Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 10. <предыдущая> <следующая>
– Что, заблудился?
Мужик шёл сбоку: телогрейка, кепка, сапоги.
– Да вроде того, – отозвался Вадим.
– Кого ищешь?
– Столовую.
– Столовую! – усмехнулся тот. – Ну пойдем со мной, я туда же.
Вадим зашагал рядом.
– Ты прошёл ее, – сказал мужик. – Столовая во-он в том дворе.
– Где-где?
– Вон дом стоит.
– Это столовая?
– Это не столовая, это просто дом. Нежилой. Столовая во дворе.
– Ни фига себе! Кто это так додумался?
Они подходили к калитке.
– Всегда так было, – ответил мужик, открывая её. – Просто ты не местный, не знаешь.
Пройдя за ворота, они прошагали мимо дома с выбитыми окнами вглубь двора. Кроме окон у дома повреждена была и дверь – распахнутая, покосившаяся, она болталась на одной петле.
– Тут семья одна раньше жила, – кивнул мужик на избу. – По фамилии Трифоновы... Лёха Трифонов, трое детей. – Но он в тюрьму сел недавно. Ножом тут одного пырнул.
– Да что ты.
– Не насмерть, нет. Тот жив остался. Из Кузлей парень... Его давно уже надо было.
– А жена что, сама руки наложила?
– Нет, она уехала. Как мужа посадили – детей в охапку и укатила. В Пензу что ли.
– Что так?
– Да-а... умная слишком. Она давно собиралась. Пыкалась– мыкалась, всё ей не так, всё не этак...
Впереди виднелся серый покосившийся домик. Стоял он в глубине двора, был одноэтажным и с плоской крышей. На двери, чуть приоткрытой, отчего можно было ощущать что-то похожее на запахи еды, значилась вывеска "Столовая". Вывеска была бумажной, к двери крепилась на четырех кнопках и помещена здесь была, судя по всему, не позднее вчерашнего вечера – слишком чистой и яркой была она.
– Даже дом не продала, – продолжал спутник. – Он вообще-то тут вроде как на продажу стоит, но кто его сейчас купит? Только на слом если. Повыбивали тут всё, растащили, загадили. Проходи, – открыл он дверь и жестом пригласил Вадим внутрь.
– Как же они тут жили? – спрашивал Вадим, переступая порог столовой. – Если все через их двор перебирались.
– Не-е, это сейчас только так начали, – слышался из-за спины голос провожатого. – Раньше с другой стороны заходили. Но сейчас там не пройдёшь, дорогу размыло.
Они вошли внутрь. Помещение оказалось до ужаса крохотным. Справа от входа, у окна, размещались три стола, неизвестно как сюда втиснутые – вряд ли люди, заполнив их все, смогли бы сидеть не вытесняя друг друга. Слева значилось что-то напоминавшее раздачу – в глубине её угадывались плиты с котлами и вроде бы даже кто-то передвигался между ними. Посередине комнаты имелся проход. Был он таким узким, что сидя за столом, можно было без особого труда дотянуться до раздачи. Зимой, в шубе, тут, должно быть, невозможно было и протиснуться.
– Ага, вот они где ! – воскликнул спутник Вадима, кивая двум мужичкам, сидевшим за средним столом. – И уже хорошие!
Он поздоровался с ними за руку.
– Не, мы только что сели, – отозвался один из них, протягивая руку и Вадиму.
Вадим поздоровался с ним, а потом и с другим. Мужики были грязные, небритые; на столе, кроме двух непонятных блюд, стояла и только что начатая бутылка водки.
– Хозяйка! – крикнул провожатый Вадима.
– Чё! – раздался женский голос, а потом обладательница его, круглолицая полная баба, появилась у раздачи. – Что будете?
– Ты что будешь? – спросил мужик у Вадима.
– Я возьму себе, – сказал Вадим.
– Что у тебя? – повернулся провожатый к женщине.
– Сейчас пюре только,– отозвалась она, поглядывая подозрительно на Вадима. – Будете брать?
– Будем, раз нет ничего, – сказал мужик.
