На Главную
Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное

 


        Александр Сотник


        Судные дни


        Роман. Глава «СОБАЧИЙ ВАЛЬС»





Александр Сотник. Судные дни. Роман. Глава «СОБАЧИЙ ВАЛЬС».
Страница 7. <предыдущая> <следующая>








СОБАЧИЙ ВАЛЬС


Рихтера просили сыграть «Дорожную песню». Он сел за рояль, неторопливо поднял пальцы над клавиатурой, и – грянул собачий вальс...

Стук колес не успокаивает меня. Зачем я здесь, в этом темном вагонном пространстве? Что заставляет меня высматривать в грязном окне холодные огни пробегающих мимо станций, чужих домов, силуэты случайных людей?

Когда-то я любил поезда; мне нравилось залезть на верхнюю полку и смотреть оттуда на разбегающиеся стрелки дорог; обожал грузинский чай в подстаканниках и рафинад в хрустящей упаковке. Но жизнь текла; точнее, она рассыпалась, как соль из спичечного коробка. И я поссорился с дорогой, навсегда возненавидев ее романтику…

Мы ехали в Севастополь. Марик – друг и учитель всех начинающих, остепенившийся остряк-конферансье, вытащил меня на гастрольную презентацию. С нами ехали актер Лев Прыгунов, театралка Лена и Инга, юная актриса с одною ролью в кино. У нее были жгуче-черные волосы, крыжовниковые глаза, очерченные резкими стрелками казачьих бровей, пухленькие капризные губки, и что-то мальчишеское в сдержанных намеком движениях. Я тайком разглядывал ее, покуда Марик любезничал со свирепой проводницей. Это была утомленная дорогой женщина. Марик знал как дважды два: все женщины, неудовлетворенные жизнью, страдают бессонницей. Его благородная седина располагала к доверию. Он понизил голос до интимного полушепота:

– Я открою вам один секрет. – Мифический секрет он открывал часто, и всем подряд. Внутри него зияла загадочная пустота. – Я экстрасенс. Вы плохо спите...

Под его искренним, как бескорыстная ложь, взглядом, женщины смущались и краснели. Он обволакивал их речью, как удав цыпленка.

Душа проводницы по-весеннему потекла:

– Вы – правда экстрасенс?

– Конечно. Я вам помогу. Сегодня вы будете хорошо спать.

Счастливая, она отплыла к другому купе. Вскоре принесла чай:

– Только для вас. – И зарделась, как солнце, опоздавшее к закату.

Взгляд Марика излучал свет небесной благодарности:

– Спасибо. Спите спокойно, гражданка…

Едва она ушла, Прыгунов назидательно произнес:

– Учитесь, господа. Перед вами катастрофический усыпитель проводниц и машинистов.

– Как ты умело наносишь мне раны! – возмутился Марик. – Но я подстерегу тебя и ударю так, что ты даже не заметишь!

Театралка Леночка весь вечер цитировала Надежду Хазину, вдову поэта Мандельштама. Она знала ее мемуары наизусть. Про Мандельштама говорила:

– Осип Эмильевич был беззащитный человек. Его пинали. Особенно Горький. Он штаны Мандельштаму не видал. Мандельштам просил, а тот не выдал. А Маяковский – исполнитель приказов. Правда, писать он умел. Моча у него была в норме. Так говорила Ахматова...

Время тянулось медленно. Мы с Ингой вышли в тамбур, закурили.

– Ты, – говорю, – что-нибудь понимаешь? Горький, Маяковский. Не купе, а пен-клуб.

– Марик просил присматривать за тобой, – виновато призналась она. – Говорит, презентация ответственная, а ты пьешь.

– Я еще и ем. Кстати, тут рядом вагон-ресторан...

– Нет, спасибо. Имей в виду.

– Ты меня не выдашь?

– Нет. Ты хорошо поешь. Ты пел в театре на презентации. Мне понравилось.

Помню, как Марик привел меня в театр Киноактера на репетицию, предупредив:

– Там будет Лидочка Лагутенко. Не бойся ее.

– Почему я должен ее бояться?

– Потому что она тебя ненавидит.

– За что? – удивился я.

– Это нормально. Она ненавидит всех талантливых людей. Но ты ее все равно не бойся. Бойся ту, которая напротив нее.

