перевод с итальянского Григория Климешова

 

 

 

 

 

Когда Живаго увидит из трамвая Лару, он не успеет вовремя выйти и умрёт. Но если бы у него был мобильник, возможно, окончание не было бы столь грустным

 

 

В прошлом выпуске я упоминал о книге Маурицио Феррариса «Ты где? Онтология мобильника», повествующей, как сотовые телефоны будто бы радикально меняют образ нашей жизни и таким образом стали предметом, достойным внимания философов. Став карманной записной книжкой и мини-компьютером, подключённым к Интернету, мобильник – уже не столько инструмент устного общения, сколько инструмент письма и чтения. В общем, инструмент всевозможных видов записи. Посмотрим, как письменная принадлежность может насторожить слух.

Первые сто страниц «антропологии» мобильного телефона могут увлечь и читателя не специалиста. Есть существенная разница между разговором по обычному телефону и по мобильнику. По телефону можно спросить, кто дома, а по мобильнику (если только его не украли) всегда знаешь, кто отвечает. Но обычный телефон позволяет узнать, где находится вызываемый, а с мобильниками возникает проблема местонахождения (в частности, если мне отвечают "я за спиной", а на самом деле абонент в другой стране, ответ пролетает полмира). Тем не менее, я не знаю, где находится мой собеседник, а телефонная Компания знает, где находимся мы оба. Вот и получается, что неспособности контролировать друг друга соответствует тотальная прозрачность наших передвижений.

Можно выстраивать какие угодно пессимистические доводы (парадоксальные и потому достойные внимания) относительно нового «хомо челлуларис». Например, меняется та же динамика личного общения между людьми, но это уже не отношения двух субъектов, так как разговор может быть прерван включением какого-нибудь третьего мобильного телефона, и разговор будет продолжаться либо с перебоями, либо прервётся совсем. Так, главный инструмент связи (я у других, а другие у меня) в то же время становится инструментом отсутствия оной. Если быть оптимистами, всегда вспоминаю трагедию Живаго, который через много лет увидел Лару из окна трамвая (последняя сцена в фильме?), не успевает вовремя выйти, чтобы догнать её, и умирает. Если бы у обоих были сотовые телефоны, может быть, и конец был бы не столь печальным? Анализ, проведённый Феррарисом, колеблется между возможностями, которые даёт мобильник, и ограничениями, которым он нас подвергает, прежде всего, отсутствие одиночества, размышления в тишине о нашем мире и приговор быть всегда в настоящем. Не всегда изменение означает освобождение.

Но по прочтении трети книги Феррариса, с разговора о сотовом телефоне начинается дискуссия на темы, которые его всегда увлекали в последние годы, как то полемика со своими родоначальниками от Хайдеггера до Гадамера и Ваттимо, с философским постмодернизмом, с идеей, что нет фактов, а есть только интерпретации, с защитой, полной знания, или Зеркалом Природы. Естественно, с этим перебор, и жаль, что нельзя постепенно создать что-то похожее на реализм, который Феррарис называет «слабой текстуальностью».

Как же подступить от сотового телефона к проблеме Истины? Путём различия физических объектов (как стул или Мон-Блан), абстрактных (как теорема Пифагора) и социальных (как итальянская Конституция или обязанность платить в баре). Первые два вида объектов существуют вне наших решений, а третий становится, так сказать, рабочим только после записи. Феррарис пытается каким-то образом «искусственно» создать запись этих социальных объектов. Поэтому мобильный телефон и представляется совершенным инструментом любого типа записи.

Было бы интересно обсудить многие проблемы книги. Например, разницу между записью (выписка из банковского счёта, закон, личные данные) и связью. Идеи Феррариса о записи чрезвычайно интересные, а о связи – малоконкретные. Но одна рубрика не позволит углубиться в философские размышления.

Читатели спросят, а нужно ли было размышлять по поводу мобильника, чтобы прийти к выводу, что можно было начать с понятий письма и записи. Конечно, философ может оттолкнуться от образа обыкновенного червяка для создания целой метафизики, но, наверное, самый интересный аспект книги – не то, что мобильник дал возможность Феррарису развить онтологию, а скорее то, что его онтология помогла ему понять и объяснить, что такое мобильный телефон.

 

 

 

 

        Журнал "Эспрессо"

 

 

        перевод с итальянского Григория Климешова