Ремонт машины быстро продвигался и возникла необходимость поездки в Москву за кузовными деталями.
      Перед самым отъездом ко мне пришла Изольда.
      - Кончилось, Егорша, мое счастье, - слезы не переставая текли по ее щекам, - знала я что оно будет коротким, но все-таки на что-то надеялась. Уезжаешь ты от нас, от меня, век мой, видимо, тоже подходит к концу.
      - О чем ты, Изольда? - я не понимал ее отчаяния, - я вернусь вечером и мы с тобой опять увидимся. Ты сыграешь мне на гитаре. Я люблю слушать твой голос, - пытался успокоить ее я.
      - Нет Егорша. Мы с тобой еще встретимся, но не сегодня. И гитары моей ты больше не услышишь. Поэтому пришла я проститься с тобой. Просто прошу тебя, вспоминай хоть иногда глупую цыганку, которая любит тебя. А большего мне и не надо. Мне будет хорошо от того, что ты меня не забыл.
      Она встала на носки и поцеловала меня. Потом повернулась и молча вышла.
      На душе стало скверно и тоскливо как в студеный, пасмурный и дождливый день, хотя за окном вовсю жарило солнце.
      Почти весь день чувство необратимой потери не отпускало меня и поэтому, наверное, я был рассеян и невнимателен. Из-за этого и не заметил вывернувшую из-за угла машину.
      Раздался визг тормозов и мощный удар обрушил на меня землю.

      - Вот так, Катенька, мы и встретились с нашим ненаглядным соколом, - Варвара Степановна вздохнула. - Он теперь мне сын родной стал.
      - Баба Варя, а свои дети у вас есть? - рассказы старушки были для Катерины откровением.
      - Есть, милая, есть. Сынок у меня был, Саша, да дочка Оленька.
      - Расскажите, бабушка, где они сейчас? Как вы в Москве оказались да еще и в такие неприятности попали?
      - Что ж, девонька, слушай про мои беды, коли знать хочешь.
      - Жила я тогда на Волге. Деревня у нас большущая была, Гривой называлась. От города Ярославля неподалеку. Муж мой, Сергей Сергеевич, рыбачил в артели. Добрый был, хозяйственный, меня глупую очень любил. Народили мы с ним деток наших, зажили душа в душу. Но привязалась к нам беда. Водка окаянная. Как с реки пришли, так складчина вино. Пристрастился мой к зелью этому поганому и стал отходить от дома-то все больше и больше. Как-то раз после лова не пришел вовсе. Кинулись искать наутро его, глядь, он сам на берегу лежит, а лицо в воде. Так вот он на берегу и утонул. Пьяный был, упал в воду лицом, да и захлебнулся. Осталась я девонька, с малыми детушками одна на свете.
      Подрастал мой старшенький, думала опорой будет. Ан нет. И его сожрала водка проклятущая. Поехали они с нашими деревенскими в Ярославль на танцы. По пьяни там драку учинили и получил он под сердце нож вострый. Так и остались мы с Оленькой вдвоем. Но ведь правду люди бают: сын в дом, а дочь из дома. Пришло время и ей семьей обзаводиться. Посватался к ней мужчина видный, тоже из Москвы. Стали они мне старой говорить, мол, обустроимся семьей-то, да и заберем тебя мать к себе, будешь ты москвичкой. Рада я была за Оленьку, думала хоть ей удача выпала, да и мне через нее радость на старости лет. Сначала письма прям-таки косяком шли, а потом и перестали. Ну, думалось мне, работа у них, дела какие может. Некогда бумагу пачкать. Потом привыкла, смирилась. Видно на роду написано одной век вековать. Изба у меня справная была, артель после мужа помогла поставить, можно было жить.
      Да ведь вот какое дело. Водка проклятая видно совсем меня извести удумала. Повадился сосед за моим дровянником аппарат самогонный прятать, чтоб, значит, участковый его не поймал, когда он гонит. Вот по осени он и уснул около аппарата. А тот возьми да и взорвись. Занялась изба. Пока тушить начали успело все почти до тла выгореть. Только и осталось что одежда, какую на себя одеть успела. Дали мне в Ярославле денег за избу по страховке. Да разве ж сейчас на эти деньги поставишь избу? Один лес чего стоит.
      - Так дочь с мужем помогли бы, - предположила Катерина.
      - Решила я, девонька, в Москву ехать к доче своей. Думала, чай родная кровинушка, не прогонит мать-горемыку. Добралась я сюда споро, справно, приехала по адресу, а там люди чужие живут. Да, говорят, жили такие, да вот почитай уж три годочка как квартиру продали да съехали. Где сейчас живут не знамо.
      Пошла я тогда бюро адресное искать. Нашла. Только и там мне сказали, что в городе Москве таких нет. Что поделаешь. Надо домой подаваться. Где родился - там и пригодился. Сижу я, значит, на вокзале. Поезда жду. И свалила меня усталость, задремала я. Проснулась, а сумка моя без меня уже уехала. В сумке той все мое богатство было. Паспорт, билет на поезд, деньги на избу. Хоть топись. Ночевала я на вокзале две ночи, а потом милиция прогонять стала. Оглодала, девонька, спасу нет. Милостыню просить не обучена. Делать чего не знаю. Побрела я куда глаза глядят. Увидела в ящике хлеб белый, сытный и так мне есть захотелось, что не постыдилась, схватила его. А тут и разбойники эти откуда-то взялись. Дальше ты уж знаешь, дочка. Кабы не Егорушка, не быть бы мне живой на свете, не сидеть бы с тобой рядком, не разговаривать.
