На Главную
Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное

 


        Александр Проскурин


        Охота на кролика


        Сборник рассказов




Иллюстрация. Автор: SmileStudio. Название: Тушенка


СВАРИТЬ БОРЩ – ОЧЕНЬ ТРУДНОЕ ДЕЛО
СТРОПТИВАЯ МАШИНА
ЖИЗНЬ ПО ПЛАНУ
ГРЕКАМБР
А МЫ, ЧТО?
КАК ШУТЯТ В МАГАДАНЕ
ЛОХОТРОН-82
НЕИСПРАВИМЫЙ РОМАНТИК

ПОПРОБУЙ – УСНИ!
ОХОТА НА… КРОЛИКА
ПАРОВОЗ
ПАРУС ДЕТСТВА
ПРИВЕТИК, ДЯДЮШКА ГИННЕС!
ПОЧТИ ЧТО СКАЗКА
ВОТ ТАКАЯ «СКУЧНАЯ ИСТОРИЯ»
ЕСТЬ ЧТО ВСПОМНИТЬ

 








СВАРИТЬ БОРЩ – ОЧЕНЬ ТРУДНОЕ ДЕЛО


Я сидел дома и мечтал о тарелке борща. Настоящего, сваренного на бульоне из мозговой кости, со свеколкой и, конечно, шкварочками. А туда потом сверху ложечку сметанки! Объеденье. Сидя в кресле, закрыв глаза, я так и представлял себе это огнедышащее море вкуснятины. Но в холодильнике кроме шмата саленного сала не было ничего из необходимых мне ингредиентов. Как их не было и вне холодильника. Словом, не было ничего: ни картошки, ни капусты... Как и денег, чтобы все это купить.

Зато от предыдущей халтуры у меня осталось пол ящика «Столичной». Эта бартерная сделка ни как не могла укрепить мое финансовое положение, но у заказчика на момент расчета тоже не было денег. Вот я и взял натурой. До получки же оставалось два дня, и эти два дня, включая сегодняшний, придется пережить на сухом пайке, вернее на тех остатках, которые можно было еще наскрести в кухне.

Но борща хотелось ужасно! И чем больше я об этом думал, тем сильнее походил на «собаку Павлова» с ее рефлексами.

Приготовить что-либо, имея под руками все необходимое сумеет каждый, а попробуйте это сделать, когда у вас ничего нет. И я придумал «финт ушами».

«Падаю» на телефон и звоню одному из своих друзей:

– Вовка, ты? Слушай, борща хочешь?

– Со сметаной?

– С ней, родимой.

– Хочу. А когда?

– Да хоть сейчас. Только прихвати вилочек капустки и сметаночки.

– Ха! Понял. Больше ничего не надо?

– Нет. Остальное есть. Давай, жду.

Я не стал ждать ответа, знал, что он скоро нарисуется, и уже накручивал другой номер. С Юркой разговор был по той же схеме, только заказал я ему картошечки и хлебушка. Третий звонок ни чем не отличался от второго, а значит и от первого, только Серегу я попросил притащить кость и одну свеколочку.

«Ох, и трудное это дело сварить борщ», – усмехнулся про себя, и пошел на кухню жарить сало на шкварки.

Но не успел я поставить на плитку сковородку, как приперлась соседка. Так как у нас были добрососедские отношения, то она заходила ко мне без всякого приглашения. Впрочем, как и я к ней.

Усевшись на табуретку, она закурила и, глядя, как я режу сало, спросила:

– Борщ будет?

– Угадала.

– А у меня салатик есть с помидорчиками.

– Так тащи, – вырвалось у меня.

Ленка соскочила с табуретки и уже с площадки прокричала:

– Не закрывай, я сейчас.

И, правда, через минуту на столе стояла огромная тарелка, размером со средний тазик, с верхом наполненная свежайшем салатом, смачно пахнущим кинзой, укропчиком и чесночком. Понимая, что уже не отвертеться, я пошел в комнату за бутылкой, а когда вернулся, Ленка уже протирала вымытые рюмки.

Сало сиротливо лежало на доске, сковородка грелась на плитке. Но я решил не отказываться от своей затеи, и после второй все-таки порезал его и отправил топиться.

От дальнейших возлияний меня спас Серега, который тарабанил ногами в дверь, так как руки у него были заняты громадными пакетами. Пока они с Ленкой в знак приветствия лобызались, я изъял из принесенного то, что мне было надо, а остальное отдал им и отправил в комнату накрывать на стол. Но они по очереди продолжались шарахаться на кухню, то и дело отвлекая мня: то им тарелку, то виноград помыть, то хлеб порезать... И так без конца. Но я все же умудрился помыть кость и поставить вариться бульон (шкварки были уже доведено до кондиции).

Кастрюля была большая, и чтоб не скучать одному на кухне, я пошел к ним. Серега уже перебирал диски, выискивая свой любимый «ДДТ». Нашел, поставил и под шевчуковскую «Осень» мы выпили еще по одной. Но закусить я не успел, так как звонили в дверь: Вовка с Юркой пришли вместе, и тоже не с пустыми руками. Сунув мне в руки пакеты, они прямым ходом отправились в комнату, откуда, громче, чем минуту назад, звучала музыка.

«Да, сваришь тут борщ!» – подумал я, разбирая на кухне принесенное. А потом зашел в комнату и рявкнул:

– Это что такое, а? Я ведь просил принести только то, что просил. А вы... Вот сами с этим и разбирайтесь.

Они дружно заржали, отобрали у меня доску и нож, сунули это Ленке, и та принялась нарезать сыр с колбасой, а Вовка доставал из банки маленькие соленые огурчики и раскладывал их почему-то в селедницу, извлеченную из серванта. Юрка чистил апельсины, а Серега уже наливал...

– Это здорово ты придумал с борщом, – чокаясь, прокричал Вовка, пытаясь переорать Шевчука. – Да сделайте потише, говорить невозможно.

Звук убрали. На столе появилась вторая бутылка...

...Часа через полтора, когда Ленка ушла домой, я зашел на кухню. Посмотрел на кипящий бульон, и от греха подальше выключил плитку.

Да, трудное это дело – варить борщ!

...Накурили так, что даже открытая форточка не спасала.

– А чего мы в духоте сидим? – спросил Серега. – Может на море мотанем пока не поздно?

– А борщ? – как-то нерешительно спросил я.

– Потом доваришь, собирайся, Вовка, вызывай такси.

Через пол часа мы уже сидели на берегу Бухты и любовались закатом. Солнце большое и теплое сваливалось в воду за горизонт, от него прямо к нам бежала золотистая кипящая дорожка. Легкий ветерок обдувал нас запахами моря. Да, это было значительно лучше, чем сидеть в прокуренной комнате.

Вернувшись домой, я включил телевизор и завалился на диван. Лежал и думал: «Как хорошо, что есть друзья. С ними и поговоришь, и отдохнешь. Вот только борщ с ними не сваришь!»

И все-таки я его сварил! Правда, это было уже под вечер следующего дня.





СТРОПТИВАЯ МАШИНА


Для тех, кто не знает: вертолет, это такая хитрая машина, которая летит, куда ей вздумается и только тогда, когда она сама этого захочет.

Мой друг Ленька, командир «восьмерки» рассказывал, что его аппарат имеет ну просто непреодолимую тягу к рыбалке. И что с ним не делай, он все равно залетит куда-нибудь на часок-другой кинуть сеточку или удочку.

Если это был Север района, то пролететь мимо Омулевки он просто не мог. А то, сделав немыслимый крюк, садился где-нибудь на озерах. Южнее же его так и тянуло на какой-нибудь плес или перекат.

Заказчики, зная о таком особом складе характера вертушки, давно и безнадежно махнув рукой, перестали с этим бороться. И только когда на борту находилось районное, а не дай Бог, и областное начальство, машина послушно шла по маршруту, приземляясь там, где надо, четко выполняя полетное задание.

Ленька говорил, что в таком состоянии аппарат ему достался по наследству. В его чреве раз и навсегда были бережно уложены рыбацкие принадлежности на все случаи жизни и на любой сезон. Здесь – бур с насадками, пешня, валенки с галошами. Там – удочки, спиннинги, сетки, бредень. Мышки, мушки, мормышки, блесны всех немыслимых форм и размеров любовно уложены в отдельных коробочках. Вертолет не любил беспорядка!

Правда, злые языки в отряде шептали, что испортили машину как раз Ленька и его предшественник Бабушкин, у которого тот в свое время летал вторым.

Да пусть, пусть себе шепчут!

Не виноваты в этом ни Ленька ни Бабушкин, а просто вертолет очень сильно любил рыбалку.





ЖИЗНЬ ПО ПЛАНУ


«Близнецам на этой неделе рекомендуется»… «А вот Водолеям»… И ведь читаем всю эту ахинею, слушаем, сравниваем свои чувства и переживания, пытаясь подогнать поступки под влияние звезд. Даже программу специальную компьютерную придумали. Теперь, купив диск и установив ее можно самому с точностью до часа рассчитать все свои действия: что можно, а чего нельзя – так ведь звезды советуют!