– Вам тоже? – спросила повариха у Вадима.
– Ага, – кивнул он.
Загремев тарелками, женщина принялась накладывать пюре.
– Ты чей сам-то? – спросил у Вадим один из сидевших за столом.
– Я из Сомова, – ответил Вадим.
– Из Сомова? – переспросил мужик. – А чей сомовский?
– Серов.
– Серов, Серов... Не знаю. Приезжий наверно?
– Приезжий.
Повариха передала тарелки.
– Чай есть ещё, – подала она голос. – Будете?
– Будем,– кивнул провожатый.
– Да, буду,– кивнул и Вадим.
– А здесь чё делаешь? – снова спросил мужик.
– Друга дожидаюсь, Ивана. Затеева.
– Ваньку? Он в Светлом что ли ? – шепелявя и брызгая слюной, спросил его второй.
– Да. Сейчас подойти должен.
– Не, а вообще что здесь делаешь? – снова спрашивал его любопытный мужичок. Был он помоложе второго и глаза у него были хитрее.
– Жить приехал, – отозвался Вадим, забирая тарелку со стаканом. Встал было в нерешительности, выбирая куда сесть, но провожатый подтолкнул его в бок:
– Давай, давай – к нам.
Вадим уселся.
– Может и вторую сразу возьмём? – спросил у всех спутник Вадима.
– Да не, погоди пока, – отозвался шепелявый. Он оказался с Вадимом рядом.
– Ладно, – махнул рукой тот. – Ещё это может не выпьем.
Он тоже сел. Как раз напротив Вадима. Сел и протянул ему руку.
– Паша.
– Вадим, – ответил Вадим на рукопожатие.
– Это Лёня, – показал Паша на сидевшего рядом с ним мужика. – А это – Митяй Митяич, – на шепелявого. – Но ты зови его просто: Телок.
– Я те дам щас, – отозвался Митяй Митяевич. Улыбался однако.
– Митяй Митяич – большой любитель крупного рогатого скота, – продолжал Паша.
– Э-э, дурак, – качал головой Митяй.
– С научной, с научной точки зрения. Он вот, к примеру, корову с конём скрещивать любит. Овцу со свиньёй.
– Ты его не слушай, – сказал Митяй Вадиму. – Это – дурак местный. Он сейчас такого тебе наплетёт!
– Не стесняйся, не стесняйся, – подал голос и Лёня. – По секрету, строго между нами, – наклонясь через стол к Вадиму и закрывая рот ладонью, зашептал он, – он и сам не прочь в экспериментах поучаствовать.
– Придурок! – негодовал Митяй.
– Все местные коровы – его продукция.
Вадим улыбнулся.
– Его потому и называют Телок, – продолжал во весь голос шептать Лёня. – Он ни одну скотину не пропустит.
– Ты хочешь, чтобы я ушёл, да?! – разозлился Митяй. – Я уйду, больно тут мне за счастье сидеть с вами.
– Сиди, сиди! – схватил его за рукав Лёня. Паша тоже произвёл успокаивающее движение.
– Заколебали вы меня уже! – продолжал негодовать Митяй. – Как идиоты – ей богу.
– Ладно, ладно, не злись, – хлопал его по руке Паша. – Мы же любя.
– Любя... – Митяй глядел в окно.
– Телёночек, не плачь! – гладил другую руку Лёня. – А то я тоже заплачу.
– Дурак ты, Лёнька, – сказал ему Митяй.
– Вот и замечательно, – отозвался Лёня. – Вот и обменялись комплиментами. Всё, не обижаешься?
– На дураков не обижаются.
– Вот и молодец! – продолжал Лёнька. – Действительно, что Телку на дураков обижаться?
Митяй ничего не отвечал. Отломив от куска хлеба ломтик, он закинул его в рот, сопровождая ложкой пюре. Лёня и Паша смотрели на него улыбаясь. Вадим тоже улыбался, но на Митяя не смотрел.
– Давай-ка выпьем лучше! – сказал Паша. А то обиды какие-то. Ты стакан не взял что ли? – приподнял он глаза на Вадима.
