Вчерашний день не задался с самого начала. Утром, когда до восхода солнца оставалось еще часа полтора, я понял – будет пасмурно и, скорее всего, дождливо. На небе ни одной звездочки, только монотонная синева. Дома в этой синеве кажутся мрачными монстрами, неприступными глыбами, в ветряных отверстиях которых живут смелые и геометрически правильные светлячки – зажженные светильники.

Я сел в автобус и заснул, не закрывая глаз. На своей остановке автоматически вышел, и быстрым, по-утреннему легким шагом направился к работе. Постепенно холодает, значит пришла самая пора надевать свитер с высоким воротником.

После записи решил позавтракать – утром в глотку кусок не лезет. Заварил чаю, изобрел пару бутербродов, достал сушки. Затем сел в мягкое кресло, придвинул поближе масляный обогреватель. Хорошо! И как же мало нужно человеку для уюта, для внутреннего спокойствия...

А днем начался дождь. Не сразу, постепенно. Поначалу моросил, а минут через двадцать начал расходиться. Обычный дождь, хотя утренний прогноз погоды обещал даже грозы. Местами. Значит, вчера я оказался на работе, но не на месте.

Правда, дождь как дождь, ничего особенного. Только вот приятно было понимать, что я здесь, в теплом и закрытом кабинете с включенной лампой. А там, за окном, за пределами, идет дождь. Холодный, слабый, полумертвый.

Я подошел к окну, и некоторое время наблюдал за каплями, стекающими вниз по прозрачной плоскости. Прислонил ладонь к стеклу и, честное слово, получилось как в песне – “дождь и ладонь”. С еще не опавших листьев вода стекала гроздьями, струями. Красиво.

Прохожие все цветные – зонты всех цветов радуги. Глядя на них, вспомнил момент из какого-то старого советского мультфильма: вокруг все серое и сырое. Дома, улицы, тротуары, машины, небо. А люди в цветных одеждах, с красивыми куполами зонтов, и, почему-то, немыми, каменными лицами. Вот и здесь то же самое – парами, по одиночке. Пустые глаза и холодные руки. Жизни этой картине придавали только те пешеходы, у которых зонтов не было. Они суетливо и истерически быстро шагали по ручьям, через канавки; неумело придерживали над головой обрывки газет, пакеты и папки с бумагой.

Как-то не совсем правильно, точнее, не в том свете их вижу. Что-то здесь не так...

И вдруг я понял. Меня как прострелило: весь наш быт, вся наша жизнь с присущей ей кучей мелочей – это одна большая серость. Один большой дождь. А мы, люди, пытаемся скрасить свое существование. Скрасить праздниками, алкоголем, любовью, опять же, мелочами. Такими, как батарейка в часы, новая обувь, свежие помидоры – это и есть те островки в море дождя, к которым мы постоянно стремимся. От острова к острову. И так всю жизнь. Целую серую жизнь.

Боже, какая утопия! Какой смысл? Знаю, что это всего лишь на час, но как много безысходности, нерешительности.

В этот момент мне опротивела комната, в которой тепло от обогревателя, закрытых окон и старого чая. Стало душно, слякотно и тошно. Я быстро накинул куртку и вышел вон. Вышел на улицу, под низкий небосклон. Соскочил с крыльца – и мои ноги по щиколотку в воде. В лицо резко ударила леденящая смесь ветра и воды. Быстрым шагом направился куда-то. Туда, где нет теплых кабинетов и горчичных сушек.

Стало неимоверно холодно, зубы застучали, а дождь все усиливался. Капли падали за воротник, на одежду, в лицо. Волосы на неприкрытой голове промокли, без пяти минут замерзшие струйки потекли с них на лоб, глаза, губы.

А я почти бежал. У какой-то дороги резко остановился и проезжавший мимо автомобиль окатил меня потоком грязи. Воздух с трудом попадал в легкие, такое ощущение, что даже там, внутри меня идет дождь. Опустил бессознательно голову, бегающим взглядом осмотрел свою грязную и насквозь промокшую одежду. Остановился на ботинках, точнее на том, где они находились. В луже. Я стоял в луже с мутной, холодной водой. Стало страшно находиться здесь. Захотелось выйти, спрятаться. Но как только поднял глаза... увидел то, что до сих пор врезалось в память клином.

Все, совершенно все прохожие, которые находились в эту минуту на улице, точно так же как и я... стояли в лужах. Каждый – в своей. Без зонтов и обуви. Кто-то распластал руки, кто-то смотрел вверх, а кто-то просто стонал. Но их не было слышно – шум падающей воды глушил совершенно все, давил и тянул к земле. Хотел утопить.

 

Сейчас вечер. У меня от вчерашнего остались только смутные воспоминания, температура и бронхиальный, тяжелый кашель. Я простудился. Еще бы, побегай, дурак, под дождем!

Лежу в кровати, укутанный ватным одеялом. Рядом заваренная липа, малиновое варенье и два бутылька с микстурами. Смотрю телевизор, почитываю. И все думаю: у меня дома тепло, хорошо, уютно. А на улице мерзко. Осень. Стоп, стоп, стоп! Что же это получается... Доплыл?