А разве интересно жить по плану? По сценарию, как артист в кино? Знать заранее все шаги и где, если что, «соломки подстелить»?

По три раза в день на экране астропрогнозы, все газеты публикуют мыслимые и немыслимые гороскопы (я как-то раз видал гороскоп «для вашей собаки»). В любом книжном магазине или ларьке найдется масса литературы, советующей, как и с кем жить дальше. А авторы! На кого ни глянь – доктор или, как минимум, кандидат каких-то там неизвестных наук.

Представляете, у меня есть знакомая, работающая на должности консультанта одного из крупных банков. На самом же деле она – астролог, и занимается только тем, что составляет соответствующие гороскопы работы банка на определенный период. Каково?

Естественно, возникает вопрос – можно ли отойти от предначертания? Изменить свою судьбу так, как сам считаешь нужным? Скинуть шоры гороскопов и идти не «в колее»?

Думаю, что – можно. Лично я не верю ни в гадания, ни в какие бы то ни было предсказания, а тем более гороскопы, даже составленные индивидуально под заказ.

Как-то раз я решил провести эксперимент: начал собирать все гороскопы на неделю, но читать их только по прошествии оной. И подумайте – ничего из того, что предсказывалось, со мной не случилось! Не стал я богат, ни познакомился с симпатичной дамой, ни-ни-ни…

Но дело, по сути, не в том, что верить или не верить, а можно ли пойти наперекор предсказаниям? Я попробовал и вот что из этого вышло: с тем самым астрологом из банка (а зовут ее Людмила Ивановна) я познакомился случайно. Мы ехали в одной маршрутке, и я обратил внимание на то, что она внимательно изучает чей-то гороскоп.

– Вы этому верите? – спросил я ее.

– Не только верю, но и сама составляю.

Так слово за слово мы разговорились. Город то у нас небольшой и мы нашли общих знакомых, и большинство из них пользовались ее услугами. Мало того, даже девушка, с которой я жил в то время совершенно недавно была у Людмилы Ивановны. А это мне уже не понравилось.

Мы вышли на одной остановке, оказалось она живет в соседнем доме, и мне стало понятно, почему они знакомы с моей девушкой. Но почему она мне ничего не сказала про этот гороскоп? Значит – в нем что-то есть такое неординарное. И пока Аллы не было дома, я решил его найти. Но долго искать не пришлось – пачка распечатанных листов лежала на этажерке на кухне. И я углубился в чтение.

До чего захватывающее чтиво: наша дальнейшая совместная жизнь определялась чуть ли не по дням, но меня поразило два предсказания: первое – то что через три года у нас должна родиться дочь, а второе говорило о том, что после рожденья дочери пойду босяком пешком через весь Китай на Тибет! Этого я уже выдержать не мог, и когда Алла пришла, первым делом спросил:

– Что это такое?

Смутившись, она стала что-то объяснять, но я задал конкретный вопрос:

– А что если я сейчас просто соберусь и уйду от тебя – сбудется ли вся эта чушь?

На этот раз ответ был более конкретным и, по сути сводился к тому, что, мол, так распорядились звезды. И я не выдержал – даже не собирая вещи развернулся и ушел! Потом она еще доставала меня несколько месяцев, но я был непреклонен.

Ну и пусть не родилась у меня дочь, не сходил я пешком на Тибет, но зато сколько интересного произошло. И совсем не того, что предсказывали звезды, но я об этом совсем не жалею!





ГРЕКАМБР


Возьмите пару десертных тарелочек, и… выкинет их на фиг! Они нам сегодня не нужны. Будем есть со сковороды.

И не все подряд, а то, что найдем после вчерашнего.

С ужасом заглядываю на кухню. Что там творится! Хорошо, хоть посуду помыли. Теперь самое главное – проверить содержимое холодильника. Так я и знал: две сосиски, полбанки морской капусты, в тарелке сиротливо лежат три кусочка сайры в масле, зато почти полная кастрюля гречки.

Варить сосиски мне не хотелось с ужасной силой, сопоставимой с той, с какой хотелось есть. И я придумал: вываливаю в сковородку немного гречки, туда же следом идут и капуста с сайрой, сверху все заливаю остатками кетчупа, и – на плитку.

Пока умываюсь, мое блюдо уже готово. Но не успел я его попробовать, как в дверь позвонили. Это был Вовка, один из моих вчерашних гостей.

– Завтракать будешь? – спросил я его.

– Буду, а что у тебя есть?

– Новое блюдо, называется «Грекамбр».

– Как, как?

– «Грекамбр», говорю. Только что изобрел.

– И что это за дрянь?

– Не знаю, еще не пробовал, – сказал я, и бухнул сковородку на стол.

Надо признаться, пахло неплохо, и мы, запив все это безобразие крепким чаем, оказавшееся неожиданно приятным на вкус, уселись за работу.

– Так почему-таки «Грекамбр»? – спросил он меня.

– Все просто: гречка, плюс капуста и баночная рыба, вот тебе и «Грекамбр», расшифровал я со смехом.





А МЫ, ЧТО?


В один из зимних дней около девяти утра народу на автобусной остановке напротив гостиниц «Центральная» собралось не менее полусотни человек. Все ждали своего маршрута. Стояли плотненько к бордюру, а как же: не успеешь – не влезешь. Но вместо маршрутки или автобуса к остановке подъехал маленький рефрижератор и, сдавая назад, как-то рассеял публику. Из кабины вылезли трое: женщина в голубом фартуке поверх полушубка и двое парней, которые быстро установили торговую палатку, поставили стол, весы и принялись выгружать замороженную рыбу. Закончив с разгрузкой, парни уехали, а женщина осталась торговать.

Ассортимент был приличный: тут вам и наважка, и корюшка, камбала, горбуша… Даже какая-то озерная и речная рыба. Но не о ней речь, главное, что цены на таких выездных торговых точках, как правило, всегда ниже магазинных, и поэтому торговля идет довольно бойко. Не прошло и пяти минут, как у палатки уже стояла небольшая очередь.

– Мне, пожалуйста, пару горбушек, – сказала женщина, стоявшая первой.

Продавщица взяла брикет мороженой рыбы и принялась разбивать его об угол стола…

…Неизвестно откуда появилась эта худющая дворняжка. Поджав хвост, она смотрела на это изобилие пищи, и было видно, что не ела псина давненько.

Женщина в синем фартуке продолжала колотить об угол стола, и вдруг одна из рыбин отлетела и упала прямо перед собакой. Та, не ожидая такого подарка, сначала подняла голову на людей, а потом, схватив рыбу в зубы, побежала и спряталась где-то за киоском «Роcспечати».

Говорят, что круче всех выражаются моряки, но такой отборной ругани мог бы позавидовать старый боцман любого флота. Даже те, кто не стоял в очереди, а ждал автобуса, обернулись на этот крик. Сразу нашлись доброхоты, предложившие выловить «шелудивого пса» и разобраться с ним по полной. В очереди и на остановке обсуждали произошедшее, продавщица же, не прекращая ругаться, не знала, что ей делать.

– Что ж теперь поделаешь, – произнес кто-то из мужчин в очереди.

На что продавщица, перемешивая нормативную и «не» лексику заявила:

– А платить ты за нее будешь?

Тот потупился и замолчал.

И тут к торговой палатке подошел мальчик. На вид ему было лет девять-десять. В пуховичке, с рюкзачком за плечами. На глазах у всех взрослых он достал из кармана все деньги, какие у него было (скорее всего – на проезд до школы) и, обращаясь к продавщице, сказал:

– Тетя, возьмите сколько у меня есть. Только собачку не трогайте.

Выложив гость мелочи на весы, он развернулся и пошел вверх по улице, а взрослые (взрослые?) стояли не в силах произнести ни слова.

Не знаю как другим, но мне стало стыдно. За себя (хотя я просто ждал маршрутку), за тех, кто покупал рыбу, кто стоял рядом со мной, да и вообще…

Спасибо тебе, незнакомый мальчишка, за то, что ты напомнил нам, зачерствелым и погрязшим в мерзких мирских делах – есть чувства сострадания и любви к братьям нашим меньшим. Есть! И должны быть!





КАК ШУТЯТ В МАГАДАНЕ


У Михаила Михайловича Жванецкого есть рассказ, давно ставший классикой, а именно – «Как шутят в Одессе». Помните? Ну, как же! «Толстая Маня вдарила в тарелки и посмотрела на часы… …Маня, и почему от Вас всегда пахнет рыбой?» Продолжать цитировать можно до бесконечности и это не наскучит, но тут на днях «сошлись» два события, которые и подвигли меня это написать.

