|
|
|
София Острицкая Изнутри Сборник стихотворений ЧАЙНОЕ за окном гром-тарарам небо рвет напополам – в доме тихо и темно, сонно, обесточено... я под одеялом с кошкой – все как будто понарошку [полнолунье, хоть луна мне отсюда не видна]. 2001 ДЕМИСЕЗОННОЕ я избита, как битой, beat-ом, я умыта миром и морем, небо белое как сквозь сито посыпает улицы хворью. я сердита своей грустью, я не здесь и не там, я где-то... целый день льют дожди: и пусть их, может быть, напоят лето. 2002 ТИШИНА из чего состоит тишина? а она сплетена из шершавости чистого льна из теней от ресниц из теней от страниц из кружения пыли и кружева лиц на листе из бега машин за окном из «сейчас» и толпы всевозможных «потом» из чего-то, лишенного величины без чего не узнать Ничего тишины. 2003 * * * вороны летают и голуби, гадят асфальт покрывая белыми кляксами извести, чертят на клетки тетрадные небо над городом, люди сами минуты считают – часы устали 2004 ТЕЛЬ-АВИВУ ...за звуки ночные дневные – извне которые мне не мешают слушать люблю этот город – за то, что он не покушается на мою душу. 2004 СТРАШИЛКА то погромче, то потише кошки любятся на крыше на посту в кухонной нише холодильник холодышит тишина за дверью тает в темноту следы сметает страх крадется серой мышью... слышишь? 2004 ПОД ЗАНАВЕС истратив ночь на дребедень, от разговоров с самой собой заиндевев до хрипоты, я кличу: «тень!» [мы с теменью на «ты»] «включили день. пора задернуть шторы.» 2004 ИСХОД ИЗ ПРЯНИЧНОГО ДОМИКА когда все стрелки будут – вниз, из цепкой круговерти тоски... я выйду на карниз, но не затем, поверьте: я посмотрю наверх – назло, и перелетный ветер по-птичьи ляжет на крыло и может быть, заметит меня... и может, унесет с собой, туда, где вензель вы-пи-сы-ва-ет самолет, и где заждался Гензель. и мы вернемся, наконец, домой по крошкам хлеба – к луне, как мятный леденец приклеившейся к небу. 2004 МНЕ ПОЛДЕНЬ ПОДАРИЛ КУСОЧЕК НЕБА... ...такого чисто-голубого неба, что посереет рядом бирюза. что если между ним и тротуаром воздушного не будет змея (шара?) состарятся до времени глаза. 2004 И БЫЛО УТРО... скоро будет светать – сквозь дырявую серую вату станет видно, как тать лапу тянет за глупой луной; скоро будет опять непроспавшийся город измятым рукавом протирать свои сонные стекла, слепой; скоро будет швырять непочтительный звон аппарата в тишину – наши «да?» завалявшейся медью скупой; скоро будет светать... и уйдет по дорожным заплатам поэтичная Та, каждый шаг отмечая клюкой. 2004 КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПАНА по ночам это небо превращается в космос, круглоликая Феба дирижирует звездам, одураченный город окунается в вечность, и бродячие своры обращаются в нечисть; гнутся линии судеб от собачьего лая, и бродячие люди собираются в стаи, длинноухие кошки, словно духи, неслышно оживают на плоских, по-восточному, крышах; в переулках чернильных беспризорщина-ветер забавляется пылью и играючи, с петель ставни рвет и стучится в окна спален, и книгам раздувает страницы; ...и заходится криком, испугавшись спросонок, у себя в колыбели беспокойный ребенок... Пан шалит на свирели. 2004 ТЫ ЗАХОДИ ты заходи – что, если той вдруг окажусь? подряды и сделки перечеркнув жирной чертой, наши края не тронув побелкой, съедет зима, уплатив за постой водой; на модных пальто, как белки, воротники полиняют весной, и завибрирует медной тарелкой солнце; просоленной пеной густой [летние мысли обычно мелки] выплюнет море на берег пустой чувства... и зноя притушит горелки осень, дохнув прелой листвой, леностью пледа и теплой грелки... я буду ждать – адрес простой: угол большой и минутной стрелки. 2005 БЕЗ ТОЛИКИ без толики мне тридцать лет, и пусть не обмануть ни время, ни законы природы, и цикличности сезонной не разомкнуть, я ставни распахну – чтобы в затянутый стеклом прямоугольник, как профессиональный посторонний, луна светила, не давая мне уснуть; чтоб на рассвете снова заглянуть туда, где были были чем-то заоконным и говорил с иванушкой бездомным покойник... и где матовая муть голубоглазого младенчества – озоном дышала свежим и нестриженным газоном смущала подотчетных и резонных садовников – борцов за чистоту, души растрепанность мою и наготу признавших, видимо, постыдным моветоном [и даже убедивших в оном наивную меня]... я все верну [ведь можно же вернуть!] чтоб, выжигая кислородом грудь, через поросшие травой кордоны мой жадным и живым (животным) стоном прогнулся путь; чтоб, не прося пардону, безумным, еретическим тритоном свербила суть... я дотяну до тоники. 