НовостиШааранин. Железная цепь со строгим ошейником.
Страница 3. <предыдущая> <авторская>
Из служебной книжки участкового уполномоченного
отдела милиции N 2 г Вологды л-та Егорушкина
Я устроился сторожить базу со сложным названием ОАО "Стройснабсбытпроект". Мне это вообще даже не выговорить, но мой напарник Толик выговаривал. И не было ни одного дежурства, чтобы он чего-нибудь с базы не утащил. То доску умыкнет, то какую-нибудь железяку.
Принес кошку, спрашивает:
- Видишь, кота спиздил, Кузю? У кладовщицы. Пойду продам. Жалко тока, что он без ошейника. А то б дороже. Может, ты купишь?
- Нет.
- Вообще-то Кузя хороший, умный. Видишь, как уркает. Пусть тут остается.
И эта гнусная блохастая тварь всю ночь мерзко пищала. Это бы все ладно, но Толик еще хватал мои книжки и спрашивал:
- Это что?
- Не видишь, Толик, разве? Книга называется "Философия о будуаре", автор Маркиз де Сад. Издательство "Наука", с очень обширными комментариями.
- Про маньяков?
- Не совсем.
- А вот вчера по телевизору рассказывали по маньяка, он школьницам глаза булавкой выкалывал. Я пошел.
Но никуда Толик не уходит, а начинает увлеченно пересказывать историю маньяка в таких подробностях, будто сам был в его шкуре.
- Будуар это что?
Я объясняю.
- А!.. А, ну я пошел.
И никуда не уходит.
- Толик, дай мне книжку.
- Эту, что ли? Ну, на. Я пошел. Вон туда, - Толик показывает грязным пальцем в окно, книжку не отдает, никуда не уходит, открывает рот и протяжно рыгает.
Тут он меня так достает, что я не выдерживаю:
- Знаешь, Толик. Я тебя скоро познакомлю со своим двоюродным братом. У него есть самосвал. Он на нем приедет, и ты всю базу вывезешь, на фиг!
- Когда?
- А вот когда ты меня своими идиотскими вопросами перестанешь донимать, перестанешь лапать мои книжки, включат эту дебильную "Европу плюс" на всю громкость и будешь хоть изредка стирать носки и мыть свои ноги. А то воняет, аж тошнит.
И Толик исполнил мои скромные пожелания. На самом деле я ему наврал. Мой брат повесился второго января 2000 года...
Когда на базу завезли новые стройматериалы, Толику сделалось плохо. Он бился головой об стол, гремел немытой пол-литровой банкой и выл:
- Шурик! Шурик! Посмотри, сколько добра! Где твой брат? С самосвалом!
- Мой брат болен. Когда выздоровеет, не знаю.
Бедный Толик всю ночь таскал на себе кирпичи, битум, шифер и еще черт знает чего - где-то ныкал, чтобы днем продать.
Он так утомился, что под утро икал, заикался и громко пускал газы.
Однажды, кладовщица оставила на ночь под нашу охрану корову. Толик ходил около мычащего животного кругами часа два и подозрительно краснел. Наконец, не выдержал, вбежал в сторожку, бросил мою книжку на пол, а меня схватил за грудки:
- Шурик! Я не шучу! Где твой двоюродный брат? Если он болеет, я сам на его самосвале повезу ее за город, в деревню!
- Куда? Кого? - выдавил я.
- Гады! Видишь, как скотинка мучается! Я ее увезу и продам в хорошие руки. Бабушкам в деревню.
- Толик. Мой брат самосвал разбил, а сам повесился...
Толик побагровел. Я подумал: "Мне конец".
Сволочь ты, вместе со своим братом. Придется теперь на трассе машину ловить, - сквозь зубы произнес Толик. Отпустил меня, убежал и не вернулся.
На трассе он попал под КАМАЗ. Мне удалось найти книжку про любимых Толиных маньяков, но зря - он ее не прочитал, его не спасли.
Теперь я один сторожу базу со сложным названием. Прохожусь по ней с фонариком. Внимательно смотрю. Но в три часа тридцать минут я притворяюсь, что страдаю лунатизмом и открываю ворота: мой брат и ушлый Толик вывозят с базы материальные ценности. Кому они их продают ночью, одному Богу известно.
* * *
Участковый Егорушкин очнулся и увидел в тусклом свете мужчину с рыжей бородой, прикованного цепью со строгим ошейником к батарее центрального отопления. Рядом лежала метла.
- Где это я? Сколько времени? - спросил участковый Егорушкин.
