НовостиВ машине у Танки тепло и кайфово. На шнурке, подвешенном к зеркальцу заднего видения, болтаются цветные стекляшки, оправленные согласно тибетскому учению в символ мира. Под ногами Тоя, в багажнике и на заднем сидении, где приютилась его жена Лика - огромные каменные "яблоки" с кристаллами кварца.
Перегруженная, запотевшая за ночь машина, трудно петляет по каменистым окрестностям Цфата. Волшебная ночь полнолуния незаметно перетекла в не менее странное утро кануна Песаха, отмеченного тем, что взошедшее над горою Мерон солнце скорее напоминало тусклую луну, а ночная гостья, зависшая над горизонтом, всё еще сияла так, словно бы и впрямь превратилась в солнце.
Мистический туман окутал гору, и только отдельные вспышки кристаллической породы прорывались сквозь дымку, словно редкие всплески сознания.
- Ты посмотри туда! - указывает куда-то в сторону Танка, и ее смех над жадностью, обуявшей друзей, собирающих камни, только раззадоривал Тоя.
- Тормози! - настаивал он, и вываливался из машины, чтобы снова забраться в нее с увесистым куском расколотого "яблока", на срезе которого застывшим взрывом торчат в разные стороны кристаллы кварца.
- Это последний, - обещает Той, но едва в глаза бьет новая вспышка отраженного кристаллами света, он снова просит притормозить, и очередное "яблоко", весом в несколько килограмм, исчезает в ненасытном чреве багажника.
- Зачем тебе столько камней? - спрашивает Танка.
- На память, - говорит он. - Молчаливая память об этой ночи.
- На память и одного довольно.
- Ну да, Таночка, - отзывается Лика, - это ты только говоришь так, а приедем - все камни себе и заберешь. А оставшиеся мы у себя в саду разбросаем.
- Ну, все я, конечно, не заберу, - смеется Танка. А самые лучшие камни, без сомнения, оставлю себе на память. Ночь и впрямь была волшебная!..
Трудно с ней не согласиться. Ночь выдалась странной и удивительной. И даже как-то страшно теперь представить, что такую ночь можно было запросто проспать. А ведь всё складывалось именно так.
...Лика выставила будильник на полночь и улеглась спать, чтобы ночью с Танкой поехать куда-нибудь медитировать. Будильник не сработал, и Лика проснулась сама, когда стрелки часов показывали почти час ночи.
- Все! - отчаянно воскликнула она, глядя на кем-то подброшенную под дверь веточку белой сирени. - Ничего уже не будет.
- Чего не будет? - пытался понять Той, но Лика не могла ничего объяснить, и оттого становилась еще печальней.
- Бог с ней, с этой поездкой в Цфат! - пытался урезонить жену Той. - Мы и в саду своем посидеть можем. Луна везде одна.
Но тут шумно подъехала машина, за рулем которой сидела молодая женщина в газовой накидке.
- Танка! - вырвался радостный вопль Лики. - Приехала... Но ведь уже поздно. Мы опоздали...
- Никуда мы не опоздали! - не выходя из машины, кричит подруга. - Поехали! Вы только посмотрите, кого я вам привезла...
Рядом с ней в машине сидел кто-то бородатый, в широкополой шляпе, из-под которой закрученной спиралью антенн свисали пейсы.
Той смотрел на этого немолодого, пухлого мужчину, и не мог представить себе, что он - и есть тот самый учитель, толкователь каббалы и знаток здешних мест. И хотя он сидел рядом, как-то мало верилось, что этой ночью всем им предстоит пробыть вместе и даже встретить рассвет...
Между тем, духовный наставник Танки, одетый в черный костюм и белую рубаху, пристально всматривался в расстеленную на коленях карту здешних мест, делая в ней какие-то пометки.
