|
|
|
Леон Хамгоков Есть смертный грех Сборник стихотворений * * * Не может быть спасенья, Не может быть покоя… Одно всем наказанье, Хоть разное, иное. Во взоре есть смещенья И виде представленья, А так одно былое Чрез очи лицезренье. * * * Взором черчу линию, мысль обездвиживает. Что увидеть возможно в летаргии сознания? И тогда – либо всплеск Нет вечеров таких, когда б не вспоминал, агрессии… Напряженные взмахи рук, удары кулаком и ногами по воздуху… Ступор! Боковым зрением замечаю линию. Прихожу в себя, дыхание восстанавливается… Забывается… Дело есть… Либо легкое, меланхоличное, ведь было и это, Была искренняя не наигранная радость, Которую никогда не покажешь, С которой нельзя делиться! Не суждено было мне… То совсем другое вхождение, Путешествие иное, Возврата не должно, ибо плавно встать и новое бдение… * * * Я верую в застенчивость души, В попытки ширмой сохранить основу, Не наследить, прожить чистейший миг В противовес окружному пороку. * * * Приоткрыв глаза, зрею в себя, Углубляюсь в еле видимое, запорошенное мыслительным перегноем прошлое. Что-то всплывает, что-то расплывчато видно и ясное есть, и грех есть, и неудержим зной сей. Ибо то, что забыто – возвращается, ибо, как и радость, чистая тяжесть порока не сойдет образом из единого… * * * Аль, верно, может – кипящее масло в рот? Аль истинно, наверно – иголкой и ниткой зашивать губы? Достойно человечество всего, И все, что пало на него, То с ним вовек пребудет. * * * быль мер давно истошных предначертанием вспоминания, в скуле сжатость стона и боль реальная. я понимаю одинокого волка, я познал уже загнанность стаей не охотников и соплеменников, а ревущей толпы – тварей: эти детские глазки, не ведающие совести; эти обмана сказки доверчивого, чистого просящие… этот скотский забег!.. с собой в роли зайца и из стороны в сторону, чрез прыжок пролета, на ступеньках оступаясь, падаю в руки к наполненному смехом, быть может, и радостью. вырываюсь… не выходит! тянет вниз по ступенькам, спотыкаюсь, проезжаюсь и ударяюсь коленками по ним… а сверху и снизу поспевают другие: крики, визг, хохот… тянут за волосы, за руки а с ними рядом две девочки: Лера и Лена… нет не рядом – это они меня и тянут. я – загнанный, гордый, но, в тоже время, кроткий зверь, а тут свора тех, для кого удовольствие станет стремлением. чем отплатить я обязан подобным? тем, что не заметят не упавшего в пропасть, а ослабевшего?.. гниль, да щепки плоти, спекшееся тело – сего достойны!.. кровь их, мщение, не успокоит… я их по-своему простил и, не без злобы, вкус возмездия утолять не годен. * * * Все как во сне: Белеющее солнце. Бесчувственна вода. И в дымной тьме Ласкается луна. И нет дождя. Туман повсюду соткан Из стадного опоя. И осень так безлика, Такой не видел никогда. * * * Нет гармоничного слиянья тела и сознания, Но есть борьба, единение, воссозданье, И есть поверженная сторона. Возможен выбор, тягость сомнения. А чист ли твой шаг? А светел ли помысел? И не напрасно ли ты доверяешь свечению, не замечая иной тонкости? Иной правды и восприятия, других слез, другой радости. Слепая кровь утерянной младости Воссоздает бытование мерное То, что неведомо очам не зреющим, То, что творимо искушению уступившими – Узел неразрушим связи подобной. На веревках рядом с гордыми Висят тела кротких… * * * Сегодня краешком узрел я Русь, Она такая, как невыносима… Грязна, черна и плоти дурь Сгибает святоглавые массивы. Кругом ничтожество одно, И там, где вроде святость, Рождается ярмо: Православие в соборе – стадность!.. И всё в ажурном небытье, И, как всегда, безволье, И всё от плоти по весне, Изгибы в повороте. Но буря стихнет, дождь прольет И руки старые (морщины) – Всё эта сущность приберет, И чернь останется незримой. * * * Моя поэзия вычерчена на крови. С свистом в бронхе, мокротою Ложатся кривые строки. * * * Есть смертный грех, Но он уже забыт. И кары нет за многие угодья. И, не подметив, люд уже в тени Взирает сонно и плодит отродья. И стад обвешены сучья… Под перегной породы Склонила голову свинья!.. И рылом тычет, мордой В промежность ветхо-бытия. * * * Говорил не раз, что я – Илия, Я – Иоанн во крови, во плоти, Цепляясь дерзко, неотрывно За чуждые, но втиснутые и в меня – пороки, Корю себя за деяние мысленное, Как за грех воплощенный – волею, Свободной вроде бы?.. Вижу несправедливость и ярость, Вижу, ярость и кротость Восходят во мне в ответ. Виновность во всех ощущениях. Слепота, как горе, не вкушая страдание – покойно, И не человек даже во плоти его, А тот, кто избран нести, Тот снести себя может – и не в человека… Тот и чрез ложь мою – и чрез ложь напутствовавших меня – дойдет… * * * Семейный круг – не круг счастья, а путь бремени. Одиночество – не соединение с покоем, а путь бремени. Бессмертие – не жизнь в памяти потомков, а путь бремени. Если пуста, безмолвна смерть, только она олицетворяет покой. * * * Во имя слов я сих клянусь, И возвестить об этом смею, Что свет я видеть не боюсь, Мой путь – тропинка к искупленью. Пред твердью камня я стою, И расколоть его обязан. Всему я спящему убранству Без страха, лжи я возвещу, Что есть иное представленье, И есть для всех иной закон, И будет новое знаменье И выйдет всем большой урон. Но свет мной будет возвышаем, И к чистоте направлю ссор, И ввергну с тронов я державных Властителей в сердечный зной. И бури в душах запылают, И страх сжигать всех будет их, До покаяния же власти Дойдут немногие из них. И сам ввергаем в искушенье, Я сохраню в себе покой. И расколю твердыню камня о смиренье, Наказанный, прощусь со всей землей… |
|
|
Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев |
|
|
|
|