Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
Rambler's Top100


Александр Пряничников


Кристалл






      Я приехал в город в полдень. Жара стояла уже две недели. Пробравшись сквозь запотевшие тела на вокзале, взял такси.
      - Вам куда? - заскучавший шофер окинул ленивым взглядом.
      - Проспект Мира, 40.
      - Сто рублей.
      - Поехали.
      Командировочные, скитальцы современного мира, кроят своими разъездами территорию страны, сегодня я с вами. Вызвали из отпуска и направили в этот областной центр, пообщаться с заводом-изготовителем так желаемого нами оборудования.
     
      - У них проблемы, - мой начальник ходил по диагонали кабинета, говорит, так ему легче думается, а у подчиненных не будет шейного остеохондроза.
      - Какие? Сроков не срывают, все выполняют согласно контракту.
      - На. Почитай, - и протянул мне листок, лучше бы я его никогда не видел, сколько раз пожалел потом.
      В документе было написано, что завод “Кристалл”, наш подрядчик, выполнил первый этап работ, о чем составлен соответствующий акт приемки работ, подписанный обеими сторонами и просит заплатить за выполненную работу. И что?
      - Прочитал? - что вы так дергаетесь, дорогой начальник.
      - Да. И не понял, о чем волноваться.
      - Ты был в отпуске, кое-что изменилось. Мы заключили с ними дополнительное соглашение, в котором перенесли сроки выполнения работ с конца июня на конец августа. Так как мы уверены, что изготовить оборудование в сроки, оговоренные в контракте, невозможно. Тогда вопрос, что они там изготовили? За что просят заплатить?
      - Но акт подписан вашим замом.
      - Он погиб.
      - Как погиб, акт подписан два дня назад.
      - Вот так, выходил из гостиницы и случайно попал под машину.
      Как события разворачиваются. Может не подписывать вызов из отпуска.
      - Понимаешь, они могли собрать наш прибор, но дело не в оболочке, они заставят нас заплатить, потому что нам не доказать наличие его рабочих характеристик. Пульт изготавливают в Англии, а это еще полгода работы. Понимаешь?
      - Не очень.
      - Если мы заплатим эти деньги, а это семьдесят пять процентов от всей сделки, что составляет примерно пятьдесят миллионов долларов, а изделие не готово, то мы их потеряем навсегда, - наконец-то присел на краешек стола, удобная позиция для нового рывка по диагонали, о нет, зажигалку достает, курить будет, не выношу табачного дыма, - так составлен договор. После подписания акта завершения работ вся ответственность переходит на нас даже в случае выявления брака в работе завода “Кристалл”, - закурил все-таки, терпи.
      Начальник с наслаждением наполнил легкие сизой отравой, и не спеша, выпустил дым через нос и рот. Со стороны казалось, что его голова загорелась.
      - Но акт уже подписан.
      - Да, но деньги не перечислены, юридически уже проиграли, но мы не в Европе, можем просто не заплатить, нас прикроют, - не ходит, но курит, лучше бы ходил.
      - Еще один момент, важный для меня. Я ничего не понимаю в технике. Моя задача, как вы знаете, осуществлять связь между заказчиком и нашей фирмой. Это подразумевает, конечно, понимание технической стороны любого договора, но только поверхностно. А для деталей существует десятый отдел. Разумнее послать кого-то из инженеров механиков, кто проектировал этот прибор. Они сразу определят, рабочий он или нет.
      - Все нити в руках держал мой зам, поэтому он и подписывал акт. Все остальные знают отдельные части проекта, целой картины не знает сейчас никто. Так что все равно, поедешь ты или инженер. И главное, сейчас я только тебе могу доверять, - лучше не доверяй, перестань смолить, - если ты приедешь ни с чем, я ликвидирую наш институт.
      Обрадовал.
      - Что, так серьезно?
      - Да, извини, я не могу всего рассказать сейчас. Потом. В общем, задача понятна, ты едешь в “Кристалл” и должен определить, действительно ли прибор рабочий.
      Два часа назад, входя в этот кабинет, я любовался своим шефом, и думал, что максимум, зачем меня вызвали, это завершить какое-то срочное дело по причине заболевания управляющего или срывается перспективный контракт. А тут пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что. Откажусь. Но, внимательно рассматривая мои гамлетовские сомнения, шеф почувствовал, что надо дожать клиента, т. е. меня. В плане психологии взаимоотношений с работниками он, наверное, был лучшим в стране. Во всяком случае, я никого профессиональнее не встречал.
      - Да, повторюсь, самое главное в этом деле это доверие, - пауза, держи паузу, как говорил великий режиссер, пауза - это все! - А доверять я могу только тебе, - я растаял, лежу тепленький в луже лести, берите меня. - Ну как, согласен.
      - Я сделаю все, что в моих силах.
      - Тебе понадобится помощник и деньги, деньги я дам тебе сейчас, - он достал из сейфа увесистую пачку наличных, тысяч десять, долларов, конечно. - А помощник, референт погибшего Володи, - первый раз назвал его по имени, они были очень дружны, вместе организовали эту контору, а тут бац и всему конец, можно только догадываться, что у него внутри творится в данный момент, - вы встретитесь на месте, он сейчас там все формальности улаживает с телом… - закашлялся, - с телом …, да и так понятно. На тебе бумаги, прочитаешь, разберешься. Ну, вот и все, - он задумчиво оглядел свой кабинет, как будто прощаясь. - Я все тебе сказал, теперь от тебя зависит результат. Береги себя, Сережа.
      - Хорошо, - я поднялся, протянул ему руку.
