. Что он намеренно отдалил себя от меня, произвел на свет и бросил – только затем, чтобы я шел. Он хотел, чтобы я шел – к нему. Может быть, это было тщеславие. Но в итоге все равно я шел к себе. В этом – истина, и отец – возможно, сознательно, но, скорей всего, неосознанно нашел способ передать мне ее... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Философия провала в стихах и прозе |
|
цикл повестей |
|
Леонид Скляднев |
|
...Ну, итак, общежитие. Вы себе представляете, да? Коридор такой длинный, и в концах коридора туалет с умывальником: на одном конце "М", на другом, соотвественно, "Ж". Вечер. По коридору лёгким девичьим шагом в умывальник стремятся студентки столицы. Представляете, да? Первокурсницы – нежность, невинность, молочный младенческий запах. Любопытство, конечно. К умывальнику – лёгким девическим шагом.
Неожиданно – крики, смятение, визги – стайкой ласточек лёгких метнулись куда-то студентки. Что там? Что? Что такое?!
Из умывальника "Ж" выходил обнажённый Иван.
"Это как – "обнажённый"? Это чё – голый, что ли?!" – удивленье скрывая, равнодушно так спросят ребята. И я им отвечу: "Да, голый." Но в романах не принято слово такое. И поэтому лучше уж так я скажу вам, ребята: "Из умывальника "Ж" в белизне ослепительной всей своей правды (ибо телом был бел и прекрасен) первозданным Адамом Иван выходил, помавая концом своего (как сказать бы) мужского начала."
И ни тени стесненья в движеньях его не смогли бы заметить студентки столицы, ибо пьян, да, был пьян он мертвецки и, как и Адам первозданный, не ведал своей наготы. И краска стыда не коснулась ланит его бледных. Напротив – торжеством и спокойствием лик его благородный лучился, и только в очах, устремлённых куда-то за тесные стены общаги в туманные дали, глубоко-глубоко огоньком беспокойным металась тоска.
Студенток испуг, между тем, любопытством сменился. Любопытством таким восхищённым и не оскорблявшим невинности вовсе. Ибо так был естествен Иван в одеяньи Адама, будто сроду не знали штанов эти сильные бёдра.
Так Иван проходил, не спеша, мимо ласточек стаи невинной, благосклонно приемля их взглядов нескромную ласку. Но лишь возле одной замедлили шаг его белые ноги, и очи на миг обрели им присущую ясность. Да, именно так, как в романах – взгляды встретились их на мгновенье, и нечаянно пальцы девичьи коснулись, будто ласточка лёгким крылом щекотнула… Но не пальцев ивановых пальцы девичьи коснулись, а пальцы девичьи косну-улись… конца мужского начала Ивана. И начала конец поднялся.
"Это как? Это хрен, что ли, встал?!" – удивленье скрывая, равнодушно так спросят ребята.
