Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 32. <предыдущая> <следующая>
– Вот он, виднеется уже! – привстал сидевший впереди мужчина.
Все почему-то тоже привстали, хотя рассмотреть всё можно было и сидя: на горизонте показались карталинские здания.
– Собираться будем? – посмотрела Таня на Вадима.
– Да.
Собираться им было недолго. Уложили в сумки оставшиеся от еды пакеты, накинули верхнюю одежду и стали ждать.
Автобус въезжал в город.
– Кому куда? – крикнул завхоз.
Женщина с ребенком и пожилые супруги выкрикнули адреса.
– Вас, – сказал он супругам, – довезём, нам по пути. А вы, – обращаясь к женщине, – на площади сойдите. Там ведь недалеко.
– Хорошо.
– А вам ведь на вокзал наверно? – обратился он к Вадиму.
– Да.
– Тогда вам сейчас уже надо.
Они засуетились.
– Всё взяли? – спросила Таня.
– Всё, всё.
– А нож ты отдал?
– Отдал.
– Пошли?
– Пошли.
Они подошли к дверям.
– Сейчас, – сказал завхоз. – Вот на той остановке. А я вам объясню, как до вокзала дойти. Тут недолго.
Автобус подъехал к остановке, двери открылись, а завхоз, поднявшись, сказал:
– Вот этой дорогой мимо домов. Идите, идите, никуда не сворачивая. Как раз к вокзалу выйдете. Тут минут десять.
– Спасибо, – сказала ему Таня.
– Не за что, – отозвался он. – Счастливо вам.
Пассажиры тоже пожелали им счастья. Они вышли наружу. Автобус закрыл двери и тронулся.
Дома в Карталах были старые и обшарпанные. Небо заволокло тучами, накрапывал дождь, и город – возможно поэтому – производил нерадостное впечатление.
Дорога, указанная завхозом, действительно выводила к вокзалу – здание его показалось в отдалении. Вадим нёс сумки, Таня держала его за руку.
– Какие тут люди страшные, – шепнула она ему.
Вадим осмотрелся. Из людей виднелись лишь две тётки, стоявшие у подъезда. Красивыми назвать их было и вправду трудно. Вадим, однако, встал на их защиту.
– Это кажется.
– Ничего не кажется. Как ведьмы прямо.
Перед вокзалом толпилась кучка таксёров.
– Челябинск, Челябинск, – встретили они их зазывными распевами. – Вы в Челябинск?
– Нет, – ответил Вадим.
– А куда?
Этот вопрос он проигнорировал. Они прошагали мимо водителей и вошли в здание.
Кассы были закрыты на обед.
– Ну вот, – выдохнул Вадим. – Как назло.
– Сорок минут ещё, – сказала Таня, взглянув на часы, – Будем ждать?
– Будем. Так, во сколько автобус отходит? Пол четвёртого.
– Будут ли билеты ещё?
– Народа немного вроде.
– Подойдут к отправлению.
– Может быть. Поесть надо, как ты думаешь?
– Да, хочется.
– Какая-нибудь столовка должна здесь быть. Пойдём, спросим.
Спросили у сидевшей в кресле женщины. Она подтвердила – столовая есть. В здании напротив, через дорогу.
– А сколько до Челябинска отсюда ехать? – спросила Таня по дороге.
– Часа четыре.
– Ты не ездил?
– Нет, я первый раз здесь.
– На поезде надо было всё же.
– Ну вот, два раза палкой кинуть осталось, а ты паникуешь.
– Я не паникую.
Столовая была практически пустой. Лишь пара мужичков бродяжьего вида сидели на разных концах помещения. У раздачи стояла веснушчатая некрасивая баба.
– Кушать будете? – спросила она их.
– Да. Что у вас есть?
– Суп гороховый, пюре картофельное. Меню вон висит, – показала она на стену.
Вадим проследил её движение, но к меню подходить не стал.
– Давайте. Два супа, два пюре. Мясное что?
– Котлеты.
– Хорошо, по котлете. Напитки какие?
– Компот.
– Два компота. Ну хлеба конечно.
– Сколько кусков?
– Шесть.
– Всё?
– Вино есть какое-нибудь?
– Есть портвейн, кагор.
– Вот, кагор дайте.
– Он тридцать рублей.
– Хорошо.
– Будете брать?
– Будем. И два пустых стакана.
– Всё?
– Всё.
Женщина пододвинула им тарелки с едой, пошла за вином.
– Вот, – вернулась с бутылкой и ножом, – откройте сами.