      - Прощай, - и, поймав удивление в моих глазах, пояснил, - так раньше до революции говорили до свидания, только Господь знает, встретимся ли мы снова. Иди, я еще посижу, поработаю. Через пять часов твой поезд.
      - Прощайте.
     
      В пути я не спал, знакомился с проектом, читал отчеты, переписку с “Кристаллом”. К концу пути сложилась какая-то картина в голове, но появилась и тяжесть долгой умственной работы.
      Наблюдаю за чередой сменяющихся однотипных улиц, все областные центры похожи друг на друга. При Советах не заботились об индивидуальности, лучше как у всех соседей вокруг, набор дежурных улиц, разрушенные старые культурные ценности, на их месте возведены великолепные шедевры зодчества двадцатого века эпохи социализма. Я бы эту архитектуру назвал жилище коммунистов, причем не передающееся по наследству, покинул пост, освободи квартиру другому, равноправие все-таки было. О чем это я думаю, о каких-то постройках, о деле надо думать. Куда ты едешь. На завод. Стоп. Это вызовет подозрение, с поезда в конце рабочего дня, и прямо за дело, поймут, что волнуюсь.
      - Извините, я передумал.
      - Что? - водитель посмотрел на меня, как на кровного врага, тебе какое дело, я же деньги плачу!
      - Я передумал, поехали в гостиницу.
      - В какую? - что за тон, можно подумать, что ты в парк собрался в домино поиграть, а я тебе запрещаю.
      - В “Ленинградскую”.
      - Это еще сто сверху, - тебя замкнуло на этой цене, других цифр не знаешь?
      - Отлично, едем.
      Интересно, Денис, так звали помощника зама, догадался не появляться в “Кристалле” сегодня. Выходя из машины, я был подхвачен на руки как невеста здоровенным детиной, который при этом радостно жестикулировал и что-то пережевывал во рту в виде слов.
      - Сергей Владимирович, Сергей Владимирович, - Денис, успокоился я, - я так переживал, думал, вы туда поехали, - и так легко меня кружит на руках.
      - Может, меня сначала на землю поставишь, и поздороваемся, ну а потом и познакомимся. А на руках носить не надо, жена ревновать будет.
      - Ай, извините, это я от радости! - опустил-таки на землю, кошмар, вот это ученый, два метра высоты, и, наверное, килограммов сто двадцать веса, и явно не жира. Ой, лапу свою протягивает. Давать ему руку или нет, вдруг сломает, как он говорит от радости, а мне еще жить да жить. - Денис Перевязкин, помощник покойного…, - еще один в слезы, так не пойдет, он нормальный вообще, минуту назад чуть не задушил от радости, а сейчас бесформенная жижа чувств, я всегда подозревал, что ученые это люди не от мира сего.
      - Очень приятно, Сергей, пожалуйста, без отчества, - все-таки рискну дать ему руку, ага, вот так, и быстренько высвободить, пока не зажал, - ну что, пойдем, поговорим, - если все так плохо, как думает шеф, то нас наверняка уже пасут, и эта выходка Дениса нехорошо отразится в головах оппонентов.
      Наши номера на четвертом этаже. Выходишь из лифта, направо шесть метров, первый - Дениса, потом еще четыре метра - мой. Напротив моей двери - выход на пожарную лестницу. Это странно. Мы прошли в мой номер.
      - Ты сам выбирал номера.
      - Нет, когда мы приехали с Владимиром Викторовичем, нам вручили ключи сразу при входе в гостиницу, сказали, это лучшие. Он упрямился, просил первый этаж, у него больное сердце было, но нас уверили, что лифт никогда не ломается, и к таким гостям будет особое отношение.
      Особое отношение. Да так и получилось. А лучшего расположения для нападения и не придумаешь.
      - А ты видел, как он попал под машину?
      - Нет, меня вызвали с утра на предприятие, там возникли какие-то важные вопросы на участке автоматики.
      - Ну и как, помог коллегам?
      - Да они как дети, ей Богу, боялись запустить насос охлаждения, смущает, видите ли, потрескивание в корпусе. Так это же естественно при первом запуске. Я им перед этим объяснял, объяснял…
      Я прервал его.
      - Так что, выходит, вызов был неоправданным?
      - Да конечно, пять минут и все. Я уже собрался ехать обратно. И тут как раз позвонили, - опять посерел и замолчал, хороший парень. Но я тоже не железный, нужно поспать пару часов.
      - Денис, иди к себе, в восемь у меня, хорошо?
      - Да, отдыхайте, рад познакомиться.
      - Я тоже, кстати, как там с оформлением документов.
      - Все в порядке. Он же сирота был. Так что даже отправлять некуда. Похоронят прямо в этом городе, - подожди, ты что-то путаешь, там шеф убивается по другу, неужели не захочет отдать последнюю память покойному, ну ладно, это потом, туман в голове.
      - Денис, позвони Палычу, он просил сообщить, как обстоят дела с этими формальностями, - вот умер человек, и остались от него одни формальности и дела нет никому. Пока в силах, да результат приносишь, кто-то еще шевелится в твою сторону, а как только с дистанции сошел, - до свидания, милый друг, прощай, как говорит шеф. Все, спать, два часа я заслужил.
     
      Только лег и провалился, снилась всякая ерунда, шеф в семейных трусах бегает по институту, кричит, что всех уволит. А сотрудники собрались вокруг меня и в актовом зале, причем все почему-то в смокингах и бабочках, даже женщины. Я сижу на стуле, с каким-то чемоданом на коленях.
      - Пора рассказать всю правду, - показывая на меня, кричат они.
      - О чем? - спрашиваю.
      - Сам знаешь, - отвечают.