И я им отвечу: "Да, именно так. Но в романах, ребята, не принято так выражаться, что, мол, "хрен его встал". Это будет уже не роман, а параша какая-то прямо. Так вот, чтобы не вышло параши, а вышло красиво, а главное – полифонично, выражаются так вот: "Начала конец поднялся". И образованным людям становится сразу понятно, о начале какого конца, то есть, наоборот, о конце какого начала идёт, в сущности, речь. Потому что, ребята, образованным людям известно, что только мужское начало имеет конец, начало же женское – скрыто, глубинно, бездонно."... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Цыгане |
|
повесть |
|
Леонид Скляднев |
|
...Он побежал на кухню, схватил во все руки бутылки, тарелки с закусками и тут же вернулся. Она доставала из сумочки зеркальце и какую-то косметику. «Питья-то у нас – напьемся, Зоинька», – весело крикнул он ей. «Еще как, сладкий, напьемся. Напою вот тебя и соблазню», – серьезно сказала она, рассматривая себя в зеркальце. «Ты, Кешенька, выйди, пожалуйста, и не заходи в комнату, пока я не позову тебя. Я в порядок себя приведу, ладно? А то ревела...», – продолжая глядеться в зеркальце, попросила она. «Конечно, Зоинька», – согласился Иннокентий Николаич и вышел на кухню. Через минуту она позвала его: «Ну, где ты, сладкий мой? Иди сюда». Ее грудной голос звучал глухо и, ему показалось, немного дрожал. У него отчего-то бешено заколотилось сердце. Не чувствуя ног, в полуобмороке, он подошел к комнате и застыл в дверях, не поверив своим глазам – Зоя стояла у дивана вполоборота к нему, обнаженная, плотно сомкнув ноги и вытянув руки вдоль тела. Ее смуглая атласная кожа отливала темным золотом в последних лучах закатного солнца, скупо освещавшего комнату. Вся ее узкая стройная фигура с высоко поднятой девичьей грудью, плоским животом и плавным изгибом бедер казалась выточенной из драгоценного ароматного дерева. Языческой богиней была она, юной и невинной, загорелой под жгучим солнцем Эллады Артемидой, по божественной прихоти покинувшей тенистые леса неистовой охоты своей и отцовские чертоги Олимпа – красный зубчаниновский особняк – и вот, стоящей здесь пред ним во всей нетронутой прелести наготы своей со зверем своим – священным дымчатым котом, выгнувшим спину у ее стройной ноги и сверкающим из сумрака зеленым пламенем глаз. Пышные иссиня-черные волосы ее рассыпались по худым девичьим плечам, и горящие каре-зеленые очи впились в него с тревогой, мольбой и любовью, какой не знают жалкие земные люди... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Война удовольствий |
|
проза в рифмах |
|
Александр Сотник |
|
...Ей было сорок пять. У женских лиц, сменивших юность на богатый возраст, есть обреченность покоривших космос и жажда разрушения границ в пределах представлений о пороке.
У Томочки все было: скучный блеск, усталость мысли, новый “мерседес”, и дряблый бюст, переходящий в ноги.
В ней уживались комплексы обид на донжуанов, геев, сутенеров и импотентов; в шумных разговорах – статичность пресловутых пирамид и жажда невостребованной кошки: ей подавали кофе не в постель, а в офис (секретарша – топ-модель подверглась увольнению за ножки)...
Она была заносчиво-груба в борьбе за целомудрие. Казалось, ей в жизни все далось, а что осталось – придет само собою как судьба.
Меня она рассматривала просто, как нумизмат коллекцию купюр: не даун, не Рокфеллер, не амур, не портит настроения и воздух; кормить, поить, и будет «так себе»: струя воды в отсутствии фонтана...
Так, становясь чертой чужого плана, мы выгодно потворствуем судьбе, за крест чужой неся свои потери (где даром – там расплата дорога).
Мы веруем в ошибки без греха. В нас верует лишь тот, кто нам не верит!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Кнут и Пряник |
|
повесть-комедия |
|
Александр Сотник |
|
...Студентка Екатерина Снегирева была девицей без комплексов. «Препод» Подуременных пригрозил ей двойкой за сессию. После лекции она подвалила к нему и интимно шепнула:
– Илья Михайлович, у меня проблема... Это женское...
Подуременных опустил взгляд на Катькин живот, но ничего обременительно-болезненного в нем не обнаружил.
– Вы не туда смотрите, – мурлыкала Катька. – Вы в глаза посмотрите...
В ее масляно-кошачьих глазах плавала робкая похоть побежденной тигрицы. Преподавательский взгляд стыдливо снизошел к ее стройненьким ножкам и скромно затаился. Аудитория панически пустела. Катькина ручка властно теребила жидкие бакенбарды:
– Я долго не решалась... Это женское...
На экзамен она пришла в вызывающе короткой юбке. Подуременных краснел и грыз карандаш. Потом попросил ответить на вопрос билета.
– Я вам домой звонила, – буднично сказала Катька.
