Тут Дрынцалов Антонину отдубасил. Сначала приходил ко мне, грозил чего-то сотворить, обещал уши надрать. А я-то причём?
Я ему говорю:
– Господин Дрынцалов, вы же богатый человек, почему же вы не купите её верность? Заплатите ей хорошенько – раз и навсегда, и не будет проблем.
– Издеваешься? Издевайся пока.
– Да я к Антонине и не прикасался.
– А кто у тебя за занавеской?
– Там типа буддийской статуи. Там мой молитвенный уголок. Я, видите ли, как бы буддист.
Он подошёл и отдёрнул занавеску.
Сокил сидел как монументальный Сиддхартха. В позе лотоса. Ни один мускул не дрогнул на его отрешенной физиономии.
– А чё это он в современной одежде?
– В нашей секте так принято.
– Ну и рожа! А чё это здесь подушка и постель?
– Я днём сплю иногда рядом с ним, медитирую.
Дрынцалов ткнул пальцем в щёку Сокила.
– Тёплая. Он чё у тебя – с подогревом? Мудитируешь, говоришь?
И неожиданно – как треснет Сокила по лбу!
Тот дрогнул всем корпусом, и покачался, как пошатнувшийся монумент. И вновь ни один мускул не дрогнул у этого истинного ценителя коварных женщин. У него многовековая практика – впадать в коматозное состояние. Чтобы не предавать своих возлюбленных щекотух.
Дрынцалов остался обескураженным – после такого удара всё должно было вскрыться.
– Из чего он сделан? – загорелся в нём предпринимательский интерес.
– Это особый сплав. Материал сделан в США, – ответил я, еле удерживая хохот.
Он попытался поколупать ногтём обнажённую руку Сокила, но тут я задёрнул занавеску.
– Изделие дорогое. Вам достаточно?
– Мне сообщили, что она несколько дней подряд шлындала сюда. И вы, Гивми, ей звонили!
– Звонил несколько раз. Отговаривал вступать в нашу секту.
– В вашу секту? – он расхохотался: – чтобы поклоняться этой синтетической кукле с подогревом? У него и морда какая-то уголовная. Да у неё всё есть! Её в любой собор отвезут, и лучшие попы службу сотворят – хоть католические, хоть православные, хоть мулла, хоть раввин. На фига ей задрипанный Будда в вашей конуре! Одеть даже как следует его не смогли, а ещё из Америки припёрли! Нечего ей мозги пудрить, миссионер нашёлся!
Мне тут вспомнилась история с его дочерью.
– А ваша дочь предлагала мне, бедному художнику, сбежать от вас.
– А-а-а, – махнул он рукой, – известная песня. Перебесится.
И он ушёл. Он прав. Конечно, перебесится. Но и папочке пакостей понаделает.
А вечером пришла Антонина с припудренным глазом. Побитая, но весёлая.
Мы втроём хохотали до слёз.
Она рассказала, как Дрынцалов её спрашивал: "Какая такая секта, чё, с ума сошла?" Она ему: "Они мне симпатичны, и у них бог особый". Он ей про дешёвую одежду, про рожу уголовную, про идиота-Гивми, который спит со статуей. А она его спрашивает: "А ты его хорошо разглядел?" "Кого?" "Будду." "Да какой это Будда? Он даже не лысый, парик ему зачем-то присобачили, и морда у него немецкая. Этого Гивми надурили америкашки, продали бракованного Будду." "А ты видел у него его?" "У кого его?" "Ну, под одеждой…" "Чего?" "Член его видел? Он у него знаешь какой!.."
Тут Дрынцалов как заорёт: "Вот почему он, гад, весь тёплый! Секта! Я тебе покажу секту! С куклой уже трахаться бегает!"
Ну и так далее. Отмутузил, потом на коленях прощения просил. Она на нём, голом, покаталась, плёткой его постёгивая. Ну и так далее. Это уже я сам на мониторе наблюдал.
Я-то сделан в России…