- Привет, - поздоровалась девушка.
      - Привет, - ответил я, но мое приветствие прозвучало как вопрос: я вас не помню?
      - Как настроение?
      Простой вопрос, не правда ли? Сколько раз каждый из нас слышит эти два слова за день? Пожалуй, сколько встреч, столько однообразных вопросов и таких же однообразных ответов, да и спрашивающим наши откровения не нужны. Их устраивает термин “нормально”, и я думаю, что если ты начнешь говорить правду, как действительно твое настроение, тебя могут неправильно понять окружающие.
      "Нормально" - это целое понятие в современной жизни! Спросите у американца, как его дела, когда он провожает в последний путь родителей, и он скажет: окей, нормально, но на другом языке, по-английски.
      Газеты, журналы, передачи по телевидению с ранних лет учат, как повышать настроение, как начинать день, чтобы оно сохранилось в тонусе и т. д.
      Вы не должны общаться с унылыми и печальными людьми. Если у вас нехорошо на сердце, чаще улыбайтесь, и все будет в порядке. Смейтесь - это способствует отличному пищеварению и долгожительству! Гоните от себя все обременяющее заботой и тревогой мысли, слушайте веселую музыку…
      В кого мы превращаемся? В смеющихся идиотов?
      Человечество придумало миллион настроев за последние годы, с одной только целью, повысить настроение. Хорошее настроение, это признак преуспевающего человека, это удача в делах, это голливудская улыбка, для некоторых это уже смысл жизни! Пусть внутри меня происходит что угодно, но окружающие должны видеть только мое отличное состояние, и кому это удается воплотить в жизнь, тот счастливец, завидуйте ему!
      Может хватит юродствовать, просто скажи ей, все нормально, и покончим с этим.
      - Все нормально, - ответил я.
      - Вы уверены? Вы плохо выглядите! - девушка внимательно смотрела на меня и говорила доверительным тоном.
      А не все ли равно, дорогая, как я выгляжу? Тебе-то какое дело? То, что мы сидим рядом в вагоне метро, и проезжаем вместе третью станцию, по-моему, не роднит до такой степени, чтобы делать замечания о моей внешности!
      - Правда? - подыграл я ей.
      - Да! Вы, наверное, мало спите? - предположила она.
      Ну вот, начали за здравие, кончили за упокой. Знакомство развивается слишком стремительно, привет, как настроение, вы мало спите! А что дальше? А если я с ней знаком? Тогда вроде бы ее вопросы нормальны. Тьфу! Привяжется это слово-мутант. Не торопись с ответом, надо внимательно ее рассмотреть. Так, так, начнем! Лицо, губы, глаза, волосы. Фигура, нет фигуру не видно, девушка сидит, а жаль. Одежда, не стоит обращать внимание. Вывод? Серая мышь! И я тебя не знаю, или не помню! Отделаюсь общим ответом.
      - Понедельник - день тяжелый! - попробовал отшутиться я.
      - А в выходные вы работали? - не унималась собеседница.
      Нагрубить ей? Лезет с расспросами в утренней метрополитеновской давке. У меня еще на лице отпечаток, оставленный подушкой, не стерся, милая, а ты заставляешь серое вещество ворошить ответами на пустые вопросы.
      - Послушайте…
      - Вас удивляет, что я задаю вопросы? - невозмутимо прервала она.
      - Да, - выдохнул я.
      - Вы меня, наверное, не помните? - я кивнул. - Сегодня понедельник, а два дня назад вы признавались мне в любви!
      - Я? Где? Когда и при каких обстоятельствах? - испугался я.
      Да, испугался! А как бы вы себя чувствовали в такой ситуации? Когда из дремоты дороги на работу вас вырывают ошарашивающим заявлением! Признавался в любви этому крокодилу?
      Бедная моя головка, вспомни все, что было за последние три дня. в пятницу, после работы я был дома, никуда не ходил, смотрел баскетбол, уснул прямо перед телевизором. В субботу меня пригласили на свадьбу к племяннице. Тут начинаются провалы в памяти. Сосредоточимся. В загсе все как всегда, жених справа, невеста слева или наоборот, потом речь дамы в голубом: хотите, не хотите, конечно, хотим, для разнообразия в такие минуты думаешь, ну хоть кто-нибудь скажите: не хотим, свидетели открыли двери, молодые, которые до этого пять лет жили вместе, вдруг стали мужем и женой, вышли в новый и неведомый для них мир! Потом мы их поздравляли, а вот тут я помню только начало. Хотелось пить, мне дали стакан с водой, и я залпом опустошил его, кто знал, что это спирт! Эта гадость радостно впиталась в кровь, и как ударила по мозговым артериям, мама дорогая! Все воскресение пролежал между пунктами А (кровать) и Б (туалет). А что было в субботу, только отдельные проблески сознания, и в них тебя, незнакомка, я не вижу!
