На Главную
Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное

 


        Владимир Юрлов


        Ступень


        Философская повесть


Материя создает материю, перо снова рождает буквы, придуманное перо и придуманные буквы. Смысл же не придуман. Ему не нужны перья и буквы. Ему не нужно выражение, он и так существует. Мои буквы несовершенны, ибо я не вышел из обладания материей и никогда не выйду. О, если бы я стал сферическим глазом, зреющим сверху, тогда бы выражение мое было бы совершеннее.

Я - то, что есть и хочу петь о гумусе, о перегное или человеке, о том, каков он есть и что он может, но не из-за того, что я люблю или ненавижу человека, а из-за того, что я люблю ясность среди хаоса. Мне чуждо не сущее, то, что не существует материально. Духи не для меня и печаль, как и радость, не для меня. Я хочу стать созерцающим камнем, лежащим на поверхности туманной горы не одиноко, а в купе с другими камнями. Ибо то, что существует всегда, существует не одиноко. Оно соседствует.

Все ступенчато, и я хочу петь о ступенях, высоких и низких, но обязательно о тех, которые родились. То, что еще не родилось, мне недоступно. Мне лишь доступно то, что уже погибло.

Важно не родиться, а если уже сделалось так, что вы родились камнем, деревом, лошадью или человеком, то ваша судьба определена, равно, как и ваши достижения. Дерево не может стать лошадью, даже если оно очень сильно захочет, даже если оно произрастет на удобренной почве и будет жадно пить воду, и станет тянуться к солнцу, и от злости начнет сотрясать ветвями, и от скорби ронять свои листья, как слезы. Дерево все равно останется ступенью, даже если разрастется ввысь и вширь и своей роскошной кроной покроет чахлых собратьев.

И перегной останется ступенью, пока не грянет гроза и не произойдет что-нибудь новое, другое, отличное по своим свойствам. Вы - ступень.



Предмир


Предмиры нужны, чтобы понять миры. Эдем - ваш предмир, а Адам и Ева - упрощенная формула, необходимая для разгадки. Адам и Ева - позолоченная ступень, стоящая ниже, ведь золото всегда ниже.

Когда вы славите своих прародителей, вы славите свой позор, ступающий не ногами, а лапами по ковру из роз, лишенных шипов. Вы, слабые, всегда славите то, что легче, что приятней. Вы сторонники регресса готовы стать прахом ради своего счастья.

Адам и Ева - лошади, которых обманули, пообещав бессмертие, ибо бессмертие выдумали все те же слабые духом, гоняющиеся за приятным.

Лжецы учат: "Не будь порочен, а то не попадешь в рай", но кто же населяет рай, как не порочные животные, Адам и Ева. Одно из средств избавления от порока - незнание о нем.

Если вы говорите: я хочу жить как в раю, вы говорите: я хочу быть неразумным, я хочу следовать голосу природы и вернуться назад к животному.

Если вы говорите: я хочу жить как в раю, значит, все человеческое в вас потерпело крах, значит, вы испугались страданий, творческих мук. Мне нравятся те, которые не горбятся и не прыгают выше головы, а высоко держат голову, утверждая: "Я человек и ничего с этим не могу поделать. Я буду лучшим, но я останусь человеком, что бы я ни делал."

Адам и Ева - это основа, от которой вы оттолкнулись, чтобы потом придумать человека, свобода, которую вы растоптали выдуманной моралью. Слова "добро" и "зло" уничтожили прародителей. Я нахожусь в райском краю, озаренным ослепительным солнцем, позднее потушенное любопытством. Не увядающая трава растоптана стыдом. Но этот мир не существующий, ибо он - солнечный зайчик, который вы принимаете за настоящее солнце. Потерянный рай - резервуар, в котором колышется вода приятных ощущений.

Сатана соблазнил прародителей. Он подарил им любопытство. Значит, стремление к познанию от Сатаны, и мудрость от Сатаны. На самом деле, оказывается, Сатана иногда бывает не таким уж плохим.

Я покидаю предмир без тени сожаления и вторгаюсь в мир, где обитают люди.



Вторжение


Пролетая сквозь толщу ночи, я приближаюсь к миру и вижу его туманным, запертым в стеклянную герметично закрытую банку. Я прилипаю к стеклу и смотрю на него извне. Обычное зрелище: куча копошащихся микробов вздымают столбы пыли и смрада. Они ворошат все вокруг, слипаются вместе, разлетаются, образуя малые просветы. Я сравниваю людей с микробами не из-за того, что я мню себя выше их. Просто это ваша ступень. Я вижу, что людям тесно в банке, и некоторые из них взлетают вверх, чтобы стать более одинокими и более свободными. Пространство вокруг одиночек светлее.

Я присматриваюсь к людям и теперь вижу их скелет и их мускулы. Скелет - это рай, который я покинул, а мускулы - разум. Людей окружает серое вещество, складчатая субстанция с хребтами и перевалами. Целые горы неведомой субстанции. Я проникаю сквозь стекло и оказываюсь среди людей.