      - Никуда я вас бабушка не отпущу. Вы теперь со мной жить будете. Я ведь тоже детдомовка, нет у меня никого во всем белом свете кроме вас с Егором.
      - Дай-то Бог, красавица, дай-то Бог.

      - Так, Бугай, давай сначала определимся.
      - Веди, Николаич, как скажешь, так и будет. Ты здесь знаешь все.
      - Смотри, Юран. Подойти мы можем с трех сторон. У дома одна стена глухая. Это нам на руку. На улицу они не попрут, светиться не захотят, да и не знают они сколько нас будет. Зайди со двора на угол дома, будешь держать сразу двор и боковой выход.
      - А ты, Николаич?
      - Я по глухой стене на крышу пойду. Там у соседей лестница к забору привалена должна быть. Потом с чердака на головы этим уродам свалюсь. Ты пока отвлечешь их, затем с крыльца ворвешься, капкан мы и захлопнем, усек?
      - Усек. Отвлекать их как?
      - Базар заведи, только не всовывайся, не то тебя в проеме как в тире снимут. Услышишь шум внутри - не медли. Ломись напропалую.
      - Заметано шеф. Мне бы только внутрь, там я их голыми руками задавлю.
      - Не усердствуй. Мне один живым нужен.
      - Сделаем как велишь. Мне самому охота поболтать с ними по-серьезному.
      - Начали.
      Не смотря на свои габариты, Бугай двигался профессионально, растворился в темноте бесшумно, ни одна ветка не шелохнулась. Помощник оказался что надо. Оставалось за малым, не оплошать самому. Пришлось вспомнить все чему меня учили в армии. Ведь не зря я полтора года в Афгане носом землю рыл. Правда времени прошло многовато, но я надеялся что старая выучка это как езда на велосипеде, один раз научили значит уже не забудешь.
      Вот только жаль пистолет не попробовал. "Макаров" непривычно оттягивал руку. Все-таки двадцать с лишним лет не держал. На крышу я попал без проблем. Единственной опасностью была сама крыша. Старое железо могло загреметь в любой момент. Тогда эффект неожиданности был бы потерян. Но как выяснилось позже я не учел еще один фактор, но это было потом. А пока все шло как задумано.
      Я перебрался на крышу двора. Там с торца была потайная дверца на чердак. Она была заколочена, но оторвать пару досок не составило большого труда. Я пролез на чердак, прикрыл за собой дверку. И только после этого включил взятый у Михея фонарик. Сначала я никого не увидел, подумал что мы опоздали и Изольда с детьми в руках этих мерзавцев. Тогда дело осложнилось бы. Но, внимательно осмотревшись, заметил за печной трубой испуганные глазенки и перепачканные мордашки детей.
      - Я же говорила вам что отец за вами сам придет, - раздался негромкий голос Изольды.
      И тут произошло то, что в принципе я должен был предвидеть. Дети с громкими криками - Папка - ринулись на меня и обхватив своими ручонками во весь голос заревели. Это был крах всех наших с Юркой планов. Нет, я был сам рад тому что дети и Изольда в порядке. Эмоции во мне кипели как в котле, слезы сами катились из глаз, но частью своего сознания я понимал, что неожиданность утеряна. Приходилось лезть вниз прямо под стволы пистолетов. Но так как изменить уже ничего было нельзя, оставалось надеяться на извечное русское "Авось".

      Катерина вышла из машины и прислонилась к ней.
      - Юрка, посмотри что с человеком, - ее трясло и чувствовалось что она сама еле стоит на ногах.
      - Эх, Катерина Иванна, говорил тебе, дай сам поведу, - огромный детина укоризненно посмотрел на красивую, темноволосую, в шикарном светлом костюме женщину. Потом подошел к Егору и, перевернув того на спину, нащупал пульс на сонной артерии.
      - В порядке, оклемается. Сейчас я его к стенке отбуксую и дальше поедем.
      Катерина почувствовала странный озноб, пробежавший по спине.
      - Нет, Бугай. Грузи его в машину. Дома разберемся что к чему.
      - Да ты в своем уме, Иванна? Ведь это бродяга какой-то, а у нас чехлы новые. И так с ним ничего не случится. Они живучие как кошки. Полежит малек, отойдет и подастся к своим. А ты себе заботу ищешь.
      - Грузи, кому сказала или мне самой этим заниматься?
      - Да ладно, сделаю. Только бродяг тебе для полного счастья не хватало. - Продолжал ворчать охранник. Он подошел и как мешок забросил Егора на заднее сиденье.
      - Ну вот, теперь чехлы точно в чистку отдавать, - охранник с сожалением посмотрел на сиденье, - зачем он тебе не пойму, таких тысячи по Москве бегают.
      - Бегает много, а сбила я этого. И замолчи пока меня не разозлил. Лучше займись своими делом, садись за руль.
      - Так-то лучше будет. Давно пора, - не унимался Бугай, - был бы я за рулем - не было бы этого.
      - Ну конечно, ты бы уехал и все. А человек - умирай.
      - Это они люди? У тебя сегодня точно с головой дружбы нет. Нашла людей тоже.
      - А вдруг его беда какая на улицу выбросила, не думаешь?
      - Какая беда, Иванна. Водку наверно жрет, вот и вся беда. Беда, - бурчал Бугай.
      Катерина невольно принюхалась. От бродяги перегаром не пахло, равно как не было других неприятных запахов. И вообще он мало походил на бродягу, больше на бедного, не ухоженного, одинокого мужчину. Что-то в его лице было такое, что бросалось в глаза своей неординарностью. Но что? Катерина пока не могла понять. Возникла мысль, что эта встреча не случайность. Что с этим человеком для Катерины пришел новый период в жизни. Она оборвала охранника.
