…Машина тронулась и покатила по замершему проспекту почти бесшумно. Было темно - ночь не спешила прощаться с городом, и фонари, расплываясь в утреннем сумраке, еще горели. Приближение рассвета все же чувствовалось: по той мертвой, лениво затаившейся тишине, что бывает лишь в такие пограничные часы суток, когда ночи уже нет, а утро еще не наступило. В такие минуты соседство реального и ирреального ощущается особенно остро.

- Умаялся мальчонка, - водитель такси обернулся к сидящему на заднем сидении пассажиру.

Тот ничего не ответил, лишь крепче прижал к себе спящего ребенка. Водитель вздохнул, поняв, что разговора не получится. Что ж, ехать было не далеко, можно и помолчать.

Пассажиром был Иван Демидов. Он не ответил таксисту потому, что просто не слышал вопроса - мысли его были заняты. Иван ехал домой и вез с собой Гаврика. Мальчик уснул прямо в кафе, и ни будить его среди ночи, ни оставить там Иван не мог, вот и решил забрать Гаврика с собой. Что будет дальше, он не знал.

С легким шорохом машина затормозила и остановилась у названного адреса. Приехали.

- Вам помочь? - участливо спросил водитель Ивана.

- Если не трудно - придержите дверь парадной, - попросил тот.

- Конечно! - оживился таксист. Ему приятно было оказаться полезным. - Может, проводить вас до квартиры?

- Нет, нет. Я справлюсь, - заверил неразговорчивый пассажир. - Большое спасибо. И доброй вам ночи!

Иван расплатился с водителем и вошел в парадное, неся на руках Гаврика.

- Уже утро! - засмеялся им вслед таксист.

Дома Иван уложил мальчика в гостиной на диване, заботливо укрыв пушистым темно-синим пледом. Гаврик пошевелился, пробормотал во сне что-то невнятное, но не проснулся. Иван ложиться не стал, сел тут же в глубокое кожаное кресло и закурил. Но, бросив взгляд на спящего ребенка, спохватился и затушил сигарету. Что-то произошло этой ночью - он знал это точно. Что-то важное и необычное, но что именно, Иван никак не мог вспомнить. В полузабытьи в полудреме просидел он до самого рассвета.

Робкий, по осеннему тусклый луч солнца скользнул по лицу мальчугана, заставив его открыть глаза. Гаврик потянулся и, сообразив, что находится в незнакомом месте, резко сел на постели. Оглядевшись вокруг и узнав своего нового знакомого с улицы, Гаврик успокоился и осторожно позвал:

- Иван! Иван…

Иван вскинулся и, приходя в себя, отозвался:

- Да. Я здесь.

- Иван, мы уже дома? - спросил мальчик.

- Дома, - ответил Иван, вставая. - Завтракать будешь?

- Не-а, - Гаврик мотнул головой и спросил: - А где все? Где Параклет?

- Кто? - что-то знакомое почудилось Ивану в этом странном имени.

- Ну, тот старик-волшебник. Он ведь, правда - волшебник? - Глаза мальчика загорелись восторгом. - Представляешь, я катался на американских горках! Вначале нас не пускали, говорили, что мы - маленькие, а потом вдруг разрешили. И мне, и Петьке и даже Саньку, хоть он еще ниже меня…

- Постой, - остановил Иван мальчика. - О чем ты говоришь? Тебе приснился какой-то сон?

- Сон? - Гаврик не понимал. - Да нет же! Это правда. Мы летели на страусах, а потом вы слушали старика, а меня он отправил в Диснейленд. И я был снова счастлив. Даже еще счастливее, чем раньше…

Иван смотрел на Гаврика сочувственно: бедный ребенок, похоже, ему приснился хороший сон, и малыш не может смириться с тем, что это не явь. Гаврик же, видя, что Иван ему не верит, в полном отчаянии пролепетал:

- Честное слово, это - правда.

Иван ничего не ответил, и Гаврик добавил:

- А еще я хотел знать, кто мои родители и почему они меня бросили. Но Параклет сказал, что это знание мне навредит, и важно совсем иное. Важно, что теперь все станет по-другому и у меня будет настоящая семья. Как у всех. И я был рад и больше ничего не хотел…

Смутное воспоминание о чем-то важном и необычном вернулось к Ивану. Он подошел к зеркалу: на него смотрел он сам. Прежний Демидов. Свежее лицо, легкий румянец на бледно-матовой коже и чистые ясные глаза. Иван осторожно провел языком по переднему ряду верхних зубов - все они были на месте.

- Да вот же! - радостно-ликующий крик Гаврика оторвал ошеломленного Ивана от созерцания собственного отражения. - Смотри!

Торжествующий Гаврик держал в руке большое розовое перо.

- Мне подарил его страус! - сказал мальчик. - И, заметь, моя одежда - это другая одежда. Джинсы, кепка… Они же новые!

В это время неожиданно резко зазвонил телефон. Не успев прийти в себя, Иван машинально снял трубку.

- Иван Дмитриевич Демидов? - низкий, хриплый голос в трубке Ивану был не знаком.

- Да. Это я.