Рождение


Снова крик и снова удивленные глаза, смотрящие на мир. Он родился, еще один представитель великого перегноя, и в его глазах любопытство - сатанинское орудие, с помощью которого он будет ощупывать мир. Сатанинское не в плохом понимании, а в том, что познание больно для глаз.

Любопытство - неутолимая болезнь души, обычное человеческое приобщение, шлифовка великой ступени.

Все желание сводится к вопросу "Зачем?"

Я знаю, как тяжело новорожденному будет играть. Тяжело не потому, что формула Адам + Ева умножилась тысячекратно, а потому, что жизнь это игра без форы. У ребенка есть желание выиграть, но нет возможности, ведь правила установлены не им. Он будет играть по придуманным правилам, и пусть он не выиграет, но его цель хоть на йоту приблизится к звезде.

Как только он родился, его поместили в темную комнату и сказали: "Читай!", но в нем горела жажда, и он научился читать пальцами. А потом ему сказали: "Смотри!", и он научился смотреть, привыкнув к темноте. Но что толку читать и смотреть, и слушать, и осязать, если он хочет действовать! Однако вся соль в том, что действовать человеку не дано. Я имею в виду, по-настоящему действовать, и это единственное исключение из правил. Он сможет делать видимость действия. Он будет ходить, щупать, ощущать, жить, умирать, но никогда не придет настоящее действие, мощное и сотрясающее.

Вы - ступень от камня, ибо камень научился существовать, но кроме существования дерево научилось чувствовать; но кроме этого всего животное научилось видеть. Человек же еще научился понимать. Должен произойти еще кто-то, кто научится действовать.

А мать говорит ему: "Это черное, это белое", но он должен выполнить свое высшее предназначение, несмотря на невозможность действия. Он должен научиться созерцать. И пусть никогда не иссякнет у него желание, и это будет его маленькое движение перед грозой. И пройдут миллионы лет, и люди узнают почти все, а потом придет тот некто, кто будет действовать. Но это будет уже не человек.



Безусловности


Если он родился ребенком, то, как и камню, и дереву, и лошади, ему суждено побыть и исчезнуть (если я говорю: умереть, то имею в виду только функциональную смерть. Булыжник, растертый в песок, умер, ибо по функциям он уже не булыжник. Nam quodcunque suis mutatum finibus exit, continuo nos mors est illius, quod fuit ante. "Если что-нибудь, изменившись, переступит свои пределы, оно немедленно оказывается смертью того, что было прежде". Мишель де Монтень), ибо такой основной закон всего материального. Все, что материально, временно и должно исчезнуть. Рождение - основная причина в неразрывной цепочке, поэтому говорят: важно не родиться.

Горы не знают о своем рождении. И смерть, и жизнь им безразличны. И трава не знает, но чувствует. Лошадь же все видит, чувствует, но не знает. Человеку дано видеть свое рождение, но созерцать его задним числом. Жизнь же и смерть человек способен и видеть, и созерцать (созерцать - в значении размышлять философски).

Но нет пользы ни от видения, ни от созерцания рождения, жизни и смерти, ибо они от вас не зависят. Это великие навязанные правила. Они безусловны, а созерцание не в силах спорить с безусловностями.

У всего материального три общих безусловности: рождение, жизнь и смерть, но у всего, что дышит, есть четвертая безусловность физиологический эгоизм.

Камень - не эгоист, ибо он не испражняется, не любит другие камни, не ест и даже не спит. Дерево - эгоист, ибо оно может пить соки из других деревьев. Орел может схватить змею, и лошадь не откажется от сочной травы.

Если человек совершенно откажется от еды, то он на время перестанет быть эгоистом.

Сначала две вещи предстоит узнать человеку. Первая: если ты родился, то умрешь, и вторая: тебе необходимо то, что тебе приятно. Про первую ребенок узнает, когда увидит гроб, а о второй, когда, прикоснувшись губами к материнскому соску, увидит испражняющегося кота. Пока он еще сам отличается от кота только тем, что умеет сравнивать. А сравнивать, значит, учиться созерцать, и это доступно ему. Огонь любопытства поможет ему.

Мать говорит сыну: "Расти умным!", но почему она не говорит вместо этого: "Учись преодолевать боль и готовься к груде черепков!"



Физиологический эгоизм


Я расскажу вам о физиологическом эго, о том скелете, на котором стоит человек.

Кто скажет мне, что человеку нужно? Я отвечу: ему нужно то, что ему нравится. И если вы хотите понять мир людей, вы должны понять их безусловное "хочу". И выбор основан только на этом.

Кто мне скажет, зачем человек работает? Чтобы есть.

Кто мне скажет, почему человек бежит с кладбищ? Там трудно дышать.