– Это театр, – спрашиваю, – или комната ужасов?

– Театр, театр. А театр – это пауки в банке. В общем, бойся ту, другую. Она пытается протолкнуть своего мужа.

– Естественно, – говорю, – она же его любит.

– Да, но мы его не любим. Мы за тебя.

Ох уж эти детские интриги!

Когда я вошел в зал, «та, что напротив» воспитывала несчастного Прыгунова:

– Как вы смеете утверждать, что в нас живет палач и жертва? – кричала она. – Это чудовищно цинично!

«Да, – думаю, – если Прыгунов – циник, кто тогда я?..»

Лева со щедростью жертвы помалкивал. Ее уничтожающий монолог был прерван Мариком:

– А вот и Санечка. Ирочка, давайте послушаем его песню.

Ирочка ощупала меня презрительным взглядом:

– С меня хватит. Я уже слышала эту пошлость на магнитофоне. Все ларьки верещат его голосом!

Мне стало не по себе. Марик знал, что еще одной такой же реплики я не скощу. За меня вступился Лева:

– Зато он талантливый...

– Сколько вам лет, молодой человек? – с нетерпением спросила Ирочка.

– Двадцать четыре.

– Закончили консерваторию? Нет? О чем мне с вами говорить?

Она отвернулась. Я перестал для нее существовать. И все же мне позволили спеть на презентации. Но вначале по настоянию Ирочки солировал батюшка. Внешне он напоминал Герасима, скорбящего по Муму. У него дрожала рука; его внутренний мир извергал плотное амбре. Побеждая похмелье, он освящал черный символический деревянный камень с кровавой надписью «жертвам ГУЛАГа». Хотелось вызвать психиатра.

Я спросил у Лидочки Лагутенко:

– Не этим ли орудием убили Кука?

Она дико посмотрела на меня и отшатнулась. Спустя минуту, она уже выводила на сцену своих малолетних внуков. Активно жуя, мальчики преподносили камню гвоздики...

…Севастополь встретил нас уютным апрельским солнцем. Повсюду зеленели тополя, и я подумал, что природа – единственная в мире вещь, не изменяющая самой себе. Ей незачем лгать и притворяться.

Презентация прошла по-будничному просто. Полупустой зал населяли курсанты и пара гражданских лиц. Дамам подарили цветы, мужики довольствовались комплиментами.

Настроение уплывало за горизонт вместе с закатом. Трезвая ярость философским камнем давила душу.

– По «Голосу Америки» передали, что ты собираешься напиться, – мрачно сообщил Марик.

– Да, мои замыслы масштабны.

– Я открою тебе секрет. У Левы сегодня день рождения. И у него есть подружка Тереза.

– Какая прелесть!

– В некотором смысле – да. Она миллионерша. Содержит приют для собак чиновников.

– Чиновники, действительно, – собаки, – соглашаюсь.

– Не остри. Тереза приглашает нас в пансионат, и все. Поедем на ее «Мерседесах». Так что соответствуй…

Чресла и душа – две вещи несовместные. Душа противится комфорту, в то время как задницу неудержимо влечет в «Мерседес». По этому поводу Марик сказал: «Где гуляют доги, там дворняжкам делать нечего». Я, бесспорно, был дворняжкой: мой безродный рыжий хвост презрительно отмахивался от предметов роскоши.

Пансионат «Южный» был построен по приказу Брежнева в сорока километрах от Севастополя, чуть дальше знаменитого «Фороса», где когда-то томился президент Горбачев.

Солнце уже село за горизонт, и он наплывал на небо темными сумеречными сводами. За окнами машины беззаботно пробегали высокие кипарисы. Внезапно из хаоса деревьев выросло тяжелое больничного цвета здание. Лязгнули железные ворота.

– Приехали, – сказал водитель, – прошу-с.

Он щедро благоухал фальшивым аристократизмом. Давно замечено: лакей всегда высокомернее хозяина.

Мы вышли из машины. Нас встретила моложавая женщина. На вид ей было от двадцати до семидесяти. Это была Тереза. Широким жестом она пригласила нас войти.