      - Замолчи. Сказала вези его к нам, значит вези.
      - Понял, - обиделся Бугай.

      Я пришел в себя от того, что меня куда-то везли. На "скорую" не похоже. Салон машины шикарен, чего не скажешь о моем состоянии. Я осторожно пошевелил конечностями. Удивительно, но все кажется было целым. Только вдыхать глубоко было больно, похоже ребрам все-таки досталось. Черт возьми всех! Не везет, так не везет. То режут как барана, то беэмвешкой утюжат. Так и до Нового Года не доживешь. Одно утешение, на улице не бросили.
      Я поднял голову и посмотрел на передние сиденья. За рулем "бульдозер", зато справа восседал очень даже недурной экземпляр женского племени. Правда из моего положения "лежа" немногое было видно, но и этого "немного" хватило составить мнение.
      Машина повернула и въехала в ворота. Особнячок, который предстал передо мной, выглядел на все сто, как и его хозяйка. Мы остановились. "Шкаф" вышел и открыл заднюю дверь.
      - Катерина Иванна, я же говорил очухается, зря катали. А чехлы он точно перемазал, - и обращаясь ко мне, - Сам выползешь или выкинуть?
      - Бугай! - раздался окрик, - я кому сказала? Помоги человеку, да повежливей.
      Тот молча насупился, но выйти мне помог осторожно.
      - Зараза, - подумалось мне, - опять ноге досталось - штанина была в крови. Видимо открылась старая ножевая рана. Женщина тоже заметила кровь.
      - Бугай, у тебя десять минут на все. Человека наверх, в мою спальню и врача туда. Все понял?
      - Уже сделано Катерина Ивановна.
      Дальнейшие события развивались молниеносно. Меня подхватила на руки подлетевшая охрана, мгновенно подняли наверх, уложили в роскошную кровать и пока с меня снимали одежду в комнате появился врач в сопровождении медсестры.
      Оказывается хозяйка апартаментов не привыкла когда ее заставляют ждать.
      Осмотр был проведен по-военному четко и быстро. Как я и предполагал у меня было сломано три ребра и открылась рана на ноге. Вобщем ничего серьезного. Так, пара синяков. Ногу доктор тут же зашил, вкатил пару уколов и медики испарились.
      Но одному мне побыть не удалось. Снова ввалился "шкаф" или, как я уже понял, Бугай.
      - Екатерина Ивановна приказала принять ванну.
      - Кому? Тебе? - с глупым видом поинтересовался я, - так зачем дело встало? Вперед! Или моя подпись нужна?
      - Шустрый? А если ноги вырву?
      - Да, а еще умный. И насчет ног это вряд ли.
      - Почему? - удивился тот.
      - Потому, дорогой, что потом хозяйка тебе яйца открутит. Versteen Sie?
      Бугай улыбнулся.
      - Она это может. Ну ладно господин Шутник, дуй в ванную комнату, чтоб помойкой не воняло.
      - А ты что в этом вопросе конкуренции не любишь?
      "Шкаф" рассвирепел.
      - Заткнись урод. Не пойдешь сам - засуну силой.
      - Сомневаюсь. Ты волшебное слово забыл.
      - Это еще что за слово? - обалдело посмотрел он.
      - Пожалуйста, мой друг, пожалуйста, - я чувствовал что меня заносит, но ничего не мог с собой поделать. В конце концов надо было поставить на место этого "быка" и дать понять что я не "лох".
      "Бугай" пошел пятнами и начал надвигаться на меня как гора на мышь. Возможно мне и плохо пришлось бы, но в этот момент открылась дверь и появилась хозяйка.
      - Бугай, что происходит? - тон вопроса не вызывал сомнений. Она хорошо знала своих людей.
      - Так выступает он, - начал оправдываться охранник.
      - Я тебя послала помочь человеку, а ты как обычно начал наезжать, - констатировала Катерина.
      - Я что, гувернантка ему? - попытался возразить Бугай.
      - Если я скажу - будешь гувернанткой, - отрезала женщина, - понял?
      - Усек, Катерина Ивановна, - набычился Бугай.
      - Как Вас зовут? - обратилась ко мне Катерина.
      - Егор. Егор Николаевич Снегов, - мне было несколько не ловко, - я собственно не против водных процедур, только целлофанчик какой-нибудь надо и пластырь, ногу упаковать.
      - Юрий, на столике в холле доктор оставил бандаж, принеси.
      Охранника как корова языком слизала. Никогда бы не мог поверить что с такой комплекцией можно так двигаться.
      - Вы извините меня за этого остолопа, Егор Николаевич. Он несколько далек от дипломатии. Свои обязанности он выполняет хорошо, а большего, сами понимаете, требовать было бы глупо.
      - Ну что Вы, Екатерина Ивановна, незачем извиняться, я все понимаю. Напрасно Вы в моем лице головную боль себе приобрели. Верните мне мою одежду и я исчезну. Не хочу, знаете ли, быть причиной Ваших объяснений с Вашим мужем. А таковые не преминут быть если я здесь задержусь.
      - Ничего не будет. Я не замужем, - глядя в окно обронила она.
      Это было несколько неожиданно. Красивая, молодая, по всей видимости далеко не глупая женщина, очень даже не бедная. И вдруг не замужем. Такое по моему мнению могло произойти лишь в двух случаях. Она либо стерва, но с первого взгляда этого не заметно, либо принца ждет, хотя на кой черт ей принц, когда она сама принцесса. Я решил закосить под дурачка.