Кто мне скажет, что такое любовь? Это когда ты прикасаешься к теплой руке, открывшейся тебе, и тебе приятно. Любовь - это когда ты слышишь сладкие слова и хочешь, чтобы они продолжались, когда ты смотришь в чужие глаза и видишь там блеск. И вам приятно, и вы горите. Стремление получить приятное в любом виде от другого человека - это любовь, то есть эгоизм, ведь любви не существует.

Когда заключаются браки, громче начинают стучать копыта, хлестать хвосты, усы начинают расти быстрей, вместо ногтей появляются когти. Это эгоизм сначала для двоих, потом для троих.

Мне кажется, что человек так хочет спать, что может заснуть на ходу.

Мир ему не нужен черно-белый, подавай цветной.

Чистые поры красивей, чем грязная кожа и лишь испражнившись, ощущаете вы счастье. Не испражнившемуся созерцание недоступно.

Но не только в этом физиологический эгоизм. Он во всем. Все делится на приятное и неприятное.

Выражение лица - ключ к чужому эгоизму.

Улыбка - печать довольства, и движение век в купе с искривлением губ поможет вам тоже.

Сложнее играть с ракушками, но всему научится ребенок, если он будет знать:

Эгоизм - цепкие корни человека.

Эгоизм - скелет человека.

Эгоизм - цепочка, на которой он висит.

Эгоизм - желание брать, в том числе чужую любовь.

Эгоизм - в маркировке щек.

Эгоизм - его "да" и "нет".

Эгоизм - задуманное намерение.

Эгоизм - в добре, ибо добро бескорыстным не бывает. Делают добро самолюбивые, похотливые, честолюбивые, боящиеся и корыстные.

Эгоизм - в разуме, который требует первенства.

Эгоизм - в насилии над собой и над другими.

Эгоизм - в желании общаться.

Эгоизм - в отвержении чертополоха и принятии фиалки.

Эгоизм - в поглощении нежного мяса.

Эгоизм - в желании работать и ничего не делать.

Эгоизм - принятие рая.

Стремление к приятному, то есть к счастью, определяет каждое движение души человеческой.

Эгоизм достался человеку в наследство от предыдущих ступеней, но ваша ступень иная: эгоизм и разум, эгоизм против разума, разум за эгоизм и эгоизм за разум.

У вас ступень животного созерцания, скорбная ступень.

Созерцайте и внимательно следите за червями!



Червеносность


Я стоял сзади, когда мать подвела мальчика к картине, на которой мадонна удерживала ангела. Мать сказала: "Смотри и учись! У тебя большие способности." И я понял: смотри, твое любопытство велико, чтобы понять это.

И мальчик смотрел широко раскрытыми глазами, и тогда в его зрачках я увидел хаос, священный хаос. Но я присмотрелся к субстанции, окружавшей его. Вокруг картины она необыкновенно сгущалась. Это были летающие черви, и они стремились к нему в зрачки. Они вползали и селились там.

Ах, если бы он был избавлен от чужих червей, чтобы придумать свои!

- Красивая картина, правда? - спросила мать. И мальчик увидел, что матери нравится, и сказал "да", а себе тоже сказал: "Кажется, мне нравится."

Но потом он увидел другую картину, на которой взбесившиеся овцы топтали дракона. И мальчик повел мать к картине и сказал: "Это мне точно нравится." Но мать сказала: "Нельзя смотреть, ведь это некрасиво", и увела сына. Но было поздно. Мальчик уже испытал чувство вязкости. Хаос в его глазах рассеивался, а ноги вязли, и хотел он спросить: "Зачем?", но потом подумал: "Так нужно". Мне знакомо это состояние вылепляемости, состояние навязываемого порядка.

Черви-строители везде, и весь мир болеет ими.

И если ты скажешь: "Смотрите! Мой червяк придумал гусеницу!", тебя затопчут овцы, потому что, по их мнению, черви должны быть одни на всех.

А когда я слышу: "мой ребенок талантлив", я знаю: его любопытство настолько сильно, что он сам может немножко лепить себя в своем стремлении созерцать.

И ему говорят: тебе хорошо в семье, и он представляет, что ему хорошо.

И ему говорят: иди за мной, и он идет, ибо его учат верить.

И ему говорят: траву нельзя есть, и он не ест, однако тайком пробует.

И его учат: ты несовершенен, и он верит этому.

И ему говорят: бойся пороков, и он узнает, что существуют пороки.

И ему говорят: борись с пороком, и он начинает воевать с духами.

И ему говорят: будь добрым, и он превращается в беснующуюся овцу.

И ему говорят: делай, как нужно, а он понимает, что есть слово "хочу".

И ему говорят: ты частица целого, а он понимает: я одинок.

Я вижу, как хаос окутывает его, ибо человек не открывает правду, потому что или не знает, или не хочет открывать, или не хочет знать. Человек боится правды, ибо она препятствует ему стать высоким, в первую очередь, в своих собственных глазах. И если человек обращается к правде, то только наедине с собой.