      Одно из лиц кажется мне знакомым. Кого он мне напоминает? Ба, да это покойный зам, а рядом с ним Денис, что-то шепчет на ухо Владимиру Викторовичу.
      Тут в зал врывается в своих семейных трусах начальник. И с пеной от ярости бежит ко мне с воплем:
      - Я зачем тебя посылал? Чтобы благополучно все замять. Накопал фактов, напачкал, а кто убирать будет? - и пистолет из трусов достает, в зале на его слова сначала чуть слышно, отрывочно, но все отчетливее и громче, дружнее, раздаются аплодисменты на его безумие.
      - Постойте, - вскакивая со стула, пытаясь защитится, протестуя я, - я ни в чем не виноват, вас всех нагло обманывали, я привез…
      Ком мне подошел покойник и грубо вдавил обратно в стул.
      - Сиди, соплежуй, поздно уже, - руки у него холодные, и сам весь синий.
      - Держи, его Володя, - верещит мужчина в семейниках, - это он тебя подставил.
      А рядом услужливо вьется Денис, и как всегда плачет.
      - Да у берите от меня этого плаксу, - взмолился я, - он мне всю душу вымотал за три дня.
      А Палыч все не унимается, командует, чтобы сотрудники держали меня, кто за руку, кто за ногу, даже женщины ухмыляются и брезгливо меня лапают. Я наблюдаю за этим маскарадом, как будто меня это не касается, меня разбирает хохот от этой картины. Престарелого папаши в исподнем, нахохленных пижонов в костюмах от Армани, синего зама, рыдающего у моих ног Дениса.
      - Как я тебе завидую, как мне тебя жалко, - шепчет он.
      - Ты определись в своих чувствах, парень.
      Он на секунду задумывается, и его лик преображается в кошмар, ты лучше плач, не так страшно. И задумчиво с вольтеровской усмешкою.
      - Завидую.
      - Все готово!
      - Готово? Дайте сосуд, - шефу принесли красивую вазу из красного стекла. - Как рассол, Петрушка?
      Петрушка, бородатый мужик в фуфайке и резиновых сапогах, подразумеваю без кальсон, как у нас в учреждении одеваться стали странно, или плавки, или фартовая безупречность.
      - Славный получился рассольник, - почему рассольник, рассол, Петруша, рассол, совершенно разные вещи, - огурчики так и звенят, клиенту понравится.
      Шеф торжественно опускает черную руку в сосуд, руку мог бы и помыть, пред народом все-таки стоишь, и достает…обычный соленый огурец! Всего-то, а шуму, крику. Потом хитро подмигивает коллективу. И говорит.
      - Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! - прячет руку в свои необъятные трусы и красивым жестом показывает всем и мне тоже, огромный тесак! Кидает огурец вверх, рубит его на лету, две половинки тут же попадают в рот к заму и помощнику и громко. - Свершилось! - Замахивается надо мной этим железным мечом…
      Я проснулся. В дверь стучали, но мне казалось, ломились!
      - Откройте! Вы здесь! Сергей! - по голосу напоминает Дениса.
      - Сейчас открою, подождите, - что бы надеть, а вот мои плавки, хм… как у шефа во сне.
      Отворяю, передо мной, конечно, Денис. Встревоженный, глаза бегают.
      - Как огурец, вкусный?
      - Какой огурец? - опешил он.
      - Извини, я еще не проснулся. Ты чего так стучишь.
      - А вы на часы посмотрите!
      Одиннадцать. Вырубился, значит. Это усталость.
      - Да, что-то я заспался. Бессонная ночь в поезде, извини. Ты, наверное, чего только себе не придумал?
      - Да. Я уже в милицию собрался звонить. Жду. Жду. Приду, позвоню вам в номер, молчание. В ресторан спустился, там вас нет…
      Я прервал его.
      - А как здесь кухня? Хорошее место? Не кабак?
      - Нет, прекрасное место, тихо, уютно, готовят отлично!
      - До скольки работает?
      - До трех ночи.
      - Значит, у нас куча времени. Я в душ. Через пятнадцать минут встречаемся внизу, - выпроводил его, пока не узнаю, а одного среди моих вещей оставлять не буду.
      Приснится такое! Вода привела меня к жизни, осталось побриться, и я полноценный член общества. Свежая рубашка, галстук, пиджаки на мне всегда хорошо сидят, когда надеваешь костюм, и ты в нем как влитой, ощущение расплывшегося эфира от заинтересованных бросков энергии женщин, мне возвращают силы действовать. А вот мой сегодняшний напарник. Предпочитает свитера, не причесался, я критически оглядываю Дениса, пока двигаюсь в его сторону от лифта. Брюки не погладил, а это даже не брюки, джинсы надел. Ннда. Молодежь пошла. Зачем ты идешь в ресторан в первом часу ночи? Для работы, думаешь, ну, обсудим мы с тобой пару вопросов, перекусим, а потом…. А потом, милый Денис, ты увидишь молнии взглядов. Ночной ресторан, это оргия чувств. Все раскручивается в геометрическую прогрессию знакомств, пошлого или изысканного флирта. А что ты хочешь, это ночь! Ладно, не тушуйся, не высовывай язык от удивления, глядя на меня. Да, вот так, пятнадцать минут - и человек в подштанниках превращается в покорителя сердец, но не подумай! Только мужских! Учись, культурист!
      - Привет, ну что, пошли, поужинаем, - предложил я.
      - Я очень голоден, - неудивительно, такая масса требует много мясных жертвоприношений.