Татьяна бутылку вина встретила укором.
– Ага, только сейчас вино пить!
– Это для поднятия настроения.
– Нормальное у меня настроение.
– Нет, ты что-то грустишь.
Она покачала головой.
– Куда мы сейчас пьяные?
– Это лёгкое.
– Все они лёгкие.
Пить однако не отказалась. Вадим разлил по стаканам, они закинули внутрь несколько ложек супа, потом подняли и чарки.
– За что выпьем? – спросил Вадим.
– Обязательно тосты какие-то?
– Как же без них.
– Ну предлагай, я не знаю.
– Давай за меня выпьем.
– За тебя?
– Да. Всё-таки я заслуживаю наверно этого.
– Конечно, конечно.
– Не смейся, я серьёзно говорю.
– Я не смеюсь.
– Я человек непростой, сама могла в этом убедиться...
– Безусловно.
– Но я хороший. Не в том смысле хороший, что вообще хороший, идеальный...
– Ну, ну.
-...а по направленности личности. Я честный, искренний. По крайней мере сам с собой.
– Это возможно.
– Ну, или стараюсь быть таким. Во мне много отрицательного, не спорю, но в целом – в целом – я всё-таки тяготею к положительному. Ты согласна?
– Выпьешь за меня?
– Выпью.
– Ну, моё здоровье.
Они чокнулись. Отпили по глотку.
– Вкусное вино, – сказала Таня.
– Вот видишь. А ты пить не хотела.
– Лучше бы, когда приехали.
– Тогда тоже выпьем.
– Ты, видимо, весело жить намерен.
– Весело, но не так, как ты подумала. Вино что – вино так. Надо чтоб в душе веселье было.
– У тебя есть. Без вина выпирает.
– Всё смеёшься надо мной.
– Где ты смех слышал?
– Есть в тебе черта какая-то – над человеком издеваться.
– Первый раз такое о себе слышу.
– Есть, есть.
– Ну спасибо. На добром слове.
– Вот, про веселье значит...
– Да, про веселье.
– Мы теперь только и будет, что веселиться. Веселиться, смеяться, хохотать даже.
– Очень может быть.
– Хватит грустить и печалиться. Настала и наша пора.
Таня лишь улыбнулась ему.
– У тебя деньги остались? – спросила.
– Остались, как же.
– На билеты хватит?
– Конечно.
– Специально рассчитывал?
– Ну а как же.
– А дальше что?
– У тебя ещё есть.
– У меня гроши.
– Достанем.
– Где?
– Где все достают. И вообще, не грузись такой ерундой.
– Да, правильно, веселиться ведь надо.
В столовую никто больше не заходил. Один из мужиков ушёл, а второй всё сидел со стаканом компота.
– Я так есть хочу, – сказала Таня, – сил нет.
– Ешь, ешь.
– Горячего сколько уже не ели.
– Ну, суп не совсем горячий.
– Всё же.
Вадим разлил ещё по одной.
– Сейчас напьёмся – на автобус не сядем, – сказала Таня.
– Сядем, куда мы денемся. Билеты бы только были.
– Время всё медленнее движется.
– Наоборот быстрей.
– У меня медленнее. Когда к концу – всегда медленнее.
– У меня быстрее.
– Значит ты какой-то нестандартный.
– Нестандартный? Может быть.
– Сейчас папа дома сидит. Хлеб привёз, картошку наверно варит...
– Папу вспомнила?
– Так просто.
– А я вот что-то не вспоминаю папу.
– Ты чёрствый человек.
– Нестандартный, чёрствый – здорово!
– Приедем, написать ему надо.
– Да, напиши. Прощения ещё попроси.
Таня не ответила.
– Извините, – услышали они чей-то голос. – Вы не в Челябинск едете?
Спрашивал мужчина, единственный, кроме них, посетитель столовой.
– Мы на автобус, – ответил довольно злобно Вадим.
– А на машине не хотите?
– Нет.
– Я немного возьму. Я не таксист, еду просто в Челябинск.
– Да нет, спасибо.
– Я меньше возьму, чем на автобусе. И доедем быстрее. На автобусе сколько – часов пять? А мы за четыре доедем.
Вадим раздумывал. Так казалось, по крайне мере.
– Сколько?
– Ну, по семьдесят нормально будет?
– А на автобусе сколько? – спросила Таня у Вадима.
– Восемьдесят, – ответил он.
– Восемьдесят, восемьдесят, – закивал мужчина. – То сто шестьдесят платить, то сто сорок.