      - Что так? Красивая, умная, богатая. Неужели мужики вокруг вымерли?
      Она рассмеялась.
      - А вот Вы бы Егор Николаевич, Вы женились бы на мне?
      Вопрос на вопрос?
      - Вдруг у меня семья, дети? - я решил поддержать игру.
      - Нет у Вас семьи, Егор Николаевич. По крайней мере сейчас нет.
      - Это почему так? - пришла пора удивляться мне.
      - Все очень просто. Не чувствуется в Вас женского догляда. Домашнего мужичка за сто верст видно. А Вы и на вид и по общению колючий. Так как? Женились бы Вы на мне? - с интересом спросила она.
      - Нет, - честно ответил я.
      - Почему? - удивление пополам с разочарованием сквозило в ее голосе.
      - Мы с Вами, Екатерина Ивановна, в разных весовых категориях. Ну подумайте сами. Кто Вы и кто я? Вы молоды, красивы, богаты, у Вас дом полная чаша. А я обыкновенный бомж. Сплю неизвестно где, ем неизвестно что, пью все что горит. Вам не замуж за меня, а пинком под зад мне и забыть как ночной кошмар. В противном случае это будет только жалость. А я терпеть ненавижу когда меня жалеют. Помощь принимаю, от жалости отказываюсь.
      Она молча прошлась по комнате, потом обвела рукой вокруг.
      - Представьте себе что это все декорации, а мы актеры на сцене. Неужели Вам важней антураж, а не человек в его окружении?
      Разговор принимал нежелательный оборот и я поспешил его закончить.
      - Нет. Человек как раз самое главное. Не привык я принимать жизнь как театр. Для меня жизнь есть жизнь и люди не актеры, которые отыграв роль, возвращаются к обыденным делам. Вам же, как я вижу, скучно. Вот и решили Вы новой игрушкой побаловаться. Только я не игрушка. Да, я бомж. Но и у меня есть своя жизнь, дорогие мне люди, которые сейчас беспокоятся обо мне. Так что увольте. Прикажите принести мое тряпье и я исчезну из Вашей жизни навсегда. А игрушки подбирайте себе в "Детском мире", - меня колотило.
      - Простите, Егор Николаевич. Я не хотела Вас обидеть. Ведь я же могла Вас силой удержать…
      - Силой симпатию не зарабатывают, да и не удержать меня силой. Я все равно уйду когда сам этого захочу.
      - Еще раз простите дурочку. Болтаю сама не знаю что. Если я попрошу Вас остаться на какое-то время, не откажите? Уйдете когда захотите, как надоем Вам?
      Это был удар ниже пояса. Если честно, то мне самому не хотелось уходить от нее. Я чувствовал, что в душе этой с виду благополучной женщины происходит неприятные для нее процессы. Хотелось разобраться и если можно помочь.
      На какое-то мгновение на лице у нее появилась маленькая, растерянная, обиженная девочка. В глазах кипели слезы.
      Мне стало жаль эту маленькую, глупую девчонку.
      - А я и не знал что ты рева-корова.
      Она улыбнулась сквозь слезы.
      - Можно я буду называть тебя просто Егором? - умоляюще посмотрела она.
      - Да хоть горшком, только в печь не сажай.
      Она рассмеялась.
      - Катя, где же твой "паровоз" провалился?
      - Какой "паровоз"? - не поняла она.
      - Бугай твой. Не могу же я целый день прятаться под одеялом?
      Как будто солнечный зайчик пробежал по ее губам.
      - Он хороший, хоть глуповат немного. Сейчас пришлю. Распоряжайся им по своему усмотрению.
      - И еще Катя. Мне бы бритву, а то я зарос как дикобраз.
      Она улыбнулась снова.
      - Парикмахер внизу ждет.
      Приятно все-таки, черт побери, когда о тебе заботятся.

      Бугай появился так же неслышно как и исчез.
      - Ну как Ваш бильярд поживает, сэр?
      Он недоуменно взглянул на меня.
      - Какой бильярд?
      - Карманный. По всем признакам его уже открутить должны были.
      - Издеваешься?
      - Да нет. Пока шучу. Ладно, давай знакомиться. Егор Николаевич Снегов.
      Я протянул ему руку. Он нехотя пожал.
      - Бугай, ну Юрка значит.
      - Тезка получается. Ну привет тезка.
      - Как тезка? Вы Егор - я Юрий?
      - А вот так, любезный, мы с тобой богаты именами. Егор, Юрий да еще Георгий, все это одно имя и имеет одно значение, в переводе это "Победитель". Ясно?
      - Вот это да! - восхищенно выдохнул Бугай, - а я и не знал, Николаич. Можно я тебя так называть буду?
      - Валяй, - великодушно разрешил я, - цирюльник у тебя далеко?
      - Сейчас доставлю.
      - Только целым, а не по запчастям, - вдогонку крикнул я ему.
      Ну с этим просто. Парень видно и вправду неплохой, только не занимался никто его воспитанием. Это дело поправимое.
      В комнате неожиданно появилась Катерина.
      - Что это Бугай расцвел как майская роза? Я его никогда таким не видела. Лицом словно херувим, только крыльев не хватает.
      - Юрка? Это мы с ним на лингвистические темы побеседовали. Ему видимо понравилось.
      Катерина недоверчиво взглянула.
      - Да он и слова такого не знает.
      - Вот теперь будет знать.
      - Хорошо, а то я подумала он опять ерепенится. Егор, ты говорил что тебя ждет кто-то, скажи куда, я человека пошлю или позвоню если можно.
      - Спасибо, Катя. Только мне самому надо объявиться.
