НовостиВсе описанное является фантазией, возможны только лишь случайные совпадения.
Мы с Кротом сидели в лесу. Была уже поздняя осень, деревья скинули листья, птицы улетели, туристы и разного рода отдыхающие перестали ночевать. Было тихо, слышен был только ветер в деревьях и хруст падающих на землю сухих веток. Мы сидели молча, тупо уставившись в костер. Все разговоры, все темы были уже давно сказаны, а нового ничего не происходило. Было довольно-таки прохладно, и лишь жар, исходящий от костра, еще как-то согревал. У меня в кармане была трава, но курить ее почему-то не хотелось. Гнусность была какая-то на душе. В свои двадцать пять я чувствовал себя лет на шестьдесят. С каждым днем, с каждой минутой от меня уходили жизненные силы. Я представлял себя воздушным шариком, из которого постепенно выходит драгоценный воздух. С каждым днем я становился все более вялым, настроение мое ухудшалось, падал тонус. Однажды пропали даже чувства, переполнявшие когда-то мой мозг и сердце. Мне стало на все наплевать, на будущее, на настоящее, на прошлое. Я расслабил руки, перестал грести и поплыл по течению. Куда оно должно было меня вывести, я не знал. Мне было все равно. У Крота было то же самое. Мы отстранились от всех людей и зачастую проводили время вдвоем, ни о чем не разговаривая, ни о чем не думая, не существуя, выключаясь, словно биологические роботы.
- Вам не хватает адреналина, - сказал стоявший рядом Черный Буратино - мой призрак, мой наставник. Крот или еще кто-то из людей его не видели. Его видел только я, он был только моим. У Крота была Беременная Дева. Я ее тоже не видел, но он зачастую мне говорил о ней. Он говорил, что в ней его ребенок и что она скоро родит, хвалился, что у него будет сын-призрак.
- Я дважды за последний месяц спас мир, - ответил я Черному Буратино. Он с издевкой посмотрел на меня и сказал
- Значит, твоей душе нужно противоположное, значит, ты по природе своей не ангел, а бес.
- Ты хочешь, чтобы я его уничтожил?
- Это тебе решать, ты же избранный. Но все это потом. Сюда идут два заблудившихся человека…, - ответил призрак, и улыбка расползлась по его прозрачному лицу. Я понял, на что он намекал. Я посмотрел на Крота. Крот, подняв взгляд с костра, пристально смотрел на меня и тоже улыбался. - Беременная Дева, - подумал я про себя. - Она знакома с моим призраком, они за одно.
Вдалеке крикнула ворона, послышались звуки проходящего поезда, скрип трамвая, гул проезжающих по трассе машин. Ветер неистовствовал, разрывая палатку на куски. В небе метались сошедшие с ума облака. Дрова разгорелись, огонь обжег мне ресницы. Словно порох вспыхнули они и завоняло жареным белком. Минуты на две закапал мелкий противный дождик.
Я достал из рюкзака завернутый в одеяло кактус. С тех пор как мы спасли мир, он стал моим настоящим другом, я не стеснялся даже мастурбировать при нем. Я поил его манагой, кормил выращенными на своей коже псилоцибами и проставлял личинками. С тех пор как мы с ним познакомились, он поменял цвет с темно-зеленого в бледно-фиолетовый. Все последнее время он спал, на нем сказывалась осень, и мне было неприятно думать, что скоро, как только снег покроет землю, мне придется с ним расстаться до весны. Он открыл свои мутные, без намека на жизненный огонек глаза и посмотрел на меня. Я ему улыбнулся, он скривил тоже что-то похожее на улыбку.
- Сюда идут два человека, не мог бы ты спросить у деревьев, нет ли кого кроме них в лесу.
Кактус напрягся, на его поверхности выступили человеческие вены. Он весь вспотел, вода ручьем потекла с него. Блики заплясали на близ расположенных деревьях.
- Нет, - ответил он, - заверни меня в одеяло, я постою на стреме, как только кто-то появится, я вам скажу.
Я сделал так, как он хотел. Завернул его в одеяло и положил на находившийся рядом пень. Крот за это время выломал две огромные дрыны, одну из которых протянул мне. Я взял ее и почувствовал себя Конаном, готовым разрушить все, что появится на пути. - Мы охотимся на мамонтов, - сказал я Кроту, и тот улыбнулся. Руки тряслись в нетерпении, сердце зашкаливало от поднявшегося в крови адреналина, дыхание было частым и возбуждающим. Я почувствовал, как мышцы мои затвердели, анальное отверстие сжалось, а член прыснул в трусы изрядным количеством спермы. Вот она жизнь. Я почувствовал ее полной грудью.
Мамонты не заставили себя ждать. Как говорил Черный Буратино, их было двое. Они освещали дорогу сотовым телефоном. Парень и девушка. Самец и самка. Кабель и сука. Мамонты.
- О! Люди! Как до Десятой Дачной пройти, не подскажете? - увидев меня, воскликнул парень. Я, размахнувшись, ударил его в лицо, подражая солдатам в фильмах, бьющим прикладом, выпадая вперед. Он загнулся и упал на землю. В этот момент, будто свершилось некое пророчество, пошел дождь. Сильный и безмятежный. Монотонный и безветренный. Девушка закричала. Крот с размаха ударил ее. Меня обрызгали ее сопли и кровь. Крот ликовал, лицо его светилось счастьем. Он накинулся на неё и стал избивать, со всего размаха нанося удары. Она пыталась закрываться руками, и я слышал, как трещали ее разлетающиеся пальцы. Мне доставляло удовольствие смотреть, как извивается ее тело, будто змеиное, такое гибкое, молодое и беззащитное. Но вскоре Крот остановился и стал разговаривать с Беременной Девой. Я видел, как шевелятся его губы, а с подбородка на истекающую, кричащую самку мамонта течет липкая звериная слюна. Я занялся парнем, от первого удара он чуть отошел, открыв глаза и вытирая стекающую кровь. Я ударил его ногой в лицо и, он, вскрикнув, снова загнулся.