– Не, я не пью.
– Не пьёшь?
– Нет.
– Ну ты оригинал! Давай по пятьдесят грамм.
– Нет, не буду.
Паша усмехнулся, но больше не настаивал. Повернул бутылку к митяевской рюмке.
– Давай, Мить, подставляй!
– А чё ты не пьёшь? – встрепенулся Митяй. – Выпей!
– Нет, спасибо, – отозвался Вадим. – Сегодня нельзя.
– Ну смотри, как хочешь. А то ведь потом не нальём.
– Вы не обращайте на меня внимание. Пейте, не стесняйтесь.
– Вот спасибо, – сказал Паша. – А то что-то с самого утра стеснение нашло какое-то.
Вадим нехотя ковырялся ложкой в тарелке. Порция пюре подходила, однако, к концу. Поварихи вполголоса разговаривали на кухне. Вадим заметил, что одна из них, та самая, что стояла на раздаче, смотрит на него. От его взгляда она смутилась и спряталась.
– Ванька куда пошёл? – спросил его Лёня.
– Не знай, – отозвался Вадим. – Не сказал. Что – то, говорит, важное. Деликатное, интимное – я не понял.
– Интимное? Бабу, что ль завёл?
– Да какая ему баба! – подал голос Паша. – От него жена сбежит скоро.
– Это она на каждом углу трещит, что сбежит, – сказал Лёня, – а на самом деле – фигушки. Моя вон тоже – уйду от тебя, но не уходит ведь.
– Погоди, допрыгаешься, – вклинился в разговор Митяй.
– А чё это допрыгаюсь?! Я чё – с каждой валяюсь тут что ли?
– Я не в том смысле. А в смысле договоришься.
– Хе, договорюсь! Я просто глупости её тебе пересказываю. Это же глупости, натуральные глупости.
– Глупости, само собой. Только вот моя что-то мне такого не говорит.
– Ну так ты у нас – гигант секса!
– Ну вот, шишел вышел – другой кон пошёл!
– А чё ты стесняешься. Ты гордись этим. Каждая тёлка к тебе ластится.
Митяй лишь отмахнулся.
– А ты женат? – спросил Паша Вадима.
– Нет, – покачал головой тот.
– Что так?
– Да вот, не встретил ещё.
– Не встретил... Ну и не встретишь.
– Да почему не встретит? – возразил Лёнька. – Тут девок полно.
– Так уж и полно? – не сдавался Паша.
– Ну, Ленку хотя бы возьми.
– Котлярову?
– Да.
– Ну ладно, Ленка – куда ни шло. Ну а больше – то кто ещё?
– Нинка.
– Нинка?! Да ну, брось! Тоже мне, нашёл кого упомянуть.
– А чё такого? Ты видел титьки у ней какие?
– Ну, разве что титьки. А морда?
– Да что тебе морда?! Газеткой накроешь – и всё.
– Делать мне больше нечего. У меня своя вон покоя не дает.
– Или знаешь что? – обратился Лёнка к Вадиму. – Вот этих двух бери, – кивнул он на раздачу, где никого не было. – А – атличные девки, сексуальные такие. А, Аля?
Круглолицая повариха показалась на секунду, но тут же скрылась.
– Видал? – продолжал Лёнька. – Сама скромность. Почти никем не тронутая.
– Почти, – хохотнул Паша.
– Эй, вы! – раздался голос откуда – то из глубины кухни. – Ну – ка прекратите ерунду пороть.
– Камилла, а ты чё не покажешься? – крикнул Лёнька – Тобой тут интересуются.
Вторая повариха, прятавшаяся всё это время, вышла на люди. Была она, в отличие от первой, худа и белокура. Какие – то проблески симпатичности проглядывали в чертах её лица, но были то лишь проблески – совсем слабые и малозаметные.
– Кто тут мной интересуется? – вытирая руки о фартук, спросила она.
– Вот, – показал Лёня на Вадима. – Из города человек приехал, специально за тобой.
– Да что ты говоришь! – всё никак не могла вытереть руки повариха.