Подуременных зашевелил волосами.
– Ваша жена чудная женщина, – продолжала она. – Мы славно поболтали. Она вам трусы новые купила. Полосатенькие такие, прелесть!..
«Препод» поставил ей «зачет».
В другой раз она ударила физрука сумочкой по голове. Тот смущенно промолчал. Короче, студентка Снегирева шагала по жизни, широко раздвинув ноги. И что ей стоило ради забавы совратить чувственного Кнута?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Рекламist |
|
роман |
|
Александр Сотник |
|
...Светка Карпина ходила и шипела по углам:
– Ненавижу! Почему деньги вечно у заказчиков, а они – идиоты? Женька, ответь!
– Что, – спрашиваю, – случилось?
– Какой-то придурок написал креатив про мороженое, и теперь нам нужен пингвин. Какая тварь это придумала?
Этой тварью был я. Пару дней назад Шеф вызвал меня в кабинет и сообщил о новом аврале. Вообще-то, аврал – это нормальное состояние российского бизнеса, но на этот раз Шеф был особенно взволнован.
– Если вы не напишете, то все! Заказчик уйдет к Леонтовичу. Вы знаете, кто такой Леонтович? Это – безнравственный неврастеник, вооруженный смехотворной истерикой; это акула в луже крови!
Короче, он нарисовал впечатляющий портрет врага: я даже испугался.
– Напишите, выкручивайтесь, как хотите! – заклинал Шеф. – Представьте сценарий сегодня в пять часов.
– Но сейчас уже половина третьего! – Воспротивился я.
– Либо вы – профессионал, либо я займусь поиском новых кадров! – Угрожал Шеф. – Наморщите ум: скорость мысли превышает скорость света! И поглядывайте на часы, дабы не расслабиться.
Поначалу я подумал о полярной экспедиции, но тут же вспомнил, что подобное уже есть. Белые медведи тоже отпадали в силу обилия таковых на экране. И тогда я пошел методом совмещения несоединимого. Так в жаркой пустыне появился пингвин, спасающийся от нестерпимой жары путем поедания мороженого. Он шел по барханам, весело приплясывая и таща за собой тележку с рекламируемым продуктом. Идея Шефу понравилась.
– Ведь можете, когда на вас орут! – Похвалил он. – Я только что разговаривал с заказчиком. Завтра же сценарий запускаем в производство.
Так я разбогател на триста долларов, а Карпина получила неприятность, и теперь с ненавистью смотрела на меня:
– Ты что, актерами обойтись не мог?
Приходилось оправдываться:
– Я-то тут при чем? Заказчик принял. Я подумал, что Савка в компьютере нарисует…
– Щас! Как же!.. Жди!.. Чертов заказчик хочет живого! Подлинность ему подавай!
– Позвони в зоопарк, – говорю.
– Да звонила уже. У них какой-то карантин. Завелась какая-то зараза. Директор ни в какую не соглашается. А съемки уже завтра.
– Тогда в цирке узнай.
– Какой ты умный. Там такую сумму запросили, что – до свидания, бюджет! – Ее, бедняжку, уже колотило. – Что ты молчишь? Сам придумал, а теперь – в кусты?
Гудман сказал, что пингвины в России – большая редкость; Гельфанд выразил готовность лично переодеться в пингвина и покрякать. Карпина обозлилась еще больше:
– Ты тощий. У пингвина «тело жирное в утесах». Вспомни классику!
– Ну и что? – Ничуть не обиделся Савка. – Он же в пустыне: вспотел и отощал.
Шеф каждые полчаса накалял обстановку:
– Уже нашли? Поторапливайтесь!..
Карпина стала звонить по знакомым. Ее речь на том конце провода принимали адекватно.
– Птица такая, во фраке, с клювом и недоделанными крыльями! – Объясняла по телефону Светка. – Дома не держите?.. Зря, это сейчас модно. А у соседей есть?.. А у друзей?.. Нет, рептилиями не интересуюсь… Какая, на фиг, игуана?.. Я же говорю: пинг-вин! Повторяю по буквам: Подонок, Идиот, Нахал, Гад, Выродок, снова Идиот, и еще раз – Нахал!..