      - Ну, как же, в ресторане, - подбодрила она.
      - Вы были на свадьбе, - навожу уточняющие вопросы.
      - Нет, это вы были. Свадьба проходила в соседнем зале. В середине вечера вы вбежали в наш зал с воплем: танцуют все, потом подбежали ко мне и, схватив за руку, такого наговорили. К сожалению, это выглядело как…
      - Простите, а это вы меня ударили, - я показал на синяк под глазом.
      - Это мой спутник, после того, как вы объявили нас мужем и женой, и со словами “горько” полезли целоваться!
      Вот это откровения в понедельник утром! Все, день пропал, на часах 8.30, что будет к вечеру? Я почувствовал себя неловко. Вообще-то я не пью, и со мной это впервые, но чтобы так!
      - Извините меня! Видите ли…
      - Не извиняйтесь, нет никаких проблем, а вы были забавный, - и она кокетливо посмотрела на меня.
      Вы что, со мной заигрываете? Да? Или дура, или влюбилась, решил я! Как мало тебе надо, бедняжка. А что, в тебя и влюбиться никто не может? Не знаю, в сорокалетнего холостяка, как мне сказала одна дама, может влюбиться только ненормальная! Почему, по наивности поинтересовался я. Она загадочно: вы потерянный человек для общества! Какого общества, я работаю, хожу на выборы раз в четыре года, голосую за обманывающие программы депутатов. Я не в этом смысле, вы потеряны для нас, женщин!
      И как мне теперь реагировать? С одной стороны она внешне никак меня не привлекает, с другой стороны… некогда рассуждать, через три минуты мне выходить.
      - Я сейчас выхожу, может, после встретимся? - предложил я.
      - А вы наглец, - она произнесла это с улыбкой, - может, и телефон вам дать?
      - Да, конечно, и если можно, побыстрее, не хочется опаздывать на работу, - лепетал я.
      - А ключи от квартиры, где деньги лежат? - вспомнила Остапа и все так же смотрит на меня.
      Не понимаю, сама этот разговор затеяла, а сейчас на попятный, а что, если ей нравятся вот такие беседы в час пик, может, у нее эротические переживания в давке усиливаются, тогда это не ко мне.
      Видимо, работа мысли проступила на моем измученном челе слишком отчетливо, потому что она произнесла:
      - Хорошо, хорошо, только не надо дуться! Вот номер, - она протянула клочок бумаги. - До встречи.
      Вагон остановился на моей станции, и людской поток, как волна, вынес меня на мраморный берег, сопротивляться бесполезно. Поднимаясь на эскалаторе, я прочел: Ольга, 554 64 74, с 18 до 21. Странно, она что, заранее такие бумажки пишет? С шести до девяти вечера, а если позже, наказуемо?
      Женщины, женщины! Целую жизнь мы гоняемся за вами, ищем вас, спрашивается, зачем? Я прожил большую половину отпущенных мне лет и не знаю ответа на этот вопрос. Много сил уходит на скитания по чужим дамам, а в итоге только разочарование и все. Уже давно я не разворачивал смятых бумажек с телефонами. В переходах метрополитена я почувствовал, что хочу ей позвонить, просто так, мне хочется с кем-то поговорить, хочется с работы спешить на свидание.
      Занимательно наблюдать за москвичами. Сам я себя не считаю москвичом, хотя все есть: прописка, квартира, нужный штамп в паспорте, можно спокойно проходить мимо милиционера, но внутри я все равно остался лимитчиком, провинциалом. Смотрю по сторонам в метро, не привык читать дешевые детективы в поездах. Они всегда бегут, нет, не спешат, скорее, быстро передвигаются, как лошади с закрытыми глазами, немножко раздражены, отпечаток мегаполиса.
      Больше всего я люблю в метро музыкантов, за их самоотверженную работу на сквозняках и песни без фонограммы, что они видят: вместо проданных билетов несколько монет в футляр из-под гитары, вместо аплодисментов - пустые глаза проходящего зрителя. Вот мой любимец скрипач.
      - Здравствуйте, - я подошел к нему, он только что пришел и еще не начал играть.
      - Привет, - он недовольно посмотрел на меня, узнал, - а, это вы, на работу?
      - Да, а куда еще можно идти в такую рань.