Ехали молча, но молчание не было тягостным. Наконец, где-то на краю леса за Цфатом, учитель попросил остановить машину. И пока он, крупный, полный, выбирался из тесной коробочки Танкиного "пежо", Той думал о той отваге, что, несомненно, присутствовала в этом человеке. Той честно пытался дать себе ответ: а смог бы он сам, вот так, запросто, по доброй воле, без компании и добрых друзей, остаться в ночном лесу? И он не нашел что себе ответить.
- Вы посмотрите, какую сумку он тащит в лес! - смехом прерывает Танка мысли Тоя. Она разворачивает карту, оставленную ей каббалистом, на которой тот сделал карандашные отметки энергоемких мест.
- А знаете, что у него в той сумке? - Танка включает первую передачу, и машина медленно ползет в гору. - Никогда не догадаетесь! Полная сумка книг!
Той чувствует, как растет в нем уважение к их попутчику. Это было не просто восхищение каббалистом, это было признание его бесстрашия, с которым он запросто вошел в ночной лес...
Той снова вспомнил его белые, пухлые, как у ребенка руки, и подумал, что, пожалуй, дело не в отваге. Отвага, скорее присуща воину. Этот же раввин воином не был. Пожалуй, тут присутствовало нечто иное.
- Вера? - почти пропела сияющая от счастья Лика.
- Возможно, - тут же согласился Той, прислушиваясь к собственным ощущениям. Веры, о которой говорила Лика, он в себе не ощущал. А ведь Лика права: именно вера делала человека бесстрашным.
Танка остановила машину:
- Все, - сказала она, - дальше дороги нет. Идем пешком.
Луна била во все свои барабаны шаманской ночи. Сердца колотились в унисон с лунной музыкой, размазавшей по небу охапку звездной пыли.
"Могилы праведников", - прочла Танка сияющую фосфором табличку. Ее голос показался Лике странным, нездешним... Впрочем, так бывает всегда, когда думаешь о чем-то своем.
- Ты о чем думаешь? - шепотом спросил жену Той.
- Ну, о чем еще можно думать в такую ночь?! - удивилась Лика. - Я думаю о том, что эта ночь, позволяет нам безбоязненно совершать эту прогулку вдоль кладбища. А еще... еще я думаю о Боге. В общем, о своем.
В нос ударил тлетворный запах. Еще один знак ночи. Все остановились.
- Это должно быть где-то рядом, - сказала Танка. - Но явно не здесь.
- А в каком ухе у меня звенит? - спросила Лика. И Той не задумываясь ответил:
- В правом.
- Как ты угадал?
- Я тоже слышу этот звон... Никакого сомнения! - уверенно произнес Той. - Это голос камня.
Этот же голос позвал и Танку, и она уже перелазила через ограду из колючей проволоки. Супруги переглянулись, и последовали за ней.
- Здесь! - счастливо выдохнула Танка. - Все. А теперь я пойду, погуляю... Где вы будете?
- Вот здесь и будем, - сказал Той, и Лика просто почувствовала, как ему тяжело устоять на ногах. Казалось, почва ушла из-под ног Тоя, и он буквально упал рядом с деревом. - Всё. Я остаюсь под этим дубом.
- Ну, все! - Помахала рукой Танка. - Я пошла. Бай!
- С Богом, - улыбнулась Лика подруге. И тут же присела на камень.
...Шелестящая пергаментом ночь... Ярко-желтая, словно солнце, луна... И лунные камни, разбросанные по земле... В этом и впрямь, было что-то сказочное.
Лике казалось, что всё это уже было. Было в нездешних ее снах. Именно это ощущение Света... Ощущение Гармонии... Она вздохнула, и на глазах у нее заблестели слезы. Мечты оказались реальностью И то, что явилось во сне - случилось!
"Так что же теперь? Теперь никаких высот больше?", - испугалась она, и бросила беглый взгляд на Тоя. Он сидел на камне и смотрел в звездное небо, высоко запрокинув подбородок. Лике даже показалось, что Той пьет эту ночь. И лишь одно мгновение отделяло его от глотка, когда ружейным затвором передернется его кадык...