Ее раздраженность с каждым последующим звонком все больше принимала форму бешенства:
– Ненавижу сценаристов! Оближут заказчиков, а мне пыхти! Ой, не могу. Надо выпить. Женька, будь другом, сгоняй за пивом.
Надо было хоть как-то реабилитироваться. Я оделся и побежал в ближайший магазин на Пятницкой. Здесь было много народу. Винный отдел находился рядом с рыбным, и я случайно услышал разговор продавщицы с невысокого роста мужичком. Мужчина был одет в дорогое пальто, его голову покрывала каракулевая шапка брежневского фасона.
– Привет, Сергеевна, – сказал мужчина. – Мне как всегда: десять кило минтая.
– Ты же сегодня утром уже брал? – Удивилась Сергеевна.
– Да все слопал, прорва арктическая, – пожаловался он.
Я навострил уши: арктическая прорва – это никак не кот. Тем более, какой кот поглощает рыбу в таких бешеных количествах?..
Я подошел к мужчине и, извинившись, витиевато поинтересовался:
– Какого рода животное имеете счастье держать в своем доме?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Симфония для пауз |
|
повесть |
|
Александр Сотник |
|
...Когда два человека долго не общаются друг с другом, время между ними замирает.
Мишу Гапонова я не видел восемь лет. Когда он учился в московской консерватории на курсе классической гитары, его боялись даже преподаватели. Однокурсники уважали – в противном случае Миша мог и побить: трехтомное исследование истории его болезни занимало достойное место в регистратуре районного психдиспансера. Миша был всеобъемлющ: его фигура затмевала студенчество и профессуру вместе взятые. Будучи ростом под два метра, он напоминал человека-скалу. Мишу-второкурсника абитуриенты принимали за ректора: настолько внушительной казалась его внешняя монументальность. Его брюки с пузырями на коленях поддерживали широкие подтяжки: ремней такой длины в природе не существовало. В консерваторию он ходил с пухлым портфелем, где помещалось шесть бутылок «Жигулевского» пива. Ноты Миша презирал, предпочитая им свой абсолютный слух. Когда же брал в руки гитару, она стонала, умоляя о пощаде. Он усмирял ее собственной техникой, напоминающей пытку инквизитора вручную.
Окончив консерваторию, Миша бросил музыку с легкостью грузчика, и устремился в мясную лавку. Здесь он разбогател и обрел подлинное уважение общества. Воровать стал сразу и помногу, обвешивал щедро и беспощадно. Покупатели не перечили, начальство опасалось. Лишь однажды член комиссии по контрольным закупкам попытался устроить скандал, после чего на свет Божий появился четвертый том истории Мишиной болезни... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Судные дни |
|
роман |
|
Александр Сотник |
|
...Как же я перед ней виноват! Сколько нервов я вымотал ей, мечтая о своем глупом выходе на площадь! Что бы я там сказал, и кто б меня услышал? Ленин и живые мертвецы за кремлевской стеной? Народ? Страсбургский суд по правам человека?..
Всю жизнь я работал, не воруя ни копейки и не давая взяток. Подметал мостовые и торговал пеньюарами в парикмахерских, вел концерты и писал рассказы, служил в армии и вызволял из тюрьмы приятеля, укравшего кусок мыла в магазине. Конечно, на мне множество грехов. К примеру, эгоизм. Но его отсутствием может похвастаться лишь самоубийца. Отчего человек не может состояться в собственной стране? Почему страх затмевает здравый смысл человеческого существования? И кто, наконец, утвердил подзаконные акты, не совместимые с самой жизнью? Назовите мне имя этого подлеца, и я передам его Всевышнему на Страшном суде! А пока – судите меня, сколько хотите, нарекайте неврастеником, презирайте пафос громкого отчаяния! Воздвигайте памятник убожеству, втаптывая в грязь остатки чужой совести! Да кто вы такие?..