И так – я жарил рыбу и слушал по телевизору Жванецкого, и именно этот самый рассказ, и тут мне вспомнилось, как однажды мы шутили в Магадане. Это было более пятнадцати лет назад, в дни празднования 50-летия нашего города. Мы были в командировке, а так как все места в гостиницах были заняты заезжими звездами и приглашенными на праздник, то мы себе еле-еле нашли приют в Доме колхозника (был когда-то такой в Магадане, на верхних этажах здания, где сейчас находится Юридическая Академия). Нас было трое: я, мой друг Мишка и наш водитель Юра, а четвертым в комнате жил молодой парень, практикант-ветеринар, которого звали Саша.

Праздник есть праздник, и, думаю, что меня ни кто не упрекнет в том, что после делов праведных мы решили скрасить вечерок бутылочкой Чинзано. Накупили закуски, в том числе и только что пожаренную навагу. Она была еще горячая, когда ее выкладывали на тарелку.

Естественно, к столу пригласили и соседа. Налили по первой, выпили, и мы с Мишкой, намотавшись за день по торжествам, набросились на рыбца. Вдруг я обращаю внимание на то, что наш Саша не ест.

– Ты чего, давай. Не стесняйся.

– Смотри – свежачок, только что со сковородки…

И тут как говориться: «Остапа понесло»!

– Глянь какая, только пойманная…

– Еще шевелится…

– Точно, вон, глазиком повела…

– Плавничок, плавничок дрожит…

– Это что ж такое, уже живую рыбу продают?..

Но сосед или вообще был лишен чувства юмора, толи вино на него так подействовало. Да, забыл сказать – роста в нем было ни как не менее двух метров, к тому же он носил очки с большими стеклами. Так вот, он встал, нагнулся над столом, внимательно посмотрел на рыбу, потом, выпрямившись, протер очки, нагнулся опять и уже не разгибаясь, а, только повернув голову в нашу сторону, изрек:

– Ребята, да как же она может шевелиться, она же жареная?

Ужасный грохот, раздавшийся в комнате, заставил нас обернуться, но ничего страшного не произошло, просто Юра упал с кровати, на которую прилег отдохнуть, и в истерике бился головой об пол. Мы же с Мишкой только хмыкнули, налили еще по одной, и продолжили ужин, не обращая внимания ни на изумленного ветеринара, ни на беззвучно хохочущего Юрку (в голос он смеяться уже не мог).

А Саша еще долго смотрел на рыбу, да так и не решил к ней прикоснуться.





ЛОХОТРОН-82


Вы думаете, что «лохотрон» – изобретение времен начала перестройки и массового беспредела? Уверены в том, что подделка документов и ценных бумаг на высочайшем уровне стала возможна только с появлением компьютеров? И что такое количество обманутых тоже продукт нынешнего времени?

А мне так кажется, что это было всегда. Деньги подделывать начали с тех самых пор, как их только придумали. С фальшивыми правами в Союзе ездило чуть ли не пол страны. А уж что говорить о широко распространенных в то время лотерейных билетах!

Но вот на днях, посмотрев по телевизору очередной «жутик» о разоблачении банды, изготовлявшей фальшивые автономера и всякие удостоверения, мне вспомнился призабавнейший случай, произошедший еще в начале восьмидесятых годов и о котором я знаю от непосредственно пострадавших от «Лохотрона-82».

Я не зря здесь вспомнил про поддельные лотерейные билеты, но напомню о правилах выдачи призов – в Сберкассах сразу выплачивались только выигрыши до 50 рублей, а билеты с большей суммой отправлялись на экспертизу. Так что нужна была или очень качественная подделка, или масса билетов рублей так на десять-двадцать. Но понятно, что последнее ни кто из тогдашних дельцов не принимал во внимание.

А дело было так: как-то вечером двое моих друзей привычно сиживали в ресторане «Магадан», когда к их столику подошел какой-то мужчина и спросил:

– Купите у меня выигрышный лотерейный билет?

Те хоть и были подшофе, но ответили ему в том смысле, что «по пятницам не подают», только в более доходчивых фразеологических оборотах.

А мужик тот и говорит:

– Нет, он правда выигрышный. Вот у меня и газета с таблице с собой, – и достает из кармана билет и газету. – Вот, смотрите, мотоцикл «Восход-3», стоимость 470 рублей.

– А сам то чего не получишь, – сверив номера уже с удивлением спросили у подошедшего.

– Да с корабля я. Сегодня подошли, пока то – се, вот и не успел, а в ночь уже уходим. Вот меня мужики и послали. «Иди, – говорят, – и без водки не возвращайся». Я готов даже за полцены.

Приятели переглянулись, еще раз сверили номера, внимательно на свет рассмотрели билет и согласились. Выдали «морячку» 250 рубчиков, обмыли сделочку, после чего тот удалился, благодаря и мило прощаясь.

Каково же было их удивление, когда на утро, придя в Сберкассу, они получили от ворот поворот!

– Как же так! – возмущался один из них, грозно нависая над кассиршей. – Что такое? Вот билет, вот таблица. – Он показывал ей через стекло, тыкая пальцем в выигрышный номер.

– Дайте-ка, я еще раз посмотрю, – и она, взяв газету и билет, куда-то удалилась.

Придя минут через пять, кассирша, еле сдерживая смех, сказала:

– Говорю же вам – ни какого выигрыша у вас нет!

– Как это нет? Что, билет фальшивый?

– Да нет, билет то, как раз что ни есть – самый настоящий.

– А в чем тогда дело?

И уже не сдерживая смех, женщина в полный голос сказала:

– Газета!!!

Вот так! И не стоит забывать пословицу, что все новое, это просто хорошо забытое старое. А для того чтобы тебя не обдурили лучше уж никогда не вступать в сомнительные сделки, а тем более не играть в лотерею.





НЕИСПРАВИМЫЙ РОМАНТИК


Никогда не гуляйте один там, где гуляли с любимой!

Бороды нет, зато – вся башка седая! (Это вам не бес в ребро!..) И надо же было этому «бесенку», вдобавок «Близнецу», заглянуть именно ко мне, а? И именно в тот момент, когда я находился не в самом лучшем физическом состоянии.

Знаете что для мужчины самое последнее дело? Думаете – «неспособность», или материальная несостоятельность, иль рожей не вышел? Можно добавлять массу наших негативных «преимуществ», но они уже не будут здесь играть ни какой роли. Мало ли у нас недостатков: стоит только утором посмотреться в зеркало… Мне же кажется, что для мужчины это – неспособность ухаживать! Да, да – ухаживать за дамой!

Но пора уже и приступать к изложению событий, а то, боюсь, читатель заскучает.

И так: в первый день «Близнецов» ко мне явился «он» – «бесенок», тот, про которого я уже говорил. Мало того, что я сам по гороскопу из того же созвездия, но мне почему-то в жизни «везет» на «близняшек», а «бесенок» и был именно таковым. Хи-хи!..

Это только астрологи пишут, что двое под этим знаком, встретившись, никогда не разойдутся. Не верьте! Бред это все!

Стоит только сойтись на парочку, как сразу начинается: «ты похож(а) на меня», «ты делаешь также», «не вари яйца всмятку»… И дело не в том, что ты это неправильно сделал(а), а – я лучше это сделаю сам! Так что с «Близнецами», мои друзья, я вам просто не советую близко общаться. Ведь каждый из них двойственен до предела. А если два «Близнеца» одновременно смотрятся в зеркало?.. Ужас, одним словом!

Но единственное чего нельзя отнять у «Близнецов» – чувство романтики и любви. Любовь для них – беспредельное и нескончаемое чувство, а романтизм… Романтизм, он и есть – романтизм. Спорить тут бесполезно. Так что все они как есть неисправимые романтики.

В тот день я проснулся в дурном настроении по причине того, что предстояло извиняться перед друзьями, которые приходили вчера меня навестить. Их водка, а особенно рассказы о том, как на улице весна уже вовсю переходит в лето, мне осточертели так, что я сорвался и наорал сначала на каждого в отдельности, а потом и на всех троих скопом. Надувшись, они ушли «в ночь», правда, предварительно убрали со стола, и это оставляло мне надежду на то, что уж и не так и сильно они обиделись. Но, все ровно, тупо глядя в потолок, я просто физически ощущал, как угрызения совести уже совсем обглодали все мясо с моих бедных косточек и добрались до хрящей.

И что? Противный телефон звонил так назойливо, что от него нельзя было отвязаться.

– Пойдем, погуляем? – спросил «бесенок». – Я и собаку с собой возьму.

Этого я явно не ожидал. И, уже «переварив» полученную информацию – согласился.

– Давай, только я сейчас обзвонюсь. А где встречаемся?

– На «гороховом» поле.

Звонки друзьям и принятые ими извинения вернули меня к жизни, и я собрался.

Ах, черт возьми, как это приятно прогуляться с любимой женщиной. А первая прогулка она особенно запоминается.

Пес бегал сам по себе, а мы ходили, сидели, лежали на травке и говорили вроде и не о чем…

И так продолжалось почти два месяца. Отношения наши были все теснее, и в один из дней, я высказал «бесенку» все, что думаю о наших отношениях, и в надежде на перспективу, сделал предложение.