Заведение напоминало экологически чистый террариум. Судя по рассказу Терезы, Брежнев любил нырнуть в теплый бассейн или подремать у психологического фонтана. В тропических кущах повсюду подстерегал свежий воздух.

– Отчего вы такой робкий? – спросила Тереза.

– Это неправда, – отвечаю. – Я умею хорошо хамить.

Марик шептал:

– Ты ей понравился. Смелее!..

На стенах висели картины Рериха и Айвазовского. Каким-то чудом в их компанию затесался Налбандян.

– Вы любите живопись? – спросила Тереза.

– Абстракционизм, и все связанное с экскаваторами.

Она ввела нас в просторный зал. В центре стоял широкий стол с выпивкой и закусками; под потолком в тысячу свеч горела хрустальная люстра. Играла легкая музыка. Мы расселись. Торжественный голос Терезы разливался затрапезной арией. Марик отодвинул от меня бутылку:

– Ты нам нужен живым. Улыбайся Терезе. Инга, проследи...

Я изобразил оскал сытого паразита.

Лева Прыгунов славился своей добротой. Он обладал широкой, как проспект, душой, и мягким, как у коалы, характером. Однажды спас Василия Шукшина от мордобоя. Они жили по соседству. Возвращаясь домой, Лева встретил у подъезда субъекта с повадками невольника магаданских просторов. Тот узнал Леву:

– Вы, – спрашивает, – Бонивур?

– Покойный, – уточнил Лева. Он очень гордился этой комсомольской ролью, сыгранной в советском сериале.

– Я к Шукшину, – продолжал невольник. – Морду ему хочу набить. Будь другом, проводи. Ты «Калину красную» видел? Он же все наврал!..

Лева дал ему трешку. Тот успокоился:

– Если бы, – говорит, – не ты, я бы его покоцал. Я человек нервный, восемь лет мышку гладил.

Из-за своей доброты Лева долгое время считался не выездным. Но после роли комсомольца Бонивура власти обнаружили в актере лояльность, и осторожно стали выпускать: поначалу в Польшу и ГДР, потом – в капиталистические дебри Франции. В Париже он послушно избегал красных фонарей и идентичного цвета флагов. Словом, он жил в согласии с судьбой, что позволяло ему утверждать:

– Я просуществую сто двадцать шесть лет: сто двадцать полноценно, и последние шесть – в маразме…

После третьей рюмки Терезе захотелось танцевать вальс. Ее взгляд жадно поглощал мою скромность. Она подвалила ко мне, раскрепощенно виляя бедрами:

– Потанцуйте со мной.

Я смущенно встал, она властно меня подхватила и повела в танце. Начала светский треп:

– Что же вы не пьете?

– Предпочитаю сок, – соврал я.

– Играете в блэк-джек?

– Да. А что это такое?

– Вы действительно не знаете? Я вас научу. Кстати, меня зовут Тереза.

– Ничего, – говорю, – не расстраивайтесь.

– Вы зажаты, поэтому все время шутите. Я вас расслаблю. Давайте перейдем на «ты»?

Я покосился на Марика. Он показывал мне «о’кей».

– Попробуем, – согласился я.

– Ты поселился в гостинице? Там нет горячей воды, – ужаснулась она.

– У меня кипятильник.

– Можешь остаться здесь, если хочешь.

– Музыка, – говорю, – кончилась.

Она кокетливо улыбнулась и, как ни в чем не бывало, повернулась к Леве:

– Хочешь выиграть состояние?

– В валюте? – уточнил он.

На втором этаже располагалось казино. Тереза раздала нам жетоны. Мне никогда не везло в азартные игры, и я быстро все спустил. Инге везло больше. Дилер трижды менял колоду. Я сказал ей:

– Имей совесть, ты оставишь парня без штанов.

– Наденет другие, – сердито сказала она. – И вообще: иди к своей Терезе.

В следующем зале был уютный бар. Я заказал виски со льдом. Потом еще. Приятно пел Армстронг. Его треснутый голос плавал в голубых разводах табачного дыма. Я захмелел быстро и неожиданно. Все, что грозило безысходностью и катастрофой, казалось теперь смешным и беспомощно-жалким. Окружающее приобретало черты заурядности. Сквозь дым я слышал тревожный голос Марика:

– Куда он подевался? Только что был здесь...

