Говорят, что из своей поездки в Америку Н.С. Хрущёв привёз не только кукурузу. В середине 60-ых годов на прилавке одного из московских галантерейных магазинов рядом с польским постельным бельём и хозяйственными сумками появилась резиновая женщина отечественного производства. Впрочем, ни через неделю, ни через две её никто не приобрёл. И дело тут было, наверное, даже не в похабно приоткрытом рте, губы которого были смазаны смешанным с красной гуашью вазелином или в ценнике, на котором значилось – «Кукла резиновая для взрослых Зина. Цена 25 рублей. Сделано в СССР».

Скорее всего, судьба либо просто не свела её с жаждущим псевдо-женского общества мужиком, либо последний, возжелав Зину, не возжелал косых взглядов продавщицы и покупательниц – ясное дело, что непривычные дела часто кажутся ещё и неприличными.

Так или иначе, но предприимчивый директор магазина, всем своим нутром воспротивившийся простою столь интересного товара, решил сдавать резиновую женщину напрокат. И, как не странно, дело пошло – оплатив в кассу 3 рубля, клиент уединялся со своей эрзац-избранницей в специально расчищенной под это дело кладовой комнате и… впрочем, в нашем рассказе, как и в Советском Союзе, секса нет.

Появился даже постоянный посетитель – томный грузин Давид, который навещал резиновую женщину два-три раза в неделю и даже как-то принёс ей цветы. То, что помимо него, она отдаётся ещё некоторому количеству мужчин, видимо, совсем не смущало его горячую восточную душу.

Утром, перед открытием магазина, уборщица мыла резиновую женщину, сдувала её для профилактики и потом надувала заново, а также заново накрашивала ей губы уже вышеуказанной субстанцией. Уборщица, кстати, вопреки всеобщему представлению, была не суровой тёткой глубоко постбальзаковского возраста, а довольно-таки молодой и привлекательной женщиной Ольгой, которая под рабочим халатом носила модные и красивые костюмы.

Что, казалось бы, ещё нужно для счастья резиновой дамы? И она была крайне довольна своей долей, но чего-то всё-таки не хватало. Не хватало грузина Давида рядом каждую секундочку её бытия – оказалось, что она по уши в него втюрилась. По ночам резиновая женщина мечтала о том, как Давид предложит ей свою крепкую руку и мужественное сердце и, после того, как она, наконец, согласится, пойдёт выкупать её, словно древний самурай гейшу, в кассу за 25 рублей. Резиновая женщина хотела готовить Давиду, стирать его вещи, стоять в очереди за продуктами и другими необходимыми в его быту вещами, зарабатывать в их семейный бюджет деньги и, наконец, просто нарожать ему детей. Резиновая женщина полюбила его всей силой и крепостью своего резинового сердца; в её воображении Давид представлялся то витязем в тигровой шкуре, то благородным разбойником, то романтичным невольником судьбы.

Но, когда Давид приходил, она не могла проронить ни слова; а он, при всей своей страсти и галантности, тоже не предпринимал никаких шагов навстречу общей с резиновой женщиной судьбе. Поэтому она, обладательница, как оказалось, тонкой сентиментальной натуры, начала чахнуть. Сначала этого никто не замечал, но однажды один мужчина, заплатив в кассу деньги и войдя в кладовку, вскоре вышел оттуда с явно недовольным видом и потребовал подкачать воздуха во внезапно одряхлевшую Зину. Уборщицы Ольги уже не было, поэтому делать это отправилась одна из продавщиц. Именно она и рассказала потом, что резиновая женщина никак не хотела надуваться и, после очередного толчка велосипедного насоса, внезапно хлопнула и разорвалась на куски.

Склеивать её уже никто не стал, а постоянному посетителю Давиду объяснили, что услуги этой больше нет. Он вздохнул и, сказав сам себе что-то по-грузински, пошёл дальше по своим делам.