- В подвале. Сейчас ночь, - с трудом ответил мужчина. Лицо его было в кровоподтеках, рубашка рваная.
- Ты кто?
Мужчина неразборчиво ответил, простонал и закашлялся.
- Проснулся! - раздался вдруг радостный голос физрука Носова. - Ну, ты и нажрался, участковый! Не помнишь, что ли, ничего?
- Это кто на цепи сидит? - спросил участковый Егорушкин.
- Это маньяк. Мы ж его поймали. Он, кроме того, что маньяк, он еще и самогонщик. Опохмеляться будешь? Мы ж у него самогон конфисковали.
Участковый Егорушкин взял протянутый стакан с самогоном, выпил, внимательно посмотрел на мужчину на цепи и узнал в нем папу Пети Лея.
- Дурак ты, физрук Носов! - сказал участковый Егорушкин. - Это ж папа Пети Лея. Он не может быть маньяком. Он отец жертвы.
- Признали! - обиженно произнес папа Пети Лея. - Снимите ошейник, пожалуйста. Шею давит.
- Сам ты дурак, участковый! - возмутился физрук Носов. - Жрешь до потери логического мышления. Сам же описывал приметы: дворник, с рыжей бородой, из подвала. Я тебе такого и нашел. Ты стал его бить и требовать признания. Он не признавался. Тогда ты у него конфисковал самогонку, посадил его на цепь, чтобы он одумался, выпил стакан и вырубился. Эй ты, маньяк! Так было?
- Не совсем, - ответил папа Пети Лея. - Били меня - вы, и самогонку у меня почти всю выпили тоже - вы. Снимите с меня ошейник, пожалуйста. Ошейник, кстати, тоже на меня вы одели.
Папа Пети Лея еле сдерживался от слез. Ему было очень больно, обидно и жалко самогонки. Когда участковый Егорушкин его освободил, он поднялся, потер шею, схватил метлу и двинул ею физрука Носова в морду. Физрук Носов замер от неожиданности, а папа Пети Лея, не выпуская метлы из рук, сказал:
- А я так думаю, участковый. Насколько я понял, вы ищете маньяка, который сажает детей в подвалы?
- Кстати, и вашего сына тоже, - поддакнул участковый Егорушкин подобострастно, ему было стыдно за все это безобразие.
- Дак вот! - продолжил папа Пети Лея. - Этот маньяк и есть физрук Носов.
Физрук Носов тут же ожил, тряхнул головой и накинулся на папу Пети Лея, сбил его с ног и стал пинать, приговаривая: "Меня метлой по лицу!" Участковый Егорушкин еле его оттащил.
Зажав нос, из которого шла кровь, папа Пети Лея невозмутимо обосновал свое обвинение:
- Вот видите, участковый, что он вытворяет. Это же зверь. И улика есть - это же ошейник его собаки. Он, когда вы спали, проговорился. Пожалуйста, улика. И вообще все физруки - педофилы, по себе знаю. Знаком был с таким в детстве.
- Какие педофилы! - заорал физрук Носов, сдерживаемый участковым Егорушкиным. - Какие педофилы! У меня собака есть! Все думают, он кобель, а она - сука! А мужская кличка для маскировки. А улика вот у тебя - метла! И борода! Пусти, участковый, я ему щас морду расшибу по любому.
- Вы мне и так уже нос разбили, - сказал папа Пети Лея и на всякий случай поднял с Земляного пола метлу. - А что метла? Метла не улика. А бороду и приклеить можно.
- Все! - еще громче заорал физрук Носов, пытаясь вырваться из рук участкового Егорушкина. - Ну, всё, маньяк!
- Хватит уже! - наконец, удалось вставить участковому Егорушкину. - Не может быть физрук Носов тем самым маньяком. Больно уж он брутальный. А там дело утонченнее, что ли.
- Тогда, это мой знакомый, чернявый поэт, - предположил папа Пети Лея. - Он достаточно утонченный и подозрительный. И еще я подозреваю, что он любовник моей жены.
- Любовник? Поэт? - заинтересовался физрук Носов. - Давайте-ка, выпьем скорей!
Выпили. После того, как выпили по третьему стакану, физрук Носов радостно заорал гекзаметром:
- Люблю я поэтов! Пойдемте к нему поскорей, продолжим расследовать дело.
Идею никто отвергать не стал, а папа Пети Лея позволил бесплатно прихватить изрядное количество самогонки, чтобы идти не с пустыми руками.