      Мы прошли в зал. Ресторан представлял собой огромное квадратное помещение, столики располагались по всей площади, я с удовольствием отметил, что места для танцев нет. Хороший признак. Когда отводят место для плясок в такого рода заведениях, это выглядит как приглашение, пейте, люди добрые, а затем в галоп. Это нам близко, конечно. Но чем дальше за тридцать, тем меньше хочется резвиться, а просто отдохнуть, посидеть, поужинать или пообедать спокойно в месте с хорошей вентиляцией и расслабляющей музыкой.
      Перед нами вырос статный, подобранный метрдотель.
      - Здравствуйте! У вас заказано.
      - Нет, мы приехали несколько часов назад, и хотели бы поужинать.
      - Прекрасно, я провожу вас. Где бы вы хотели присесть? В центре зала, у окна.
      - У окна.
      - Прекрасно, - видимо, это было его любимое слово. - Прекрасно, у вас будет отличный вид на площадь.
      Он проводил нас до столика, пожелал хорошего вечера и удалился. Из окна действительно открывалась красивая перспектива. Ночная площадь показалась мне даже красивой, огоньки рассыпались по периметру неровной массой, как будто кто-то сильной рукой развеял семена света, а не монтеры устанавливали фонарное освещение города согласно плану, одобренному мэрией. Редкие машины проскальзывали фарами по дороге и недовольно тормозили на светофорах.
      - Какие женщины, - вывел меня из задумчивости мой напарник, Денис расчерчивал зал взглядом, отмечая привлекательных дам. Молодой человек, рано еще.
      Подошел официант.
      - Что будете заказывать, вот наше меню.
      Выбирать не хотелось.
      - А что у вас сегодня лучшее? - он перечислил несколько блюд, мы сделали заказ, Денис раза в два больше моего по объему.
      Это уже неприлично так разглядывать чужие туалеты, или их отсутствие. Надо его отвлечь.
      - Как настроение, Денис?
      - Что? Извините, я не расслышал, - и неудивительно.
      - Я спросил, как у тебя настроение, Денис? - на этот раз услышал.
      - Да так, есть хочу. Я устал за последние дни от этих переживаний, улаживания формальностей, с милицией встречаться надоело, - надо увести его от этих грустных воспоминаний.
      - Не грусти. Скажи, а ты видел, как работает прибор, присутствовал на испытаниях?
      - Да, конечно, я был на всех этапах предъявления работ. М за тем и приехали суда.
      Осторожно, не надо на него давить, мягко поинтересоваться, не более. А то он сорваться может.
      - И как тебе понравилась работа твоих коллег из “Кристалла”?
      - Да. Они профессиональные ребята. Есть некоторые нюансы, но это мелочи, если брать во внимание, что это первая подобная работа на заводе, - он закашлялся, мне показалось, специально. - Молодцы, в общем, претензий у меня нет.
      - Я читал все бумаги. Судя по документам, они хорошо работают. Ну да ладно. Что мы все о делах. Завтра наговоримся еще, верно? Как тебе обстановка здесь, нравится? Здесь всегда так приятно?
      - Да, хорошо сегодня, - а сам на меня не смотрит, увлекся брюнеткой за соседним столиком. Денис, осторожно после таких взглядов можно ждать неприятностей. Я изучил объект. Главное одна, так что пока Денис в безопасности. Красивая. Курит, фу. Но не кокетничает с сигаретой, просто ей нравится курить. Высокая грудь, губы немножко полноваты. А так ничего. Я мысленно пожелал ему успеха.
      - Понравилась?
      - Кто, - и засмущался, ты чего, Денис, меня стеснятся не надо!
      - Ты так пожирал глазами эту девушку, я подумал, она тебе понравилась, - Денис медленно покрывается пунцовым загаром, ну прямо не атлет, а стыдливая девушка, приободрить нужно паренька, - хочешь, через пять минут мы все вместе очутимся за одним столиком?
      - Как это?
      - Смотри, - тряхну стариной, а если сорвется, попытка не пытка.
      Я поднялся, мне показалось, Денис усмехнулся. Но, опьяненный ловеласовским задором, не предал этому значения. В голове только мысль звучит, учись, сынок. Когда я подошел к столику, она мягко по-кошачьи повернула голову и сказала.
      - Свободно.
      Теперь моя очередь краснеть и удивляться, а я-то грешным делом подумал, что все видел. Что делать, присел. Не затягивай паузу, говори.
      - Все так просто?
      - Почему, я давно за вами наблюдаю, наверное, поспорили с молодым человеком, что через пять минут я буду с вами за одним столом сидеть? Не так ли? - у нее был такой превосходный тембр, что когда она говорила, казалось, тебя окутывает нежное дыхание солнечного свежего утра, настолько многообещающим был этот звук.
      - Вы правы, мы поспорили, - хотя инициатива у тебя, красавица, но опыт есть опыт, - но совсем не о том, мой друг уверял меня, что …
      - Хотите, угадаю, - и улыбка у тебя завораживающая, - я продолжу с вашего разрешения, что, например, он думает, у меня карие глаза, а вы голубые. Не так ли? - и ласково подмигнула мне серыми глазами.
      Вот это девушка! Вундеркинд. Ну что ж, остается сдаться на милость победителя.
      - Ну, если вам известны все мужские хитрости, связанные со знакомством, то разрешите задать вам последний вопрос, - но и здесь она меня опередила.
      - Как меня зовут? Маша.
      - Все, Мария, я сдаюсь! Я просто восхищен вашим умом и проницательностью! Но все-таки позвольте пригласить вас за наш столик. Вы не откажетесь, иначе мне придется первый раз в жизни признать поражение, да тем более перед таким молодым человеком. Неужели вы допустите это.
      Мария задумалась.
      - Если вы ждете кого-то, то не смею настаивать.