      - Не доверяешь?
      - Не в этом дело. Не привыкли мои к таким гостям, могут испугаться, а то и забьются в нору какую, сам потом не отыщу.
      - Если не секрет, кто такие?
      - Не секрет. Дружок мой по несчастью да бабулька одна.
      - Родственница или как? - во взгляде у нее был живой интерес.
      - Или как. Подшефная наша.
      - Ваша?
      - Да, наша. Моя и Паши Паленого, дружка моего.
      - Тебе никто не говорил что ты интересная личность? - лукавинки прыгали в ее глазах.
      - Не помню. Просто я сам не терплю пустышек.
      - Привези своих друзей сюда. Нечего им скитаться. Угол и обед всегда найдем.
      - Нет, Катя. Это уже лишнее пока. Ведь ты еще меня не знаешь, а по отношению к моим друзьям и подавно не определилась. Они сейчас у хороших людей и не будем дергать их с места.
      - А я получается плохая?
      - Стоп Катя. Не передергивай. На такие условия мы не договаривались. Похоже мне лучше все же вернуться туда откуда пришел.
      - Извини, Егор. Я никак не могу справиться с собой. Привыкла во всем двойное дно видеть. Поэтому меня твоя прямота с толку сбивает. Но я привыкну, обещаю, обязательно привыкну.
      У меня было странное ощущение двойственности. С одной стороны я понимал разумом, что это может быть очередным капризом избалованной богачки. С другой стороны в сердце шевелилась нежность и сочувствие к этой, хоть и вполне упакованной, но в сущности, глубоко одинокой женщине.
      - Ладно, проехали. Только не начинай больше об этом. Мы с тобой знакомы всего несколько часов…
      - А мне кажется всю жизнь, - перебила она меня, - я должна уехать ненадолго, ты распоряжайся как тебе надо. Останешься за хозяина. Надо куда доехать - Бугай доставит. Только прошу, не исчезай. А вечером поужинаем вдвоем. Хорошо? - что-то неуловимое было в выражении ее лица, что-то такое ради чего стоило остаться.
      - Хорошо Катя. Я только до бомжей своих доеду. И вернусь. Даю слово.
      - Я тебе верю, Егор, даже без твоего слова. Мне кажется ты надежный, - и с горечью добавила, - не то что некоторые.
      Да, видно и ее жизнь поломала.
      - Опять твой Бугай исчез?
      - Он не войдет пока не прикажу.
      - Катя, - с напускной серьезностью обратился я к ней, - можно попросить тебя об одном одолжении?
      Она с испугом взглянула на меня.
      - Будь добра, пожалуйста, не отрывай Юрке бильярд.
      - Какой бильярд? - недоуменно взглянула Катя.
      - Карманный, я ему пообещал что попрошу тебя за него!
      Екатерина рассыпалась смехом.
      - Уговорил, не буду, пусть не переживает.
      - Премного благодарен, боярыня, только вот водителя с собой не забудьте взять. Мне конкуренты не нужны.
      - Хорошо не забуду. Бугай! - крикнула она. Мгновенно возник Юрка.
      - Благодари гостя, Бугай, - она едва сдерживала смех, - пощажу я тебя сегодня.
      И серьезно добавила.
      - Слушаться как меня.
      - Катерина, сама только что ему индульгенцию выдала.
      Она не выдержала и расхохоталась. Юрка стоял ничего не понимая и хлопая глазами.
      - Ладно, потом тебе Егор Николаевич все объяснит, а пока проводи меня, разговор есть.

      - Изольда, милая, спасибо тебе, за детей моих, за доброту твою, - я обнял ее и долго не мог прийти в себя. Дети тоже прижались к нам и так мы стояли не в силах оторваться друг от друга.
      - Ведь это ТВОИ дети Егорша, как же я могла иначе, - тихо прошелестел ее голос.
      Я с трудом заставил оторваться себя.
      - Изольда, дети, потерпите еще немного, родные мои. Скоро все закончится и мы отпразднуем нашу встречу.
      - Да Егорша. Все закончится, - эхом отозвалась Изольда.
      - Что ты, милая, все хорошо будет, вы только сидите здесь тихо. Вниз не спускайтесь пока не позову.
      Я проверил пистолет. Снизу донеслись выстрелы. Видимо Юрка понял что все пошло не так как задумали и решил отвлечь бандитов на себя.
      Я отвалил люк вниз. Паша поработал на славу. Внизу была русская печь и люк выходил за трубой, так что можно было без опаски спуститься вниз. Я быстро нырнул в люк. Позиция была удобной, но вот что творилось на другой половине дома увидеть было невозможно. Мешала перегородка. Один из бандитов был с этой стороны и я подстрелил его как в тире. Только я спустился на пол и собирался посмотреть что с моим протеже, как град пуль начал шлепать у меня за спиной. Я откатился за печку.
      - Сволочи, высунуться не дают, - я постарался определиться, - откуда же бьет зараза?
      Вдруг выстрелы стихли и тут же раздался крик - Егорша. У меня оборвалось сердце. Это кричала Изольда. Я моментально взлетел наверх и застал там следующую картину. Откормленный бандюган с пистолетами в обеих руках держал под прицелом сразу и детей, и Изольду, стоявшую в двух шагах от них.
      Я нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Видимо перекосило патрон в патроннике. Чтобы передернуть затвор требовалась доля секунды. И в это время Изольда бросилась на детей.
      - Нет, Изольда, - вне себя закричал я, но было уже поздно. Этот ублюдок открыл огонь из обеих стволов. Я справился с пистолетом и разрядил всю обойму в его спину. Я стоял и нажимал на курок до тех пор, пока Юрка не отобрал у меня пистолет.