      Когда мы встречались в переходах, всегда немного разговаривали. Приветствовали друг друга. Когда он был в ударе, я слушал его, и он делал знак, что сегодня не будет общаться, так как инструмент не терпит остановок.
      - Вам еще идти, а я уже на рабочем месте, не хотите в помощники, - шутя предложил он.
      - А что, это мысль, и какие у меня будут обязанности?
      - Играть вы не умеете, будете носить скрипку.
      - С деньгами?
      - С инструментом, деньги легко помещаются в карман.
      - Спасибо за предложение, рад был вас увидеть, я пойду, хорошего дня.
      - Хорошего дня.
      Рабочий день пролетел незаметно, все в хлопотах и нервотрепках. Начальники такие смешные по понедельникам. Этот день полностью принадлежит им. Как они его спланируют, как сумеют запустить машину управления, так пройдет трудовая неделя. Бестолковые, необдуманные задания рождают непонимание у подчиненных, и после монологов руководства возникает вопрос: а что, собственно, делать-то? Я всегда настраиваю себя на то, что, как только прозвенит звонок и начнется отсчет восьми часов, в кабинет размашисто войдет Филипп Филиппович и, размахивая какими-то бумажками, скажет:
      - Вы читали!? Ой, простите, забыл, всем привет! - он протягивает мне бумаги, - нет ты почитай, почитай!
      Я беру бумаги, но никогда не читаю, потому что через минуту начальник вырывает листки и говорит:
      - Посмотрел?
      - Нет еще.
      - Ладно, потом посмотришь, в десять ко мне на планерку! - и так же по-ястребиному покидает нас.
      Одно и тоже каждую неделю. Я привык.
      Вечером уставший, возвращаюсь домой, в переходе застаю скрипача, он тоже собирается уходить, два раза в один день, может, это на удачу?
      - Как прошел день? - спрашиваю.
      - Да так, играл плохо, если вы об этом. Если про заработок, то еще хуже.
      - Бывает, - мне захотелось подбодрить его. - Не хотите ли по стаканчику? День прошел, мы заслужили немного отдыха! Как ваше мнение?
      - Я не против. Только вы угощаете, сегодня на кофе не заработал, - смутился он.
      - Согласен. Вам еще долго собираться?
      - Нет, только скрипку положу, и готов.
      Мы вышли из метро, нашли ближайшее кафе, сели за столик, два уставших, немолодых мужчины, с морщинами вместо жен, с сигаретами вместо детей. Я был уверен, что он тоже холостяк.
      - У вас есть семья, - спросил я.
      - Развелся давно, уже шесть лет назад.
      - А почему? Извините, что спрашиваю, если хотите, то…
      - Все нормально, не извиняйтесь. Не сложилось, она считала меня фантазером - неудачником, я не пытался ей противоречить. Играл, как умел, звезд с неба не хватал, как Бог дал, так и лабал, в нашу молодость, помните, было такое словечко.
      Мы закурили, заказали по рюмочке коньяку, и кофе.
      - А дети?
      - Что дети?
      - Дети у вас были, с кем остались?
      - Нет, не было, и хорошо, мучились бы еще.
      - Извините, задам банальный вопрос, вам нравится играть в метро?
      - Как вам сказать. Обстановка, конечно, далеко не концертного зала, - он поднял рюмку. - Просто так! - выпил и продолжил, - так вот. Обстановка не та, конечно. Но вы знаете, я легко это переношу, меня иногда посещает вдохновение и все забывается в такие минуты, моя неудавшаяся жизнь, плохое самочувствие, иногда голод. В такие мгновения я летаю на небе, словно кто-то за меня двигает смычком, и скрипка издает такие волшебные звуки! Мне хочется чтобы эти мгновения не кончались, а когда проходит, я жду снова встреч с этой неземной игрой! - он замолчал, утомился за день.
      Мы допили кофе, пожелали хорошего вечера и разошлись каждый в свою берлогу.
     
      Всю дорогу домой я думал, позвонить, не позвонить Ольге? С одной стороны, мне хотелось услышать ее голос, а с другой - размышления старого одинокого мужчины уже мешают сделать первый шаг.
      Открыл дверь своей квартиры, положил ключи на столик в прихожей, дети не выбегают со словами: папа, папа пришел, не обнимают колени, жена не выглянет с кухни с вопросом: ты голоден, все готово, раздевайся, и за стол, даже собака не попросится на улицу, не могу позволить себе ее завести, мне некогда гулять с ней днем. Осталось выполнить последнюю миссию жизни - посадить дерево! Это я еще могу.
