* * *


Кошечка-дочка,
Скрипичный ключ в зубках,
Где твой хозяин?
Ползёт по дороге.
            Пораненный-бедный,
            Он был такой вредный!
            И с лап твоих ватка -
            Ему не примочка,
            Кошечка-дочка.
Двойник его синий
Как вечером небо,
Придёт к тебе позже,
Ты призрак не впустишь.
И шёрстки твоей драгоценной
                                    свеченье
Всем дорого очень,
Кошечка-дочка.

(8.10. 91)

 
 
 
 

    * * *


Мои предки были аристократами.
Мой бог - Меркурий.
Мне шестнадцать.
            Глаза мои карие
                        всех вас любят.
Я стесняюсь,
что я заикаюсь.
Я скоро сдохну.
Я боюсь только
            бывших друзей.
А их слишком
                        много…

(1990)

 
 
 
 

    * * *


Вас приветствует радиоголос,
Он спокоен и светел, как солнце,
Анальгиново-звёздных бессонниц
                        он не думает признавать.
Он умеет все виды спокойствий,
От желаемых до бессовестных,
Совершенно не церемонясь
                        ненавязчиво навязать.

(1988)

 
 
 
 

    * * *


            Обломленная дважды,
            Шагаю широко.
            Не грустно мне, не страшно,
            А радостно-легко.
Как вы глупы прелестно,
Как бьётесь невпопад.
Как тоненькие песни
Вас не на шутку злят,
            В презрительной улыбке
            Определённый страх,
            И кривенькие рыбки
            В завистливых глазах.

(1995)

 
 
 
 

    * * *


В чужом отсеке
В будущем веке
Машина железная
Песню споёт
            Никто не заметит
            Никто не отметит
            Смелость её
            И голос детский
Руки не подать ей
В глаза не взглянуть её -
Так далеко она
            Я люблю тебя, машина,
            Люблю тебя, машина,
            Будущая,
            Совершенная

(1990)

 
 
 
 

    * * *


Хорошие туфли у нас были,
                                          блеск.
Мы ходили в потёмках,
                                          дошли до небес.
И вниз посмотрели, -
                                          а сердце тряслось -
Чего не хотели,
                                          вот то и пришлось.

Хорошим знакомым
                                          привет свысока,
Где неземной холод
И свет у виска.
            Когда мы вернёмся,
            Узнают ли нас?
            Здесь странное солнце
            Не радует глаз…

(1991)

 
 
 
 

    * * *


Здравствуй, дитя. Нас всё меньше, смотри.
Знаешь, придворные чудаки
            прежние
ныне на небесах.
            Я знаю точные адреса.
      Место, где
      их казнили
      я помню, да! Мы тоже идём туда.
Ваши и наши - флаг и песок.
Но их рядом хоронят, в чём всё дело, мой бог.
      И поэтому можно молчать или петь,
      Или честно дышать, или нежно смотреть,
Но воюем мы тайно и очень давно.
И поэтому вместе.
                  Наш
                  вечер врагов
обещает быть славным и чистым.
Смотри,
            наблюдают за нами
                        и любят нас
            наши бедные
                        прежние чудаки,
            феерический,
                        нежный класс.

(1991)

 
 
 
 

    * * *


…Иногда подкрадётся нежность -
котик этакий, белый, милый -
И старательно, и прилежно
Ест мой мозг, лижет сеть извилин.

Он совсем и не хищник, что вы!
Но котёнку ж не семечки лузгать!
Он голодный, бедняга, голодный,
А тут я ему подвернулась.

И он чавкает и жирнеет,
А я корчусь, тупею… Боже!
А ещё говорят, что нежность
На цветок на весенний похожа.

(1988)

 
 
 
 

    * * *


Нервность зимних людей,
Как собака на сене,
В атмосфере аптек,
В гидросфере бассейнов.
                  Нервность летняя - зла.
                  Нервность осени - зря.
                  Боже мой, нервность только весенняя -
                  Непонятная, тайная, ценная.

(1988)

 
 
 
 

    * * *


Мур-мур, Мадлен, вперёд, вперёд
Золотой зуб,
                  но такие глаза,
Такое сердце, такой наряд
Уже пора, Мадлен,
                        дорогая, вперёд!
Обмотай платочком
сырые ножки
По маленьким камням -
Это твоя дорожка
                  Я тебя люблю
                  Я Вас благословляю
                  Дорога - это рай,
                  Никто его не отнимет
От Рождества Христова
От ёлки-палки
Движется фигурка -
Изящный валик
                  Обмотай платочком
                  голову и корону
                  Сядь на пенёк
      и, просидев денёк,
      встань, как страна
против вражеского взгляда
      стань, как сестра,
и презренной боли
      никогда не будет.
Отвечай мне громко.