Человеку свойственно из лжи клеить правду, а правду переиначивать на ложь.

Человека заманивает глянцевая бумага слов.

И есть у него несколько способов скрыться от узнанного порока: или украсить его, или сказать, что это не порок, а добродетель, или сказать, что ни пороков, ни добродетелей не существует.

А если вы хотите упасть в глазах маленьких людей, то самое верное средство - не подозревать о своем пороке.

Нужно учиться говорить: "Добродетель - это порок", и тогда Бог испугается.

А когда вы научитесь говорить: "Черное - это белое", то станете одним из богов, ведь боги выдуманы. Так и вы будете выдуманы.

Червеносность препятствует богам, а не людям. Червеносность препятствует грозе, потому что черви ползают в хорошую погоду. Червеносность препятствует переходу на высшую ступень.

Но пока что и Боги и люди - это одно и то же. Ни те, ни другие еще не умеют действовать.



Социальный эгоизм


Когда я проник в лес, то увидел, как один человек бросает камушки в лужу. Но когда он увидел меня, то побросал камни и встал на голову. Я посмотрел на него и сказал: "Еще один эгоист". Тогда он упал на землю, встал на ноги и сгорбился пред моим прямым взором.

- Как ты узнал, что мне приятно стоять на голове только тогда, когда на меня кто-то смотрит? - спросил он меня.

- Об этом нетрудно догадаться, ведь чужие глаза - всегда есть краткий путь к приятному, - ответил я ему.

- Ты все испортил правдой. Лучше бы ты притворился, что не подозреваешь о том, как мне приятно. Тогда бы я до сих пор стоял на голове. Нам бы обоим было хорошо, хоть мы и притворялись.

- Притворство ведет до половины, а истина до конца. Я ищу того, кто будет стоять на голове наедине с собой, - сказал я и пошел прочь.

Социальный эгоизм - побег, выходящий из корней физиологического эгоизма.

Социальный эгоизм - вассал физиологического эгоизма, но служит одному и тому же: неприятию неприятного.

Социальный эгоизм - это зависть.

Социальный эгоизм - это картина, которую рассматривал мальчик.

Социальный эгоизм - это тщеславие.

Социальный эгоизм - это путь к новой ступени.

Социальный эгоизм - это муки творчества, которые должен кто-то оценить.

Социальный эгоизм - этот тот, кто придумал и стул, и кресло, чтобы дать их людям.

Социальный эгоизм - это вожак среди волков, власть ради власти, свет ради тьмы.

Социальный эгоизм - это одиночки, которые карабкаются на горы, чтобы увидеть чужие макушки.

Социальный эгоист - тот, кто говорит: "Как я велик!", но не добавляет: "По сравнению с другими".

Социальный эгоизм - это форма, в которой разум борется с животным, подчиняясь животному.

Социальный эгоизм - это река, говорящая "нет" этому морю и втекающая в другое, чтобы опять попасть в мировой океан.

Социальный эгоизм - оружие богов с человеческими лицами, снаряды сильных духом.

Не подверженный социальному эгоизму - тряпка, которую топчут все, полип среди полипов.

Пусть растет в вас социальный эгоизм, и тогда падут все преграды регресса!



Прозрение полувылепленной формы


Человеку все время необходимо удивляться. Если он этого не ищет, то он уже труп. Я видел сотни потухших глаз, которые умерли, ибо не находят они удивления вокруг себя. Но оно есть, просто среди одинаковых червей его остается все меньше и меньше, особенно если его не искать.

Я видел тлеющие глаза, которые не дождались самого большого удивления в своей жизни, заготовленного как вспышка молнии. Эта молния ждет терпеливо, когда наступит для глаз ночь, и вот тогда она вспыхнет ярко и ослепительно, увидев глаза, обращенные к небу, а не к земле.

Самое огромное удивление - это когда, находясь в полувылепленном состоянии, ты становишься вылепленным. Это момент, когда в твоих глазах умирают все черви. Нужно верить, что этот момент придет, ибо, если вы его не дождетесь, то вам не суждено стать Богом.

Сначала вас посещает состояние полувылепленности, и вы говорите: "Я знаю, но зачем?" Вы стоните: "Я знаю, но все равно остается хаос!" Не стоните! Верьте в удивление. Оно придет, если вы будете по-настоящему терпеливы. Наступит тот миг, когда для вас все навязанные черви умрут, и вы придумаете своих гусениц и скажете: "Они лучше!" И вы полюбите своих новорожденных гусениц божественной любовью, ибо они рождены вами. Это момент, когда вы воскликните: "Черви - лжецы, но хоть и гусеницы - лжецы, они мои, а не чужие!" И тогда ярко вспыхнет молния, и чуждый хаос развеется. И вы скажете: "Вот и я стал Богом! Самым великим Богом! И я имею на это право, ибо я хотел." И вы бросите есть мясо, и станете есть траву, потому что трава - это ваша гусеница. И тогда вы отвернетесь от картины, которой вас заставляли восхищаться в детстве и скажете: "Все-таки она была отвратительна." Вы перестанете чтить, ибо вы сами стали тем, кого нужно чтить. Вы отринете все, что вам неприемлемо и скажете: "Я хочу!"