2005 FUR ВЦ веки прикроют глаза, как сухие листья, вяло обвиснет изношенным платьем кожа; утренний чай, где вместо лимона – мелисса: в чем-то с тобой мы, наверное, станем строже. [только не бей меня больно за эти строчки] может... я где-то читала: ты знаешь, старость – это не только когда понимаешь точно, сколько ты прожил и видишь, сколько осталось. в старости снова возможно стать непорочным, неприручённым. даже на самую малость – год, или два, или десять... но поздно ночью шепчется мне: «неужели я догадалась? и неужели все так и будет – литься дождь не устанет, и я не устану тоже не-своего ждать мифического Улисса?..» вы с ним, наверное, призрачностью похожи. 2005 СМОТРИ как старый дом, покрытый бежевым налетом времени, на улице присяду, вытянув ступени вниз и вперед – прошу, разуемся и выпьем чаю, или кофию, со сладким дымом перемешанным: смотри, как пляшет, бьется сОфия, на feel-е собственном подвешена. смотри, как солнце, глазом бешеным, но не сожги мою утопию (я знаю – говорю, конечно, я, как конченный курильщик опия). смотри... – а в окна юность, бережно бычок запаливая, щурится и челку треплет снизу – наискось, и ухмыляется невежливо. 2005 ИЗ-ПОД ЕРШАЛАИМА я не войду в этот город, я где-нибудь рядом осяду – там, на зеленых холмах, где оливы, платаны и сосны; здесь, на зеленых холмах я осяду, где звон колокольный – звон колокольный и синее небо над звоном. здесь, у ограды останусь, где всякому зверю привольно – даже такому, как я, неизвестного вида и рода... я не войду в этот город, меня не пропустит охрана: сосны, платаны, оливы и два кипариса у входа. 2006 КОГДА УЙДУ... когда туда, откуда нет возврата, истратив на билет в один конец всю медь и никель, я уйду, когда закатом пробьет и стихнет, замедляя стук сердец, парома колокол... ты, звоном оглушенный, рассветом ослепленный, на бегу запнешься на росой посеребренной дорожке парка – я в ответ на берегу замру другом и облаков отечных завесу сизую, очнувшись, отвести не в силах, прошепчу: я не нарочно. я подожду тебя. прости и отпусти. 2006 В ТИШИНЕ... в тишине нави сумеречной, в паутине покоя, где не слышно ни тиканья дней, ни годичного боя, тень за тенью в пушистой пыли я коплю, слой за слоем руки, лица, глаза, голоса порыжевших от зноя да табачного дыма людей... и когда мне косою извиняясь ухмылкой, изменит удача порою своевольная, помню – за черной придет полосою полоса незапятнанная: если выстою – стою, видно, прожитых лет; если не-, то своей чередою лето осень заменит, зима ощетинится хвоей – без меня. унывать не спешите: мы с оле-лукойе на странице загнем уголок – там, где я молодою остаюсь. к черту грусть, к черта бабушке все остальное! будет утро, зальется румянцем рассвет, как в кино, и солнце веки разлепит и дочестна землю отмоет от чернил – только ветер лохматый закружит над морем пепел слов пепел снов как пушистую серую пыль. 2006 К ТЕНИ мне нужна моя тень: я без тени не чувствую света – лишь хрустит канитель оглушительно-ЭТОГО лета. мне нужна моя тень: я без тени как будто раздета – полуночь-полудень полудушно дымит сигаретой. мне нужна моя тень: я без тени мучительно где-то, ни при чем, незачем, не у дел – как припев без куплета. мне нужна моя тень: (Я без Тени – вопрос без ответа) без причуд, без затей – просто тень, и спасибо на этом. 2006 ПРОСТИТЕ простите, простите, я плакса и нытик, завистливый критик, но лишь потому, что от экономик устала, политик, разбитых корыт и уже не пойму – где житель, где зритель во мне... отпустите, за мной не ходите, оставьте одну. хотите – любите, но только не врите, а значит, молчите – слова ни к чему. 2006 |
|
|
Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев |
|
|
|
|