Мур-мур, Мадлен,
и под тонкой кромкой
            нового льда
задрожит асфальтик.
Мы уже, Мадлен, поправляем бантик,
Мы уже готовы
            и уже выходим
на цветные трассы
      бесконечных родин
Праотцы на связи
            И все вещи с нами
Толстый компас в сумке
            И твой облик в сердце
                  Я поля целую
                  Я все реки знаю
                  Ну а дом не вижу
                  Только край у дверцы…

(1993)

 
 
 
 

    * * *


Экран в чёрной рамке,
Молчат маяки.
Зализывай ранки,
Мой странный кумир.

Завязывай шарф
И иди к себе.
К чему этот шарм
Среди этих стен?

            Это кинотеатр,
            Кинобожий храм.
            Как ты можешь стоять
            В четырёх углах?..

(1988)

 
 
 
 

    * * *


Иногда мне кажется,
                  что это нужно мне,
Иногда я думаю,
                  что это - лишнее,
Ведь оно бывает
                  такое душное,
Невозможно странное, горько-жёлто-липкое.
Но бывает - дни идут,
А оно
                  цветно цветёт,
И вглядись, пойми его -
Станет вдруг совсем светло.
И тогда зажмуришься:
“Что за яркий свет?”
А потом отшутишься
Стихотворением.

(3. 03. 89)

 
 
 
 

    * * *


На ладонях липкий прах,
Клочья мышц сковала сталь,
Но зима - она чиста,
Как следы зверей в горах.

Пустота и кухонь желчь,
Грязный свет вцепился в дом -
Освещает, чтобы жечь,
Чтобы окна пили фтор.

Но за склеенным стеклом
Чистый снег и чистый мир.
Кто бы грани шторок стёр,
Взгляд на зиму отворил!

(1988)

 
 
 
 

    * * *


      Бездонный
карманный фонарик хранит мои лица до самой глубокой
                                          весны.
Но тёмно-оранжевый шарик
                        зависнет за тонким окном, и мы по-беж-дены.
И на окне
за всех, за всех героев весны горят, как слёзы, цепные цветы.
И на войне
за пачкой писем вагон супов, блестят снегами глаза врагов.

(1991)

 
 
 
 

    * * *


Сгустки света по комнате ползали,
И шептал белозубый снежок:
“Есть две группы: кто сыты просторами
И кто ими, увы, обожжён”.

Но снежок ошибался, наверное…
Да, конечно, ошибся снежок.
Он был юн, потому откровенен был,
Но и в этой связи несмышлён.

И ему я сказала тихонько,
Даже тише, чем можно шептать:
“Есть две группы - кто сыт и кто болен.
А просторы мне искренне жаль”.

(25, 26. 12. 88)

 
 
 
 

    * * *


Самолюбивый туз
Всегда ли босс?..
Прослушиваю пульс
Зимы из роз.
Ведь были все права
Для джокера.
Как жалко, что игра
Окончена.
(1988)

 
 
 
 

    * * *


Стены дома из гипса,
Заманчиво ломки,
И без
            репетиций,
без дрессировки
                  умеют ломаться
                  по просьбе гостей.
Гости, просите!…
                  Интересное зрелище,
                              честное слово;
                  главное - вовремя отойти.

(21. 05. 89)

 
 
 
 

    * * *


…И заметив ночь,
мы натёрлись воском,
распустили волос,
развязали вены.
И совсем спокойно
обливались кровью,
а затем, смелея,
заливались смехом.
      Не смотрите строго,
      неночные люди!
      Вот работа: куклы,
                  а играет - темень.
      Почему так мёрзнут
      под воском руки?
      Тепло уходит,
      Догнать не смеем…

(1989)

 
 
 
 

    * * *


Я хочу найти, но не теряю,
Семь монет с собой ношу,
                              всегда они со мной.
Я всё время что-то сочиняю,
Но никогда не уверена, что это -
                                          то.
                  Арамия Зульфия,
                  покажи-ка на меня.
                  Там, где светлая любовь,
                  не увидеть меня смешно.
Я на градуснике загораю,
Мой загар имеет странный вес и вид.
Я всё время что-то сочиняю,
      всё время что-то сочиняю,
      всё время что-то сочиняю…
                  Арамия Зульфия,
                  покажи-ка на меня.
                  Там, где светлая любовь,
                  не увидеть меня смешно.

(1993)

 
 
 
 

    * * *


Легче согласиться,
Проще отказаться.
Легче уместиться,
чем не умещаться.
      Только на коробке
      и цветы, и плесень.
      Если уместиться,
      то не будет
                  песен…

(1990)