Это в Харькове он был инженером-строителем сорока трёх лет Андреем Владимировичем Черноусовым, хорошим мужем и заботливым отцом двух подрастающих дочерей. Здесь, в Москве, всё кардинально изменилось. Причём явно к лучшему. А началось всё с того, что на летнем отдыхе в Коктебеле, где его семья сняла комнату в небольшом домике, он познакомился со своим соседом по этому же домику. Москвич Павел, художник по профессии, казалось, был таким же спокойным и умиротворённым тридцатилетним мужчиной, как и он сам; разве что более одухотворённым и, если уместно здесь так выразиться, нетехнически интеллигентным. Поэтому неудивительно, что он в первый же вечер знакомства произвёл на Андрея и его жену отличное впечатление, и скоро Павел и Андрей подружились.

Павел рассказывал про Москву, где Андрей не был уже лет двадцать, интересовался жизнью на Украине, оранжевой политикой и многим другим. Он с удовольствием показывал свои работы и даже подвязался сделать портрет их дочерей. Как ни странно, общих интересов и тем для разговоров у них всегда хватало. А ещё в какой-то момент Андрей понял, что в его интересе к Павлу было что-то большее, чем просто духовная близость. Конечно, он и до этого замечал, что некоторые мужчины нравятся ему сильнее, чем следует, но всегда старался эти мысли в себе задавить. И у него вполне получалось. И дело тут было не в том, что он считал это чем-то запретным или неприличным – просто никогда не доводилось почувствовать ответа, взаимности. А портить отношения с теми, кто ему нравился, он, естественно, не хотел. Поэтому он, как и все, обзавёлся семьёй, детьми и слишком глубоко внутрь себя старался не смотреть. Счастья, конечно, особого не было, но и жаловаться, даже если было бы кому, он бы не стал. Тем более – жене. А тут в него словно бес вселился: Павел, казалось, сам шёл ему навстречу. Когда-то Андрей вынес из «Содома и Гоморры» Пруста мысль о том, что люди его сорта видят друг друга издалека и сразу – по особым, известным и понятным только им признакам; однако, каким точно, он не знал. До того самого лета. Конечно же, чувства свои он сразу не открыл, но когда всё-таки решился, то сделал это спокойно, как, впрочем, и всё остальное, и без замешательства. И без промаха – Павел сказал ему, что чувствует то же самое. Их роман разгорелся в последнюю неделю отпуска с безумной яркостью. Таких эмоций и переживаний Андрей не испытывал ещё никогда. Как будто ему было шестнадцать или семнадцать – он просто сиял. Жена, что не удивительно, заметила это, но истинной причины не поняла, а только порадовалась про себя, что уговорила его провести лето не на даче, а на море в Крыму. Всё-таки такой отдых снимает любой стресс. А Андрей и не стремился открывать ей правду. По крайней мере, пока.

В последний день Павел предложил ему переехать к нему в Москву жить. Он обещал помочь с поиском работы, говорил, что он его абсолютно не стеснит, и что нужно жить так, как хочется, а не как в обществе учат. И Андрей был с ним полностью согласен. Поэтому уже через три недели он уволился и после достаточно сумбурного объяснения с женой сел на поезд до Москвы. Павел действительно его ждал. Конечно же, таких чувств, как в первую их неделю, наверное, не было, но всё равно всё было просто прекрасно. Для Андрея началась абсолютно новая жизнь. Он понял, что может всё, и что осуществится любая его задумка или желание, если только он отбросит такие слова, как «обязан», «неудобно» и «не следует». Посещение Большого театра впечатлило его настолько, что он начал рисовать. В наивном стиле и в основном балерунов. Потом стал придумывать и зарисовывать костюмы. Павел познакомил его с другими художниками, помог организовать выставку. Да и сам Андрей становился всё более общительным и пробивным. В какой-то момент он разошёлся со своим бой-френдом, какое-то время жил один, потом познакомился с другим мальчиком. В общем, жил счастливо. Потому что знал, чего хочет. Этого он и Вам желает.