- Злобин. Нам необходимо встретиться.

- Простите? - не понял Иван.

- Фирма «Спецжилстрой», - отрывисто бросил мужской голос на том конце провода.

Демидов знал эту фирму - та самая, что семь лет назад лишила его денег. Злобин - фамилия ее владельца.

- Что вам угодно? - сухо спросил Иван.

- Это не телефонный разговор. Вы можете приехать?

- Послушайте, у меня нет никакого желания… - начал говорить Иван.

- Через полчаса. В кофейне N на Невском. - короткие гудки оповестили о конце разговора.

- Черт знает что! - чертыхнулся Иван. И, посмотрев на часы, недоуменно пожал плечами: - Какая кофейня в такое время? Кажется, все еще закрыто…

Тут он вспомнил о Гаврике. Тот, понимая, что происходит что-то для Ивана важное, молча сидел на диване, откинув в сторону синий клетчатый плед. В руках Гаврик сжимал розовое перо страуса. И тут Иван вспомнил все: и кафе неудачников, и страусов удивительной пепельно-розовой окраски и Хранителя Света по имени Параклет, и странную компанию, в которой он провел эту ночь и удивительную девушку с большими синими глазами и волосами цвета льна. Девушку, которая откуда-то его знала. Еще раз оглянувшись на себя в зеркало, Иван сам себя неуверенно спросил:

- Значит, это не сон?

- Конечно, нет! - обрадовавшись тому, что Иван наконец-то все вспомнил, воскликнул Гаврик.

- Странно… Или нет? Ничего не понимаю… - проговорил Иван.

- Тебя ждут? - напоминая о телефонном звонке, спросил его Гаврик.

- Ах, да. Да! - спохватился Иван. - Ладно. Мы потом во всем разберемся. Мне сейчас действительно нужно съездить в одно место. Ты побудешь здесь один?

- А можно? - не поверил Гаврик.

- Почему, нет? - удивился Иван. - Если, конечно, тебя нигде не ждут и не ищут.

Гаврик помрачнел, насупился и буркнул:

- Никому я не нужен. Никто меня не ищет.

- Хорошо. Оставайся. - ответил Иван. - Я не задержусь. Если проголодаешься - в холодильнике кое-что есть.

Десять минут спустя такси вновь мчало Ивана Демидова на Невский. Окончательно придя в себя и вспомнив события прошлой ночи, Иван теперь уже ничему не удивлялся.

Кофейня N действительно была закрыта. Неуверенно потоптавшись на крыльце, Иван, согнув указательный палец, постучал в стеклянную дверь. Она тотчас же распахнулась - бармен в белой форменной рубашке с неизменной черной бабочкой на шее впустил Ивана, молча кивнув при этом куда-то в глубину зала. В углу, за круглым низким столом на диванчике, обтянутом красной искусственной кожей сидел посетитель. Это и был Глеб Злобин, владелец строительной фирмы «Спецжилстрой».

- Спасибо, что пришли, - Злобин поднялся навстречу Ивану и протянул ему руку.

Поколебавшись, Иван пожал ее и, усмехнувшись, спросил:

- Чем обязан? Решили вернуть мне мои деньги? Или разорить меня до конца?

- Присаживайтесь, - не обращая внимания на ироничный тон Ивана, пригласил Глеб Злобин. - Кофе?

И не дожидаясь ответа, крикнул стоявшему за стойкой бармену:

- Алик! Два черных без сахара.

Алик кивнул, по-прежнему ни слова не говоря. Иван опустился на край красного дивана. Злобин молчал, раскуривая трубку и ожидая пока принесут кофе. За это время Иван сумел его разглядеть: перед ним сидел тучный, состарившийся мужчина, хотя (Иван знал это точно) Глебу Злобину было лишь немногим за сорок. Его осунувшееся лицо казалось слегка обвислым, а воспаленные веки заметно опухли. Тем не менее, держался Злобин уверенно, одет был безукоризненно, ничуть не утратив своей солидности из-за чересчур утомленного вида.

Принесли кофе. Проводив бармена глазами, Злобин перевел взгляд на Ивана и перешел, наконец, к делу:

- Вы угадали, - сказал он пристально и внимательно разглядывая собеседника. - Я решил вернуть вам деньги.

- Что? - ожидавший услышать все что угодно только не это Иван приподнялся. - Вы смеетесь?

Однако, по всему было видно, что Злобину не до шуток и говорит он вполне серьезно.

- Моя дочь, - с трудом выговорил Глеб Злобин, в его глазах промелькнула отчаянная горечь и… мольба. - Ксюша попала в серьезную аварию и почти две недели пробыла в коме.

- Сожалею, - проговорил обескураженный Демидов.

Ему в самом деле было искренне жаль.

- Мы не знали, что нам делать... - справившись с комом, подступившим к горлу, продолжил Злобин. - Я и моя жена.

Он замолчал, а потом вдруг, безо всякого перехода, спросил:

- Вы ходите в церковь?