И как же я был разочарован, узнав, что «мой бесенок», с которым я провел немало приятных ночей и дней, оказался замужем! И муж на днях должен вернуться из командировки.

Каково? Думаете, это приятно? Мне так не кажется.

А как же чувства, хотя бы мои? Я, что, просто прогуляться вышел? А те надежды, которые возлагались?

Все! Нет теперь «бесенка», а я никогда больше не хожу по гороховому полю. Не хочется бередит себе душу, смотреть на места первой встречи, и вообще: никогда не гуляйте один там, где гуляли с любимой!





ПОПРОБУЙ – УСНИ!



                  Один слон,

                  Два слона,

Три слона…

Идут по саванне

                  Уж сутки без сна.

                  Овечка бежит,

                  А за ней и вторая

По узенькой тропке

Вдоль стенки сарая.

                  Бараны бредут,

Спотыкаясь о кочки…

                  Ох, как тяжелы же

С похмелия ночки.








ОХОТА НА… КРОЛИКА


Как-то давным-давно, как говорится, «в прошлой жизни», когда я еще работал в районке, были у нас очень тесные отношения со всевозможными инспекциями: охота, рыба, лесхоз. От такого сотрудничества было всем хорошо – материал в газету, а для них – отчет перед начальством, вот, мол, провели рейд, да еще и в газете про это написали. Словом, времена были неплохое, никто не считал времени полета на вертолете, бензин или командировочные: хватало на все.

И в работе, которую в рейдах проводили инспектора, случались казусы и смешные моменты. О двух наиболее интересных мне и хочется рассказать.



Случай первый: «Охота на… кролика»


Конечно, было интересно побывать на проверках с рыбинспекторами и лесниками, но меня привлекала охотинспекция, в большей степени потому что старшим межрайонным охотоведом был мой старинный друг Михаил.

И так, все по порядку.

Как-то по осени, когда уже открылся сезон охоты на зайцев, зашел я в инспекцию, и вижу, мой друг сидит и держится за голову, а перед ним лежит какая-то бумага.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Начальство совсем озверело, требует проверять машины на трассе на предмет незаконного оружия, а как? Я же не имею права обыскивать машины, а они еще и план спускают.

Оговорюсь: дело в том, что по правилам охоты запрещается перевозить в машине оружие в собранном виде и охотиться на расстоянии менее 50 метров от дорог общего пользования.

Так вот, иногда водители трассовики возят с собой ружья уже готовые к стрельбе и бьют все, что бежит-летит-ползет вдоль или по дороге, а это, как я уже сказал – запрещено.

Но как узнать, везет водитель ружье или нет? Собрано оно у него, или разобрано? А может его у него и вообще нет!

– Миша, – говорю, – есть идея! Давай ловить на живца.

– Это как? – удивляется от, – что, лося у дороги привязать?

– Зачем лося. Ты издалека зайца от кролика отличишь!

– Нет, – уверенно отвечает он, и начинает ржать.

Эту идею мы прорабатывали почти всю ночь, и к утру родилось великолепное решение!

Я сказал в редакции, что еду в рейд, и мы начали собираться. Первым делом зашли к нашему знакомому Витьке, который держал кроликов и, объяснив зачем нам надо, выбрали двух крупных самцов, по словам Мишки, больше всего похожих на зайцев. Пока мы отбирали, Витька чуть ли не катался по полу от смеха – так ему понравилась наша идея.

Это сейчас по трассе одна машина в час, а тогда, в начале восьмидесятых, трасса работала, и машины ходили одна за одной. Но для нашего плана сильно оживленное движение не подходило, и мы выбрали участок дороги неподалеку от тогда еще «живого» поселка Адыгалах.

А план был таков: вбив на расстоянии метров тридцати друг от друга два железных штыря, мы протянули между ними проволоку, а по ней на ошейнике пустили… кролика. Замаскировали машину и стали слушать.

Наш кролик, вырвавшись из клетки, оказался весьма резвым, и бегал по проволоке, как та собака во дворе. Словом, здорово походил на зайца! Место было весьма удачным, между двумя спусками в ложбинке и можно было понять: притормаживает водитель или нет. Ждать пришлось недолго. Буквально минут через двадцать неподалеку от нашей «приманки» остановился КамАЗ, из него вылез водитель с ружьем, и скрываясь за машиной, начал целиться. А дальше – все по плану: появляемся мы. Допрос – протокол, и как следствие – изъятое ружье. За светлое время дня, а это всего часов пять, мы, таким образом, уличили восемь человек, что было больше плана, спущенного областным начальством на бедную голову моего друга.

Скажите – провокация? Согласен! А что делать, если один идиот принимает решение, другой его поддерживает. А попробуй не выполни?!.

Не знаю, как к этому отнеслись те, кому потом пришлось отвечать, хотя, в принципе, они были виноваты: нечего нарушать правила, но над нашей выходкой потом еще очень долго смеялись все друзья и знакомые.

Ну и что, если в Африке охотятся на львов, привязывая к дереву ягненка, то мы охотились на водителей на… кролика.



Случай второй: «Браконьеры»


Осень, красивейшая пора на Колыме! А особенно этим приятно любоваться с борта вертолета! Да вы и сами знаете, что вам про это рассказывать.

Но осень, это еще и пора охоты на перелетных птиц. И вот в один из дней я сопровождал сборную опергруппу по борьбе с браконьерством, в которую кроме охотинспекторов входили еще и ребята из ОМОНа. А сними, как говорится, шутки плохи.

Итак – летим. И вдруг, пролетая над озером Джека Лондона, на острове, который расположен почти посредине озера, наблюдаем такую картину: вдоль берега расставлены жерди, а на них сушатся сети! Ни фига себе! В заказнике, запретной зоне, да еще такое явное браконьерство!

Мишка командует спускаться, да беда в том, что на сам остров не сядешь, пришлось выбирать площадку на берегу. Две «резинки» выгружаем из вертушки, в них по четыре человека (в их числе и я) и быстро гребем к острову.

Картина открывается такая: сети сохнут, неподалеку стоит палатка, рядом с ней дымит костерок… Ребята из ОМОНа долго думать не привыкли – бегут к палатке и за ноги вытаскивают от туда двух полусонных бородатых мужиков. Естественно – все как положено – лицом вниз, ноги шире, руки за голову, и так далее по схеме.

Те лежат молча, даже не шевелятся.

Мишка нагибается над одним из них, и так доходчиво ему говорит:

– Что, браток, попались? И сколько вы рыбки тут словили, а? Не слышу?

А тот, только слегка повернув голову, так как у него на спине стояла нога в ботинке явно не меньше 45-го размера, тихо так говорит:

– Какая рыбка, вы что?

– А сети, скажешь, тоже не ваши?

– Сети наши.

– Ну, так, рыба то где?

– Какая рыба? Нет ни какой рыбы! Орнитологи мы из Ленинграда (был когда-то такой город). Экспедиция. Птиц на перелете ловим и кольцуем!

Что было дальше – трудно передать. Все кругом так и попадали от смеха, и даже бородачи сначала как-то натянуто, а потом и во все горло смеялись вместе со всеми.

Что ж, бывает. Извинились, попили вместе с ними чайку и полетели дальше. Но на этом история не закончилась: через полгода я получил письмо из Ленинграда от одного из тех, кого мы на Джеке приняли за браконьеров, в котором он писал, что над этой историей, когда они ее рассказали, смеялся весь институт, а прозвище «браконьеры» к ним так и приклеилось.

Не подумайте, что работа инспекторов состоит только из подобных историй. Нет. Помотавшись с ними изрядно, я знаю, что это трудно и сложно, а, порой, и опасно. Но такие моменты как-то разбавляют усталость и снимают напряжение.

Иногда это очень надо!





ПАРОВОЗ


Вовка до тридцати лет не выезжал с Колымы. Нет, он не был привязан к ней какими-то правовыми нормами, а просто родился здесь. Не было желания, да и возможности. Рос, учился, женился и дальше Магадана ни где не был, даже служил над Марчеканом на «шариках».

Слова «поезд», «электричка» для него звучали отвлеченно. Да, он что-то такое слышал, но видел лишь в кино и на картинках. А рассказы друзей об увлекательных поездках почти через всю страну слушал без интереса – ни его это. Ему бы в лодку да на речку, или на лыжи и в тайгу. А там, в купе сиди, как привязанный. Ведь, как считал Вовка, лучше любоваться красотами на открытом воздухе, чем смотреть, на пролетающее мимо, из окна вагона.

Он работал в связи, был на хорошем счету, и начальство, для повышения Вовкиной квалификации, решило отправить его на курсы в Новосибирск. Вот тогда-то у него и мелькнула мысль, что за всю жизнь не видал ни паровоза, ни железной дороги. И друзья посоветовали, мол, лети до Хабаровска, а там три дня поездом, и – на месте. Так он и сделал.