Тереза вела меня под руку. Ее речь закрадывалась мягкой щекоткой:

– Ты ничуть не азартный. И слабый. Зачем ты напился?

– Я пил за здоровье Левы. Пусть он доживет до маразма. Он обеспечил себе счастливое детство. Инга выиграла?

– Ей повезло.

– Я за нее тоже выпил. Где Марик?

– Они уже пошли к машине.

Я резко протрезвел:

– Мне надо ехать.

– Ты уверен?

– Простите…

Она отпустила мою руку:

– Я провожу. Там сторож спускает на ночь собак. Меня они не тронут.

Мы вернулись в гостиницу.

– Леночка в одноместном номере спит с Мандельштамом, – объявил Марик, – мы с Левой. Ваш номер двести третий. Алкоголиков прошу не причащаться.

Пьянея от легкости мыслей, я решил залезть под душ. В ответ на это гостиничный сервис оскалился навязчивым сервисом: из холодного крана пошел кипяток. Горячий же, напротив, бурлил пустым весенним мотивом. Я вышел из душа, лег в постель. Инга лежала напротив.

– Почему ты не остался? – спросила она.

– Я с теми, кому везет.

– Не подлизывайся, хамелеон. Ты хотел, просто не решился. Ты не решился взять даже то, что само идет в твои руки. – Ее голос в темноте звучал резко, как расстроенный рояль.

– Что ж, – согласился я, – лень спасает меня как художника: я не делаю лишнего.

– Ты просто трус, – заявила она, – а искусство для тебя – одеяло, которым удобнее всего прикрыться.

Странная вещь: первые сутки знакомства дают повод для решительных суждений, вторые приносят глубокое разочарование, а уже на третьи мы совершенно не знаем друг друга...

В Москве я расстался с Ингой на станции «Комсомольская».

– Спешишь? – спросила она.

– Куда? Ах, да, очень...

Я ужасно устал от правды. Мои губы скользнули по ее капризным губам, но лишь в один миг; и, краснея ото лжи, я перевел поцелуй на ее бледную щечку:

– Я был счастлив...

– Никаких телефонов. Извини. – И уже совсем свободно: – Ой, моя электричка. Бай!..

Двери электрички с грохотом закрылись…

…Голос Марика неестественно метался между пустыми стенами. За последние дни здесь перебывало много народу, и он даже радовался этой грустной опустошенности.

– Я дам знать, как меня найти, – говорил он. – Не сомневаюсь, что это будет Бруклин.

– Когда самолет? – спросил я.

– Завтра в семь. Моя семья там уже больше суток. Теперь, наконец, и я...

Марик бестолково суетился, переставлял чемоданы, бегал взад-вперед по комнате. Это спасало его от никчемной ностальгии.

– Никто не посмеет меня осудить! Кому здесь нужны мои репризы? – оправдывался он. – Кстати, почему ты до сих пор не освоил английский?

– Боюсь, когда приеду, Америку поглотит Китай, а мне будет лень переучиваться.

– Ты всегда был легкомыслен. Мне Инга звонила. Какой-то твой однофамилец пьяный попал под поезд. Она думала, что ты.

– Не стоило ее разочаровывать.

– А Лева Терезу видел. Недавно, в Париже... Слушали на магнитофоне твои смешные песни. Она даже расплакалась... Тебе нужна собака? У моего соседа пудель сдох. А щенки остались.

Он вернулся с маленьким трепетным черным комочком:

– Вот, держи. У тебя молоко есть?

– Попробую нацедить, – говорю.

Марик сел на чемодан. Внезапно преобразился: с лица исчезли морщинки, в глазах блеснуло торжество позднего прозрения:

– Послушай, босяк... Хочешь, я открою тебе один секрет?..






Александр Сотник. Судные дни. Роман. Глава «СОБАЧИЙ ВАЛЬС».
Страница 7. <предыдущая> <следующая>








 

 


Рассылки Subscribe.Ru
Подписаться на NewLit.ru

 
 
 
 
 
  Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
 

 

Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
На Главную
  • При перепечатке ссылайтесь на NewLit.ru
  • Copyright © 2001 – 2006 "Новая Литература"
  • e-mail: NewLit@NewLit.ru
  • Рейтинг@Mail.ru
    Поиск