Накануне Пасхи Иерусалим был переполнен народом. Но всё прибывали паломники-евреи из разных мест земли на великий праздник в честь избавления народа Израилева от рабства Египетского. Принеся жертву в Храме и исполнив святой долг, люди толпами ходили по праздничному городу – радостные, с просветлёнными лицами.

Но в пятничный день, перед пасхою, толпы народа, словно позабыв о празднике, устремились в предместье Иерусалима, к Голгофе, – поглазеть на казнь проповедника Иисуса Христа, известного своими чудесами.

В претории воины римского правителя готовились вести проповедника к месту казни. Надев на Иисуса багряницу и возложив на голову венец из терна, они насмехались над ним, становились перед ним на колени, восклицая: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на проповедника, и били тростью по голове. И, когда насмеялись вволю и натешились, сняли с него багряницу, одели в его одежду и повели из крепости. Выходя из ворот, воины остановили некоего Киринеянина Симона, идущего с поля, и велели ему нести крест Иисуса.

Время уже перешло за полдень. Солнце стояло высоко в зените, нещадно обжигая палящими лучами направлявшуюся к Голгофе длинную процессию любопытных, сопровождавших Иисуса.. Вздымаемая ногами пыль, висла столбами над головами людей.

Понурив голову, с запылённой, свалявшейся бородой и потухшим взглядом, Иисус изнемогал от зноя и жажды. Видя, что, скорбя о нём, многие женщины плачут, он унял страх, бивший тело мелкой дрожью, и, подняв голову, обратился к ним.

– Дщери Иерусалимские, не плачьте обо мне, но плачьте о себе, о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: «блаженны неплодные и утробы не родившие, и сосцы не питавшие». Тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?..

Один из римских воинов, окружавших Иисуса, подтолкнул его копьём в спину, и замедлившая было ход процессия, двинулась дальше.

Направлялся к Голгофе и старый мудрец Иоханан бен Заккаи. Его сопровождал Савл, студент Храмового богословского университета. Выйдя из Храма, они миновали Средние ворота, стены Езекии и Манассии, и, оказавшись в предместье Иерусалима, направились к Голгофе напрямую через сплошные виноградники и оливковые рощи.

Старый мудрец легко нёс своё маленькое, сухое тело. Тропинка была узкой, и Савл следовал позади своего наставника, почтительно глядя ему в спину.

Отнюдь не любопытство влекло старого мудреца к Голгофе – это входило в начальную часть осуществления его задуманного плана. Казалось, всё было просто: вывести учение Иисуса Христа из Палестины – в мир, где оно эпидемией само поразит чужие народы. Но начальная часть плана нуждалась в выполнении крайне необходимых действий…

Споткнувшись о камень, Савл невольно охнул. Старый мудрец повернул голову и дружески ему улыбнулся. Этот студент ещё не знал о том, что ему отводилась главная роль в задуманном плане.

Савл был родом из иудейской общины греко-римского портового города Тарс, по-гречески имя его было Павел. Получив прекрасное религиозное образование, он продолжил его в Иерусалиме, в Храмовом богословском университете, поселившись у своей рано овдовевшей старшей сестры.

Среди студентов университета Савл выделялся отличными знаниями, блестящей эрудицией и, обладая незаурядным даром убеждения, не имел себе равных на университетских диспутах. Но внешностью, природа обделила юношу: приземистый, кривоногий, с бельмом на левом глазу, нос нависший, уродливый; нижняя губа налезала на верхнюю; вдобавок ко всему он страдал припадками падучей (эпилепсии). Женщин отпугивала его внешность, и Савл был обречён на одиночество. Такой удел для молодого человека, страстно мечтавшего о любви, поверг Савла в безысходное отчаяние. Поначалу он даже помышлял о самоубийстве, но, убоявшись такого греха, с головой ушёл в религию. Его фанатическое, истовое служение Иегове ещё более усугублялось необоримым, мистическим ужасом перед невидимым, грозным Богом. Этот страх зародился в детстве, когда однажды отец взял маленького Савла с собой в Иерусалим на праздник дня очищения. В Ирусалиме у Храма Савл закапризничал, и отец, урезонивая маленького сына, указал на небо, говоря: «Вот сейчас Господь разгневается и накажет тебя». – и в то же мгновенье раздался ужасный, мощный рёв, покрывший все звуки в городе: это стозвучный гидравлический гудок в Храме оповещал, как обычно два раза на дню, о начале очередного жертвоприношения. Но маленький Савл, не знавший этого, сомлел от ужаса и забился в жестоком припадке падучей…

Услышав как-то от Савла эту историю, Иоханан бен Заккаи улыбнулся и отечески похлопал его по плечу

– Сын мой, разве твоя богобоязненность не должна быть непорочностью путей твоих, и упованием твоим? Знай же, страх Господень – есть истинная премудрость.

После такого наставления, Савл к ежедневным тринадцати молениям Иегове добавил ещё восемнадцать славословий и благодарностей. А когда в Иудее начались гонения на последователей Христа, он прослыл самым яростным и жестоким их гонителем…

К лобному месту на Голгофе они пришли, когда Иисус и два разбойника уже висели на крестах. Охваченная возбуждением толпа с нездоровым любопытством и затаённым страхом наблюдала за муками казнённых. С места, где стояли старейшины и священники, раздавались насмешливые, злобные выкрики.

– Эй, сын князя бесовского! Других спасал, а себя не можешь?!

– Сойди с креста, и мы уверуем!

– Уповал на Бога! Так пусть избавит тебя!...

Мельком взглянув на распятых, старый мудрец внимательно и неторопливо стал оглядывать окрестности Голгофы. Савл же, с искаженным ненавистью лицом, наблюдал за агонией проповедника.

В толпе, неподалёку от лобного места, рыдали в голос мать Иисуса Христа, её сестра и Мария Магдалина.

Был шестой час дня, когда Христос возопил: Боже мой, Боже мой! Для чего Ты меня оставил!.. – и испустил дух.

Толпа любопытных и зевак стала расходиться. С

Старейшины и священники попросили римского наместника Пилата снять распятых, чтобы не оставлять их на крестах в субботу, ибо этот день – великий. И тогда воины наместника, перебив голени у разбойников и пронзив ребро Христа копьём, стали снимать их.

Когда же их сняли, некто Иосиф, богатый человек из Аримафеи, бывший учеником Иисуса, выпросил его тело у римского правителя. И, взяв тело Иисуса, обвил его чистым полотном, положил в каменном гробе в пещере, выдолбленной заранее для себя у подножия холма Гологофы, и, уходя, привалил большой камень к двери пещеры.

Старейшины же опять обратились к Пилату, говоря:

– Христос этот, бывши живым, говорил: «После трёх дней воскресну». Потому прикажи охранять гроб до третьего дня, до окончания Пасхи, чтоб ученики Христа не выкрали тело его ночью и не сказали бы потом народу: «воскрес из мёртвых». Ибо будет обман сей весьма опасный!

Но Пилат сказал:

– Свою стражу имеете, вот и охраняйте, как знаете.

И старейшины поставили свою стражу у пещеры и приложили к камню у входа печать.