Первые же минуты пребывания на вокзале потрясли его до глубины души! Раньше он даже не мог представить, на сколько грандиозное это понятие «железная дорога». С сумкой через плечо (вещей с собой было мало) Вовка ходил вдоль путей, с интересом разглядывая пассажирские и грузовые вагоны, платформы и цистерны, тепловозы… Он дышал непривычным для себя запахом, и ему казалось, что в нем намешана не только гарь, но и запах дальних странствий и неизвестных дорог.

Так, думая о своем, он дошел до конца станции, где все пути сходились в одну колею, и только тогда остановился, ошарашенный тем, что ему не хочется отсюда уходить. Присев на какую-то тумбу, Вовка закурил, а в голове одна мысль опережала вторую, затем они переплетались и путались. Ему прямо сейчас хотелось побежать к какому-то начальству и проситься на работу. Или, что еще мало вероятней, выучиться на машиниста. «Ну, хоть на помощника», – уже с тоской произнес он в полголоса.

Но он понимал, что ни то, ни другое для него неосуществимо: впереди был Новосибирск, курсы и дорога домой. «А что если»?.. – мелькнуло у него в голове, но это он решил отложить на потом.

За трое суток пути он перезнакомился со всеми проводниками, побывал в штабном вагоне, и после разговора с начальником поезда все-таки принял решение…

На второй день он не пошел на курсы, а прямиком отправился к начальнику вокзала «Новосибирск-главный». К своему удивлению, его приняли, а когда узнали, что он связист, да еще кабельщик, да еще пятого разряда, то предложили не только работу, но и на первое время место в общежитии. С этой радостной новостью он и побежал на переговорный пункт.

Разговор с супругой был неприятен. Она ни как не понимала, зачем ему там оставаться работать, а ей, да еще с ребенком, куда-то переезжать. Но Вовка был непреклонен: «Остаюсь, и – все!» Здесь же он отбил начальству телеграмму с просьбой уволить и переслать документы.

На курсы он больше не пошел, и уже к концу недели работал монтером и жил в общежитии. Через три месяца к нему приехала жена, а через год им дали квартиру.

– Ну и пусть, что я не машинист или проводник, – говорил он радостно при встрече. – Зато я работаю на железной дороге, и ездил уже почти на всем, что движется по рельсам.

Вот только, как признался Вовка, не сбылась его еще одна мечта: покататься на самом настоящем паровоза. И, с горечью закончил: «Я их еще и в глаза не видел!» Но, думаю, что это не беда. Для того, кто идет к своей мечте нет ничего невыполнимого, даже покататься на паровозе в космически-атомный век.





ПАРУС ДЕТСТВА


Оттепель свалилась на Город ночью. Ее пригнал циклон откуда-то с Юга, и после минус двух, сразу плюс восемь заметно ощущалось во всем. Еще вчера большие сугробы, из убранного дворниками с дорожек парка и аллей сквера снега, превратились в неприглядные пористые кучи, напоминающие губку, пропитанную грязной водой. Там и сям из этих «губок» сочились мутные ручьи. Сливаясь в потоки, они заполнили тротуары и дорожки, а ходить рядом с проезжей частью стало просто небезопасно. Из-под колес мчавшихся машин во все стороны разлетались фонтаны все той же грязной воды.

Над Городом стоял хмурый день, ну уж ни как не говорящий о том, что вот и пришла долгожданная весна. Солнце пряталось за низко висящие облака, и свое присутствие на небе обозначало бесформенным белым пятном. И хотя время перевалило за полдень, в этом матовом свете терялось представление о реальном времени: так могло быть и в десять утра, и в пять вечера.

В таком же, как и небо, хмуром настроении, я шел вниз от телевышки по аллее сквера, как и все, перешагивая и перепрыгивая через лужи и несущиеся вниз потоки. Со стороны это должно было выглядеть смешно, будто весь город решил поиграть в гигантские классики, где призом должны стать сухие ноги и чистая одежда.

Устав от подобной гимнастики, я решил отдохнуть. И тут увидел его.

Мужчина сидел на угловой скамейке. На нем была яркая сине-красная куртка, на голове клетчатая кепка с небольшим козырьком, светлые джинсы были заправлены в высокие коричневые ботинки. На вид ему было слегка за пятьдесят. Но не эта аляповатость в одежде удивила меня, а то, что в руках у него был перочинный нож, перед ним лежала охапка каких-то веточек и сучков, которые он и строгал своим ножичком. Очистив, отрезал определенной длины, сантиметров так 25-30, и, складывая отдельно, брался за новую заготовку. Мне стало интересно, и я присел напротив. Закурил, и с любопытством поглядывал на своего соседа. А он был увлечен своей не для всех понятной работой. Но вот мужчина посмотрел на меня, ухмыльнулся, и сказал с такой интонацией, как будто мы с ним были давно и хорошо знакомы:

– Помогай! – и достав из кармана второй ножик, протянул его мне.

Я подсел поближе, принял складничок в форме лисички и спросил: «А что делать?»

– Бери потоньше этих, – он показал на уже готовые палочки, – да режь чуть покороче сантиметров на пять.

Не оговаривая условия еще не совсем понятной для меня игры, я принялся за работу. Так мы, занятые своими делами, и сидели молча, обстругивая и подрезая, подрезая и обстругивая. На душе у меня как-то стало легко и свободно, куда-то ушли все неприятности, уже не так угнетало хмурое небо, лужи не досаждали, и было просто приятно сидеть на этой лавочке, не разговаривая, и думать о своем.

Я уже дорезал третью палочку, когда мой сосед заговорил:

– В отгуле я сегодня. Проснулся утром, глянул в окно, смотрю – мерзко на улице. А про себя думаю – ничего, настроение надо поднимать себе самому. Откапал в шкафу эту кепку, – он наклонил в мою сторону голову. – Как, а?

– Потрясающе!

– Я ее лет двадцать назад одевал. Куртку эту лыжную надел. А на улицу вышел, глядь, а тут ни пройти, ни проехать. Кое-как дошел до «Маяка», хотел пивка купить, а там вот этот ножик на меня «посмотрел». Ну как не купить?

Он протянул его мне. Это был великолепный швейцарский нож со множеством лезвий, пилок и всевозможных нужных приспособлений.

– Хорош?

Я кивнул.

– Еще бы! Я и про пиво забыл. Держу его в руках, и думаю: надо испытать. Вот и пошел в парк. Хотел подходящую деревяшку найти, чтобы кораблик вырезать…

…И тут до меня дошло! Вот оно: кораблик! Вот что мне напоминало все это, и от чего становилось так легко и приятно на душе. Как прогулка в давно и безвозвратно ушедшее детство.

– Только палочки не нашел, вода кругом, и тогда я решил: а чем плот хуже. Вот и собрал веточки. Так что сейчас мы с тобой плот и построим, и отправим его в дальнее путешествие. Сейчас мы его свяжем, я вот веревочку нашел.

Он поднял с земли приличный кусок капронового шпагата, и мы уже вместе начали собирать наше плавсредство. Скручивали по всем правилам: мои маленькие палочки были поперечинами, а его большие продольные стали палубой. В центр на растяжках закрепили мачту. Я достал из кармана блокнот, выдрал из него двойной лист, и пока мой сосед крепил его на рее, на куске листика из того же блокнота я с двух сторон нарисовал улыбающуюся рожицу. Его мы водрузили наверх в виде флага.

– Пойдем, испытаем? – спросил он меня.

– Пойдем, – с каким-то давно забытым мальчишеским азартом поддержал его я.

Мы выбрались из нашего сухого укрытия и сразу нашли то, что нам было нужно: бурный поток бежал по плитам тротуара. Он бережно опустил плотик в воду, и его понесло, закрутило. Но он уверенно держался на плаву. Набирая скорость, наш плот плыл все дальше и дальше. И уже не обращая внимания на лужи, мы побежали за ним, смеясь и радуясь успехам своей удачной постройки. Интересно, о чем думали расступающиеся прохожие, видя, как два взрослых человека бегут за деревянным плотиком, скользящим по мутной воде, временами подталкивая его и снимая с мели. Но для нас в это время это было не важно.

Я остановился, вытер платком потное лицо. И день уже не казался таким пасмурным, и настроение поднялось, ведь впереди нас, как привет из детства, плыл наш маленький плот с веселой рожицей на флаге.

Промокнув по колено, я распрощался со своим новым знакомым, и уже заходя в подъезд, подумал: сколько же удивительных людей живет рядом со мной в нашем замечательном Городе.





ПРИВЕТИК, ДЯДЮШКА ГИННЕС!


Большой, красивый, новый, цвета «металлик» джип стоял первым на перекрестке улиц Центральная и Прибрежная. На светофоре предупреждающе горел красный свет.

Если бы кто-нибудь попытался присмотреться, то через слегка затонированные стекла смог бы разглядеть за рулем симпатичную молодую брюнетку. Девушка, явно, была не в себе, и нервно дергая взад-вперед рычаг «автомата», бормотала себе под нос: «Соня чертова! Пять минут, пять минут... А теперь вообще никуда не успею». Она со злостью стукнула ладонью по рукоятке, и, перетащив с пассажирского сиденья к себе на колени сумочку, достала трубку сотового телефона. Набрала номер, прижала аппаратик к уху плечом, и, как молитву, повторяла: «Давай, ответь, возьми трубку. Ну, давай»…

В это время светофор мигнул и приветливо засветил зеленым.

