НА МУРОМСКОЙ ДОРОЖКЕ


В небесах у осени
Ледяные просини
Покачнулись ясени
Поднялись чуть свет
Шел Есенин старенький,
С бородой до пояса,
Муромской дороженькой в город Назарет

На треухе трепанном
Свил гнездо воробушек,
В бороде ракитовой
Затаился тать
а из сердца красного
Выросла березка,
Бросила поэта
И пошла гулять

 
 
 
 

      ОСТОРОЖНО!


А знаете ли вы, что вы,
Солидные и важные,
Жадно глядите в стихов моих
Сквозные замочные скважины?

А там – человек, такой милый, ласковый кролик,
В волосах – сабантуй-разгуляй,
Ведь он первый в стране алкоголик,
Тунеядец и разгильдяй!

Всем на свете доволен – истинный Будда
Но порой – глицерин – ненадежен и зыбок
Он гурман, его любимое блюдо –
Приглашения женских улыбок!

А еще он ученый! Соли слов, запятых кислоту
Не глядя сливает в зловещую колбу,
И гремучая ртуть злыми рифмами рвет пустоту,
Осторожно! Не то дверью получите пО лбу!

 
 
 
 

КАК Я ПОДРАЛСЯ ИЗ-ЗА ЖЕНЩИНЫ


Я вышел.
На небе был кризис, обвал,
Что ни прогноз, то
опечатка
Я попал в беломорский канал,
А вчера здесь шагал по брусчатке!

Она мне навстречу,
Город не для нее, как шахтер
Чумазый и потный!
Вдруг Ревность
(хуже чем горб – могила не лечит):
Ливень,
Гастарбайтер залетный,
Слюнявит обрюзглой губой
Ее чистые плечи!

Никак не отстанет, она отбиваться устала,
Мои нервы звенят в злом и веселом аккорде,
Подошел, говорю:
«Не бойтесь,
я проучу приставалу!»
И зонтиком врезал по серой плюшевой морде

 
 
 
 

      ГРОЗА


Грустно седому богу,
Грянул дверью дома
И побежал, вбивая в дорогу
Ржавые гвозди грома.

Ветром –
собаке в ухо
Градом порезал
клены
Каплей –
В уснувшую муху,
Разбавил водой
Граненый.

Встретил ее у стога
Орет из ребер бес декларацию:
Дождем ее потрогай –
Богам не пристало стесняться!

Грустно седому богу…

 
 
 
 

              ДЕРЕВЕНСКОЕ


Взялся дворник поутру за совок и веничек,
А я в рот набрал стихов как доярка семечек,
Ясен месяц засиял над седой ольхою,
Я усыпал пыль-дорожку легкой шелухою

Задрожала паутина на сухом полене
Я сказал:
– Пойдем-ка, Машка, полежим на сене…
Как подкрался к нам рассвет?
Вот, а ты боялась,
Только стал расти животик, юбочка помялась

Черней чёрта чернота
Августовских ночек,
Принесла домой Мария розовый комочек,
И упала на плечо, плакала-печалилась,
Я назвал его Исусом , да не всем понравилось

Взялся дворник поутру за совок и веничек,
А я в рот набрал стихов как доярка семечек,
И повяли все цветы, все тычинки-пестики,
А серебряный пятак переплавят в крестики

 
 
 
 

Я ВОДЯНОЙ, Я ВОДЯНОЙ!


Июньская ночь, тянет полынями
Проснулся город,
Умылся ладонями грубыми
Подавился город автомобилями
Закашлялся тяжко трубами

Я водяной,
На болотном диване,
Завернулся в одеяла душную тину
За окном – небо,
в алюминиевом тумане
Башня крана шеей журавлиной

На работу – не забота,
Просто мне летать охота!

 
 
 
 

      АЛЬПИЙСКИЕ ОЗЕРА


Я жду от вас достойного укора,
Что я не к месту и вовсе не по сути
…Шагами мерил скуку коридора
В унылом и казенном институте,

Серел апрель, и облака прокисли
вдруг закрутило ярко, резко, скоро!
напрасно за тростник ресниц хватались руки-мысли –
Я угодил на дно, в альпийские озера

Оставьте медицину и непреложность факта
Иных больных не хватит на полстона,
Хоть в моем сердце три инсульта, два инфаркта,
Сейчас я пробежал бы всю вечность марафона!

На свежих лужах облачная свора
Простужен город, я назначаю цели:
Я обязательно вернусь в эти озера,
Не поднимаясь от своей постели!

 
 
 
 

ПЛОЩАДЬ ТРАПЕЦИИ


(Кафе) Она села
И сразу –
До спазмов, до коликов,
Рвутся глаза,
В горле красный ком перца:
Я смотрю
Как под ее куцым столиком
Белый треугольник
Ширится в трапецию!

Выпила, встала,
Уходит,
Я за ней следом!
Ладони вспотели, когда потёк в ее ушко:
«Хотите, буду вам псом,
И собою, как пледом
Укрывать ваши ножки,
А хотите,
Буду игрушкой!..»

Отвечает:
«Вы меня задушили, достали,
Хватит,
Мне дурно!
Когда это кончится?!
Мне
до матери
Ваши радости-печали
И то, что вам в брюки
Залезло
Одиночество!»

А потом,
В пахнущей дизелем роще,
Мы пили спирт,
(Я закусывал ее улыбкой
И думал – что может быть проще?)
Если честно – то руки дрожали,
Рвали пуговицы,
И трещала по швам
Ее накидка...

Возвращаясь домой, под утро,
Когда люди шли на работы,
Вдоль дороги
Полил каждый куст
Кислотой
Своей радостной рвоты.