– А? – смотрела Таня на Вадима. – Поедем?
– Не знаю я, – ответил он.
– Если дешевле – надо ехать.
– Конечно, конечно, – продолжал убеждать мужчина. – К тому же сейчас прям поедем. А автобус когда ещё!
Вадим помолчал пару секунд, потом изрёк:
– Ладно, согласны. Доедим вот только.
– Хорошо, хорошо. Вы заканчивайте, а я машину подгоню. Прямо перед входом будет.
– Я совсем пьяная, – говорила Таня, когда они выходили из столовой. – Аж плывет всё.
– Держись за меня.
– Держусь.
Машиной оказался дохлый "Москвичонок". Сумки закинули в багажник, сели на задние сиденье, а мужичок, оглядывавшийся всё время, сказал:
– На таксёров глядел. Они не любят, когда у них клиентов отбивают.
Вадим с Таней молчали.
– Просто одному ехать невыгодно, – продолжал зачем-то оправдываться водитель. – Дом продавать ездил. У жены дом тут в деревне. Мать умерла у неё, ей осталось. Думали, под дачу его – нет, не выходит. Далеко от Челябинска, да и гнилой он весь. Ну хорошо, в отпуск можно приехать, а остальное время? Жить там некому, а пустой стоять – растащат.
– Продали? – спросила деликатная Таня.
– Человека нашёл вроде, – ответил мужчина. – Но думает ещё. Сомневается чё-то. Что тут сомневаться – бери, за бесценок отдаю. Ещё раз, короче, приезжать придётся.
– Автомобиль выезжал из города. У автозаправки на окраине водитель тормознул.
– Сейчас, заправимся.
Таня положила голову Вадиму на плечо.
– В сон потянуло.
– Поспи.
– Так кайфово сейчас. Расслабон.
– У меня, заплачу ему, меньше сотни останется.
– У меня пятьсот с копейками.
– Нормально.
– На первое время должно хватить.
– Хватит.
– Машина такая у дядьки... Я думала, поприличнее будет.
– Угу.
– Ещё сломается по дороге.
– Возможно.
– Что тогда делать будем?
Вадим не ответил.
– Тоже, говорит, дом продаёт.
– Ну, я не продал ведь.
– А Иван за что тебе деньги давал?
– За улья. Улья хорошие, рамки все целы.
– Дом тоже на него оставил?
– Ну да, чтоб присматривал. Покупателя, может, найдёт.
– Никого он не найдёт. Он там пьянствовать будет с дружками. Место хорошее, жена не видит.
– Ну и хрен с ним.
– По – другому надо было.
– Меня этот дом уже не волнует. Пусть он горит синим пламенем. Деньги за него всё равно не получишь.
– Сколько-нибудь можно было.
– Нисколько нельзя. На снос если только, но кому он на фиг нужен. Кто вообще там в состоянии за дом заплатить?
– Ну, может дачники какие. Сейчас покупают же, строят.
– Да какие там дачники! Ими там сроду не пахло.
– Ну ладно, ладно. Ты что-то заводиться начинаешь.
– Ничего я не завожусь. Из -за ерунды я ещё не заводился.
Вернулся водитель
– Цены какие. Цены! – качал он головой. – Прошлый год нечего было, семьдесят шестой вообще дешёвый был. Сейчас – снова подняли! Только наладится чуть-чуть – опять скачок. Никак водителям не дадут пожить спокойно
Мрачный город Карталы оставался за спиной. На шоссе мужик прибавил и ехали они сейчас весьма резво.
Ничё скорость, да? – повернулся к ним водитель. – С виду покажется – говно, а не машина, но фигушки! С ней ещё в гонках можно участвовать. Вот тебе, вот, – обогнал он вяловатый " Жигуль".
Таня прикрыла глаза. Не думала, что удастся заснуть, но какая – то хмарь чувствовалась. С закрытыми было лучше.
– Ты кури, – сказал Вадиму мужчина. – Кури, если хочешь.
– Позже, – ответил Вадим. – Только что курил.
Табличка на обочине гласила: Челябинск, 280.