И вы скажете: нет бога, я Бог.

И вы скажете: нет порока, я изобретаю порок.

И вы скажете: зачем мне дарить, если я сам могу подарить.

И вы скажете: нет любви, есть эгоизм.

И вы скажете: еда мне необходима, ибо это эгоизм.

И вы скажете: я стал Богом, ибо я эгоист.

И вы не будете ничего бояться на свете, и все пути откроются перед вами, и черное в один миг станет белым.

И вы низложите устоявшийся разум и скажете: самый лучший разум, который изменяется.

Такое будет великое прозрение на вашей ступени.



Производство червей


Когда умрут в ваших глазах все черви, вы скажете: я понял, как они рождаются. Они вырастают из гусениц, и мои гусеницы со временем могут превратиться в червей, если я не буду осторожен, если я не буду их лелеять, как детей своих.

Бойтесь мига, когда ваши гусеницы обращаются в червей! Это миг вашего падения, и вы забудете о том, что в вас когда-то жил Бог.

Бойтесь уподобиться кому-то, ибо вы сразу потеряете Бога в себе.

Бойтесь верить во что-то высшее, ибо вы сразу станете низшим.

Берегите ваших гусениц, ибо они только для вас. Они появились на свет силой вашего прозрения.

Цените безумцев, ибо они почти настоящие Боги, только исступленные.

Вы должны превзойти любого безумца вашим безумным разумом, ибо безумный разум есть высший Бог, именуемый талантом. И начало вашего таланта в том, что вы поняли, как рождаются черви.

Черви - это субстанция, в которой живут люди. Черви - продукт разума, ископаемое, добытое с помощью любопытства.

Черви и гусеницы условны, и эти условности овевают людей, но гусеницы божественны, ибо они ваши.

Разум каждого человека ежесекундно рождает миллионы гусениц. Недолговечные мгновенно погибают. Они называются мимолетными идеями. Оставшиеся сразу же ищут себе подобных, и если они находят таковых, то сливаются с ними и обращаются в червей, ибо все, что похоже, - это червь.

Если вы хотите остаться Богом, производите извращенных гусениц, существ-мутантов, чтобы они никогда не нашли себе собратьев.

Чем больше одинаковых, условных гусениц срастается, тем крупнее получается червь.

Самый большой червь на свете - это библейский Бог.

Самая большая гусеница - это вы.

Крупные черви называются универсальными истинами, мелкие традициями, гусеницы - предвестниками таланта.

Черви живут дольше, ибо их взращивает толпа. Они выносливы, как толпа, они прожорливы, как толпа, они тупоголовы, как толпа.

Гусеницы божественны, хрупки и неустойчивы, и нужно приложить всю свое усердие, чтобы сберечь и сохранить их от чужого влияния. Они - зыбкое пламя вашей свечи, ваше утверждающее пламя.



Созерцание


Я вижу мышцы людей, и эти мышцы - разум. Разум, наросший на безусловный скелет рождения, жизни, смерти и эгоизма. Разум учит вас созерцать, и это высшее, что есть в вас пока, ибо действие вам недоступно. Созерцание приходит вслед за молнией, и оно работает, как совковая лопата, трудящаяся на поле ваших открытий. Это инструмент, позволяющий видеть безусловности, уничтожать червей и рождать священных гусениц.

Созерцание - ваше личное оружие, копье или секира, ваши линзы, мощность которых определяет ваше любопытство. Если вам недоступно созерцание, то не было и прозрения, и Бог обошел бы вас стороной, ибо вы пока не можете рождать. Без созерцания вы бесплодны, вы - хищники, пользующиеся чужим мясом.

Боги рождают своих ягнят. И я всматривался в детей, среди которых наверняка будут боги. Но сейчас они еще на перепутье. Им предстоит решить, захотят они прозрения или нет. Я смотрел на стариков, среди которых были умершие боги, и я смотрел на умалишенных, среди которых были боги, лишенные разума.

И я видел псевдобогов, и это "псевдо" им создали черви. В них было слишком мало таланта, чтобы рождать по-настоящему.

И я видел толпу, кормящую червей.

Созерцание формирует Богов-дающих.

Я говорю: "Человек - вселенная", а вы говорите: "О вкусах не спорят", а я отвечаю: "Созерцание только в руках созерцающего".

Созерцание не отменит рождения, и, тем более, оно не властно над смертью, и уж подавно оно не справится с эгоизмом, ибо вы - ступень.

Эгоизм можно побороть, уничтожив себя, и это будет отречение от ступени и от существования своего Бога.