Чернявый поэт имел жену и трех болезненных сыновей. В ту ночь они были разбужены Криком физрука Носова: "Ты с женой моего друга спишь, скотина!" Жена и три болезненных сына чернявого поэта забились под одеяла и затихли. Видеть, как физрук Носов избивает главу их семейства, они не довелось, довелось только слышать.
- В чем дело? Прекратите! - кричал между ударами чернявый поэт, - да, я любовник жены вашего друга, но это не дает вам права так себя вести!
- Мало того, что ты любовник жены моего друга! - вопил физрук Носов, распаляясь. - Ты еще, как мы выяснили с нашим участковым - маньяк! За это получи еще! Получи еще и признавайся!
Внезапно раздался выстрел. Жена чернявого поэта и три болезненных сына под одеялами вздрогнули. Один сын, самый младший и самый болезненный, заплакал от страха. Но ничего страшного не произошло. Просто участковый Егорушкин выстрелом в потолок из табельного оружия остановил избиение. Он по новой опьянел и неразборчиво, но твердо предложил:
- Друзья! Хватит драться! Давайте лучше выпьем и побеседуем о литературе. Например, о моем приключенческом романе. Сейчас я вам его прочитаю.
Уже забрезжил скупой сентябрьский рассвет, когда на кухне чернявого поэта участковый Егорушкин заканчивал чтение своего неоконченного романа. Слушатели очень утомились следить за нудными приключениями майора, противоборствующего мутантам. Только три болезненных сына поэта как зачарованные внимали участковому Егорушкину и когда он закончил чтение, в один голос спросили:
- А продолжение будет?
Участковый Егорушкин оглядел опухшую, избитую, безумно уставшую от прослушивания публику. Публика смотрела на крашеные нечистые кухонные стены, затаив из приличия негативные эмоции. Физрук Носов кусал свой красный кулак.
- Не знаю,- тихо произнес участковый Егорушкин. Потом он сложил стопочкой рукопись, положил ее в служебную папку и пошел домой. Он даже не попрощался, так ему стало нехорошо.
Из служебной книжки участкового уполномоченного
отдела милиции N 2 г Вологды л-та Егорушкина
На географии Артем всегда вертелся, учительницу не слушал, и поэтому так и не узнал, что живет он на круглой планете, что на ней есть материки, океаны, острова, моря, реки, горы, проливы, заливы и, наконец ( Гренландия.
Артему постоянно не везло. Он был косоглаз, рыж невзрачен. Страдал клептоманией, пироманией, токсикоманией, бросался в бродячих кошек, собак и людей портфелем. Мама к нему относилась равнодушно, а папа все время ломал по пьяни ноги и бил Артема костылем по голове, покрикивая: "Ах ты, косое ублюдство, мы сейчас тебя исправим!" Артем даже хотел повеситься, но он любил школу, несмотря ни на что. И это загадочное слово "параллелограмм" вызывало в нем дрожь, по спине шли мурашки, и он снова шептал: "параллелограмм.''
Соседка по парте, дородная Ирина, щипала его за ногу и шипела: "Заткнись, косоглазый идиот". Но Артем все равно шептал: "параллелограмм" и делалось ему хорошо и спокойно.
А в Гренландии в это время росла девочка по имени Изабель ( принцесса Гренландии. Она жила в белом замке, на завтрак ей подавали левый глаз мурены в ежевичном соусе.
Все гренландцы восхищались ее красотой и умом. И даже огромный белый кит, сын Моби Дика, пускал фонтан и по-человечьи, на гренландском языке кричал "Изабель, ты прекрасна!"
Артем вырос, уехал из города, заработал денег, убивая чеченцев, исправил косоглазие и задумался. Думал он три дня и три ночи. Не спал, не ел, а все ходил по площади Минутка в Грозном, и только утирал капли пота и крови со лба платком, на котором было вышито "Изабель".
Но в голове оставалась пустота, а на сердце тоска.
Изабель тоже не спалось. Она чертила геометрические фигуры на грифельной доске и плакала. Фрейлины все время спрашивали по-датски: "Что с вами, милая!", а она визжала и матюгалась на чисто русском языке. Вся Гренландия подумала, что Изабель сошла с ума. Вся Гренландия впала в депрессию и перестала выходить на работу. Постилась и молилась о здоровье своей принцессы Изабель своему гренландскому богу, имя которого скрыто сорокаградусным морозом.
По дороге домой, в вагоне, пропахшем человеческим потом, Артему снилась ледяная девушка. Она вся была изо льда, прозрачная, прекрасная, а ее сердце в форме параллелограмма трепетало и кровоточило. Артему на верхней полке было муторно и беспокойно.