      Тишина! Я постоял в прихожей, не надейся, никого нет, только соседи внизу как всегда кричат, спасибо вентиляции, я знаю, что не один в этом доме. А может и к лучшему, что так, один, зачем плодить психопатов?
      Позвонить, не позвонить? Я присел, не раздеваясь, в прихожей, телефон рядом, достал мятый клочок бумаги с ее номером. Что мне терять? Набрал номер.
      - Да, - трубку взяла маленькая девочка.
      - Алло, здравствуйте, а можно услышать Ольгу.
      - Кого?
      Не понял, я куда попал. У нее, что дети есть?
      - Это номер, 554 64 74?
      - Да.
      - Позови маму, - предположил я.
      - Мама, мама, там тебя какой-то дядя просит, - послышалось в трубке.
      - Да, - это голос Ольги, - да, слушаю вас.
      - Это Вадим, помните утро, метро, - я приуныл, зачем звоню.
      - А, да, да как же, Вадим! - и замолчала, и действительно, а что дальше, чего говорить.
      - Может, встретимся, - предложил я.
      - А зачем?
      Вот это да! Ну, Оля, ты даешь! Женщина, ты хочешь меня свести с ума?
      - Извините, я наверное что-то не так понял, извините еще раз, - хотел положить трубку, но там послышались какие-то звуки.
      - Постойте, постойте, что вы сразу в бутылку лезете. Остановитесь. Вырвалось у меня, - оправдывалась она - Встретиться? А когда?
      - Сейчас, вы не против?
      - Извините, я сегодня не могу, по семейным, так сказать, обстоятельствам, может, завтра? Как?
      - Встретимся после работы. Где тебе удобно?
      - У станции метро Маяковская, на выходе, справа, там еще касса по продаже билетов в театр. В 19.00. тебя устроит?
      - Хорошо, я буду тебя ждать, рад тебя был слышать, до завтра.
      - До завтра, - в трубке раздались гудки.
      Вот так! Я разделся, прошел на кухню, поставил купленные продукты в холодильник. Ну что, Вадим, надо готовить ужин, не хочется, а надо. Когда человек живет один, почему-то он не готовит себе, перекусывает что-то на ходу. Сплошные полуфабрикаты!
      Взял батон, налил кефир, и к телевизору, этому современному вору нашего времени, показывали футбол. Я подключился к кабельному телевидению недавно, тут был отдельно общий спортивный канал, отдельно канал для футбола, детское кино, русское кино и т. д., я до сих пор не знаю всех. И все свободное время я развлекался, дистанционно управляя машинкой удовольствий. Невольно вспомнился герой фильма с утверждением, что со временем будет одно телевидение, одно сплошное телевидение. Для меня, видимо, это время уже настало. Я усмехнулся, чему смеешься, старина? Да так, начался мой закат: телевизор, фаст фуд, охлаждение к женщинам. Может, эта внутренняя тишина, это гармония, к которой ты так долго стремился? Нет. Скорее всего, это усталость, выдохся, все, финиш.
      Когда я проснулся, стрелки показывали первый час ночи. Опять уснул перед ящиком. Голова болит, и тело все ломит.
      Я добрался до кровати и не раздеваясь лег. Но сон сбился, ворочался с боку на бок, глотал ночные мысли, как аспирин от ангины. Как проходит моя жизнь? Самому неловко, и противно. Раньше считал, что хозяин своей судьбы, жизни, что свободен. Где там, дорогой? Попробуй, вырвись из плена вечных истин.
      Мое бедное человеческое сердце с самых первых шагов по земле впитывает пороки, кто-то насаживает на крючки наживку, я глотаю, так вкусно. И не замечаю, что в сердце появился новый гость, который со временем превратится в хозяина. Мой друг как-то сказал мне:
      - Мое сердце насажено на крючки, как наркоман на дозу. Я хочу вырваться из этого душевного мрака. И как только поднимаю голову, то натягиваются струны, сердце скорбит, как будто кто-то говорит мне: куда пошел, постой, туда нельзя.
      Я не понял его тогда и не предал значения его словам, пока однажды не решил начать жизнь с начала, с чистого листа. Не буду курить, вести пустые разговоры, засматриваться на женщин и т. д. Размечтался, не тут-то было, буря поднялась внутри, борьба, я не выдержал и недели. Пусть все будет по-старому, тихий омут грехов не ворошить. А мой друг спился, и на прощание не оставил завещания.
     
      На следующий день после работы встретился с Ольгой.
      - Здравствуйте, - Ольга приятно улыбнулась и протянула руку, - хорошо выглядите.