      - Я никого не жду, но мне пора скоро уходить, и я смогу посидеть с вами только несколько минут. Если вы согласны на такие условия, то с удовольствием присоединюсь к вам.
      - Мы согласны!
      Я помог встать Марии, и торжественно проводил ее к Денису. Он с интересом наблюдал наш разговор, и, по-моему, все понял. Так как когда мы подошли, ехидно сиял.
      - Я не представился, меня зовут Сергей. Это мой коллега Денис, а это умнейшая женщина на планете, Мария.
      Надеясь, что она пошутила, я не торопясь вел разговор о нас, чем мы занимаемся, узнали, что Мария фотограф в местной газете. Хотелось спросить, и что фотограф делает здесь в это время одна? Только подумал, как Мария посмотрела на меня серыми облаками, окрашенными в спелость весны, и произнесла.
      - Я вам потом расскажу, мы же еще встретимся. Не так ли?
      - Конечно, как вас найти?
      - Я сама вас найду. Было приятно пообщаться с вами, Денис, и с вами, Сергей. До свидания, - и бабочка упорхнула, как нереальное видение.
      Когда она скрылась, мы одновременно посмотрели друг на друга с открытыми ртами.
      - Кто это был? Ангел? - Денис сглотнул.
      - Не знаю, Денис, но вечер сегодня кончился, как только эта фея ушла. Ты устал?
      - Немного.
      - Пойдем спать, завтра много работы. Не надо, - Денис полез в карман. - Я сам заплачу.
     
      Сон был прекрасным и быстрым, никаких сновидений! Утром в девять часов я с Денисом позавтракал в ресторане.
      - Как спалось, Денис, - я с интересом изучал моего напарника, пыль не торопясь кружила в море золотистых лучей, пробивающих муть оконных рам, стекла не мешало бы помыть. Может, в книгу жалоб написать, примерно следующие. Все у вас, товарищи, пардон, господа, отлично и обстановка, и музыка, готовите превосходно, но меня расстраивают откровенно грязные окна, и поэтому не радует ни обстановка, ни музыка и кусок в горло не лезет. Как думаешь, отреагируют? Думаю, нет.
      - Я выспался, прекрасно себя чувствую! - Денис весь поглощен переработкой пищи.
      - Сейчас позавтракаем и, мне кажется, пора ехать на завод. Твое мнение?
      - Да, пора уже, я могу позвонить заместителю директора, если хотите.
      - Не надо, Денис! Просто поедем и все. Там на месте разберемся. Мы же заказчики и имеем право появляться, когда хотим. Ты не против?
      - Как скажете, - он переключился на кусок торта с гигантской кружкой кофе, - а вот и наша знакомая, - Денис застыл.
      Я обернулся, действительно в зал вошла Маша, днем она была еще красивее. На ней были джинсы, так вожделенно обтягивающие бедра и футболка с оголенной полоской живота, так сейчас модно. Она увидела нас и подошла поздороваться.
      - Доброе утро!
      - Доброе утро, Маша, - Денис молчал, на него она оказывала просто гипнотическое действие, - извините, мой Денис теряет дар речи от вашей слепящей внешности.
      - Денис, не тушуйтесь, я всего лишь женщина, - она улыбнулась, - вы завтракаете, можно к вам присоединиться?
      - Да, конечно, садитесь рядом с Денисом, пусть привыкает, - он как-то недружелюбно взглянул на меня, что, аппетит пропал, громила?
      Маша была сплошное очарование, я поймал себя на мысли, что в присутствии этой женщины забываю обо всем на свете, мне не хочется на завод, думать и разговаривать о делах. Мне тянуло к Марии, хотелось говорить ей комплименты, смотреть в серый туман. Нужно быть осторожнее, я бы не хотел, чтобы она почувствовала свое влияние на меня, да и общаться так легче, без выяснения отношений.
      - Сегодня прекрасная погода, мне показалось утром, что вы бегали в парке? Или это были не вы?
      - Да, вы правы это я!
      - Вам нравится бег.
      - И не только, я вообще люблю спорт, особенно велосипед. Но сейчас такие прекрасные дни, а утром город спит, и бежать по пустынным улицам, где в час пик не протолкнешься, так забавно.
      - Какая вы молодец, вот Денис тоже увлекается спортом, правда, Денис? - попытался я втянуть его в разговор, бесполезно, только невразумительное мычание и пережевывание торта в ответ.
      - Это заметно по его фигуре, - Марию, похоже, не трогало его молчание.
      - Вы здесь по делам, - я попытался сменить тему.
      - Нет, пришла вас увидеть, - засмеялась, - все намного проще, я живу рядом, а готовить не люблю. Поэтому по возможности обедаю здесь, - туманно объясняете, Мария.
      - Нам пора, - проснулся Денис.
      - Да, к сожалению, - я посмотрел на часы, половина десятого, - вы не передумали, может, дадите свой телефон. Созвонимся, поужинаем?
      - Скажите лучше ваш номер, я сама вам позвоню, - вот упрямая девушка.
      - Нет, нет, так не пойдет, какая вы хитрая, хотите, чтобы я у телефона все время сидел, ожидая вашего звонка. В таком случае будем встречаться здесь, - заключил я, но почему-то у собеседницы это не вызвало радости. - Нам действительно пора, до свидания, приятно было вас снова увидеть.
      - До свидания, - мне показалась, она расстроилась, а Денис даже не попрощался, удивляет он меня.
     
      Вышли на улицу. Денис подозвал такси. Когда садился в машину, лицо водителя показалось знакомым, точно это вчерашний шофер, сейчас скажет…
      - Сто рублей, - не удивительно.
      - Простите, - не выдержал я, - куда бы мы ни ехали, цена одна, сто рублей.