Девушка отпустила тормоз, и со всей силы, до полика, вдавила педаль газа… Сзади раздался страшный грохот. Она, сгоряча не почувствовав удара, в ужасе обернулась, нажала на тормоз, но было уже поздно. Затем ее взгляд упал на рычаг коробки передач, и от того, что он стоял на делении «R» (задний ход), чуть не потеряла сознание. Сзади уже бежали разъяренные водители, а пешеходы на перекрестке в полный голос обсуждали случившееся:

– Вот ни хрена себе, – громко воскликнул высокий мужчина, и зачем-то снял с головы шапку.

– Раз, два, три,.. – загибая пальцы, считал молодой парень, стоявший впереди всех. – Нет, ты посмотри, одиннадцать штук собрала! Это же надо! – он толкнул в бок соседа. – Молодец, ну прямо рекорд для Гиннеса!

Вокруг джипа, прямо на мостовой, собралась толпа. Девушка открыла дверь, вышла, с бледным лицом, обреченно посмотрела назад, пошатнулась, на глазах у всех, села в сугроб на обочине. Закрыв лицо руками, она горько заплакала. Ее плечи вздрагивали в такт всхлипываниям, но утешать виновницу никто не торопился. А пострадавшие водители, стоя у заднего бампера джипа, переговаривались между собой:

– Гаишников вызвал кто-нибудь?

– Да, я уже позвонил, и страхового своего тоже вызвал.

«Хвост» из побитых машин растянулся почти на квартал, самая последняя была немного выше остекленной милицейской будки, но оттуда ни кто не торопился выходить, и поинтересоваться: а почему это перегородили движение, в чем там дело?

Движение по всему кварталу, действительно, застопорилось, и только редкие лихачи пытались прорваться, объезжая по встречной полосе. А и в толпе на перекрестке любопытного народа заметно поприбавилось.

Парень, который считал машины на пальцах, подошел к девушке, и, присев на корточки, сказал:

– Да, деваха, влетела ты не по мелочи. Машина-то хоть застрахована?

Та, не переставая плакать, утвердительно кивнула. А в это время мужчина, тот, что снимал шапку, достал из кармана трубку, и как бы ни к кому не обращаясь, набирая номер, с ухмылкой произнес:

– Гиннес, говоришь? Сейчас посмотрим, какой такой Гиннес! – и в трубка: – Алло, телевидение? Здесь такое, вы еще не видели! Да. Большая авария. Одиннадцать машин. Прямо тут, возле вас. Напротив входа в парк.

Толпа притихла, а потом разразилась таким заразительным смехом, что даже виновница «рекорда» попробовала улыбнуться сквозь слезы. Не прошло и пары минут, как сверху, от телевышки, уже бежали девушка журналист с микрофоном в руке и парень оператор с камерой на плече.

Зато милиции все не было!

Тот, кто звонил, вышел навстречу запыхавшимся телевизионщикам, о чем-то с ними переговорил и подошел к девушке:

– Ничего, все образумится. Не хнычь. Что свершилось, то – свершилось, – и, обращаясь к собравшимся зевакам, с усмешкой сказал: – Говорят, Гиннес за свои рекорды деньги платит. А вдруг? Чем черт не шутит? – и, насвистывая что-то бравурное, покинул место происшествия.

Все заулыбались, а журналисты преступили к своей работе: мельком засняли сидящую в сугробе, затем прошлись вдоль колонны, побеседовали с пострадавшими. И когда они почти закончили снимать, приехала милиция в комплекте со спасателями на пожарной машине и каретой скорой помощи. Но последние, убедившись в том, что в их услугах не нуждаются, развернулись и убрались.

Для инспектора ГИБДД все было ясно. Молодой лейтенант охотно отвечал на вопросы журналистки, было видно, что ему не впервой выступать перед камерой. Прибыли и представители страховых компаний. Дело принимало будничный оборот.

Дальнейшее было никому не интересно, толпа рассеялась, все разошлись по своим делам. Ушли и журналисты. Через двадцать минут движение было восстановлено. Если не считать разбитого бампера и правого заднего фонаря, джип фактически не пострадал. Повреждения остальных были тоже незначительными – в основном косметическими. Ни кого не пришлось растаскивать и эвакуировать, все разъехались своим ходом.

Может быть эта история и не получила бы продолжения, если бы вечером того же дня на областном канале не показали репортаж с перекрестка, и комментатор за кадром не произнес интересной фразы:

– Мы внимательно изучили «Книгу рекордов Гиннеса», и в разделе автомобильных аварий не нашли ничего подобного. Так что, с согласия виновницы в этом происшествии, отправляем в адрес редакции «Книги» копию отснятого нами репортажа.

Возможно, что прав тот, кто снимал шляпу и вызывал телевизионщиков: а вдруг и правда Гиннес платит за свои рекорды? Может быть, и владелица джипа попадет на страницы «Книги» и получит какой-то материальный эквивалент своему «рекорду». Может быть…

…Но об этом мы узнаем не раньше чем через год, когда выйдет новое ежегодное издание известной во всем мире «Книги рекордов Гиннеса».





ПОЧТИ ЧТО СКАЗКА


Вовка сидел и внимательно слушал учительницу биологии. Ему казалось, что ее уроки, почему-то, самые короткие. Так и в этот раз – звонок прозвенел неожиданно и, та, заканчивая свою лекцию, сказала:

– Теперь, ребята, вы знаете, как работает инкубатор.

Вовка учился в пятом классе обыкновенной средней школы. Жили они вдвоем с бабушкой, так как его родители – геологи – работали где-то в одной из экзотических стран Черного материка. Учился он, к слову, неплохо, но больше всех предметов ему нравилась биология. Да и что удивляться, у них дома в двухкомнатной «хрущевке» жили черепаха, два хомячка, кот, попугай и почти половину стены в маленькой комнате занимал аквариум.

Свою любовь к животным и биологии Вовка закреплял еще тем, что не пропускал ни одного факультатива по предмету да еще ходил в кружок натуралистов. Родители, зная о таком его увлечение, иногда присылали что-нибудь чудненькое: засушенных крабов и звезд, чучела мелких тропических и экваториальных птиц, через знакомых даже умудрились передать двух огромных черных пауков для коллекции кружка. Обычно Вовка после уроков забегал в кружок покормить пауков, но сегодня он спешил домой: бабушка сказала, что пришла посылка и они вместе, по сложившейся традиции, пойдут ее получать. Вовка сам нес ящик домой, то и дело, поторапливая бабушку. Ему натерпелось узнать: а что же там?

Когда вскрыли посылку, она оказалась доверху заполнена пенопластовой крошкой, сверху лежало письмо. Пока бабушка читала, Вовка «догребся» до содержимого. К его удивлению в ящике лежало только одно яйцо. Но зато какое! Чуть меньше страусиного, а чешуя – цвета малахита.

– А вот и тебе, внучек, слушай: «Это яйцо мы с мамой нашли. Не знаем чье оно, но посылаем тебе для кружка, больно красивое».

Яйцо было тяжелым, Вовка вертел его в руках, стараясь разглядеть, не разбито ли оно, и в голове сама собой мелькнула мысль: «А вдруг?»

– Бабушка, а как узнать – не вареное оно?

– Покрути на столе: не крутится, значит – свежее.

Яйцо не крутилось!!! И Вовка побежал в прихожую за шапкой… Вместе с бабушкой они соорудили подобие инкубатора, о котором рассказывала учительница. И хотя бабушка сомневалась в затее внука, отговаривать не стала.

…Через несколько дней из яйца вылупилась… змейка. Да такая красивая, пестренькая, словно изумрудная. Вовка взял ее на руки и чуть не упал в обморок: змейка заговорила человеческим голосом!

После того, как этот древний символ мудрости поселился в простой городской квартире, Вовка и учиться лучше стал: змейка помогала ему готовить уроки. Он ни кому про это не рассказывал, да и я узнал об этом совершенно случайно, когда приходил к ним чинить телефон. Не верите, спросите у меня и я, может быть, дам вам их адрес.

Да только сам ни кому не скажу, что вот уже несколько лет у меня самого по квартире летает ма-аленький говорящий дракончик.





ВОТ ТАКАЯ «СКУЧНАЯ ИСТОРИЯ»


Не было всего этого.

НЕ-БЫ-ЛО!

А может быть – было?

Да только кто ж теперь про это с уверенностью скажет.