Созерцание убивает только то, что условно. Оно убивает червей. Оно рождает сначала "нет", а потом "я хочу".

Да здравствует смерть червей, да здравствует "я хочу", и пусть никогда не затупится ваша секира, из-под лезвия которой выползают ваши новорожденные гусеницы!



Диафрагма


Черви - мораль и законы, установленные не вами. Ешьте червей! Пусть ваши собственные надежды и мысли расползаются вширь.

Я люблю того, кто боится смерти, из-за того, что любит жить только в образе Бога.

Пусть боги недолговечны, но они - шаг к высшей ступени. Пусть боги одиноки, но они рождают. Пусть богов поносят нечестивые. На то они и боги, чтобы их поносить.

Пусть будет вера не навсегда, а на время, вера, способная сама вырасти в Бога.

Пусть учатся до прозрения, а потом сами учат.

Я люблю тех, кто отважен, кого никогда не обуяет страх перед силой.

Я люблю тех, кто боится потерять Бога в себе.

И знайте, что у каждого есть своя диафрагма. Чем больше в вас страха перед толпой, перед моралью, перед смертью, тем меньше в вас от Бога, ибо вам нечем дышать.

Скорей разгоните червей, оттолкните мораль, попирайте ногами овец, и ваша диафрагма расширится во все стороны. Ваша диафрагма - это растущий нимб вашей свободы и приют для ваших гусениц.

Но не может диафрагма расширяться до бесконечности, ибо лопнет закупоренная банка, в которой вы сидите. И если родится некто, кто уничтожит всех червей, и его диафрагма расколет стекло, так он станет самым первым Богом, ибо он совершил переход на иную ступень, ступень не человека.

Мне нравятся люди, купающиеся летом в холодной воде, а зимой в ледяной.

Мне нравятся отвергнувшие женщину и женившиеся на лошади, чтобы видеть пропасть.

Мне нравятся смешные возле гроба.

Мне нравятся машущие толпе "прощай" и говорящие "я пошутил", чтобы проверить толпу.

Мне нравятся истуканы на общем веселье, мумии оживающие только ночью.

Мне не нравятся яркие обертки псевдобогов.

Мне нравятся черные книги, а не красные и оранжевые.

Мне нравится смерть после дела, но не до него.

Мне нравятся крикуны, но только от своего Бога.

Мне нравятся те, кто не ставит жизнь всерьез.

Мне нравятся бури над спокойной водой.

Мне нравится водопад не в пустыне, а среди водопадов, ибо он заметен на фоне.

Мне нравятся ступени, которые никогда не обрываются.



Бог


Для того, чтобы доказать, что Бога не существует, есть много способов, например, отвергнуть его, не согласиться с его существованием.

Бог не существует, ибо он достояние толпы. Говорят, что Бог сотворил Адама и Еву бессмертными. Но если Адам и Ева материальны, а у всего материального есть рождение и смерть, то поверить в Бога это все равно, что поверить в чудо, ведь даже Бог не в силах отменить человеческую смерть. Это безусловность, ни от кого не зависящая.

Бог существует для тех, кто сам не способен им стать.

Бог - условность, извращенное творение разума, самый большой червяк. Бог узурпирует созерцание. Он сотворил вам законы, хотя вы сами в состоянии сделать это, если захотите.

Бог - это разум, погрязший в разуме, громоотвод чужого бессилия и чужой вины.

Бог - благостная пипетка бытия.

Вы говорите: не убий, потому что вы боитесь, что вас убьют, ведь вы - эгоисты.

Вы говорите: не кради, ибо боитесь, что вас обкрадут, ведь вы - эгоисты.

Вы говорите: почитай отца и мать своих, ибо вы боитесь, что ваши дети вас не будут почитать, ведь вы - эгоисты.

Вы говорите: не прелюбодействуй, не потому что вы боитесь, а потому что вы лгуны. Человеку нужно прелюбодействовать, ибо ему нужно удивляться.

Вы говорите: шесть дней работайте, а на седьмой день отдыхайте, ибо вы не можете работать без отдыха. Вам нужен сон, ведь вы эгоисты.

Вы говорите: не стройте себе кумиров кроме Бога своего, ибо вы боитесь всего нового. Вы боитесь потерять покой, ведь вы - эгоисты.

И я говорю: ищите Бога, но только в себе, созерцайте Бога, но только в себе, любите Бога, но только в себе, ведь вы - эгоисты.



Сатана


Если вы верите в Сатану, то это ничем не лучше, чем верить в Бога, ведь Сатана - тоже изобретенный червь. Его изобрели вы, ибо вам нужно было перевалить на чьи-то плечи вашу боль, ваш стыд, тяжесть вашего познания. Вы нашли хромого козла отпущения Сатану. В Сатане хорошо лишь то, что он придуман. Он был бы гениален, если бы он не принадлежал толпе, но толпа опошлила его и сравняла его с собой. Сатана не хуже и не лучше Бога. Он - никто, ибо он - толпа.