      - Одинаковое расстояние, - отвечает в своей невозмутимой манере.
      - Но вчера от вокзала до завода было дальше. И вы тоже сказали сто рублей, - не унимался я.
      - Рынок, - ты что, издеваешься, железная маска спокойствия.
      - Какой-то подозрительный у вас рынок?
      Машина неожиданно остановилась.
      - Выходите! - монотонно, но безапелляционно.
      - Как это выходите, Денис, ты чего молчишь, - мстит мне за утренний разговор с Марией что ли, - куда мы пойдем, здесь шоссе, - машины с визгом проносились мимо нашей Волги.
      - А мне все равно, вы нарушили шестой пункт городских правил для водителей такси, который гласит: оскорблять водителя пассажир не имеет права. В случае нарушения пассажиром этого пункта водитель имеет право высадить пассажира. Вы нарушили. Выходите, - все этого было произнесено с таким серьезным выражением лица!
      - Какое правило, я не знаю никаких правил, вы меня с ними не знакомили.
      - Пункт двенадцатый гласит, незнание данных правил не освобождает от ответственности.
      - Вам не нужны сто рублей?
      - Не в деньгах счастье.
      У меня засосало под ложечкой. С чего бы это. Почему он из-за ерунды хочет выгнать меня из машины? Остановок нет, автобусов нет. Почему молчит Денис? Если я выйду из машины, то… Страшная догадка осенила меня. Так, значит, должен быть дублер, еще одна машина с молодцами, и должна она быть где-то рядом. Я огляделся. Господи, в ста метрах от нас остановилась БМВ, водитель менял колесо. Может, действительно поломка? А почему так много совпадений. Что делать? Если силой заставить его поехать дальше. Нет, не подходит. Во-первых, Денис на их стороне, и он меня в мгновение свяжет. Во вторых, ты не боксер, оружия у тебя нет, как ты его испугаешь? Никак! Я пропал… Но тут зазвонил мобильник.
      - Да, - пауза, - узнал, - пауза, - хорошо, до свидания.
      Достал сигарету, закурил. Мне почему-то стало легче, и я начал наглеть.
      - Прекратите курить, это вредно для здоровья. Моего здоровья!
      - Потерпите. Еще десять минут, и вы на заводе.
      - Вы передумали, - изумленно ломая дурочку, подыгрывал я.
      - Да, - машина поехала.
      А что там с БМВ? Колесо вдруг починили, развернулись, и в другую сторону. Много совпадений. Кто-то отсрочил мою кончину. Но почему? Все так очевидно! А может весь спектакль только для того, чтобы напугать меня? Надо признать им это удалось. А вот и завод. Впечатляющее здание из красного кирпича, наверное, заводоуправление.
      - Сколько?
      - Сто рублей, - у тебя резиновые глаза, водитель.
      - Денис, заплати.
      Мы вошли в парадную дверь. Я заметил, что такси завернуло на стоянку. Бежать? Куда?
     
      Нас уже встречали. Интересно, откуда они узнали так точно о нашем приезде?
      - Доброе утро! - молодой человек приветливо улыбался, протягивая руку, - мы вас уже заждались, директор отменил совещание, - какая честь, - он ждет вас.
      Даже не спросил кто мы, откуда, сам не представился. Впрочем, Дениса в этих стенах изучили, судя по всему, если он на них работает. А то, что работает, это несомненно. Сопровождающий провел нас на второй этаж, внутри заводоуправление сохранило отголоски дизайна тридцатых годов, красный мрамор на полу, увесистые люстры, лепнина на потолке. Сталинская эпоха и давящая атмосфера, хочется вырваться на воздух. Такое впечатление, что я под конвоем. Спереди крепкий парень, сзади - Денис с мышцами-шарами. Как говорится, шаг вправо, шаг влево, побег, прыжок на месте - провокация. Может ты, Сережа, тучи сгущаешь, может, не все так плохо? Долго идем. Петляем. Неужели кабинет директора так далеко? Или меня опять испытывают на прочность. Тактика садистов. Наконец-то пришли. Дубовая дверь, несмотря на кажущуюся массивность, легко открылась.
      - Здравствуйте, - сказала секретарь директора, - подождите секундочку, я доложу Григорию Константиновичу.
      Говорят, скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. Можно немножко изменить, получилось, скажи директор, кто твой секретарь, и я скажу, кто ты. Секретарь очень, очень респектабельна и патетична. Мягкие глаза светятся властной холодной рассудительностью, жесты гармоничны и в них угадываются повадки ее начальника. Следя за ней, я просто ощущал присутствие человека, сидящего за стеной. Вот так он поднимает руку, так поправляет очки, так берет ручку, мне кажется, я даже знаю, какой у него размер обуви, сорок пятый. А ты его спроси об этом. Перед смертью? Неудачная шутка! А что, все может быть, зайдешь в кабинет, и потом сердце не выдержало у товарища Сергея, выбежит директор из кабинета или нет, скорее Денис, заголосит, скорую, скорую, секретарь не торопясь вызовет машину, но как всегда пробки, не хватает персонала. Приедут, констатируют смерть от острой сердечной недостаточности, еще скажут: мы его брать не будем, он нам премию сорвет, у нас премия за смертность в машине платится по итогам месяца. Вот так. Ты брось, тебя никто не режет еще. Рано коньки отбрасывать.
      Секретарю позвонили.
      - Да, Григорий Константинович, - это про нас, - сейчас. Пройдите, товарищи, директор вас ждет, - у них здесь даже обращения из советских времен. Маленькая копия открыла нам дверь.
      Навстречу вышел оригинал, Григорий Константинович!
