|
|
Новости
Проза|
Александр Кротов Дневники моей памяти… (Война)
Что для вас боль? Вы когда-нибудь чувствовали настоящую боль, боль, которая кровоточит невидимой кровью в душе человека? Адскую боль вынесли те, кто не мог идти рука об руку со своим любимым ребёнком, мужем, отцом. Должно быть, я не первый заметил это, значит, я не первый опишу трагедию сердец, именуемую – войной. Писать о событиях, ставших историей вдвойне тяжелее, так как их описала сама жизнь…
15.04.1945 «…Мне всё так же слышатся выстрелы. Только теперь пули не пролетают мимо меня, возле меня не взрываются гранаты и друзья по аду, в котором я побывал, давно погибли на моих руках…»
Это была последняя запись в дневнике. 17 марта 1945 года, Покатов Александр Николаевич погиб от противотанковой мины… * * * От автора: Был бой… а, может быть, он до сих пор идёт... И для кого-то этот бой уже стал второй жизнью после смерти, а для кого-то он так глубоко засел в памяти, что каждую ночь, по сей день врывается в сон, леденя кровь и душу. Вы никогда не думали, что снится человеку, прошедшему через ад, огонь, потерю близких?..
Из дневника Ярошенко Фаины Георгиевны, медсестры, воевавшей вместе со своим сыном Лёшкой:
Красная земля начинала сливаться с красным горизонтом. Уже не слышалось криков. Лишь по полю боя ходили одинокие призраки, издавая стоны и оплакивая трупы. Закат дня трубил закат жизни. Ветер относил дым от разорвавшихся снарядов куда-то вдаль. Всё казалось поблекшим: опалённая трава, опалённое солнце, которое удалялось за горизонт, стараясь избежать вида тяжёлого исхода никому непонятной войны. Те, кого минула шальная пуля, те, которых прикрыла от смерти Божья рука, копали могилы и утирались потом и слезами. Братские могилы были выкопаны, и родственники никогда не узнают, где похоронен любимый человек. Я стояла у одной из таких могил и из моих глаз лились беззвучные слёзы (криков и стонов у меня не осталось). Только слёзы, слёзы над телом моего Лёшки. Я бью себя в грудь и беззвучно кричу: – Боже! Боже, за что? Ведь единственный сын. А сзади кто-то шепчет: – Прости. С такой невероятной скорбью и болью – «прости». Я просыпаюсь от скрипа двери, она открыта нараспашку. И постоянно, постоянно слышу, как чей-то голос шепчет лишь одно: – Прости, прости… Слезы беззвучно льются… * * * Из дневника Седовласовой Марии:
5.05.1945 Почти четыре года. О, Господи, четыре года… Четыре года идёт эта проклятая война. Кто, кто ты, который проклял нас, ставя у расстрельной стены перед… Перед кем или чем? Перед случаем? Или перед залитыми кровью руками посланниками Войны?
7.05.1945 Каждый день мне снится мой Вовка. Он всё такой же, каким был четыре года назад, только веснушек прибавилось. А мне так хочется подойти к нему и поцеловать в каждую веснушку, выплакать на его гимнастёрку все слёзы, которые накопились за все эти четыре года. Мы стоим с ним и смотрим друг на друга. Я хочу броситься ему на шею, обнять, зацеловать, но ноги как будто не принадлежат мне, и мы стоим… Я даже не понимаю, где мы стоим… И смотрим друг на друга, улыбаемся, просто молчим и смотрим. Виски у него побелели. Щетина. Взгляд изменился. Но смотрит на меня теми же любящими глазами. Так же, как и смотрел четыре года назад, уходя на фронт. Хотела спросить его: «Почему не пишешь?»… Понимаю, что это сон… Но вдруг ответит… Вдруг расскажет, что с ним сейчас, хочу, но никак не могу заговорить. И мы просто стоим и смотрим друг на друга…
14.05.1945 Да, весна, уже давно настала весна… Сегодня пекла хлеб. Дверь заскрипела, наверное, ветер. Собака не лает… Оборачиваюсь…Вовка… – Вовка, – кричу я и бросаюсь ему на шею. Целую мокрыми от слёз губами его веснушки. – Вовочка, Вовочка, любимый, как же ты… А он смотрит на меня теми же любящими глазами, я это вижу, и улыбается. – Вовка, а от тебя ещё войной пахнет, – говорю я ему, уткнувшись в гимнастёрку. – И почему-то цветами. А Вовка шепчет: – Они прилипли к моей гимнастёрке, когда ты меня обнимала. * * * Многие письма не дойдут до адресата, многие слова так и останутся неуслышанными… В сумке Покатова Александра Николаевича, военного почтальона, нашли только два письма: похоронка на Ярошенко Алексея Николаевича, мужа Фаины Георгиевны, письмо Седовласова Владимира своей матери Марии. На последней странице его дневника было неоконченное письмо матери и чья-то запись: «Слова, идущие от сердца, всегда остаются услышанными…»…
На следующий день мать Покатова Александра увидела сон… Где чей-то голос произносил и произносил только одно: – Прости… |
|
|
|
|