Осознаю, что никогда не получу ответа. Риторика – прибежище истеричных философов. Но лишь свинья счастлива наличием желудей, не разбираясь в апельсинах! И конец ее на бойне, – бесславен…
Последний день моей свободы завершился, и я дал обет молчания, дабы не сойти с ума. Я больше не выражу протеста, не выскажу личного мнения и не стану бороться за справедливость, даже если позовут. С сегодняшнего дня мне все равно. Я надену на себя пошлую маску обывателя и пойду пить чай с бубликами. И пусть все катится к чертям!..
Все! Конец конферанса!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Научные сказки |
|
сборник миниатюр |
|
Старый пень |
|
...Говорите, не бывает чудес? Сказки это всё? Вы правы, конечно, сказка – это рассказ о чуде. А вот бывают ли чудеса, это другой вопрос.
Что такое чудо? Это совмещение несовместимого. Скажем, огонь, горящий в воде. Говорите, химия? Натрий там, магний? Так они не в воде горят, а в газовом пузыре, который вокруг себя образуют. В воде и натрий гореть не станет. Тушит вода огонь-то...
Вот мы на костёр уставились. Вскипит котелок – и чай будет. Только ведь мы не на котелок смотрим, хоть и чая ожидаем, а в костёр. Шорох волн слушаем... И шорох пламени... Скажите, а почему мы можем часами на пламя смотреть... и на море? Говорите, память предков? И верно – в крови у нас эта память. Буквально.
Долгая это история. Миллиард лет назад началась. Создало море первую амёбу. По своему образу и подобию, да иначе и быть не могло. Из себя ведь создавало – больше было не из чего. До сих пор наша кровь по составу мало чем отличается от морской воды – мы море в себе носим. Потому, что мы все потомки той самой амёбы.
Ну, что вы! Она и сейчас жива. Мы ведь её частички. Подросшие и поумневшие малость. Вот и любим смотреть на море. Мы ведь и его частицы. По образу и подобию...
А при чём здесь тогда огонь, спрашиваете? А энергию откуда берём? Топливо внутри себя сжигаем, как в костре. В каждом из нас огонь бушует... и море. Жизнь – это совмещение несовместимого.
Вот и смотрим зачарованно на пламя и на волны. В них человек свою сущность видит. Любить учится. Ведь любовь – это удивление. Удивление чудом.
Кто там поближе к костру сидит? Пора чаёк заваривать, только осторожнее, не обожгитесь. Горячий котелок-то.
Вода и огонь... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Купель |
|
рассказ |
|
Стило |
|
...По настоянию матери, понявшей, что со мной сладу нет, свадьбу пришлось сыграть со всей помпой - был заказан лучший в городе ресторан и приглашены все ее многочисленные подруги, знакомые и «нужные люди». Гости, которых набилось битком, пили-ели и во все горло орали «горько». Мы со Светланой и еще парой друзей, бывших у нас свидетелями, сбежали оттуда под конец вечера, и этого никто не заметил.
Мать Светланы ушла ночевать к каким-то родственникам. Светлана была девственницей, я был ее первым мужчиной. Она забеременела в первую же брачную ночь, уже через месяц ее тошнило и лицо ее стало землистого цвета.
Жили мы в двух маленьких комнатках вместе с ее матерью. Я сказал ей, что не готов пока иметь детей - ну как мы станем жить здесь все вместе на мою стипендию и ее декретные?
Она молча согласно кивала головой в ответ на мои слова и тихо плакала в подушку по ночам... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Strange Life Story |
|
рассказ |
|
Виктория Столярова |
|
...После очередного длинного поцелуя он отошел к окну, долго молчал, потом спросил:
– Ты любишь меня?
Он никогда не спрашивал этого раньше, хотя и задумывался над этим. Она растерялась.
– Зачем вам знать это?