      - Здравствуйте, спасибо, - да, алкогольная припухлость и синяк под глазом спали. - Вы тоже в солнечном свете хорошо выглядите.
      По-моему, я сказал глупость.
      - Интересный комплимент! Итак, куда пойдем?
      - Давайте пройдемся по улице, а увидим понравившееся кафе или ресторан, остановимся. Согласны?
      - Я не против! Вперед, ведите меня!
      Какая ты восторженная, Ольга.
      Мы шли по вечерней Москве. Не торопящиеся провинциалы. Я почему-то решил, что она тоже приезжая. Нас обгоняли и толкали, а мы шли и молчали, изредка смотрели друг на друга украдкой, улыбались этому детскому стыду.
      - Вы не устали? - спросил я.
      - Нет, а вы?
      - Тоже нет, вас не смущает, что мы идем и молчим, Ольга? - я следил за ее реакцией на мои слова. - Встретились два взрослых человека и идут, молчанием освещая темнеющий город.
      - Странно вы говорите.
      - Что значит странно?
      - Вы говорите, и мне кажется, я слушаю музыку, а не слова человека, это вы специально так делаете? - я бы посчитал это насмешкой, если бы не деликатный тон, которым она произнесла это.
      - Интересное мнение, Оля. Я просто говорю. Вам неприятно?
      - Напротив, Вадим, продолжайте, также я впервые встретила такого человека, как вы. Что вы головой качаете? Не верите?
      - Нет.
      - А зачем мне говорить вам неправду, льстить? - она помедлила и продолжила. - Я запомнила, как вы разглядывали меня в метро. Буквально облизали всю взглядом.
      - Зачем так откровенно, в наше время честное слово дорогого стоит, - мне не хотелось, чтобы разговор кончился взаимными оскорблениями.
      - По-моему, мы с вами в том возрасте, когда уже не нужно хвататься за соломинку приличий, не девочка и мальчик первоклассники разговаривают. Не так ли?
      - Да, мы не дети, - согласился я. - И вам не противно, что я так плотоядно вас осматривал?
      - Нет.
      - Почему?
      - Во-первых, я увидела, что вас не очень заинтересовала, потом, вы же мужчины все одинаковы, сначала на красоту и сексуальность ложится ваш взгляд. Так?
      Замечательный у нас диалог. Обычно я сторонился таких резких высказываний, мне нравились полутона, недосказанность, а Оля ко всему, по-видимому, относилась просто, принимала вещи такими, какие они есть, без приукрашенной иллюзии мысли.
      - Все правильно. Я смотрю, вы не любите мечтать?
      - Не люблю, - она засмеялась, - но сейчас мечтаю!
      - О чем?
      - О стуле, ноги устали идти, и о пище насущной, время ужина. А как вы? Или только о небесных светилах думаете?
      - Да нет, я тоже проголодался, - я решил, что сегодня она меня не достанет своими приколами, - вон, видите, вывеска, кажется, ресторан “Астория”. Неплохое место. Пойдем?
      - Да, вперед к колбаскам и сосискам, - оригинальный юмор у тебя.
      Мы вошли в ресторан. Нас встретил красивый швейцар, необъятный в плечах, седовласый исполин, приятно видеть таких гигантов. Метрдотель отвел нам столик у окна.
      - Оля, вам нравится здесь? - спросил я, когда мы немножко освоились в новой обстановке.
      - Да, ничего, - ответила она, - пока приятно.
      - Тогда заказывайте, - я протянул ей меню, - все, что захотите, и за меня тоже выбор сделаете!
      - Нет, нет, я так не могу, а если я не угадаю ваш вкус? - возразила Оля.
      - А вы попробуйте, я думаю, у вас получится, - подбодрил я ее.
      - Хорошо, - и Оля углубилась в чтение красной папки.
      Несмотря на посредственные внешние данные, Оля все больше мне нравилась, какая она неординарная личность, спокойно говорит о наших мужских слабостях, и в то же время смущается сделать выбор котлеты, молчание ее не волнует, мне кажется, в ее обществе я помолодел на пятнадцать лет.
      - Ну, как успехи в выборе вкусовых искушений? - прервал я ее чтение.
      - Тут так много всего, некоторых названий я даже не знаю, - она засмеялась.
      Улыбка у нее приятная, и зубы ровные, не вставные…
      - Да, зубы пока еще мои, - сказала Оля.
      - Вы что, мысли читаете, - я немножко опешил, - Оля, вы видите меня насквозь?
      - Почти, Вадим, вам это не нравится? Я могу не говорить.