Прошло три года. Артем женился. Принцесса Изабель стала королевой. Артем организовал ООО и стал зарабатывать достаточное количество денег. Королеве Изабель удавалось мудро править Гренландией, и подданные исправно платили налоги, уже и забыв о ее сумасшествии. Помнил о нем лишь почерневший от старости седой шаман Том. Он вычислил по льду, по планетам, по специальным Гренландским рунам, по клыкам моржей, что королева Изабель до сих пор нездорова.
И он пришел к ней во дворец, добился аудиенции, и сказал принцессе Изабель, сидящей в огромном хрустальном кресле, после длинной ритуальной паузы:
- Я шаман Том. Изабель, я знаю, что с вами, я вычислил, что нужно делать.
Настороженно и холодно посмотрела Изабель на шамана Тома, но сердце ее беспокойно затрепетало.
- Вам знакомо слово "параллелограмм"? ( спросил шаман Том.
- Да, - ответила Изабель, - это- геометрическая фигура.
- Но именно она магическим образом указывает на то, что на Северо-западе России вы должны найти косоглазого рыжего мужчину по имени Артем. После того, как вы его найдете, доставите его сюда, в Гренландию. И вы обвенчаетесь, - сказав так, шаман Том начал вдруг задыхаться. Он сумел еще добавить:
- Это обязательно. Ваш ребенок должен принять материальную форму! - и умер.
Огромный белый кит, сын Моби Дика, доставил тело шамана Тома до ближайшего айсберга и на прощание по-человечески, на гренландском языке прошептал: "Покойся с миром". Вся Гренландия в тот день наблюдала на небе радугу, а Артем плевал с балкона и пил пиво. Перед его глазами стоял дым от сигарет, от выхлопных газов и от курицы, которую жарила на кухне его жена. И вдруг внутри Артема, будто что-то перевернулось, и он закричал на чистом гренландском языке: "Ихтин блюха рет!" - "Что это со мной!" От его крика Изабель уронила раскаленный чугунок с гадательными углями на пол, на выложенную на нем мозаикой пентаграмму, а на кухню ворвался древнеирландский герой Кухулин, оказывавший иногда услуги правителям Гренландии.
( У вас муж случайно не косоглазый и рыжий? - спросил он с древнеирландским акцентом у жены Артема Анны. Анна схватила горячую курицу и ответила:
( Мне рукам горячо!
Вошел Артем. Он уже все понял. Он пожал протянутую Кухулином руку, и, глотнув пиво, сказал: "Никуда я не поеду". У меня здесь работа, жена, жареная курица. А там? Морозы, монархия, тюлени и скользкий лед.
(А, принцесса!? - возразил Кухулин
(Да, ну к черту! Мне теперь она ни к чему, - ответил Артем, и в Гренландии тут же началась война.
Гренландия наполнилась жуткими призраками бесплотными демонами изо всех преисподней мира. По ночам подданных Изабель мучили кошмары, а днями у них все валилось из рук.
В Гренландии стали рождаться ненормальные дети, а психиатрические дома не вмещали больных. И по всей земле стали твориться жуткие вещи, отголоски войны в Гренландии. Люди запутывались в действительности, их дома взрывались и рушились, их самолеты отказывались слушаться и падали, их животные умирали от гренландского гриппа, а их посевы сохли.
В замке Изабель поселились мрак и запустение, а в море плавал кверху брюхом белый кит, сын Моби Дика.
Артем кому-то чего-то недодал, где-то ошибся, разорился, развелся, быстро спился, обезумел. Седой и немытый сидел он у Лазаревской церкви и просил денег. К нему слетались ангелы, но он их не видел, что они говорили - не слышал. Магические усилия Изабель были тщетны, прекратить войну в одиночку она не могла. Изабель сидела в дальней комнате замка и от отчаяния плакала. Когда слезы кончились, Изабель умерла. Один лишь Гренландский бог видел это. Он дохнул на тело Изабель сорокаградусным морозом, и она превратилась в ледяную статую. Артем спал, и во сне ему явились чеченцы, которых он убил. Чеченцы вырвали Артему язык. Когда он проснулся, то увидел ангелов и шамана Тома, которые осуждающе смотрели, молчали и как будто ждали чего-то. Артем попытался с ними заговорить, но обнаружил что не может. Артем вскочил на ноги и побежал. Необходимость добраться до края земли, где ждало избавление, гнала его вперед. На географии Артем всегда вертелся, учительницу не слушал, и не знал, что земля не плоская, а круглая, и что никакого края земли нет.