      Изольда была еще жива.
      - Милый мой Егорша. Вот и все. Но я не жалею. Бог подарил мне любовь к тебе и я счастлива. Не забывай меня.
      - Изольда, все будет хорошо, мы поедем в больницу…
      - Нет Егорша, я же говорила тебе, это наша последняя встреча. С детьми все в порядке?
      - Все хорошо, испугались только. Спасибо родная.
      - Вот Егорша, были это твои дети, а стали наши. Ведь и я частичку своей крови им подарила. Береги их.
      - Да Изольда, теперь это наши дети.
      Грудь моя разрывалась, я задыхался.
      - Юрка, всех положили?
      - Нет, Николаич. Упырь, гад, ушел.
      Только теперь я заметил что он стоит и держится за бок.
      - Ранен?
      - Ерунда, зацепило когда Упырь прорывался
      - До больницы дотянешь?
      - Без проблем.
      - Тогда пришли Михея и подгони машину.
      - Сделаю.
      Когда он подогнал машину, Паша уже был там. Мы с Михеем и другими цыганами сняли с чердака Изольду и погрузили в джип.
      - Михей, прости меня, я горе вам принес.
      - Нет Егорша. Ты нам радость принес, цыганку счастливой сделал, сына мне спас. А горе это те сволочи принесли. Эй, Ромала, бросите их в старый колодец и засыпайте как собак поганых.
      - Тебе Егорша и Паше мы всегда рады. И детей твоих полюбили тут, родичи они нам теперь кровные, не забывай!
      Мы обнялись и я сел в машину. Бугай гнал на пределе. Пару раз нас пытались остановить гаишники, но три литра под капотом и Бугай за рулем не оставили им не единого шанса.
      Когда мы подлетели к больнице санитары с каталками уже ждали нас. Максим Максимович сам вышел встречать.
      - Сначала Изольду, - отрезал Пашка.
      - Она детей собой зарыла, - пояснил я.
      - Успокойтесь, справимся с обоими, у меня все готово.
      Расторопные санитары бережно положили женщину на каталку.
      - Егорша, подойди ко мне, - попросила Изольда. Я взял ее за руку, - Поцелуй меня, Егорушка.
      - Ну что ты, Изольда, Максимыч чудодей, он тебя на ноги оставит…
      - Нет, Егорушка, поцелуй и обещай мою просьбу выполнить.
      Я поцеловал ее. Дети притихшие стояли рядом. Она погладила их по головам.
      - А ведь и у нас такие могли быть. Прошу тебя Егорушка, похорони меня как положено по христианскому обряду, крещеная ведь я. И похорони у себя на родине, хочу в родной твоей земле лежать. Может навестишь когда. А я всегда с тобой буду. Беречь тебя и детей наших.
      Она снова погладила детей по волосам и улыбнулась.
      - Ну вот и все теперь.
      Максим Максимович нетерпеливо поглядывал на нас.
      - Потом наговоритесь голуби, в операционную пора.
      - Не будет никакого потом доктор, - мрачно ответил я.
      Он недоуменно посмотрел, но смолчал и заторопился за каталками. Потом внезапно обернулся:
      - Жду Вас у себя, Егор Николаевич. Непременно.
      - Только детей определю доктор и буду.
      Появился Юрка.
      - Как ты?
      - Что мне будет, заштопали, навылет прошла.
      - Рулить можешь?
      - Рулил же.
      - Тогда погнали к Филимонычу. Только стволы давай у Максимыча оставим.
      - Зачем Николаич? А вдруг?
      - Вот именно, вдруг. Не спорь.
      Он пожал плечами, но пистолет отдал.
      Я поднялся и попросил доктора об одолжении, тот покачал головой, открыл ящик стола.
      Юрка был уже за рулем, дети дремали на заднем сиденье.
      - Умаялись они, Николаич.
      - Знаю, но пока оставить их здесь не могу. Упырь бегает и беда в любой момент грянуть может. Поехали к Филимонычу, только не гони, ни к чему нам сейчас светиться.

      Впервые за много месяцев я что называется "оттянулся". Шикарная "джакузи", пиво, легкая музыка. После роскошный ионизированный душ. Я словно заново родился.
      Когда я вышел, Бугай меня уже ждал.
      - Николаич, из одежды что подогнать?
      - У меня есть выбор?
      - Обижаешь! Хозяйка распорядилась.
      - Тогда Юрок запоминай. Я старомоден и консервативен. Предпочитаю джинсы, теплый темный свитер, ну и разумеется кроссовки.
      - Понятно, через пять минут все будет в ажуре.
      - Размеры не надо?
      - Нет, уже знаю.
      И впрямь, хоть и не через пять минут, но достаточно быстро Юрка принес мне одежду. Все оказалось точно на меня.
      - Ты закройщиком не работал?
      - Нет, а что?
      - Размеры зацепил точно.
      Юрка польщенно ухмыльнулся.
      - Как задумано. Обедать будете, Егор Николаевич?
      - Нет, тезка. Машина у тебя есть?
      - Какую Вам? Лимузин, джип, есть "вольво восьмерка? Можем подогнать "шестисотый"?
      - Не выпендривайся. Что-нибудь попроще. "Зубило" например?
      - Мусор не держим. "Чероки" подойдет? - он явно издевался.
      - Хлыщ. Валяй "Чероки". Зря я Катерину упросил твой бильярд оставить в покое.
      - Не пыли, Николаич, все понял, пошли.
      Мы спустились по витой, ажурной лестнице в подвал, потом длинным переходом попали в подземный гараж. Автопарк здесь был что надо. Мы уселись в джип и выехали на улицу.