      - Но видеть-то не перестанете, - мне стало смешно, - вас самих не пугает, не противно то, что внутри меня.
      Она ответила не сразу, помолчала минуту, задумчиво рассматривала заглавные буквы “Меню”. Я с нетерпением ждал ответа, почему-то почувствовал, что не хочу, чтобы она ушла сейчас.
      - Не знаю, мне сначала не понравился ярковожделенный окрас ваших мыслей, а потом я поняла, что это поверхностно и не главное, что вы легкоранимый, романтичный человек.
      - Вы это обо мне, - переспросил я.
      - Да, не узнали себя?
      - По-моему, вы меня с кем-то путаете, Оля?
      - Нет, это вы. Вы привыкли прятаться за агрессией сексуальных эмоций, я вас понимаю, так проще. Проще относиться к жизни с усмешкой, как говорят, в улыбке тает равнодушие. Но вы не такой, как кажетесь, я это сразу поняла, как только вас увидела в первый раз в ресторане.
      - Пьяного? - моему удивлению не было предела.
      - Да, пьяного, тогда вы ничего не соображали и было особенно заметно это противоречие внешнего агрессивного мужчины и внутреннего усталого ребенка.
      - Кого, кого?
      - Вы не ослышались, ребенка. Ну хватит об этом, я выбрала.
      Подошел официант, Оля что-то ему сказала, я не слышал, все мое существо наполнилось свежестью только что произнесенных откровений. Я как будто проснулся от долгого сна. Совершенно чужой мне человек приоткрыл занавесу моей давно валяющейся на задворках сознания души. Я ощущал состояние полета, необъяснимой по духовной высоте нежности. Принесли первые блюда, вторые, десерт, все прошло мимо, так сильно я был погружен в себя от переживаний.
      - Вы ангел?
      - Я, - у Оли напротив аппетит был зверский, она не разговаривала со мной, потому что все время жевала, - нет, я женщина. Обыкновенная.
      - Вы ангел, - не спугнуть бы тебя, незнакомка, - как вам кухня в этом пристанище ночных странников?
      - Очень понравилось, а вы почему не едите, аппетит пропал? - и опять божественная улыбка.
      - Да, что-то не хочется.
      - Ну все, пора идти, у меня ребенок один дома.
      - А кто?
      - Девочка, Наташей зовут, семь лет, - она хитро посмотрела на меня, в который раз предугадав мои вопросы.
      На такси за тридцать минут доехали до ее дома.
      - Провожать меня не надо, на кофе все равно не приглашу, - рассмеялась она, - спасибо за вечер, и обещайте, что позвоните мне. До свидания.
      - До свидания, Оля, вы чудо!
      - Потом, потом, все потом. Позвоните, не забудьте!
      Она закрыла дверцу машины и легко пошла к подъезду. На прощание обернулась, как бы говоря, спасибо, фигура у меня и правда ничего. Откуда она все знает?
      Я ехал по ночной столице, наслаждался освещением родины, любовался стенами домов, здоровался с неспящими полуночниками окон. На сердце легко, дома я не включал телевизор.
     
      Мы встречались уже месяц, никакого интима, просто прогулки и разговоры. Оля удивляет меня каждый раз, угадывая мои мысли и чувства. До знакомства с ней я считал себя уставшим и все знающим мужчиной. А сейчас как мальчик бегу на свидание. Наблюдая за своим поведением, боюсь сделать напрашивающийся вывод, а не влюбился ли я? Возможно, на старости лет, так сказать, последний рывок. Мне не хотелось объясняться, но я чувствовал, что дружеская атмосфера прогулок не может продолжаться бесконечно. Мы из плоти и крови, и сколько бы красивых слов не говорили поэты, рано или поздно начинаешь думать о главном: ты хочешь дотронуться до нее? Хочешь поцеловать? Я не решался перейти эту грань, но не мог справиться с нарастающим желанием близости, ее женственность обволакивала меня колдовством.
      - Тебя что-то волнует? - спросила Оля.
      Сегодня решил поговорить и разобраться в этом водовороте чувств, не знал, как начать. Когда все по-настоящему, весь свой опыт можешь выбросить.
      - Почему ты так решила?
      - Ты третий день сам не свой, - она погладила меня по голове, как мама непослушного сына, - расскажешь?
      - Да так, на работе неприятности, - и отстранился от ее руки.
      - Неправда! Что с тобой? - ее нежный голос сводил меня с ума.
      - Я хотел тебе сказать… Понимаешь…
      Как я хотел, чтобы сейчас она все поняла без слов.