– Представляешь, – наклонился к Вадиму Паша, – её на самом деле Камиллой зовут. Смешно, да – повариха Камилла?
– Если посмеяться хочешь – в другое место иди, – изобразила Камилла гримасу.
– Только мало кто это имя выговаривает, – сказал Лёнька. – Поэтому склоняют как хотят. Камилл, вспомни-ка, как тебя дядя Игнат звал?
Камилла смутилась.
– Никак, – огрызнулась. – Придурков расплодили тут всяких.
Мужики, исключая Вадима, засмеялись.
– Камиллочка, ты посидишь с нами? – спросил её ласково Паша. – Мы тебя с парнем хорошим познакомим. Он холостой и ты ему очень нравишься. Да ведь? – кивнул он Вадиму.
Вадим отвёл глаза в сторону.
– Его Вадимом зовут, – продолжал Паша.
– Очень приятно, – выдавила из себя Камилла.
– Смотри, симпатичный какой! – не унимался Паша.
– Вот и женись на нём! – выдала Камилла, скрываясь за плитой.
Все загоготали, Вадим тоже улыбнулся.
– Видал! – кивнул ему Паша. – Классная девка, да! Ты присмотрись к ней, она одинокая.
– Ну давай, давай, рассказывай – донёсся голос Камиллы.
Все снова заржали.
– Гордая вот только, – продолжал Паша. – Вроде бы и хочется, да не можется. Принципы там всякие, суеверия... А так – ничё, у ней всё на месте.
Гневного отклика Камиллы не последовало, раздался лишь приглушённый шепоток, а потом и сдавленный смех девушек.
– Но самая конкретная девка в нашей местности, – заговорил вдруг Митяй, – это почтальонша.
– Почтальонша? – переспросил Лёнька. – Какая?
– Танька.
– Танька?
– А, да, да, да, – закивал Паша. – Танька – это, блин, ё-моё!
– Она ведь ваша, Сомовская, – повернулся к Вадиму Митяй.
– Точно, – кивал Паша. – Тебе все карты в руки.
– Да-а, – вставил и Лёнька. – Танюша это да. Только она молодая ведь. Девочка ещё.
– Ну, а что тебе надо? Девочка – это самый шик. Ты встречал её? – спросил Паша у Вадима.
– Видел пару раз, – отозвался тот.
– Ну, и что скажешь?
– Ну, ничё... Красивая девушка.
– Вот, давай к ней подкатывай!
Вадим усмехнулся.
– Это же так просто не делается.
– Ну а ты не просто делай. Хитро.
– Да, – сказал Лёнька. – Подойди к ней и начни: вот так мол и так, давай встретимся где-нибудь.
– На свиноферме! – хохотнул Митяй.
– Ну, там по ушам пройдись, – не обращая на него внимания, продолжал Лёня. – Что-нибудь красивое загни. Поэзию там какую-нибудь. И всё – она твоя.
– Да, ты думаешь?
– Я тебе точно говорю.
– Ну что ж, – сказал Вадим, – воспользуюсь твоим советом.
– Воспользуйся, воспользуйся. И не тяни, а то тут найдутся желающие. Телок вон хотя бы, – кивнул Лёня на Митяя.
– Ну Лень, ё-моё, – развёл Митяй руками. – Сколько можно.
– Прости, прости, – положил Лёнька свою руку на его.– Прости, брат, сорвалось.
Митяй обиженно дышал носом.
– Но и ты меня Гвоздём тоже не дразни, – продолжал, улыбаясь, Лёня. – Мне это обидно.
– Ладно, Гвоздь, не буду, – отозвался Митяй. Кивнул на бутылку. – Давай, разливай!
– Ну чё Вадим, пятьдесят грамм?
– Нет, нельзя мне.
– Не будешь значит? – Паша недоумевал.
– Не буду. Нельзя сегодня.
– Ну как хочешь.
Горлышко бутылки застучало о край трёх мутных стаканов.
"Что же Ивана нет?" – подумал со злостью Вадим.
Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 10. <предыдущая> <следующая>