      - Сигареты есть? - поинтересовался я.
      - Не курю, Николаич. Но для тебя найдем, - он достал из бардачка блок "Салем".
      - Сено не курю, - решил поддразнить его я.
      - А что же ты куришь? Навоз? - принялся было за старое он.
      - Сниму с довольствия.
      - Ладно, Николаич, извини. Каких тебе надо?
      - "Прима"
      - Таких не держим, но у магазина тормозну.
      - Я пустой как барабан. Ты же сам мою казну вместе со шмотками выбросил.
      - Там "бабки" были?
      - Были, Юрок, немного, но были.
      - Окей. Ты все равно на полном гособеспечении, так что командуй. Во-первых, куда ехать? Во-вторых, что покупать?
      - Нам что-то купить надо? - мне стало интересно.
      - Тебе лучше знать. Катерина распорядилась гостинцы для твоих прикупить, вот и командуй.
      - Сумма?
      - Неограниченный кредит.
      - Круто. Тогда вали на шоссе Энтузиастов, там покажу.
      Затарились мы по полной программе, джип аж присел. Когда подъехали к складам бомжи мгновенно растворились и только Филимоныч как ни в чем не бывало продолжал греться на солнышке. Мы вышли из машины. Юрка с любопытством осматривался вокруг. Я подошел к Филимонычу.
      - Егор! - ахнул тот, - Я тебя и не признал. Откуда такой?
      - Потом, Филимоныч, зови всех, разгрузиться надо.
      Он поковылял к выходу.
      - Витька! Давай всех сюда, Егор приехал, помочь надо.
      Разношерстная компания высыпала на площадку перед складом.
      - Юра, присмотри тут, а то и машину разберут на запчасти.
      - У нас это запросто, - рассмеялся Филимоныч.
      - Пойдем, Филимоныч, разговор есть.
      Мы прошли внутрь и присели на ящики у стены.
      - Ты никак разбогател, Егор? - старик выжидающе смотрел на меня.
      - Нет дед, все по-другому.
      Я рассказал ему свою историю.
      - Вот теперь, дед, не знаю как быть?
      Он покачал головой.
      - Что тебе голубь сказать? В таких делах советчиков не бывает. Сам свое сердце слушай, оно не обманет. На счет Пашки с Варварой не сумневайся, предупрежу.
      Тут на улице раздался шум. Я выскочил узнать в чем дело. Ба! Это мои "крестники" пожаловали. Вовремя, сволочи, подгадали. На лицо были все трое. Они отбирали у Витьки коробку с водкой, тот отбивался как мог. Бугай стоял у машины и смеялся, видимо получая удовольствие от происходящего. Я разозлился.
      - Что, Бугай, весело? Три жлоба обижают мальчишку, а тебе смешно. Здоровый ты вырос, а нутро у тебя уже сгнило!
      Юрке явно была не по вкусу моя тирада, но, памятуя приказ хозяйки, он не решился ответить. Просто подошел и двинул Клопа в лоб. Тот мгновенно отключился. Двое остальных попятились, не ожидав такого продолжения.
      - Юра, оставь мне носатого, должок за ним числится.
      - Как скажешь Николаич, - он взял третьего за шиворот, оторвал его от земли и бросил на стенку. Тот сполз по стене как студень и затих. Бугай достал платок, вытер руки и выбросил его. Сложив руки на груди он следил за развитием событий. Филип, видя что Юрка не собирается вмешиваться, осмелел и выхватив неразлучную финку начал кружить вокруг меня.
      - Ну, Филип, мы это уже проходили, - разочарованно заметил я. В толпе задались смешки. Филип занервничал.
      - Николаич, помочь? - раздался Юркин голос.
      - Не надо, Юра, не вмешивайся. Мне должок вернуть надо.
      - Как скажешь, Николаич.
      Филип психовал все больше, движения стали резкими, рваными. Он явно выбирал момент для броска, но никак не мог решиться.
      Внезапно он сделал обманное движение вправо, а сам двинулся влево. Он был предсказуем. Я ждал этого момента, нырнул под удар, перехватил руку и, вывернув ее, ударил через колено. Раздался хруст, за ним дикий вой. Кость торчала наружу, нож выпал и я откинул его от греха в кусты. Взяв Филипа за ворот я пригрозил.
      - Если хоть одна тварь поганая покажется здесь - сломаю шеи, - я отшвырнул его в сторону. Мне было совсем не жаль этих уродов. Они и так покуражились вдосталь.
      - Ладно Филимоныч. Выгребите это дерьмо подальше, чтоб не воняло. Я постараюсь подскочить в ближайшее время. И вот еще что. Будете пить вечером - не забудьте за здоровье Екатерины Ивановны, как ее фамилия Юра?
      - Сереброва.
      - Вот. За здоровье Екатерины Ивановны Серебровой.
      - Не забудем Егор! Удачи тебе! - доносились голоса.
      Отъехав Юрка заметил:
      - Любят они тебя, Николаич.
      - Я им зла не делал, Юра.
      - Мужика за что так сурово приложил?
      - За дело. Они паскуды весь район в страхе держали, да и мне от них досталось разок.
      - Нога?
      - Нога. Спасибо тезка за помощь.
      - Чего там, - отмахнулся Юрка, - подумаешь приложил разок, вот ты круто разобрался, - вроде бы как удивился он.
      - Проехали. Катерине молчок.
      - Договорились.
      Когда мы вернулись, Катерина была уже дома. Она увидела машину в окно и вышла встречать.
      - Как съездили? Своих видел?