      Под семьдесят тебе, старина. Я даже ничего нового не могу к твоему облику добавить, дорогой ты мой. Как я и предполагал, смотришь на секретаря, увеличиваешь в несколько раз ее образ, и вот готовый индивидуум, даже мимику Гриша (можно я вас так буду называть) передал секретарю, а может, секретарь передал директору. Хватит, Сережа, болтать. Улыбайся как можно радостнее.
      Я сделал шаг навстречу.
      - Здравствуйте, Григорий Константинович, Сергей Медников, представитель заказчика, - и с чувством жму руку старика.
      - Здравствуйте, здравствуйте, Сережа, - так ласково меня называет, сплошной мед. - Мы вас уже заждались, думали, сразу к нам приедете. Ваш поезд вчера прибыл?
      - Да, но слишком поздно…
      - Во сколько, - перебил он.
      Как я не люблю властный тон, меня трясет от такого обращения. Наверное, он имеет на это право, сейчас я в его власти. Что хочу, то и ворочу. Интересно наблюдать за моими спутниками, отошли как псы назад, дышат в холку. Поглядывают на хозяина и на меня, ждут команды. Ничего не происходит, а обстановка накаляется.
      - В 17.00, - как в армии, показать билет тебе, - но мы с Денисом решили, что не будем утруждать вас таким поздним визитом…
      - Напрасно, - опять резко и грубо отрывисто оборвал, - мы работаем допоздна, знаете, привычка с годами выработалась.
      Ага, привычка, небось, весь коллектив мучается от твоей привычки. Директор у себя вечером, вдруг вызовет, никуда не уйдешь, замы сидят, не отпускают своих замов, те - своих, и так по цепочке, половина управления заводом. А ты, старик, наверное, поздно на работу приходишь, выспишься, вот и сидишь допоздна. Прямо как Сталин, тот тоже любил подчиненных шевелить ближе к ночи.
      - Жаль, что мы с коллегой не были в курсе вашего распорядка дня, так обязательно приехали бы вчера. Но с другой стороны, наш визит - чистая формальность, оборудование готово. Ваш завод выполнил все обязательства перед нами…
      - Осталось за малым, Сережа, - как с ним возможно работать, он вообще не умеет слушать, вырождающаяся авторитарная система, - осталось за малым, - опять задумчиво повторил старик и повернувшись ко мне задом, не торопясь проследовал к своему столу, нагло плюхнулся в кресло, и гадливо уставился на меня, даже присесть не предложил, - нам нужен окончательный расчет.
      - Это не проблема, Георгий Константинович, - как хотел бы я назвать тебя просто Гоша, - это не проблема, - я намеренно передразнил его, а чего сдерживаться, не дожидаясь приглашения, сел напротив директора, - сегодня посмотрим прибор, завтра я уеду, если все нормально, а я в этом не сомневаюсь, то через два дня вы получите всю сумму согласно договору.
      Старик стал медленно краснеть. Сначала побагровела шея, потом перекинулось на уши, захватило щеки, лоб, ну под волосами не видно, и в довершение глаза сначала сощурились, превратившись в щелки, секунда, и они яростно выперли черными точками на красном томате лица директора. Противное зрелище, скажу я вам. Стоявшие сзади даже отшатнулись на полшага от такого перевоплощения. Заорет, наверное, сейчас старичок Гоша.
      - Мы не можем ждать, - прошипел помидор, и голову как-то странно к бумагам на столе пригнул, может, броситься хочет, - вы и так опаздываете с оплатой, приемный акт подписан несколько дней назад. Ваш коллега может подтвердить. И вы обязаны сейчас оплатить нашу работу, - все таким же змеиным тоном развивал свою мысль старик, похоже, я его крепко задел своей выходкой. Так в этом кабинете никто себя еще не вел!
      И что теперь, милый Сережа? Дал волю эмоциям, и старикашка превратился в гадюку. Вон, посмотрите на красавца, слюной брызжет. Сзади два амбала, в приемной мини директор, весь завод за колючей проволокой, это же режимный объект! Резиновые глаза таксиста напряженно следят за выходом. И маленький средних лет человечек разлегся на кожаном мешке, беспомощный ты, Сережа.
      - А куда торопиться, Григорий Константинович, еще впереди весь рабочий день, может, мы посмотрим с Денисом прибор, пообедаем, у вас же есть столовая?
      От неожиданного поворота старик только смог кивнуть.
      - Ну вот, - развивал наступление я, - а после обеда мы что-нибудь придумаем. Решим эту ситуацию. В конце концов, для нас честь построить эти железки на вашем предприятии. Можно сказать, флагмане отрасли! - какой отрасли, Сережа? Да не знаю я. Такие предприятия когда-нибудь при Советах наверняка были флагманами отраслей, так что должно быть в точку. Держи паузу, кажется, подействовало, во всяком случае, директор стал приобретать нормальный человеческий оттенок.
      - Да, - закипела работа в коре головного мозга Гоши, соглашайся, что ты теряешь, с твоего объекта я никуда не убегу, все время под присмотром, а мне лишние пять часов не помешают, - пожалуй, вы правы, куда спешить. - Он улыбнулся. А зубы в Москве вставлял, такие только там можно сделать, - мой помощник вам все покажет, у нас отличная столовая прямо на территории, - столовая называется, наверное, я хочу язву, - давайте, скажем в 16.00, встретимся и снова все обсудим, - и он сделал знак рукой.
      Я понял, что прием закончен. Как хотел бы я больше никогда не возвращаться в эти стены!