Как-то осенним вечером 1984 года Юрка лежал на диване, тупо гладя в телевизор и, допивая очередную бутылку пива, с горечью думал, что придется вставать и плестись на кухню к холодильнику. Вот уже второй день, исключая походы по нужде, это был его единственный маршрут: диван-кухня-диван. А лежал он потому что отдыхал после «суток» в пожарке, где служил водителем «второго хода». И хотя в смену работы не было, но сутки, проведенные вне дома, его выматывали ужасно. Те, кто были давно знакомы с Юркой, этому не удивлялись, зная его как отпетого лодыря и лежебоку. А еще он ужасно боялся сквозняков, никогда не курил и пил только пиво, но уж его-то он употреблял в огромных количествах.

Конечно, были у него и женщины, иногда скрашивающие его одиночество: полненькая и веселая Ольга – продавщица хлебного магазина, и худощавая и вечно чем-то недовольная телефонистка Наташка. Обе знали о наличии «соперницы», но так как в свое время что одна, что другая побывали замужем за Юркой (да-да, не удивляйтесь), то и вели себя соответственно прилично.

Ольга была первой. Наивная девчонка, приехала из Поселка, жила в общаге, и когда познакомилась с Юркой, то была уверена, что это не лень, а спокойствие и уверенность. Но, прожив «за мужем» две недели, поняла как ошиблась, и ушла в такой дикий загул, что Юрка вместе с Ольгиным отцом искали ее больше месяца. А когда нашли, то папа увез ее домой и держал там до официального развода. Вернувшись в Город, та значительно успокоилась, но иногда все же, по старой памяти забегала к Юрке «переночевать».

Наташка была не так наивна. Она до этого уже была за мужем и воспитывала десятилетнюю дочь. С Юркой они прожили почти два года, а когда та ушла, то ему пришлось разменять свою бывшую трехкомнатную квартиру, и переехать сюда, в однокомнатную на первом этаже дома, построенного в конце тридцатых годов прошлого века. Стены были прочные, сложенные на совесть из красного кирпича, зато все перекрытия – деревянными и, видимо, не ремонтировались со дня постройки. Именно последнее обстоятельство и послужило причиной той невероятной истории, которая началась буквально через час после того, как Юрка все-таки набрался сил и дошел до холодильника за очередной бутылкой. Возвращаясь назад, в коридоре он споткнулся о корзину с грязным бельем. «О, черт, – выругался про себя Юрка. – Опять скопилось. Надо бы замочить, а постираю уж завтра». Он прошел в санузел, насыпал в ванну порошка и, вывалив туда все из корзины, открыл воду, а сам потихоньку поплелся к своему «лежбищу».

…Буквально через пять минут страшный грохот потряс всю квартиру, и было слышно, как хлестала вода. Юрка в ужасе подскочил, а, добежав до ванной и открыв дверь, чуть не упал в обморок: ванна вместе с водой, бельем, частью пола и унитазом провалилась примерно на метр, вода же хлестала из обеих труб оборванного смесителя. Развал был полнейший. «Хорошо еще, что первый этаж, – мелькнуло у него в голове. – А так бы всех затопил». По остаткам пола он кое-как добрался до вентилей и перекрыл воду. Мокрый до последней нитки, Юрка сидел тут же на подоконнике и думал, что делать дальше? Сегодня уже нечего было ни куда звонить: аварийка здесь ни к чему, а в домоуправление придется идти завтра с утречка. И от одной только мысли, что последний свой выходной придется потратить на бега по инстанциям, ему стало так жалко себя, что он чуть не заплакал. Но вспомнил, что пива еще осталось порядочно, а утро, как говориться, вечера мудренее, смирился со случившимся, скинул с себя все мокрое, и пошел в комнату.

Уже в девять утра он был в кабинете техника жилконторы, и та, войдя в Юркино положение, соблаговолила пройти и посмотреть на его разрушения. А через час к нему уже завалилась целая бригада рабочих, которые за пол дня разобрали весь пол, сняв также сгнившие балки и подчистив все, удалились, сказав, что придут завтра с необходимыми материалами и начнут ремонт. Это бы еще ничего, но проблема была в том, что Юрка на какое-то время лишился всех удобств: вместо унитаза торчала только сливная труба, а добираться до нее надо было фактически по земле. При его любви к пиву лишиться столь ценного «агрегата» то же было своеобразной катастрофой.

Днем он позвонил на работу и, объяснив ситуацию, отпросился на завтра. А вечер этого злосчастного дня был, как и многие другие: Юрка по-прежнему лежал на диване, смотрел телевизор и пил свое пиво. Теперь это было можно – завтра не садиться за руль. После третьей бутылки благородный напиток дал о себе знать. Стоя на пороге того, что еще вчера было санузлом, он от любопытства осматривал стены: кроме отверстий в кирпичной кладке, в которые вставлялись балки, больше ничего интересного там не было. Он спустился вниз… А когда развернулся, то ему показалось, что свет, падающий из коридора, как бы отражается от чего-то в одной из ниш. Он нагнулся, и к изумлению своему увидел в отверстии какой-то предмет, завернутый в газеты, с надорванным краем, из которого и выглядывала поверхность блестящей металлической коробки. Дрожащими руками он достал сверток, прямо здесь, разложившись на пороге, он развернул газеты. Под ними оказалась большая старая красивая коробка из-под чая. А когда он открыл крышку, то так и уселся прямо на земляном полу: коробка была до верху наполнена золотыми ювелирными изделиями! Юрка вылез наверх, взял коробку вместе с газетами и уже в комнате высыпал содержимое на стол. Перед ним лежала гора цепей, цепочек, браслетов, печаток и восемь цилиндрических упаковок с какими-то монетами. Надорвав провощенную бумагу, он аккуратно извлек одну из них: на аверсе четко был виден профиль Императора Николая II.

Как не был он ошарашен, но соображал четко: сложил все назад, завернул опять коробку в газеты и пошел к своему соседу. Бывший милиционер Петрович жил над Юркой. В свое время он работал в розыске и на пенсию ушел в звании подполковника. Это был добрейшей души дядька, к которому время от времени многие обращались за советом.

Юрка позвонил в дверь. Хозяин стоял на пороге в трико и майке, на голове красовались очки.

– Петрович, пошли ко мне. Я там клад нашел, – выпалил Юрка.

– Клад? – как-то подозрительно переспросил Петрович.

– Да, да. Пошли, – и уже тянул того за руку.

Разглядывая лежащее на столе, Петрович то садился на стул, то вставал и навешивался над столом, то снимая, то одевая очки:

– Так, – наконец выдавил он, – вызывай ментов.

– Кого?

– Милицию, говорю, вызывай. Пойми, продать ты это не сможешь. Даже по частям. Посмотри, все золото старой работы. Это тебе не нынешние побрякушки. Хорошо, начнешь по одной в скупку сдавать, ведь все равно узнают. И тогда путь тебе один, Юрок… Ну, сам знаешь куда. А так за клад точно четверть получишь. Но подожди, дайка я сначала позвоню.



* * *


Было около семи вечера, когда у меня зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал голос Петровича:

– Хватай аппарат и срочно беги к Юрке. Ну, знаешь куда. Ты такого еще не видел.

Петровичу я верил. Мы знали друг друга с тех пор, когда он был еще опером. Несколько раз я писал в нашей газете про работу отдела, он же меня за это снабжал интересной информацией. А когда была необходимость, то я не отказывался и «поработать» на милицию в качестве фотографа, выезжая на происшествия, да и понятым приходилось бывать.

Захватив с собой кофр с аппаратурой и штатив, я через каких-то десять минут обалделый стоял над Юркиным столом, не веря глазам своим. Но после короткого объяснения, сумел все же сделать несколько снимков, как в комнату вошли блюстители порядка. Все мы были знакомы, поэтому представляться не было необходимости.

– А, пресса что здесь делает? – обращаясь ко мне, спросил один из них.

– Позвали, – уклончиво ответил я.

Среди пришедших был мой хороший знакомый, эксперт-криминалист, которого, несмотря на неполные тридцать лет, все в отделе почтительно называли Дядя Слава. Он ехидно подмигнул мне, и сказал:

– Вот и поможешь.

– Действительно, – заговорил старший группы. – Криминала здесь нет. Сейчас протокол оформим. Дядя Слава, ты где опись будешь делать?

– Да, наверное, лучше прямо здесь. Вот и понятые, – намекая на нас с Петровичем, ответил тот.

– Вот и чудненько.

– Только мне тогда в отдел надо сгонять, весы привезти.

– И пленочки захвати, – прокричал я ему в след. – Она у меня не казенная.

Опера принялись за осмотр. Юрка, с отрешенным видом, показал где нашел коробку, во что та была завернута. Я подснял его наклоненным над дыркой в стене, затем развернули газеты. Это был местный «Стахановец» 1938 года. Бумага сохранилась плохо, то и дело рвалась на местах сгиба, но мы собрали две газеты. Номера и даты внесли в протокол осмотра. Мы с Петровичем расписались внизу, и уже уходя, старший спросил меня:

– Ты хочешь это в газету давать?

– А как же! Это же сенсация. У нас, и – клад.

– Лучше не надо. Или не пиши о полном объеме. Скажи, что Юрка, мол, нашел пару колец…

– Но это не интересно.