– Мне важно.
– Важно?.. – она едва заметно улыбнулась. – Если важно, то… нет, я вас не люблю.
Он резко повернулся. Его привели в ярость ее слова, но он почти сумел совладать с собой.
– Тогда зачем все это?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
От Второго Лица |
|
рассказ |
|
Виктория Столярова |
|
...Ты сидишь в столовой. Мирно попиваешь “Колу” и заедаешь ее пирожком. На душе у тебя непонятные чувства, потому что… Потому что ты сама не знаешь, какого черта тебе сдался этот Перминов. Нравится? Хорошо, пусть нравится, только, часом, ты не страдаешь из-за того, что он бабник и ему дел до тебя, как до Пизанской башни. А-а! Тебе плевать, что он бабник. Главное, что он – в твоем вкусе: среднего роста, русый, синеглазый, за сорок. А, вот и он. Как говорится, вспомнишь…
Смотри-ка, поздоровался… А что я? Я ничего не думала. Надо же, даже рядышком сел. Гляди, не подавись от счастья пирожком. Я не язва! С чего ты взяла? Просто этот тип мне совсем не нравится... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Свет |
|
рассказ |
|
Виктория Столярова |
|
...Он вышел из кабинета. Что делать? Его стала одолевать паника. Пошел быстрым шагом, толком не зная, куда он идет. Его галстук развевался, темно-синий пиджак безвольно болтался за плечом, повиснув на его пальце. В конце концов, он пришел в столовую. Никого нет. Купил себе зеленый чай с жасмином – его всегда это успокаивало. Сделал глоток, почувствовал, как чай стал распространяться по его душе, делая свое благородное дело – приводя его в нормальное состояние. Он не без боязни закрыл глаза. Уже не удивился тому, что увидел свет. Он удивился тому, что он стал не таким ярким. И, хотя это должно было его радовать, он еще больше испугался, но при этом не открывал глаз, а наблюдал за светом. Он все тускнел и тускнел. И женский силуэт тоже стал превращаться в дымку, в такую, из которой пришел. Он вдруг почувствовал какую-то горечь. Почему-то ему вдруг показалось, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы свет погас. Он резко открыл глаза, залпом допил чай, несмотря на то, что он еще не остыл. Ему хотелось вскочить, метаться, что-то делать, но если бы знать – что!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Сон |
|
рассказ |
|
Виктория Столярова |
|
...Не все то золото, что блестит. Я хотела одиночества – я его получила. Я думала – так будет лучше. Но я не знала тогда, что меня ждет в этом одиночестве. Действительно – никого. Первое время мне было хорошо, комфортно. Я была наедине с собой, со своими мыслями. Довольно долго. Не знаю, сколько времени я уже здесь, не помню, когда ушла, не знаю, какой сейчас год. Я много поняла за это время. Я многое постигла. Но я никому не смогу рассказать об этом. Не смогу предупредить вас об опасностях. Не могу. Назад дороги нет... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Хочу |
|
рассказ |
|
Виктория Столярова |
|
...Душно. Пойду туда, где прохладней. Я знаю, где это. Иду быстрым шагом. Настолько быстро, насколько мне это могут позволить толпы туристов. "Excuse me, pardon..." Еще быстрее. Сивков переход... Павильонный зал... Советская лестница... Рембрандт... – я в прохладе Хельста. Я не знаю, что делать дальше. Хочу курить... К столовке... – Просветы... раз.., два.., три.., Лоджии, налево... фойе, направо, в коридор. Странный коридор, как будто куда-то спускающийся. Окно... Карман... зажигалка.., пачка – сигарета, огонь, затяжка... Дым... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Новогодняя мишура |
|
рассказ |
|
Ольга Стрелецкая |
|