Вдалеке крикнула ворона, послышались звуки проходящего поезда, скрип трамвая, гул проезжающих по трассе машин. Монотонный дождь лил сверху, а облака, увидев происходящее на земле, остановились и с любопытством уставились вниз, омывая холодными слезами и придавая калоритности происходящему.
Крот достал нож и приставил его к горлу самца. Приказал ему раздеваться. Тот, вытаращив глаза и ничего не понимая от страха, начал стягивать джинсы, потом трусы. Его член показался мне маленьким и невзрачным, он был похож на личинку навозного жука, выкрашенную в бледно-синий цвет. Крот накинул на шею мамонта веревку, несколько раз вокруг нее обмотал и привязал получившиеся концы к коленям, после чего под неистовые крики самца как можно сильнее ее затянул. Получилось так, что мамонт как бы стоял раком, наклонив низко шею, будто нюхая свои яйца. Я знал, что Крот собирался сделать, мне об этом сказал Черный Буратино. Пока он связывал самца, я доходчиво объяснил, что надо делать самке. Он плакала, и ничего не хотела понимать. Я воткнул нож ей в ногу и она, заревев от боли, отрезвела. - Я не шучу, - медленно почти по слогам проговорил я ей. Она взяла палку и направилась к своему знакомому. Мы с Кротом сели на бревно и стали наблюдать. Самка, изливаясь слезами, постоянно прося неизвестно кого о помощи, медленно стала пропихивать палку в открывшееся ей и нашему взору молодое сочное анальное отверстие. Самец кричал, самка рыдала, дождь лил на всех нас, а ворона, сидя на старом дубе, периодически издавала свой ужасный крик. По палке потекла кровь, заливая трясущиеся руки. Через некоторое время самка остановилась, побледнела и без сознания упала на землю. Крот со всего размаха ударил по выступающему из задницы мамонта концу палки, и она проткнула его насквозь, порвав внутренние органы и кожу живота. Изо рта мамонта потекла кровь, он стал тихо сопеть и голос его навсегда пропал. Он стал мерно дышать и медленно, я видел, как колебалась его диафрагма, засыпать.
Я кинул самке в ухо уголек и она, обезумев, вскочила. Посмотрела вокруг испугавшимися глазами и вероятнее всего, осознав, что все происходившее не кошмарный сон, а действительность стала вновь рыдать и просить о пощаде. Мы приказали ей руками оторвать своему почти уже мертвому другу член и яйца. Она, понимая, что последует за неповиновение, схватила их руками и стала тянуть. Изо рта самца вырывалась кровь и, казалось, что он не обращает на происходящее внимание, будто его яйца были обколоты новокаином. Но у самки ничего не получилось, силы от страха, от боли, от дождя ее покинули, и тогда Крот, сжалившись, отрезал яйца ножом. Самка, вскрикнув, кинула их на землю. Я протянул ей майонез и приказал ей их съесть. Она замотала головой и получила удар палкой в лицо. Оклемавшись, она схватила с земли покрытые кровью яйца, и стала жадно их есть, забыв даже о переданной ей приправе. Меня чуть не стошнило и я, повернув голову в сторону, стал смотреть на окружавшую нас природу. На бессердечные деревья, скрывающих происходившее от чьих бы то ни было взглядов и впитывающих звук своими мокрыми ветвями. Неподалеку стоял Черный Буратино и кого-то обнимал. Я понял, что Беременную Деву. Он улыбался мне, я был на взводе, я чувствовал себя превосходно и был готов прямо сейчас пойти на работу и почертить там какие-нибудь схемы, придумать какой-нибудь прибор или же написать какую-нибудь программу. Жалости к мамонтам я не чувствовал, возмездия закона не боялся. Я знал, что трупы спрятать нам поможет кактус, а вместе с ним и все деревья, каждая веточка, каждый корешок.
Самка, так и не сумев перебороть себя, вся облевалась и упала в обморок, причем настолько глубокий, что угольки уже даже не помогали. Закрыв облеванное лицо свитером, и обнажив мокрое от мочи влагалище, Крот навалился на неё и минут через пять извергся спермой. Она наполнила молодое влагалище и, переполнив его, стала медленно, капая, будто сопли, стекать вниз, разбавляясь с кровью и водой.
В это время зазвонил валяющийся в стороне телефон. Я взял его в руки и нажал на соответствующую кнопку. В динамике раздался встревоженный голос.
- Алло сынок, ты где? Когда дома будешь?
- Скоро, - ответил я и прервал разговор, разбив телефон о ствол близ стоящего дерева. Дерево в знак благодарности взмахнуло нижней веткой. Крот лежал на земле и тяжело дышал, Черный Буратино куда-то пропал, кактус смотрел на меня уставшими глазами.
- Убирай, - сказал я ему, и он мотнул головой. Сразу же со всех сторон, несмотря на дождь, звуки поездов, трамвайных скрипов и гула проезжающих машин слетелись тысячи ос и облепили окровавленные тела. За десять минут они растащили все по своим гнездам, не оставив даже следов крови и спермы на полыхающей от освободившейся энергии земле.