Сквозь пробки потревоженной памяти доносилось до Лики мычание коров, и казалось, закрой она глаза, как тут же ощутит и запах дыма, и гарь печи, и карамельный вкус детства на разукрашенной шелковицей улыбке.
Это было ощущение своего места, на своей земле. Это было ее время на земле, где был ее дом, ее дети, ее кошки и собаки. Где рос ее сад...
Некто коснулся ее души. Лика замерла. Должно быть ветер. Конечно, ветер. Но ветер был всего лишь снаружи. Внутри же у Лики происходило то, что можно было бы назвать наполнением. Покойные потоки наполняли ее чем-то огромным...
Потом пришло осознание того, что кто-то указывает ей на какую-то дверь. Дверей было много, но внутреннее знание подсказывало ей, что именно это и есть та, единственная дверь, которую ей надо открыть. И она толкнула ее и за этой дверью показалась карта Таро, из колоды ОШО, где маленькая девочка стояла у прикрытой на замок калитки. А за калиткой - большой и таинственный мир. И нужно только увидеть, что калитка не заперта на замок! Что замок висит просто так. И нужно было толкнуть ту калитку. Сделать это незначительное усилие!.. И Лика решилась. И толкнула калитку. И молния осветила небо.
- Когда просверкала молния, - говорила Лика Тою, - я поняла, что меня нет, что это ты... Мне трудно сейчас сказать, что это означает, только мне захотелось тебя обнять... Словно бы ты - облако...
Той ощущал себя музыкой, гремящей слаженным оркестром. Он снова вспоминал каббалиста, скрывшегося во тьме леса, и чувство благодарности к нему переполняло всё его существо.
Радость души изливалась на мистическую ночь, где Луна праздновала что-что свое, интимное, а он был соучастником этого действа.
Неожиданный всплеск эмоций сменился торжественным погружением в глубины молчания, и как-то сама собой сорвалась с уст молитва. Она поразила его смыслом, и когда он осознал всю глубину той молитвы, он прочел ее вновь.
- Отче наш, - неслось в предрассветное небо, - сущий на небесах!... да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
И озарила небо молния.
- Он услышал! - вскричал Той Лике. - Я не знаю, что произошло, только мне очень захотелось, чтобы это же почувствовала и ты... И я не знаю: где я, что со мной... Мне важно прикоснуться к тебе. И когда мои пальцы нащупали твою ладонь...
- ...ты спросил меня, почувствовала ли я что-нибудь? - Лика влюблено смотрела в глаза мужа. - А я не только почувствовала, я это все видела. Я видела этот свет. - И едва она произнесла это, как небо прорвалось у нее над головой, и такая же молния озарила предутреннее небо.
- Ребята! - Услышали они далекий голос Танки. - Вы где?!
Той протяжно свистнул. Взявшись за руки, Той и Лика молча пошли навстречу Танке. Подол Ликиной юбки сметал с волшебных камней следы их ног.
- Ребята! - Кричала издали Танка. - Я здесь! Я с вами!! - Она перепрыгивала с камня на камень, то и дело, глядя под ноги, чтобы не запутаться в полах длинного индийского сари. Ее белые одежды и золотистые волосы, перемотанные ярким газовым шарфом, нарисовали Тою некий известный образ.
- Ой, ребята, как я рада, что вас нашла! - Танка обняла Лику. - Как хорошо, что вы здесь!.. Просто замечательно.
- Сижу я себе, никого не трогаю, - взволнованно рассказывала Танка, - читаю мантру: "ОМ МАНЕ ПАДМЕ ХУМ!"... И вдруг! Опа!! Озарение! Все! Меня здесь нет! Я там! Чистой воды шактипат... Я на небесах! Я с Богом! И мне так захотелось, чтобы рядом были вы, что я вскочила и закричала! - Счастливо и немного смущенно хохотала Танка.
Смеясь они обнимались, и над лесом, там, где их ночной проводник читал "Шма Исраель", вновь раскололось небо. И другое свечение другой молитвы радостно озарило предутренние сумерки...