Вам легко.

Если вам не нравится болеть, вы говорите: Сатана.

Если вы умираете - Сатана.

Если вы в бедности - Сатана.

Если вы чувствуете свою ничтожность - Сатана.

Если вас обманули - Сатана, но вы обманываете взамен.

Если вас ударили - Сатана, но вы или бьете в ответ (дважды Сатана) или подставляете другую щеку (Бог).

Если вы в печали - Сатана.

Если знание вам в тягость, и вы пьете - Сатана.

Но мне еще легче. Я созерцаю и Бога и Сатану и смеюсь, смеюсь только над собой. Над вами я смеяться не в силах, ибо в вас есть выбор, и вы - ступень.



Добродетель и порок


Добром и злом вы называете все приятное и неприятное в преломлении к себе. Добра и зла нет, как нет хороших и плохих вещей. Вы все придумали. Есть приятно - за эгоизм, и неприятно - против эгоизма.

Бойтесь восставать против порока, ибо вы можете сами в нем погрязнуть или стать лгунами. Преломляйте пороки внутри себя, и тогда они станут божественными пороками.

Есть разные боги. Никто не знает, добродетельна ли мудрость, но я знаю точно - она мне нужна.

Глупость никто не славит, ибо она бросается в глаза умному.

Безумие не в почете, ибо оно некоторым кажется страшным.

Счастье глупцов велико, если бы еще только его не портили мудрые.

Счастье мудрецов еще более велико, только бы еще глупцы ему способствовали.

Мудрость иногда тянется к глупости, как старость к юности.

Добродетельна ли дочь, убившая отца, который угрожал ей смертью? Говорить об этом - это все равно, что говорить о добродетельности луны, висящей среди звезд. Я знаю, что дочь эгоистка, и отец - эгоист, и чем-то неприятна ему была дочь.

Не нужно говорить вашему пороку "нет", если ваш порок ваша высота.

Иногда навязанная добродетель бывает хуже здорового порока.

Препятствуйте вашим порокам и добродетелям, если они мешают вам стать Богом.

Добродетель свободы - это не качество выскочек, это черта богов.

Не говорите никогда, что эгоизм - это порок. Эгоизм - для вас нерушимый закон. Для настоящих фанатиков нет ни добра, ни зла: есть только цель. Пусть у вас всегда будет цель!



Нормоцид


Если вы видите на своем пути норму, перешагните через нее, если она мешает вам. Скажите: "Кто сказал, что это так? Норму придумал человек, а я хочу стать Богом." Ведь не раз вы убеждались, что некоторые нормы глупы и мешают жить.

Мораль - это река, которая течет и меняется, так почему вы должны заглядываться на бегущие реки? Стройте мосты и переправы!

Я надеюсь, что вы из тех, кто скажет: пожил я по чьим-то законам, а теперь хочу по своим.

И если кто-то скажет вам: "Я верю", вы отвечайте: "Приведите мне того, в кого вы верите, может быть, он похож на меня."

И если кто-нибудь вам скажет: "Я верю в вас", вы проверьте его, будет ли он молиться на вас, как на Бога. И если он будет, значит, таков его выбор.

И если вы еще раз услышите: "Я верю", то вспомните о своем прозрении и о своей молнии.

Пусть те, кто верят в норму, иногда будут друзьями вашими. Они вам подскажут, как в нее не верить.

Пусть те, кто верят в норму, не станут врагами вашими, ибо они недостойны становиться врагами.

Пусть те, кто верят в норму, помогут вам, ведь вы их удивите.

Пусть те, кто верят в норму, останутся собой. Их изменит только молния, ведь если им удастся в рамках нормы прозреть, я их назову "божками чужой морали".

Пусть те, кто верят в норму, следуют ей, ведь должны быть нормы, чтобы вам их нарушать.

И если случится так, что ваша родная гусеница станет червем, то отрекитесь от своей мертвой гусеницы, иначе вы перестанете верить в самого себя. Знайте, что вы не сойдете со ступени, но вы тот, кого еще никогда не было.



Неопоэтика


Новые корабли должны распустить свои крылья в ваших морях, и если новый корабль походит на старый, сожгите его, потому что он повторение.

Овцы должны рождать овец, которые забудут об отцах и станут Богами.

Мешайте ваши краски по-другому, а еще лучше пишите на холстах из собственной кожи, и пишите автопортреты.

И если кто-то вам скажет, что ваши краски несвежи, пусть они протухнут.

И если вам скажут, что вы неправильно держите кисть, запомните это положение. Оно может вам сослужить хорошую службу.

И если вам скажут: "Так не делают", смело отвечайте: "Верно, так делаю только я, ибо я Бог."

И если вам скажут: "Мне не нравится, как вы пишите", отвечайте: "Главное, что это нравится мне."

И если вам скажут: "Так уже делали до вас", прислушайтесь к этому, ибо черви ужасны.