      - Извини, не понимаю, - Оля смотрела в сторону, и мне показалось, что она удаляется от меня. Я ее теряю? - Ты решил расстаться со мной?
      - Нет.
      - Тогда что? - наконец взглянула на меня, сколько радости в твоих глазах, дорогая.
      Вместо ответа я дотронулся до ее каштановых волос, пальцы потерялись в густых шелковых волнах. Оля не отстранилась, только смотрела на меня ласково и доверчиво. Мгновение перед таинством, делаешь шаг в неизвестность, ее душа говорила: не бойся, я жду тебя.
      Ночи нам не хватило.
      - Разве так бывает, Оля? В сорок лет открыть непознанный мир, когда казалось, жизнь уже прочитанная книга, - после всего, что с нами произошло, мы обвили друг друга переплетеньем тел и боялись потерять это ощущение неповторимой близости, единения, слитности сердец, после стольких лет одиночества. Не было Оли и Вадима, мужчины и женщины, а только любовь.
      - Не надо все планировать, Вадим, наш путь - это хаос встреч, ошибок, разочарований, ради вот этого мгновения. Мне теперь ничего не страшно, ты со мной, это не сон?
      Я еще теснее прижал ее к себе.
      - Хорошо, не буду расчерчивать жизнь на квадратики, - я улыбнулся.
      - Чего ты смеешься, - Оля уткнулась в мое плечо.
      - Да так, я просто счастлив. Я сейчас себя чувствую как в древней легенде.
      - Какой легенде, расскажи!
      - Давно, давно, - начал я, - в тридевятом царстве, тридесятом государстве…
      - Не хохми, давай серьезно, - шутливо оборвала меня Оля.
      - В одной из древних стран произошла обычная для тех мест история. Два молодых сердца полюбили друг друга. Сыграли свадьбу. Время близится к ночи, молодая покидает своего любимого и говорит ему: милый, я приготовлю наше ложе, приходи скорее! Муж попрощался с гостями, и бегом к жене, а дверь закрыта! Открой, говорит он, это твой муж пришел, но жена не открывает ему, только спрашивает: кто это стучится в мою комнату? Муж называет себя, но жена опять спрашивает его: кто стучится в мою комнату? Он повторяет свое имя, но никакого результата, хотел даже выломать дверь от нетерпения, но не смог. Раньше умели делать надежные ворота внутренних покоев. Устал, присел, и думает, а может, любимая с ума сошла? А то все повторяет из-за дверей: кто пришел ко мне? И тут он понял, что жена его не мучает, а загадку загадывает. Думал, думал, спрашивал себя, кто я был для нее до свадьбы, чужим, отдельным человеком, можно сказать, посторонним. А сейчас? Все изменилось. Она спрашивает: кто стучится ко мне? Я отвечаю: это я! То есть опять говорю про себя, как об отдельной личности, независимой и не связанной с ней, и она, естественно, меня не пускает. Кто же я теперь? Есть Я, и есть Ты, моя жена, если нет меня, то что же остается, только Ты! Он снова постучался. Кто там? - спросила жена. Это Ты, - ответил молодой супруг. Жена открыла дверь. Вот такая история, Оля!
      - И что ты хотел этим сказать, - она произнесла это опять с оттенком доброй иронии.
      - Да ничего, так просто рассказал, - неужели ты не поняла, Оля.
      - Да поняла я, поняла, - рассмеялась Оля, - только я не девочка, не нужно таких красивых историй. Я это ты, ты это я и ничего не нужно нам, - напела она.
      - Мне нужно!
      - Что?
      - Ты и обед!
      - Ничего в этой жизни не меняется, - Оля оттолкнула меня и начала одеваться.
      - Ты куда?
      - На кухню, ты сказал, что есть хочешь. Иду готовить!
      - Пойдем в ресторан, у меня все равно ничего нет в холодильнике, - предложил я.
      - Потом, мне хочется тебе что-нибудь приготовить! - и, не обращая внимания на мои протесты, Оля ушла на кухню греметь кастрюлями.
      - Помочь тебе, - предложил я.
      - Если есть желание, можешь почистить картошку.
      - Хоть ведро!
      - Достаточно несколько штук для себя, я не буду.
      Я оделся и присоединился к ней. Милая за несколько минут до неузнаваемости изменила ландшафт моей трапезной, обеденный стол заставлен банками и сковородками, на кухонном столе разложены помытые овощи, а дорогая, спрятавшись за дверцей, холодильника что-то осторожно перебирает.
      - Что ты сделала с кухней?
      В ответ на мой вопрос из-за дверцы показалась рука с куском прошлогоднего сыра и победоносно описав дугу, положила его на стол, пополнив длинный список испортившись продуктов.