- Я? - растерялся такому внезапному переходу Иван и все же ответил: - Нет. Вообще-то не хожу…

- Вот и я, - подхватил Злобин, - никогда не ходил. Да и не стану, наверное, ходить. Но в нашем положении… Жена, конечно, была. Ставила свечи, там, службу какую-то заказывала и все такое. Молилась. Я не разбираюсь в этом…

Он опять замолчал. Иван тоже не говорил ни слова.

- А я? - наконец, вновь заговорил Злобин. - Что я мог? Устроил дочь в лучшую клинику, оплатил все - любые лекарства. Совал персоналу деньги, даже не знаю - сколько, не считая. Однажды сунул сто баксов няньке. Пожилая такая, видно - добрая старуха. Она денег не взяла, только сказала: ты, сынок, не то делаешь. Поезжай, говорит, лучше на Смоленский погост, там блаженная Ксения Петербургская покоится. Попроси ее за дочь. Только от души попроси, да покайся, вспомни - кого обидел и, если можешь, исправь вину свою. Поможет, вот увидишь!

Злобин затянулся, выпустил клубы дыма, помолчал опять, словно что-то вспоминая, потом сказал:

- Вот тут я поверил. Может, потому, что имя старуха назвала - Ксения. Как у моей дочери. Или потому, что денег не взяла. Все брали, а она - не взяла. Не знаю. Но почувствовал вдруг, что деньги - пыль. Ничего не могут. Поехал на Смоленское кладбище, нашел часовню Ксении Петербургской. Рыдал там как ребенок. Да нет, я ребенком никогда не ревел. А тут… ни слова не говорил, только плакал, а в мыслях, перед глазами, вся жизнь прошла. И тебя почему-то вспомнил. - Злобин ткнул в Ивана трубкой и, переходя на «ты» сказал: - Как кинул тебя тогда вспомнил. А ты даже пальцем не пошевелил, чтоб бабки свои спасти…

- Да нет, я… - хотел возразить Иван, но Злобин махнул рукой: - Не говори ничего. Я на могиле этой поклялся вернуть тебе деньги, если Ксюха в себя придет. Может, за эту обиду судьба меня так наказала?

- Я не держал на тебя зла до такой степени, - вставил Иван.

- Может быть. Но я справки о тебе навел - ты так после того случая и не поднялся.

- Я не жалуюсь. И твоим положением пользоваться не собираюсь.

- Благородный? - сердито проревел Злобин, но, сменив тон, обмяк: - Извини. Я, видишь ли, жизнью дочери поклялся. Только отошел от часовни Ксении этой, Петербургской, мне звонок на сотовый - жена из больницы сообщает: Ксюша в сознание пришла. Совпадение это или нет - не берусь судить, но теперь ее жизнь вне опасности. А я вот тебя разыскал.

Иван ничего не ответил. Происходящее казалось нелепым сном - утраченные было навсегда деньги возвращались, но отчего-то его это совсем не радовало.

- Только я тебе твой лимон баксов так верну. Ладно? - говорил меж тем Злобин.

- Как это - так? - не понял Иван.

- Без процентов за эти годы. Согласен?

- Согласен.

- Ты каким банком пользуешься?

Иван назвал банк.

- Лады. В течение недели перегоню тебе деньги. Слово даю. - заверил Злобин. - Реквизиты оставь.

- Я на память не помню.

- Черт! Ладно, перечислю на вновь открывшийся счет, там справишься. Ты скажи только - не будешь на меня зла держать? Простишь?

- И не держал, - спокойно ответил ему Иван. - Я сам виноват, что так подставился.

- Врешь! - не поверил Злобин. - За такие деньги голову отрывают, а ты «зла не держал». Чай, не юродивый. И не святой.

- Не святой, - согласился Иван.

- Ладно. Прости. Нервы ни к черту. - извинился Глеб Злобин.

Вспомнив вдруг про кофе, он отхлебнул из чашки горький напиток:

- Остыл совсем, - поморщился Злобин. - Ты-то что не пьешь?

Иван не стал возражать и, чтобы не обижать Злобина, залпом выпил едва теплый кофе.

Месяц спустя Иван Демидов и впрямь получил деньги. Вообще-то пришли они раньше, как и обещал Глеб Злобин - через неделю после той самой памятной встречи в кофейне N. Но раньше Иван о деньгах не справлялся. Он не был готов к их возвращению, более того - не знал, что с ними делать. От серьезного бизнеса он отошел, утратив в этой среде связи, да и сам интерес к делу. Ушло вперед также время - для большого бизнеса миллион долларов не играл никой роли. Но и это было не главным. Иван Демидов больше не хотел заниматься бизнесом! Положить всю свою жизнь, все силы, знания и опыт на достижение одной-единственной цели - извлечение прибыли? Теперь это казалось ненужным и бессмысленным. Растратить, просто прокутить эти деньги Иван, конечно, мог. Но и это не доставило бы ему удовольствия. Переведя часть денег на имя дочери и купив ей квартиру, Иван успокоился: для своего ребенка он сделал все, что мог, прочее - в руках судьбы.

Оставшуюся сумму Иван Демидов хотел применить не с выгодой, а с пользой. Как именно? Он не знал и потому решил пока оставить все как есть. До тех пор пока случай не подскажет ему, как быть дальше...