До сих пор Артем бежит, под его ногами крутится Земля. До сих пор в Гренландии идет война, а в пустынном замке, в дальней комнате хочет расплакаться и не может девушка изо льда, прозрачная прекрасная принцесса Гренландии Изабель.
* * *
Жизнь Елены Павловны - реальная жизнь - была фикцией. Ночью, в белой кружевной сорочке, она доставала из темной комнаты старинный огромный сундук с игрушками. Кроме кукол, в нем был разборный картонный дом, почти настоящий (большой и чудесный, с садом, прудом и даже качелями-лодочками. Елена Павловна собирала дом, расставляла маленькие деревья в саду, наливала воду в пруд из кофейной чашки, доставала кукол, и все оживало... С детства от Елены Павловны скрывали, что она страдает сомнамбулизмом. Зная это, участковый Егорушкин никогда ей не мешал. Но на этот раз, возвративший с поисков маньяка, пьяный и грязный, он своей служебной папкой случайно задел картонное сооружение и оно со вздохом рухнуло. От неожиданности Елена Павловна с куклой в руке, которая только что разговаривала хозяйкиным голосом, ( застыла. И так и осталась застывшей на полу, на коленях, над разрушенным домом, в своей белой кружевной сорочке. Осталась до звонка будильника.
Участковый Егорушкин отыскал заначенную бутылку коньяка, уселся на табуретке около холодильника, стал пожирать китайскую вермишель прямо так, сухую, и пить из горлышка коньяк. На душе было погано, а в мозгах - муторно... После звонка будильника перед его мутным взглядом возникла удивленная положением, в котором себя обнаружила, в сорочке и с куклой, Елена Павловна. На вопрос в ее глазах участковый Егорушкин мерзко огрызнулся:
- Чего вылупилась, лунатичка? Иди вон в психбольницу! Лечись, блин.
Будто что-то вспыхнуло в глазах Елены Павловны и погасло. Она бессмысленно посмотрела на пачку сигарет, закурила и монотонно заговорила:
- Нажрался, свинья, поганец вонючий, гнида подзаборная, урод ,сволочь...
Участковый Егорушкин утвердительно качал головой. Елена Павловна, не прекращая ругаться тусклым голосом, позавтракала, надела темный строгий костюм и пошла на работу. В школу. А зря... Ночью директор школы Осипов, страдающий алкоголизмом, и его друг журналист Рома, бросивший беременную жену "по причине ее внезапно проявившегося меркантильного характера", школу подожгли. Причем так хитроумно, с помощью бензина и взрывчатки, что она сгорела буквально за час. Пожарные только руками развели. На поджог директора Осипова и журналиста Рому подвигнули в научных целях два восьмиклассника, само собой, за деньги и за водку. "В научных целях и за водку" директор Осипов школы не пожалел и оставил коллектив без рабочего места.
Если бы участковый Егорушкин узнал о поджоге, это бы его не тронуло... О нехорошем восприятии окружающими своего романа он под действием коньяка уже забыл. Сидя на кухне, пожирая китайскую вермишель, открывая и закрывая холодильник, он был поглощен мыслями о маньяке. Правда, нечто мешало их течению. Напрягшись, участковый Егорушкин понял: это нечто ( остатки домашней выпечки Эммы Константиновны. Куски лепешки с кисло-сладкой китайкой - чужеродное тело в недрах холодильника. Участковый Егорушкин вытащил их оттуда и вместе с тарелкой вышвырнул в открытую форточку. И к нему пришло озарение. Участковый Егорушкин даже как-то по-женски взвизгнул от неожиданности.
Через минуту он перебирал бумаги Елены Павловны. Отыскав сочинение Пети Лея, радостно воскликнул: "Вот, блин, мама! Ну, все!" и процитировал вслух: "Наливал в миску воды, давал кусок хлеба, а иногда лепешку с чем-то кисло-сладким". И с криком: "Ну, мама! Блин! Кисло- блин, значит -сладкая! Научилась, значит, бороды-то клеить!" ( выскочил из квартиры.
