– Слышишь? – дотронулась до Вадима Таня.

Он прислушался.

– Это не поезд? – снова спросила она.

– Да, он, – кивнул Вадим, наклоняясь за сумками. Рывком поднял их и стал всматриваться в темноту. Ничего не было видно.

– У нас какой вагон? – Таня держала его за руку.

– Восьмой.

– А места ?

– Без мест.

– Боковые какие-нибудь. Если будут ещё.

– Боковые лучше.

– Почему?

– Свой столик, никто не помешает.

– Да ну...

– И толкать никто не будет. А то на такой, обычной полке, спишь, ноги свисают – все ходят, на них натыкаются.

– Да поезда вообще ужас какой-то!

– А ты ездила?

– А как же! Что я тебе, вообще уж дура деревенская?!

– Сколько время?

– Я на самолёте не летала. Да и не больно хочется.

– Время, время сколько?

Таня взглянула на часы.

– Пять минут первого.

– На пятнадцать минут опаздывает. Это, надо думать, ещё неплохо.

Они приближающегося локомотива уже виднелись в темноте. Состав приносил с собой уханье и грохот – всё пространство наполнилось им. Ещё ветер – их обдало струями воздуха. Таня стояла заткнув уши и повернувшись к вагонам спиной.

– Будь готова! – крикнул ей Вадим. – Возможно, побегать придётся.

Таня кивнула, схватила кончиками пальцев рукав вадиминой куртки и, морщась, ждала остановки поезда.

– Шестой, седьмой... – вглядываясь в мутные стёкла вагонов, считал Вадим номера. – Восьмой... Проехал! Побежали! – крикнул он Тане.

Они бросились вдоль по перрону к голове поезда. Кроме них никого здесь не было, только какая-то псина ожесточённо лаяла на поезд.

Издав душераздирающий скрежет, состав встал. Кое – где открылись двери и несколько проводников высунулись наружу.

– Какой вагон? – крикнул Вадим одному из них.

– Одиннадцатый, – отозвался тот.

– Ё... твою мать! – выругался Вадим. – Бежим, бежим, – скосил он глаза на Татьяну. – Можем не успеть!

Мимо проплыл десятый вагон, из которого выглядывала рыжая баба, мало походившая на проводницу, девятый, из которого никто не выглядывал, и наконец восьмой мой – у которого, к их ужасу, двери тоже были закрыты.

– Ах, падла! – выдавил Вадим. – Стучи давай! – крикнул он Тане.

Та захлопала ладошкой по грязной двери вагона. Вадим бросил на землю одну из сумок и присоединился к ней.

– Открывай! – орал он.

Чьё-то лицо мелькнуло наконец за дверью, раздались щелчки, дверь открылась и молодая темноволосая проводница показалась в проёме.

– Билеты есть? – крикнула она.

– Какого хуя не открываешь! – заорал Вадим, подталкивая к двери Таню. – Спускай ступеньки!

– Сейчас вообще не сядешь, придурок! – заорала в ответ проводница.

В это мгновение поезд тронулся. Сцепления звякнули и вагон медленно, но верно поплыл от них в сторону.

– Спускай – вопил Вадим.

Проводница, засуетившись, выпустила ступеньки. Толкнув Татьяну в спину, Вадим схватился за сумки. Таня уцепилась за поручни, вскочила на ступеньку и вскарабкалась наверх. Вадим, на бегу уже, швырнул в проём сумку. Таня затащила её вглубь тамбура. Проводница испуганно взирала из-за её спины. Вадим скинул с плеча вторую сумку, бросил её – она приземлилась на одну из ступенек, тут же устремилась вниз – но Татьяна успела схватить её за лямки. Вадим вцепился в поручни, подпрыгнул, нашёл ногой опору и переместился наконец внутрь. Проводница торопливо подняла за ним ступени и закрыла дверь.

– Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?! – тяжело дыша, смотрел на неё Вадим.

– Что, что ты со мной сделаешь?! – повернулась проводница.

– Вадим, не надо! – схватила его за рукав Таня.

– Наружу вышвырну!

– Это я тебя вышвырну! Ещё слово скажешь – полетишь вперёд ногами!

– Вадим, всё ведь, сели! – трясла его Таня.

Он перевёл взгляд на неё. Глубоко вздохнул.

– Билеты давай! – свирепо сверкая глазами, протягивала руку проводница.

Вадим достал из-за пазухи паспорт с билетами, Таня протянула свой.

– Докуда едете? – спросила проводница.

– До Саратова, – ответила Таня.

– Проходите в вагон, – мотнула головой проводница. – В конце, сбоку, два места есть.

Они взяли по сумке и побрели по коридору в конец вагона.

Он был не полон, свободные места имелись. Почти все пассажиры спали. Лишь пара полуночников встретила их напряжёнными взглядами. Не знаю, как другим, а вот мне всегда казалось, что в поездах ездят одни и те же люди. Словно нация некая, или каста – пассажиры поездов. Все они одеты в халаты и трико, все имеют усталые, помятые лица, и глядят все одинаково – грустно и напряжённо. Это пузатые мужики, почёсывающие животы, дети, виснущие на верхних полках, скорбные женщины, которые всегда лежат, прикрывшись одеялом, беззубые старухи, смеющиеся во всё горло – должно быть, они устали уже всё время возникать на твоём пути в поездах. Но ничего не поделаешь, они приписаны к тебе и обязаны выполнять свою работу.

– Ну слава богу! – выдохнула Таня, усаживаясь. – Наконец – то сели.

– Блин, вот думал же, – морщился Вадим, – что непросто садиться будем, так надо же – так всё и вышло!

– Твои мысли превращаются в действия. Ты думаешь – и это происходит.

– Ты очень точно меня поняла. То ли меньше думать надо, то ли ещё что.

– Меньше думать надо.

– Наверно.

Вадим смотрел на Таню. Был серьёзен.

– Бе – э – э – э!!! – высунула она язык. Потом, не выдержав сама, закрыла лицо ладонью и отвернулась в сторону. Смеялась.

Вадим улыбнулся.

– Поедим? – спросил её.

– Ты хочешь?

– Да.

– Ну давай. Мне тоже вообще-то захотелось. От волнения наверно.

Они полезли за едой. За окном проносилось что-то мутно-чёрное. Изредка мелькали огни. Колёса стучали, вагон трясся. Скудные лампы тускло освещали лица.

Дорога, снова дорога!