"Боже мой, что я делаю – еду неизвестно куда с едва знакомым мне человеком! Он добр ко мне, нежен даже, мне кажется, что я его люблю, но так ли надо было поступать? А как? А как? До скончания веков разносить в деревне письма?.. Мне конечно тяжело сейчас: какие – то сомнения, страхи, угрызения. Одолевают меня со всех сторон, мучают, но я не должна поддаваться. Так и бывает: готова на какой – то поступок, на какое – то свершение, и знаешь, что поступок этот принесёт тебе пользу, но... не решаешься его свершить, сделать
этот шаг. Самый главный враг – ты сама. Как может быть, что ты не являешься хозяином собственных поступков? Что управляет тобой какие – то мимолётные страхи? Я и раньше знала, что не самая храбрая на свете, но реальность оказывается куда мерзостней. Быть может, так бывает со всеми – не в такой мере, как у меня, но что – то подобное бывает. Все люди созданы похожими не зря, они и чувствовать должны то же самое. А вдруг нет? Вдруг я самая слабая на этом свете? Самая слабая и есть – ведь даже обычные его взгляды заставляют меня погружаться в какие – то страшные эмоции. Он почему-то не смотрит долго в глаза, словно стесняется. То ли меня, то ли себя. И началось это буквально в последние дни. Раньше, когда мы только стали встречаться, он именно этим и заворожил меня – своими долгими, пристальными, неотрывными взглядами. Теперь же почему – то не смотрит так. Или смотрит, просто я не замечаю, или по какой – то причине стараюсь не замечать? Да, да, так оно и есть, просто я сейчас не в той кондиции, чтобы адекватно на всё реагировать. Я перевозбуждена, в голове вертятся какие – то странные мысли – не мои мысли, я даже не представляю, откуда они берутся. Меня, словно собачонку, закинули на середину реки – в необычные условия, к непонятным людям – и я барахтаюсь, барахтаюсь, пытаясь выбраться на берег. И берег вроде бы виден – но почему – то не приближается ни на метр. Всё это глупости, я знаю. Мои наивные, детские мысли. Ведь я совсем маленькая ещё. Маленькая, несмышлёная девочка. Мы приедем сейчас, отдохнём, повеселеем, станем жить. Любить друг друга. Мы очень хорошо будем жить, Вадим хороший. Он тот, кто мне нужен. Я устроюсь на работу, Вадим тоже – мы станем зарабатывать деньги, будем покупать разные вещи. И детей родим тоже – ведь я хочу детей. Я очень – очень хочу детей. Всё будет хорошо, я знаю, просто я глупая и слишком много думаю. А так нельзя".
– Спит что ли? – повернулся мужчина.
– Да, – кивнул Вадим.
Таня посапывала у него на плече. Но не спала, дремала только. Всё слышала.
– Давно поженились?
– Три года.
– Дети есть?
– Да, девочка.
– С бабкой что – ли оставили?
– Как ты догадался?
– Ну, а с кем ещё! И сколько ей?
– Почти два.
– А звать как?
– Виолетта.
– Виолетта! Вот так имя! Вообще – то называют так, называют. У нас соседи, тоже молодые, Вероникой назвали.
– Вероника – обычное имя!
– Да нет, так не называли раньше.
– Вероник полно.
Помолчали.
– Красивая у тебя жена, – продолжил разговор мужичок.
– Я сам не нарадуюсь.
Таня заулыбалась, но тут же убрала улыбку. Её сменила гримассочка недовольства, но и её Таня поспешила сменить на глупое сонное неведение.
– Как зовут?
– Глаша.
– Серьёзно?
– Серьёзно.
Таня чуть не прыснула со смеха, но сдержалась. На неё внимания не обращали.
– Ну вы оригиналы!
– А что такого?
– Тебя самого, наверно, Гасаном зовут или Джавдетом. Хотя нет, ты русский вроде. Ну, не знаю, Ларионом каким-нибудь.
– Почти угадал.
– Да, и как же?
– Ждан?
– Ждан? Это чё за имя такое?
– Имя такое.
– Да ты шутишь наверно.
– Зачем мне шутить?
– Ну, тогда вы молодцы! Виолетта Ждановна, значит, дочь.
– Точно.
– Кхх... Сильно.
Таня и в самом деле заснула вскоре. Километры и время бежали быстро. Быть может, так всего лишь кажется, но я думаю иначе. Время сжимается иногда, иногда растягивается – оно имеет такое свойство. Меня всегда огорчало это: мне хотелось быть более цельной и неподвластной времени натурой, воспринимать его смену лишь как смену событий, а не переживание настроений. Я уже не злюсь, как прежде, на такие выходки времени, я гораздо мудрее сейчас. Не злюсь, но раздумья и печаль неизбежно посещают меня в такие моменты. Странно, правда?
Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 32. <предыдущая> <следующая>