На работе в театре Эмма Константиновна очень не любила клеить усы и бороды актерам, оправдываясь тем, что у нее это плохо получается. Получалось это у нее хорошо, просто она до сих пор ненавидела покойного отца, который часами заставлял чесать свою внушительную бороду старинным гребнем. Поэтому любая растительность на лицах мужчин, с которой приходилось сталкиваться Эмме Константиновне, вызывала у нее депрессию
На улице участковый Егорушкин увидел Петю Лея, который ходил вокруг канализационного люка и периодически поправлял свои огромные темные очки. "Вот поперло! Как в анекдоте!" ( подумал участковый Егорушкин и бодро крикнул:
-Эй, Петр! Тебя-то мне и нужно!
-А мне, видимо, вас, - остановился Петя Лей на месте и сложил руки у нижней чакры. ( Ну, как, сформулировали вопросы?
- Да уже не надо! Сейчас пойдешь со мной. Будешь опознавать - заявил участковый Егорушкин довольным тоном.
- Ни фига, лейтенант, я опознавать не буду. Пока мы не побеседуем о литературе.
Участковый Егорушкин сразу весь сник:
- Ну, блин! Да что же это! Ты что, в школе не можешь о литературе побеседовать?
- Сегодня ночью школа сгорела. Я думаю, ее подожгли. Но об этом потом.
- Раз школа сгорела, тогда, значит, будешь беседовать о литературе с ребятами во дворе, - гнул свое участковый Егорушкин. ( Потом будешь. А сейчас пошли.
- Знаете, лейтенант, у меня такое ощущение, что у ребят во дворе устойчивое чувство безразличия к литературе. Да и не только к ней.
- Хватит мне зубы заговаривать, - рассердился участковый Егорушкин. - Пошли!
Но Петя Лей и не думал двигаться с места:
- Вы, лейтенант, не нервничайте. Я недолго. А потом пойдем.
Участковый Егорушкин почесал колено, понаблюдал за кружением желтых листьев вокруг субтильной фигуры Пети Лея, которая отбрасывала три тени, закурил и согласился:
- Черт с тобой, беседуй.
Петя Лей тоже закурил, сел в позу сиддха прямо на люк и начал:
- Знаете, лейтенант, когда я читаю книжку, то подсознательно, происходящее в ней привязываю к определенным местам, реально существующим. В основном к местам привычным. Местам нашего города. У вас так же?
- Не замечал.
- Странно, но дело в том, что привязка к месту с логической точки зрения не имеет никакого смысла. Например: читаю "Сто лет одиночества", а мне представляется место между забором и сарайкой, во дворе, где я раньше жил. У нас там не было мусоропроводов и контейнеров. Приезжала специальная машина. Она стояла всего десять минут и те, кто опаздывал, украдкой скидывали мусор из своих ведер туда, в то место. Ну, между сарайками и забором место, которое у меня ассоциируется со "Ста годами одиночества". А за забором, между прочим, был детский сад. Помойку, в общем, устроили, нелегальную. Дохлые кошки, вонища, ржавые гвозди. Один мне однажды впился в пятку. Было очень больно. Я ходить не мог неделю - мазал пятку поганой мазью Вишневского. Вот... Но скажите мне, при чем здесь Хосе Аурелиано Буэндна, стоящий у стены в ожидании расстрела?
- Не знаю.
- Или еще. Например - "Тропик Рака". У меня этот "Тропик Рака" ассоциируется с кафе "Чебурашка", где мы воровали пирожные с друзьями. Почему?
- Ты, Петя детские-то книжки читаешь?
- Например?
- Ну, там... Фенимор Купер, Гарри Поттер, Шерлок Холмс, Мутанты Икс...
- Иногда. Нудные они какие-то. Ассоциируются они у меня с нашей речкой Золотухой, где говно из канализации течет. Дак вот...
- Подожди! Ты это, давай быстрее, - занервничал участковый Егорушкин. - Добеседывай. Пора уж.
- Сейчас, сейчас. Дак вот. Сегодня я дочитал "Коллекционера". И все у меня в подсознании, пока я читал, это люк торчал, - Петя Лей постучал кулаком по люку, на котором сидел. - Почему?
- Не знаю.
- А у меня такое предчувствие, что сейчас выяснится - почему. Я из-за этого и пришел. Вы читали "Коллекционера"?
- Ну, там маньяк держал в подвале жертву. Сам я не читал, мне теща рассказывала.
- Теща?! - Петя Лей вдруг вскочил на ноги, да так резко, что у него чуть очки не свалились. - Вот как вы выражаетесь: "блин!" То-то я думаю, из окна вашего дома подозрительно знакомая еда недавно вылетела. Вот и все ясно теперь.
- Что ясно? - поморщился участковый Егорушкин. Петя Лей подскочил к нему и аккуратно взялся двумя пальцами за пуговицу кителя.