...От этого хлопка во мне проснулась Мать Тереза. Я уже знала, что будет дальше. Я начну успокаивать Вовку, доказывать, что он уникален. Так я подниму его самооценку. Потом я задам в лоб уничижительный вопрос: "А ты что же делаешь со своей уникальностью, засранец?". Тут он должен задуматься над своей жизнью. Потом мы вместе будем думать, как же его, Вовкину, жизнь направить в ту сторону, где реки молочные и сады райские. Мы вместе напишем план работы над Вовкиной неприкаянной судьбинушкой. Когда будет поставлена последняя точка в этом труде, моя задача будет вовремя смыться, чтобы Вовка не успел мне сесть на шею. Ведь обычно такие типы и въезжают в эти самые райские луга на чьей-то шее, да еще погоняют, а на конечной станции молча слезают, презрительно смотрят на доставившую их шею, и , не сказав спасибо, уходят. Хотя обычно "вовки" не удерживаются в стране благополучия и в конце концов вылетают откуда со свистом. Так как страна эта далеко не рай. Это что-то вроде хищного растения, которое завлекает своей красотой, А дальше как в песне "крылышками бяк-бяк, и мням-мням..." И вот тут-то надо или бицепсами работать, или мозгами шевелить. Но ведь "вовки" существа созерцательные, где уж им... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Волчица |
|
повесть |
|
Алёна Стронгина |
|
...Память. Ты привередливая штука: как картинки из калейдоскопа, исчезают из тебя дорогие нам моменты, ценные сведения, важные даты. Но, в то же время, с какой скрупулезной, педантичной точностью ты каждый раз восстанавливаешь омерзительные картины стыда и провалов, то липкое, что хотелось бы забыть, разорвать навсегда, на тысячи и тысячи мелких кусочков, а затем – сжечь в пламени ненависти. Ни одного удара, ни одного липкого прикосновения, ни одного из многочисленных ракурсов светящейся лысины не давала забыть Маше память. Расплывчато-добрые люди лишь зря расточали свои улыбки – они ни чем не искупят своей вины, ведь это их среда взрастила всю мерзость и пакость, через которую она прошла. Как же сказать ему – честнейшему и чистейшему из людей, – что с ней стало? Не сказать нельзя. Никакой лжи не может существовать между любящими людьми (сможет ли он теперь так же ее любить?). Все стало еще хуже после посещения врача, который с довольным лицом поздравил ее со здоровой, восьминедельной беременностью. Само это слово звучало противно, призывая память с ее неизменными картинами. Надежды на новое начало исчезли, как пожелтевшие листья, влекомые дождевой водой в сточную канаву. Прошлое, назойливой детской ручонкой тянуло ее за подол, вставало тенью над всем, что есть и будет... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Праздник в лесу |
|
фельетон |
|
Альберт Стыдов |
|
...– Представляешь, сидел в засаде на медведя и заснул, а медведь шёл мимо, на уши наступил, да как на банановой корке поскользнулся, чуть зайца совсем не раздавил.
– Да-а, а то бы прям совсем как в Африке было бы. Неприлично.
– А так прилично?
– Смешно! – захохотала белка, – Наливай! Ну, хоть успели до нового года слякоть с дорог убрать, а то путаются под ногами. Эх! Ёжик! Заживём теперь в новом году как у Христа за пазухой! – белочка с ёжиком чокнулась, раздался долгожданный бой курантов... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Обычный. Как все |
|
рассказ |
|
Алексей Сурин |
|
...Знаете, что самое страшное в том, когда тебя убивают в собственной ванной? В том, что ты голый. Это делает тебя беззащитней в миллионы и миллионы раз, и сил сопротивляться у тебя уже нет. Только и думаешь о том, не увидел ли убийца твои гениталии? Всё ли в порядке с волосами на голове или там на ногах… Как будто тебе ещё жить и жить. Как будто ты на конкурсе красоты, среди голых жертв серийного убийцы. Словно этот огромный человек в новогодней маске улыбающегося зайчика просто ошибся дверью. «Тебе бы на утренник в детском саду, дружище», – думаешь ты, вместо того чтобы истерично кричать и звать на помощь.
