Раннее утро. На площади перед зданием синедриона собирается толпа под предводительством священников. На первом этаже, в тюрьме, сидит три человека. Один из них с надеждой смотрит на проходящих мимо людей, двое других обреченно склонили головы. На балконе сидит Понтий Пилат в торжественном одеянии и его жена. Перед Пилатом на коленях стоит связанный Иисус.
     
      Толпа. Правосудия! Правосудия!
      Жена.(шепотом) Дорогой, сделай что-нибудь!
      Пилат. Тише! Ты что, не понимаешь, они разорвут меня на части, если я его оправдаю!
      Жена. Ты же прокуратор, римлянин, в конце концов!
      Пилат.(в растерянности) Молчи! (К Иисусу) Я сделаю, что смогу.
      Иисус. А много ли ты можешь?
      Пилат. Ты знаешь обычай... Может, они...
      Иисус. И ты веришь в это? Знаешь, Пилат, мне тебя жалко. Как ты беспомощен перед этими людьми, которых завтра, возможно, убьют тебя.
      Пилат. Что ты говоришь! Я тебе помогаю!..
      Жена. О Иисус! Отпусти мне грехи!
      Иисус. (усмехнулся) Вечной жизни захотела? Я скоро умру — и некому будет исповедовать тебя, так что спешишь ты, боишься не успеть!
      Пилат. Ну все, начинаем.
      Он встал и повернулся лицом к толпе.
      Пилат. Вот Царь ваш. Его ли осудить хотите?
      Священник. У нас нет царя, кроме кесаря!
      Жена.(тихо) Как же! Только и думают, как от него избавится.
      Священники.
              Распни его, распни его,
              Ведь он смутьян и проходимец!
              Или Иисус — он твой любимец?
      Жена.
              О нет, не допусти сего!
      Толпа. Смерти, смерти!
      Пилат. Крови жаждете?! Вот вам убийцы, берите их и терзайте. (Он указал рукой вниз) Этот же человек — невиновен!
      Толпа. Варавва! Свободу Варавве!
      Пилат.(Иисусу) Видишь? Они все против тебя.
      Иисус.(Молча усмехнулся)
      Пилат.(нервно) Хотите свободы этому человеку, ведь он безумец!?
      Священники.
              Иисусу смерти мы хотим,
              И не отступим от решенья!
              Нет, он не ввел нас в искушенье,
              Пора покончить уже с ним.
      Пилат. (жене) Ничего не выходит.
     
      Ему приносят чашу с водой и он демонстративно моет руки.
     
      Пилат. Знайте же, не вижу я вины в Иисусе, а по сему кровь его будет на вас.
      Жена. Ты что! Одно твое слово — и они замолчат!
      Пилат. Глупая ты! Глупая, ничего не понимаешь, Слышала, что сказал Иисус? Завтра они и меня — так...
      Толпа. Распять его! Распять его!
      Иисус.(жене) Выйди на площадь и отдайся толпе, — может, они и отпустят меня.
      Жена в слезах выбежала, а Пилат рассвирепел.
      Пилат.(вскочил и закричал) Отпустить Варавву! А этого... распять!..(Он упал на стул и заплакал)
              О, как я слаб перед толпой,
              И как бессилен пред судьбою!
              Ты насмехался надо мною,
              Теперь я плачу над тобой.
              Убийца убегает прочь,
              И усмехается злорадно.
              А чернь? Она лишь алчет жадно
              Распять тебя, отправить в Ночь...
      Иисус.(обернулся)
              Теперь ты плачешь, а в глазах
              Твоих застыло исступленье.
              Ты упустил уже мгновенье,
              И будет вечным этот страх,
              Который гложет изнури,
              И не дает тебе забыться.
      Пилат.
              О, как же долго это длится!
      Иисус.
              Еще немного. Но смотри!
     
      Иисуса избили плетьми, повели на Голгофу и распяли.
     
      Иисус.(с креста, тихо)
              О Авва Отче!, я молю,
              Прости раба того, Пилата!
              Иная ждет его расплата,
              А грех его я искуплю.
     
      К Пилату подошла заплаканная жена.
     
      Жена. И тебя еще называют Великим Понтием Пилатом, прокуратором Иудеи!(Она протянула руку и указала на толпу) Вот кто велик! Вот у кого власть!
      Пилат. Уйди! Не усугубляй моего горя!
      Жена. Твое горе!? Это горе всего народа, а для тебя — это еще один неудачный процесс!..
     
      Слова Иисуса вскоре сбылись. Жизнь для Пилата закончилась. Пробыв прокуратором еще несколько лет, он сам был осужден и сослан в Галлию, где через некоторое время наложил на себя руки...