- Ваша теща и есть тот дворник, который держал меня в подвале. - Доверительно и небрежно произнес он.
- Да уже знаю я! - обиженно выпалил участковый Егорушкин, отстраняясь. - Ладно, ты давай это... - Тут он задумался. - Дак ты знал, что ли? Путал, что ли, меня?
- Нет. Только что догадался, - ответил Петя Лей. - Вы же сами сказали: подвал, жертва, теща. Внимательней нужно быть к структуре Логоса, товарищ лейтенант. А вот теперь идемте к вашей теще. Нам ведь еще неизвестен мотив ее поступка? Ведь не известен?
- Нет, не известен, - промямлил участковый Егорушкин.
- А это - самое интересное!
* * *
Мотив преступления оказался незатейливый. Отпираться Эмма Константиновна, нисколько не удивленная своим разоблачением, не стала. За завтраком, который поражал воображение ( икра, кофе с коньяком, фрукты - поведала, как тяжело она переживала смерть своего мужа, подполковника КГБ. Какой стресс испытала! Дабы заглушить внутреннюю боль, Эмма Константиновна стала сажать детей в подвалы. Это производило отличный психотерапевтический эффект.
- Проблема только одна была, - завершила Эмма Константиновна свое признание и налила всем кофе. - Бороды я клеить не люблю. И не метлы и фуфайки у меня аллергия.
- А почему вы, Эмма Константиновна, - поинтересовался Петя Лей, намазывая икру на рогалик, - почему вы вообще меня выпустили? Я уж думал, что так там, в подвале и останусь навсегда.
- Что ты, как можно! Учебный год ведь начинался! Я что, изверг - лишать ребенка знаний.
Участковый Егорушкин, не прикасаясь к тещиным угощениям, сидел на стулике и медленно краснел.
- Я смотрю, - продолжил разговор Петя Лей, ( у вас, Эмма Константиновна, очень большая и хорошая библиотека. Можно я буду к вам приходить - книжки читать?
- Конечно, конечно. У меня есть прижизненное издание Густава Майринка. Ты же читаешь по-немецки?
- Немного.
- Ничего, подучишь. Ты еще молодой совсем, у тебя все впереди. Вот зятю моему уже поздно, да и ни к чему ему немецкий. Вместо того чтобы зарабатывать со своим двоюродным братом деньги на самосвале, он всякой ерундой занимается. Бедных женщин вроде меня тревожит своими дурацкими расследованиями. И романы про мутантов пишет. Он, Петя, тебе не давал читать свой роман?
- Нет.
- Вот и хорошо. И не проси. А еще у меня есть Сведенборг. Почти прижизненное издание. Ты читаешь на латыни?
- Немного.
- А вот мой зять... ( но Эмма Константиновна не успела договорить, участковый Егорушкин ударил кулаком по столу так сильно, что один персик не удержался и в наступившей тишине шлепнулся на пол.
- Да вы что? Блин! - закричал участковый Егорушкин. - Какой, блин, Густав Майринк! В тюрьму сейчас, мама, я вас поведу! Допрыгались вы! И вообще, Эмма Константиновна, давно хотел сказать, что будь моя воля, я бы всех теток, чтобы людям не мешали жить, после сорока пяти - отстреливал.
- Точнее, не после сорока пяти, в после менопаузы, - уточнила Эмма Константиновна и стала чистить апельсин. - Что ж, это не ново. Вот, например, у Томаса Пинчона...
- Хватит, блин! Сейчас я! Где мои наручники! - участковый Егорушкин начал рыться в карманах. Заметно было, что глаза его блестят, но не от злости, а от наворачивающихся слез. Петя Лей издал дурацкий смешок:
- Да бросьте вы, лейтенант! Глупости какие! Родную тещу арестовывать, над вами же смеяться будут.
- А ты вообще молчи! Книжки он будет приходить читать! Уши пообрываю! - сказал, будто проскулил участковый Егорушкин и сел обратно на свой стулик.
Эмма Константиновна принесла запотевший графин с водкой, налила. Все выпили. Петя Лей - маленькую рюмочку, Эмма Константиновна ( побольше, а участковый Егорушкин - стакан. Ему тут же стало нехорошо. Сказалась дурацкая ночь. Он упал лицом в вазочку с черешневым вареньем. Его выключило.
Посапывая во сне, заботливо прикрытый пледом, участковый Егорушкин не слышал, как Эмма Константиновна сказал - "Умаялся, бедный, шутка ли - о мутантах всякую чушь писать!"