– Тогда вообще не пиши. Подумай, если кому не надо прочтут о кладе, тогда с Юрки живьем не слезут. Представь, какие тут бабки!

Я все понял, и был полностью с ним согласен. К этому времени вернулся Дядя Слава, и мы прошли в комнату. Я укрепил фотоаппарат на штативе, разложил кусок серой ткани и приготовился снимать.

– Давай так, – сказал он, – Петрович, ты будешь заполнять опись, я взвешивать и говорить что писать, а ты, – указав на меня, – снимай.

– А я? – спросил Юрка.

– А ты не мешай! – отрезал Дядя Слава. – Пей свое пиво.

Разложив кучками по видам изделия, мы принялись за работу…

– Изделие номер один, – говорил Дядя Слава, укладывая его перед объективом – цепь желтого металла…

Я щелкал затвором:

– Пленка номер один, кадр номер четыре.

– Вес восемьдесят восемь граммов, длина двадцать четыре сантиметра…

– Изделие номер двадцать шесть…

– Стойте, братцы, – закричал я. – Давайте перекур, а то сидим как дураки, скоро магазин закроется. Я сейчас. – И не став слушать ни каких возражений, выскочил из квартиры.

Благо магазин был рядом. Водкой в это время уже не торговали, пришлось брать две бутылки «Плиски», и, зная, что у Юрки закусить нечего, прихватил десяток яиц и банку каких-то огурцов.

Хозяина мы отправили жарить яичницу, и тот, видя, что не отвертеться, побрел на кухню. Петрович сходил за стаканами, Славка какими-то хитрыми щипцами из своего набора открыл банку с огурцами.

– Здорово ты придумал, – наливая, изрек Петрович.

– Ладно, – хрустя огурцом, поддержал его Дядя Слава. – Только бы ничего не напутать.

И мы продолжили…

– Изделие номер…

– Изделие номер…

– А монеты по отдельности снимать, – спросил я.

– Да – отдельно, и каждую в отдельный пакетик. А тебе, Петрович, придется восемьдесят раз одно и то же написать, – со смехом сказал Дядя Слава.

Мы с Петровичем выразились в его адрес весьма не лицеприятно, он это его не смутило, Дядя Слава был занят серьезным делом – он наливал…

– Изделие номер двести двадцать восемь, – беря со стола последнюю монету, с облегчением произнес Дядя Слава, и положил на тряпочку.

– Кадр номер двенадцать, пленка номер семь, – уже автоматически откликнулся я. Петрович записал. Славка уложил ее в пакетик, достал калькулятор и стал подсчитывать общий вес. Оказалось, что в старой коробке из-под чая лежало три килограмма восемьсот семьдесят четыре грамма ювелирных изделий. Таким образом, на Юркину долю отвалилось девятьсот шестьдесят восемь с половиной грамм. Сколько это будет в деньгах, мы не знали, но не сомневались, что «теми деньгами» очень много.

Странно в этом было то, что все изделия были без камней – только золотые: цепи, браслеты, кольца, печатки и монеты. Словно кто-то специально их подбирал. Да так оно, наверное, и было.

Мы подписали все бумаги, допили коньяк, Дядя Слава сложил все в пакет и по телефону вызвал машину. Делать нам было больше нечего, и, попрощавшись с Юркой, я пошел домой проявлять пленки и печатать фотографии (их я обещал к утру).

Ни кому ничего не говоря, я еще неделю ходил под впечатлением увиденного. Мне было интересно, кто же мог оставить такие сокровища? Был в архиве, пытался найти списки жильцов этого дома в конце тридцатых годов. Но это ничего не дало. Мало того, что дом за это время дважды перепланировался, так и адрес его менялся аж трижды: то – Сталина, 15, то – Новая, 2 «а», а теперь вообще – Ленина… В этой путанице было не разобраться, и я, в конце концов, бросил это занятее, тем более подходил к концу промсезон, а для газетчиков это всегда горячие деньки.

С Юркой мы встречались редко. Так, иногда столкнемся где-нибудь в магазине. Он ничего не рассказывал, а я тактично не спрашивал. И уже весной 1985-го я узнал, что Юрка выписался и куда-то уехал. Куда – история об этом умалчивала.

Я бы и не вспомнил эту «скучную историю», так мы, глядя на кислую Юркину физиономию, еще тогда, сидя у стола с золотом, окрестили ее промеж себя, если бы недавно у автовокзала не встретил Петровича. Мы не виделись лет семь, с тех пор, как я перебрался в Город. Несмотря на свои семьдесят «с хвостиком», он все также крепок и подтянут. Обнявшись, и не сговариваясь, мы зашли в ближайшую кафешку, и пока знакомая официантка Любаша накрывала на стол, Петрович рассказал, что летит в санаторий, что самолет уже через три часа, и ему, к сожалению, некогда засиживаться.

Мы вспоминали былое, над чем-то смеялись, помянули ушедших друзей и знакомых. И тут я вспомнил про Юрку:

– А ты про него что-нибудь слышал?

– Что-то смутное, – ответил Петрович. – Вроде, кто-то из наших видел его в Симферополе на базаре. Говорят, что он где-то там купил дом с пасекой и торгует медом. Стал еще ленивей и сам себя шире. Говорят, что так он за прилавком и стоит со скучным видом, также пьет свое пиво, и до сих пор не женился.

Я проводил Петровича до автобуса, на прощанье мы обменялись телефонами, и он обещал звонить…

И вот сейчас, когда я пишу эти строки, мне кажется: а было ли все это? Та коробка, золото, скучный Юрка, веселый Дядя Слава и Петрович в майке и очках.

Так было или не было? Да только кто ж теперь про это с уверенностью скажет?





ЕСТЬ ЧТО ВСПОМНИТЬ


Памяти моих друзей

Михаила ЧЕБОТАРЕВА и Олега ДУБОВА.

 

 

Говорят, что время, проведенное на рыбалке,

Бог не засчитывает в прожитые дни.


Дорога была некудышняя. Да и назвать ее так можно было только с большой натяжкой. Кто-то давным-давно проехал здесь по девственному лесу и оставил свои следы. А лет двадцать назад мы нашли ее совершенно случайно.

Возвращаясь из очередной командировки в Город, остановились у ручья, спустились вниз набрать воды. И тут-то увидели уходящий вдаль след от чужих колес.

– Пошли? – я кивнул в сторону следа.

– Пошли! – ответил Мишка. И мы, скинув ботинки, переобулись в сапоги, которые все-таки более пригодны для ходьбы по лесу. Я на всякий случай повесил на плече фотоаппарат, а Михаил уже собрал ружье, и оно привычно висело у него на шее.

Закрыв машину, мы тронулись в путь. Но, пройдя метров триста поняли, что сваляли дурака – здесь можно было спокойно ехать. Дорого, хоть и не ровная, но зато сухая, была, по крайней мере, проходима для нашего УАЗика: мы видали и похуже.

В тот раз на «дорогу» мы потратили почти два часа, но не пожалели об этом. Этот чей-то старый след вывел нас к Больший Реке. Левый Берег ее, на котором мы стояли, представлял из себя идеальное место для рыбалки. Коса тянулась вверх километра на два, и головкой своей начиналась огромным завалом, так что вопрос дров решался навсегда. Мы проехали доверху, осмотрелись, потом еще немного прошли пешком и убедились, что неподалеку есть отличный перекат, на котором можно будет потягать на удочку хариуса.

А на противоположном, правом берегу, сопки вплотную подходили к воде и, определившись по Солнцу, поняли, что это юго-восточный склон, а значит, по осени здесь должны быть и брусника, и грибы.

Но в тот раз мы не могли остаться, и решили вернуться сюда через недельку денька на два, чтобы проверить все наши предположения.

Так случайная остановка и старый заброшенный след привел нас на место, которое с того времени мы посещали не реже пары раз в год. И еще не разу не возвращались с пустыми руками.

Обычно мы приезжали сюда под вечер пятницы, и при свете фар и костра обставляли свой нехитрый лагерь. Ах, как это приятно просто постоять на берегу, или лежа у костра, смотреть на огонь, на его отражение в бегущей мимо воде, послушать треск дров и журчание реки на ближнем перекате. А спится как! Засыпаешь, словно младенец, вдыхая такой непривычный для горожанина чистый воздух, в котором запахи хвои с берега замешан на пронзительной свежести, исходящей от воды.

Но, к сожалению, все хорошее когда-то кончается. Нет уже со мной моих друзей, да и я из-за болезни ограничен в движении.

Зато есть что вспомнить!




11 сентября 2006 г., г. Магадан






 

 


Рассылки Subscribe.Ru
Подписаться на NewLit.ru

 
 
 
 
 
  Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
 

 

Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
На Главную
  • При перепечатке ссылайтесь на NewLit.ru
  • Copyright © 2001 – 2006 "Новая Литература"
  • e-mail: NewLit@NewLit.ru
  • Рейтинг@Mail.ru
    Поиск