Обычное убийство.
Только чувствуешь себя не обычно.
Не как обыкновенная жертва.
Просто ты голый, а он одет. Одет во всё чёрное. А на руках перчатки, сжимающие большущий кухонный нож.
А ты голый в ванной, хотел отдохнуть, прийти в себя после тяжелого рабочего дня, добавил в воду морской соли и пены. Ты голый в ванной, вода горячая, так что пробирает до костей. И так хорошо. Просто здорово.
Ты голый в ванной, ты расслабился, закрыл глаза и начал представлять себе разные картинки. Раздевающаяся женщина. Короткая юбка спадает с упругих колен. Нейлоновые чулки, немного в затяжку, тонкие кружевные трусики…
Ты голый в собственной ванной, самое обычное дело, и тут в неё врывается некто с ножом, и первое, что ты делаешь – пытаешься прикрыть свой стояк обеими руками.
Вместо того чтобы кричать.
Вместо того чтобы паниковать.
И первая мысль, которая тебе приходит в голову: «он пришёл отрезать мне “это”»... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Холодильник |
|
притча |
|
Алексей Сурин |
|
...Но в такие весёлые дни время летит незаметно, поэтому вскоре часы пробили шесть, и к стадиону стали подходить менее хитрые и менее расчётливые. Ровно в полседьмого ворота открыли и на стадион хлынул огромный поток людей. Каждому хотелось быть первым, поэтому все протискивались как могли. Кто-то толкался локтями, кто-то пытался проползти на четвереньках, а одна красивая девушка обещала недвусмысленное свидание каждому пропустившему её мужчине. Но в этот день даже женские чары не действовали, люди хотели только одного – увидеть суперусовершенствованный ХОЛОДИЛЬНИК нового поколения.
Когда стадион был заполнен до отказа, входные двери закрыли, и за боротом счастья осталось огромная людская толпа. Вскоре толпа озверела и стала пытаться взять стадион штурмом, пуская вход кулаки, палки, цепи и камни. Милиционерам ничего не оставалось, как применить силу, и после того, как было застрелено несколько особо буйных, толпа медленно, словно слеза, растеклась по улицам города. Для них день радости был закончен.
Зато на стадионе всё только начиналось... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Может быть |
|
рассказ |
|
Виктория Сушко |
|
...Похоже, что жизнь – лишь череда ошибок, и ошибкам нет конца, но иногда, пробираясь сквозь причудливые заросли мрачного леса впереди, где-то за горизонтом, маячит нежный зелено-голубой свет. Ветви деревьев раздирают лицо и руки в кровь, вонзаясь в юную плоть, и я иду дальше, плачу, так как чувствую, что не успеваю, опять не успею, и где же этот свет, где он…
Только ошибка за ошибкой. А ведь поначалу все было так просто, серо и одиноко, и думалось с тоскою, что так и будет – такая жизнь и стало быть, все тем и кончится. А потом однажды, вдруг и необратимо – все изменилось. И я старалась не причинить боль ни себе, ни другим; я мечтала о счастье. Ошибка – одна за другою. Я страдаю. Но зато теперь точно знаю, что жива. Я живая. Улыбаюсь, улыбкою разрезаю черноту беспросветности. Все было. Все будет. В отчаянии сжимаю маленькими ладошками податливую плотность пустоты, вдруг упавшей на меня откуда-то из бездны ночного неба – вот оно, свалилось, и ничего не поделаешь. Ночь, далекие ледяные звезды, маленькая планета Земля, я и пустота. Я со своей пустотой. Смотрю на нее и думаю: может, подарить кому, вдруг еще понадобится…
Рассекаю пространство чужого, теперь навеки чужого города, размазываю предательскую соленую дрянь по лицу, и как же это угораздило меня родиться такой дурой… Не могу увязать одно с другим, установить необходимые связи, завязать узелочки-бантики. Все рассыпается вхлам и что теперь делать... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
|
|
Новости