Потом позвонили в дверь - принесло директора школы Осипова и журналиста Рому. Их мучили похмелье и мания преследования. Потом прибежал чернявый поэт, он написал стихотворение и жаждал "ушей благодарного слушателя". Потом завалился вспотевший физрук Носов. Он хотел многого, но не умел сказать - чего. Потом в квартире появился папа Пети Лея, он хотел кушать и принес на продажу самогон. Самогон у него отобрал физрук Носов и стал его вместе с директором Осиповым пить. Потом пришла Елена Павловна. К себе домой идти ей не хотелось, рабочее место сгорело, а еще ее привел неприятный вопрос: почему же с детства от нее скрывали наличие в ее психике такого недуга как лунатизма. Когда Эмма Константиновна попыталась найти деликатный ответ на вопрос дочери ( пришли представители органов, привели свидетелей и предъявили ей обвинение. Они и без вмешательства участкового Егорушкина вычислили, кто сажал детей в подвалы. А также предъявили обвинение физруку Носову, который ударил одного из представителей органов, защищая честь хозяйки квартиры. Заодно предъявили обвинение папе Пети Лея, который стал предлагать представителям органов самогон за деньги. А журналист Рома и директор школы Осипов сами нарвались на обвинение, они настолько опьянели и расчувствовались, что признались в поджоге школы. Чернявому поэту никаких обвинений не предъявили. За попытку прочитать свое новое стихотворение его без лишних слов определили в психбольницу. Елене Павловне тоже никаких обвинений не предъявили, но она решила следовать за своей матерью, расценив происшедшее как недоразумение.
Участковый Егорушкин не мог видеть, как всех увели, распихали по ментовским бобикам и увезли - он спал. Он спал, и во сне наблюдал за движением аквариумных рыбок-телескопов в пруду игрушечного дома своей жены, который во сне приобрел очертания сказочного замка принцессы Гренландии, где-то на самом-самом краю Земли. Во сне ему казалось, что все-все чудесно, прекрасно и вечно. И чувство глубокого безразличия царило в подсознании. И душа участкового Егорушкина пребывала в благости.
Когда участковый Егорушкин проснулся, то обнаружил свое лицо в вазочке с черешневым вареньем. В квартире никого не было. Лишь Петя Лей сидел на полу в позе сидха, отбрасывал три тени и читал огромную книгу.
- Петя, - сказал участковый Егорушкин, - скажи, что это у тебя за фамилия такая странная? Китайская, что ли?
- Возможно, - ответил Петя Лей.
- А может, гренландская?
- Может, гренландская.
- Ты, Петя, наверное, не хочешь говорить о своей фамилии, ты хочешь побеседовать о литературе?
- Да нет, - ответил Петя Лей, - достаточно.
И захлопнул книгу.
Саша Егорушкин пил третью неделю. Из участковых его поперли, оружие и фуражку отобрали, а наручников у него и вообще не было. Саша Егорушкин давно ничего не ел. Жена ушла, а сам себе готовить он просто не догадывался. И он давно не беседовал о литературе. Кому интересно общаться с мычащим, небритым, пьяным существом?
Саша Егорушкин сидел в ломаном кресле, вытянув голые бледные ноги и пил дешевое спиртное, смотрел мультфильм про дятла Вуди и думал о том, чего бы еще пропить. Сегодня он уже пропил академического Кэрролла и томик Юнга, но этого было мало...
Когда выпивка кончилась, Саша дернулся, с трудом встал и в полусогнутом положении вылез на балкон. Было холодно. Тяжелые октябрьские тучи нависли над его измученным организмом. Как побитое животное, Егорушкин огляделся, стер со лба испарину и вдруг увидел банку с белым сыпучим веществом. Это была манная крупа. Откуда взялись силы - непонятно. Саша схватил банку и, будто сорвавшись с цепи, побежал на кухню.
Через пять минут он с огромной тарелкой дымящейся манной каши, сдобренной ложкой растительного масла и умеренно посоленной, осторожно, чтобы не расплескать, добрался до окна, придвинул ногой стул и уселся за подоконник как за стол. Из форменной рубашки Саша достал "Служебную книжку" раскрыл ее, выдернул из горшка с кактусом карандаш, зачем-то давным-давно воткнутый туда его женой, посмотрел на небо и, пока еще, дрожащей рукой написал заглавие: "Манная каша".
Шааранин. Железная цепь со строгим ошейником.
Страница 3. <предыдущая> <авторская>