      Наконец появилась Оля, на этот раз она держала в руках трудно узнаваемое подобие плавленого сырка.
      - Ты давно делал ревизию своих продуктовых запасов, - спросила она, разглядывая сырок, - ух ты, рекордсмен!
      - Не понял, кто рекордсмен?
      - Сырок рекордсмен! Три года как срок годности истек! - пояснила Оля, и, показывая рукой на лежащие на столе продукты, добавила. - Колбаса сырокопченая, полгода. Творог крестьянский, один год. Кефир, один месяц, о, свеженький еще! - пошутила она. - Хлеб, лежал в морозильнике, срок годности не известен! Масло вологодское, шесть месяцев! Пара ссохшихся лимонов, предположительно полтора года! Так, что еще, а вот, несколько предметов животного происхождения, идентификации не подлежат! Отвертка, перочинный ножик, шурупы, лежали в отделении для яиц! Минералка из г. Кисловодска, скважина № 54, - прочитала она на этикетке, - кажется, минеральная вода под этой маркой не выпускается уже месяцев восемь. И так далее, и так далее! А ты говорил, что у тебя ничего нет! - закончила Оля.
      - Это же не продукты, это…
      - Раритеты, - подсказала она, - ладно, неси ведро, все выкинем!
      - Тут, пожалуй, мешок нужен! - сострил я.
      - Ты прав, - сказала Оля серьезно и открыла дверцу кухонного шкафа, - где это я его видела, белый такой из-под…
      - Сахарного песка!
      - Ага, вот нашла! Держи, - она протянула мешок, - возьми за края, а я скидаю туда все.
      Мешок быстро наполнился.
      - Килограммов десять, - попробовала приподнять эти отходы Оля. - Теперь, Вадим, пожалуйста, быстро вынеси это на помойку, а то я думаю, еще минут пятнадцать, и кухня превратится в газовую камеру!
      С удовольствием выполнил задание моей новой хозяйки. Мне так приятно было ощущать это давно позабытое чувство, что кто-то заботится о тебе, что ты кому-то нужен! Такие перемены в моей жизни за несколько дней! Вернувшись, я обнаружил приготовленный ужин на том же самом столе!
      - Так быстро! Ты волшебница, Оля!
      - Все намного проще! Немного жизненного опыта! - улыбнулась она, - мой руки и за стол, у тебя где штопор?
      - В правом ящике кухонного стола, - крикнул я из ванны. - А что, у меня и вино есть? - удивился я.
      - Чего только у тебя нет! - услышал я в ответ полушутливый ее голос.
      Мы уселись за стол, я разлил вино, о, неплохое французское “Бордо”, откуда оно у меня?
      - Выпьем? - предложил я.
      - Выпьем, - поддержала Оля.
      - За тебя! - сказал я и собрался уже сделать глоток.
      - Постой, постой, - остановила меня Оля, - и все?
      - Что все?
      - За тебя и все? Знаешь, на что это похоже! Как будто в компании подвыпившие мужики говорят: “За прекрасных дам!” И еще встанут при этом! Пошло!
      - Да? А как ты хочешь? - опешил я.
      - Скажи чего-нибудь для меня! Ты же умеешь!
      - Сказать? - я задумался. - Я не умею говорить, ну что ты смеешься! Я серьезно! - я помолчал. - Ты знаешь, раньше я специально тренировался для того, чтобы говорить красивые слова женщинам. Как, спросишь ты? Просто: читал наших классиков, чтобы увеличить словарный запас, готовил речи, образы и т. п. Но со временем мне стало так противно от этого искусства обольщения! Говорить женщине о высоких материях только для того, чтобы залезть к ней в трусы, когда начинаешь это понимать, становится горько на душе! И поэтому как только доходило дело до личных отношений с противоположным полом, я резал правду матку, или - или, естественно, это мало кому нравилось! Романтики нет! А после второй нашей встречи я…
      У меня перехватило горло от волнения!
      - То что? - осторожно спросила Оля и нежно дотронулась до моего лица рукой.
      - То я испугался, - сказал я хриплым голосом, - я испугался, что могу больше никогда тебя не увидеть!
      - Поцелуй меня, - сказала тихо Оля.
      - Что?
      - Поцелуй меня, любимый, и никогда, слышишь, никогда не отпускай меня от себя!
      - Даже в туалет?
      - Только не надо опошлять такую минуту!
      Мы поцеловались, и в этом поцелуе навсегда (я надеюсь) утопили свое одиночество, пока я могу касаться тебя, я не один.