      - Кого надо видел, моим передадут. Спасибо за гостинцы.
      - Не за что. Как Бугай?
      - А что Бугай? Бугай как Бугай. Нормальный мужик.
      Юрка встрял. Впечатление переполняли его и он не выдержал.
      - Прости Екатерина Ивановна. Я с утра не прав был.
      - О чем ты, Юра?
      - А что Николаича оставить хотел, виноват дурак.
      - Что ты с ним сделал, Егор? Он ведь сам не свой. Я его таким никогда не видела? - удивилась Катя.
      - Он на "синеглазку" там запал, вот и все.
      Юра надул губы, а я ему исподтишка показал кулак. Катерина заметила нашу безмолвную перепалку.
      - А с рукой что?
      Только тут я обратил внимание, что рука у меня в крови. Или это была кровь Филипа, или все-таки я зацепил нож, когда уходил от удара. Но рука была в крови.
      - Да так, у парня кровь носом пошла, пришлось оказать первую помощь.
      Видно было что Катерина не поверила, но проверить было невозможно и она промолчала.
      - Юрка, зайдешь потом ко мне, я тебе на завтра план распишу.
      - Понял, Иванна, - повесил нос Юрка. Я решил его выручить.
      - Катя! У него на сегодня отпущение грехов, не забыла?
      - Спелись, - констатировала она, - все равно зайдешь, - и мне, - ругать не буду, обещаю.
      Я подмигнул Юрке и тот расцвел.

      Подъехав к складам мы увидели что там никто не ложился. Высыпали встречать все. Филимоныч подошел и молча смотрел на меня. А я не мог вымолвить ни слова. Только слезы текли не переставая. Он обнял меня.
      - Пойдем, посидим в уголке. А вы что уставились, не видели как люди плачут?
      Но его никто не слушал и не расходился. Все молчали и в этом молчании угадывалось сочувствие. У меня было много друзей и от этого становилось чуть легче. Подошел Юрка.
      - Николаич, может пусть дети в машине посидят? - я взял себя в руки.
      - Нет Юра. Нам с тобой обратно к Максимычу надо. Все дед. Убили Изольду.
      Филимоныч не выдержал и сел прямо на землю.
      - Не уберег я ее дед.
      - Не казни себя, Егор. Она знала свою судьбу. Так ей на роду написано. Эй, Витька, давай своих огольцов сюда.
      Мальчишка подошел и прижался ко мне.
      - Тяжело тебе, дядя Егор? - по-взрослому спросил он.
      - Тяжело Витя. Очень тяжело.
      - Ты не беспокойся, дядя Егор. Мы Машу с Сережей к Маньке сейчас отведем, никому в обиду не дадим.
      - Спасибо Витя. Я тебе верю.
      Они с помощью Юрки достали детей из машины. Те даже не проснулись, так перенервничали. Витька с ребятами на руках понесли их отдыхать, а вокруг стихийно организовалась внушительная охрана. Юрка стоял открыв рот, но в принципе ничего удивительного не происходило.
      - Ехать надо Филимоныч.
      - Она умерла, Егор?
      - Нет пока. Оперируют сейчас.
      - Может, даст Бог, обойдется?
      - Нет дед. Она попрощалась уже.
      - Держись сынок. Тебе много еще сделать предстоит. Кроме тебя некому.
      - Понял. Юра, у тебя в машине найдется чего?
      - Есть, Николаич.
      - Да ты что, Егор? Аль забыл? Сам с вечера всего навез.
      - Забыл, дед. Помяните ее.
      - Помянем Егор. Обязательно.
      - Ладно, поехали Юра.
      Ехали до больницы молча. Мне было не до разговоров, Юрка тоже переживал.
      Больница была вся освещена. Не было ни одного темного окна. Мы посидели, оттягивая момент узнавания страшных новостей.
      - Юра, ребята которых ты оставил, надежные?
      - Как за себя ручаюсь.
      - Сделаем так. Позвони им на трубу, пусть привезут женщин сюда. Только предупреди чтоб не трепались куда едут. Сам дождись здесь и проследи. Не было бы "хвоста".
      - Понятно. Женщинам говорить куда едут?
      - В машине, по дороге пусть скажут. Так вернее будет. Мне еще одно дельце закончить надо. Приедут - я у Максимыча.
      - Заметано. Все будет тип-топ.
      - Надеюсь на тебя.
      Я позвонил в дверь. Открыли сразу, видимо нас ждали. Я поднимался по лестнице и боялся услышать самое страшное, не смотря на то, что знал: это произойдет.
      Подошел к двери на которой висела табличка "Островерхов Максим Максимович", постучался и вошел. Максимыч сидел уронив голову на руки.
      - Я пришел, доктор, я в Вашем распоряжении.

      Молодой парнишка - охранник постучал в дверь.
      - Екатерина Ивановна, можно войти?
      Катерина встрепенулась.
      - Что случилось?
      - Не знаю. Юра позвонил, просил Вас с Варварой Степановной приехать. Говорит, Егор Николаевич приказал.
      - Куда, зачем, что случилось?
      - Не сказали. Дали направление, обещали в машину позвонить.
      - Надо ехать дочка, Егор зря звонить не будет, - Варвара поднялась с дивана.
      - Куда ехать, зачем? - у женщины начиналась истерика.
      - Успокойся, дочка. Раз Егор сказал позвонит, значит позвонит в машину. Видно не хотел чтоб много народу знало куда едем.
      - Так, - подтвердил охранник, - Юра еще и предупредил, чтоб насчет слежки проверились.
      - Вот я тебе про то говорю Катенька. Егор знает что делает.