     
      Гена, так звали моего телохранителя, провел нас по цехам, рассказывал о мощностях завода, мы побывали в музее. Я угадал, это предприятие в свое время было не просто лидером отрасли по изготовлению уникального оборудования. “Кристалл” был единственным предприятием в союзе. Единственным, вот что сквозило в директоре, гордость, самонеповторимость. Мы можем все! Это обычный жизненный цикл большинства людей старшего поколения, почему Григорий Константинович переступил черту, почему вокруг него крутятся люди с резиновыми глазами, они не похожи на яйцеобразных головастиков ученых. Почему? Может, ответ в этих стенах сталинской лепнины? Он не хочет расставаться с прошлым? Но ради этого не убивают и не сбивают машиной по утрам, так нельзя жить. Но мы, молодые, сами создали этот безумный мир и впутали полстраны в пляски с ножами.
     
      После всех экскурсий, рассказов и дифирамбов родному предприятию Геннадий вспомнил, что мы проголодались.
      - Вы проголодались?
      - Да, немножко, уже 15.00, а мы еще не обедали.
      - Не хотите ли пообедать в нашей столовой?
      А у нас есть выбор.
      - Да, конечно, - не отравиться бы.
      Столовая находилась в таком же старинном здании, как и заводоуправление. Я направился к входу, но сопровождающий задержал за руку.
      - Нам с другой стороны! - на мой вопросительный взгляд, он пояснил, - руководство обедает отдельно.
      Мы поднялись на второй этаж. Просторный зал, знакомый стиль, тот же почерк, что и в кабинете директора. Ему, наверное, нравилось, чтобы его окружала одинаковая обстановка во всех случаях жизни, тем более в таком важном, как прием пищи, а может, подчиненных дрессирует, чтобы все и везде напоминало о нем, хотя это вряд ли, слишком сложно. В партшколе такой психологии не учили, преподавали только дисциплину.
      К нам подошла женщина в белом фартуке.
      - Здравствуйте! - подала какую-то бумажку, - пожалуйста, выбирайте, я подойду через несколько минут.
      Прочитали меню. Ничего особенного, обычные русские блюда. Сделали заказ. Сидим, ждем. Мои охранники молчат.
      - Солянка, пожалуйста, - какая приятная женщина.
      - Спасибо, - поблагодарил я, Денис с Геной ни слова.
      Так, в тишине, съели первое, второе блюдо. К чаю меня начало мутить, все хуже и хуже. Я вываливаюсь из-за стола, падаю на пол. Надо мной склоняется Гена и почему-то голосом нашего директора говорит:
      - Очнулся, наконец-то, - трогает мне лоб, - холодный, Володя, налей сока парню.
      - Какой ему сейчас сок, - покойный заместитель, а выглядит как живой, - у него же отравление, придется посидеть на сухарях и чае с сахаром.
      - Налей, налей, - настаивает Палыч, - он еще молодой, не то, что мы, по два раза ночью встаем в туалет.
      - Да причем тут это? - и зам нехотя открывает пакет с соком.
      - Как ты себя чувствуешь, Сережа? Что с тобой случилось? - заботливым тоном говорит шеф.
      Я приподнялся на подушках, оранжевые стены, кровать, на которой я лежу, справа дверь. Мне стало интересно, куда она выходит.
      - А куда эта дверь ведет? - обратился я к ним.
      - В туалет, ты что, хочешь? Пришел в себя и вопросы задает. Лежи, - Владимир Викторович подал стакан с апельсиновым соком. - Держи, но мой тебе совет, не пей.
      - Пей, Сережа! Не слушай его, это полезно, - вмешался шеф.
      Я взял стакан. Немного отпил.
      - А что происходит, где я?
      - Ты в больнице, у тебя отравление, - сказал шеф.
      - И сколько я здесь уже?
      - Два дня, - сказал зам.
      - Подождите, подождите, по одному, я не успеваю.
      - Ну вот, это у него от сока, - зам в сердцах ударил себя по коленям, - я же говорил, нельзя ему еще пить эти консерванты.
      - Сок тут ни причем Володя, он глоток всего сделал, он не успел впитаться, - шеф встал и начал ходить по диагонали комнаты, а так как она была прямоугольная, то получалось, что он мелькал у меня перед глазами, как вагоны уходящего поезда, меня тошнит, товарищи, и о чем они говорят, не понимаю, в голове шум.
      - А где я отравился?
      - На моем юбилее! - сказал зам, - ты что, совсем ничего не помнишь? Вы с этим человеком, - он указал на шефа, - разыгрывали шутливую сценку, всем было весело, и вдруг во время представления ты впал в забытье, сначала все думали, что это часть игры, пока ты не уселся посередине зала с кейсом в руках и не начал кричать на Палыча, что это он во всем виноват. Ты что, совсем ничего не помнишь?
      - Нет.
      - Мы вызвали скорую, тебя увезли. Сегодня позвонили, сказали, что очнулся.
      - А как же командировка, резиновые глаза, Денис, контракт.
      - Ты что? Ты же в бреду был.
      - Так это бред? - я облегченно вздохнул.
      - Ладно, нам пора, - шеф поднялся и полез в карман за сигаретами. - Рад, что ты поправляешься. Давай, быстрее выписывайся и сразу ко мне, ты нам нужен, Сережа.
      - А что случилось?
      - Да, Володя вернулся с завода “Кристалл”, я тебе не рассказывал? Сейчас не буду, все равно ничего не запомнишь. До свидания. Поправляйся.
      - До свидания, - Владимир Викторович пожал мне руку и закрыл дверь, я остался один.
      Что все это было?




 


 





Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
  • При перепечатке ссылайтесь на newlit.ru
  • Copyright © 2001 "Новая Литература"
  • e-mail: newlit@esnet.ru
  • Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100 be number one
    Поиск