Расправьте грудь, и если вы прозрели и стали Богом, ведите себя подобающим образом. Пропалывайте старые грядки по-новому. Бойтесь, если вы сразу понравитесь многим. В этом ваша опасность.

Если вам скажут: не пишите, пишите вдвое больше.

Если вам скажут: вас читать не будут, прочтите все сами многократно.

Цените людей, которым ваши картины внушают отвращение. Останавливающийся лучше проходящего мимо.

Если вам понравилась чужая книга, скажите: я не могу так написать, я могу написать лучше.

Пусть ваши гусеницы будут самыми уродливыми на свете, самыми непредсказуемыми. Те гусеницы, которые не удивляют, это уже черви. Смешайте слова так, чтобы их поняли только вы, но при этом не играйте туманным загадками. Играйте ясными загадками.

Как только вы начнете сомневаться в том, что вы Бог, вы сразу перестанете им быть.

Рисуйте не с натуры, рисуйте натурально.

Если вы не можете писать с открытыми глазами, пишите вслепую.

Боги пишут не добродетелью, не пороком, а эгоизмом. Однако помните: все слова в мире - это ложь, ибо любое слово можно опровергнуть. Например, если вы скажете: "Бог", я скажу: "не Бог". Скажите на "перец" "сахар", и пусть кто-нибудь попробует и скажет: да, это сахар.

Я верю, что ваш эгоизм оседлает дерзость, а подхлестывающими вожжами станет смерть. Вы сделаете хаос в хаосе, но это будет ваш порядок. Всмотритесь в ваш порядок, и, может быть, вы скажете: "Неужели я уже не ступень?", но я вам отвечу: "Вы еще слишком ступень."



Эпитафия


Если вы говорите "рождение", глаза смотрят назад вопросительно, если вы говорите "жизнь", глаза метаются и хотят вылезти из орбит, если вы говорите "смерть", глаза закрываются, чтобы мечтать.

Созерцание смерти - апогей эгоизма.

Созерцание смерти помогает стать Богами при жизни.

Если бы я знал, что смерти нет, я бы не смог жить.

Смерти боятся только те, кто хочет жить.

Созерцая свои поступки, вы видите свой эгоизм. Сделать салат малая цель и малый эгоизм. Написать книгу - большая цель и большой эгоизм.

Вы живете и хотите принять все приятное. Есть один способ, как добиться этого: не принимать неприятного или другими словами убить себя.

Если вас любят, значит, от вас чего-то хотят. Любовь без эгоизма - это равнодушие.

Если во сне вам интересней, чем наяву, значит, смерть вам покажется приятной. Пусть жизнь для вас будет сном в этом случае.

Если я променяю свою жизнь на жизнь камня, то она станет ни легкой, ни тяжелой, ни короткой, ни длинной. Она станет просто ступенью. Камням все равно, когда на них смотрят. Они остаются самими собой. Мне же не безразлично, когда они смотрят на меня. Я становлюсь немного камнем.

Расставь все точки над 'i', заставь реку течь по новому руслу. Скажи "да" и "нет". Если человек - никто, наживи себе друга или врага. Враг лучше, чем никто. Он скажет тебе, какой ты.

Я ухожу от вас, и вы, потеряв Бога, вынуждены снова придумывать себе нового. Я покидаю ваш мир, и от меня уходят и дети, и старики, и безумцы. Я верю, что в вас растет ваше зерно, и оно разрастется настолько, что сможет расколоть герметичный сосуд, в котором копошитесь вы, гумус, вы, серые мыши, вы, микробы, вы, великий перегной!

Если рождение - это "А", а смерть - это "Й", то я знаю среди вас тех, которые умерли, едва родившись, и сказали просто "ай". Но вы решили заполнить промежуток между рождением и смертью. Некоторым ничего не приходит в голову, и они говорят: "Ааай", рождаясь много раз. Они рождаются с мыслью: лучше бы я сказал просто "ай". Если вы встретите того, кто сказал "Аох", спросите у него, зачем он ползал. Если найдутся такие, которые крикнут: "Абвгдесжзий", поинтересуйтесь, зачем они ползали так ровно. Если же вы увидите человека, кто сказал: "Аэрплбюаэйгхъ...", то не смейтесь над ним, и не спрашивайте у него смысла сказанного. Присмотритесь к нему, не уподобился ли он Богу.

Мир разлагается, но я запечатлел лишь мгновенье в великом разложении, и это - ваша ступень.

Шлифуйте звезды бытия и с последней вспыхнувшей звездой умрите.




 

 


Рассылки Subscribe.Ru
Подписаться на NewLit.ru

 
 
 
 
 
  Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
 

 

Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
На Главную
  • При перепечатке ссылайтесь на NewLit.ru
  • Copyright © 2001 – 2006 "Новая Литература"
  • e-mail: NewLit@NewLit.ru
  • Рейтинг@Mail.ru
    Поиск