На Главную
Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное

 


        Дарья Тамирова


        Путаница


        Сборник стихотворений







Я состою из сумерек всерьез...
Мне казалось – когда-нибудь я прокляну...
ИЮНЬ
ПРОШЛОГОДНИЙ ЭТЮД
Чем ближе ночь, тем явственней, слышней...
Слишком много уже утекло слёз и семени с тех пор...
ВОЗЛЕ ГРУСТИ
САФО
Когда придется долг отдать...
Неделя прошла, как минута...
МОЙ АПРЕЛЬ
Твое лицо – из тех неблизких лиц...
Затмение сердца и поиски брода...
ПАМЯТИ МОЕЙ ДИПЛОМНОЙ РАБОТЫ
Опять глотаю снег, горстями...
ДАМАЯНТИ КУРЯЩАЯ
…А ночью наступила тишина...
ЗИГФРИД НАОБОРОТ
БРУНГИЛЬДА НАОБОРОТ
Непритворным цветеньем сегодня наполнился город...
ЕЩЕ РАЗ О ЛЮБВИ И ВРЕМЕНИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАХА
СКУЛЬПТОР
ИРИСКИ
ИТАК – ИТАКА
АБХАЗИЯ ОТМЕНЯЕТСЯ
Дело табак, дорогой. Золотого слова...
Вечер опустился, как опускаются руки...
ТРАМВАЙ
КОФЕЙНЯ
Сколько тебя ни пей, сколько ни осязай...
СТИХИ ДАЛЕКОМУ ДРУГУ
Сказанное ночью странно звучит с утра...
АРБУЗНЫЙ СОК
ПИСЬМО






 
 
 
 

          * * *


Я состою из сумерек всерьез,
Из табака, привычки хмурить брови,
Цветастых юбок, бус, и глаз, и слез,
Стихов и кашля, долгих предисловий.
Из нежности, которая еще
Становится жестокой для острастки,
Из светлой терракоты скул и щек,
И – мускулов египетской гимнастки.
Еще расту, еще тянусь, боюсь
Таких ничьих следов в снегу и глине,
Но терракота, сны и горстка бус
Меня сперва, затем и всех покинет.

 
 
 
 

              * * *

                Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
                Мой пятидневный труд, мой выходной восторг,
                Слова и их мотив, местоимений сплав,
                Любви, считал я, нет конца. Я был неправ.
                                И.Бродский.

Мне казалось – когда-нибудь я прокляну
Торопливых прощаний озноб, передышки по средам.
А сегодня спокойнее – молча слизну тишину
С губ, обмётанных бредом.

Снова время покупки тетрадей придёт в сентябре,
Не коснувшись меня. Мне и вовсе бы дат не касаться,
Но четырнадцать лет исполняется младшей сестре,
А тебе – скоро двадцать.

А в окне - фонари. Никогда не бывает темно.
Даже ночью футбольное поле к сраженьям готово.
Просто горько додумаю – всё, что просилось давно,
До последнего слова.

 
 
 
 

                      ИЮНЬ


Я звоню ниоткуда. Из видимого – тополя
Да шиповник, цветущий навзрыд, но бесслёзно..
Я вдыхаю растенья, меня не торопит земля.
И никто не торопит. Считаю цветы, очень поздно.
Ничего не случилось. Июнь происходит во мне,
И цветочное буйство, как прежде, ведёт и морочит.
Дамаянти курящая. Капли дождя по спине.
Я люблю, как любимого, все эти запахи ночью.

 
 
 
 

              ПРОШЛОГОДНИЙ ЭТЮД


Темноликая беженка кормит младенца грудью
На центральной улице города в день воскресный.
Возле – голуби. Чуть подальше – безумный мальчик-
Кришнаит продает прохожим рецепты счастья
Чуть подальше – ты идёшь навстречу, светясь из куртки
Беззащитной невзрослой шеей. Такое дело.

Я иду по другой стороне, в руках - черновик диплома.
Не хватает сурка, шарманки, сейчас заплачу

 
 
 
 

          * * *


Чем ближе ночь, тем явственней, слышней,
Необычайней голоса растений.
Таимый мир истоков и корней
Тревожит дождь, совсем уже осенний
…А я его – по имени зову…
Хочу заснуть и в грунт уйти по плечи,
И стать травой. И понимать траву.
И говорить на сумрачном наречьи.

 
 
 
 

              * * *


Слишком много уже утекло слёз и семени с тех пор,
Или это в ансамбле дудук заменил бубен,
И герой трагедии переорал хор,
Но теперь мы с тобой вдохновенней молчать будем.
Наклонись и попробуй сегодня с моих глаз
Отвести эту ненависть, что не даёт взгляду
Ни впитать эту зелень, прохожих и двух нас,
Ни на чём-то остановиться – другом, рядом

 
 
 
 

          ВОЗЛЕ ГРУСТИ


Обычный день: истерика сирени,
Дымок табачный, птичья болтовня.
Но на лице – как будто откровенней
Несчастье проступает у меня.

…а волосы(закручиваю в узел)
Распущенные могут помешать…
Расти, тоска. Ведь я с тобой в союзе.
Ты беспричинна, тем и хороша.

 
 
 
 

                              САФО


О сердце моё, не сердись, потому что – пустее,
Чем день без тебя, может быть только воздух застывший.
Расстаться с тобою – безумная это затея.
Расстанусь с тобою – и стану, наверное, тише
Звонка телефонного, тише воды полуночной
В прозрачном стакане, в котором устраивать бурю
Привычку имею. Спокойней минуты непрочной,
Когда мы молчим в темноте и расслабленно курим.
Не ревность, не страх, но прощания очерк жестокий
Маячит в окне и сплетает язык почему-то.

Любимый, давно миновали последние сроки
И каплет из чаши терпенья, и доброе утро.

 
 
 
 

      * * *


Когда придется долг отдать
Деревьям и траве,
Я век свой буду вековать
С гнездом на голове.

Уже и зябкий ствол привык
Дрожать от ветерка,
Освоен сладостный язык
Лишенных языка.

Кукушка-дурочка в груди
Мудрей твоей совы,
Навеки остаюсь- среди
Деревьев и травы.

 
 
 
 

      * * *


Неделя прошла, как минута.
Ни мыслей не помню, ни дел.
Молчанье! Предел неуюта
И – непониманья предел.
И дождь собирается снова,
И вечер за окнами лег…
На каждом стекле нарисован
Задумчивый твой профилек.
Все так же ликую, тоскую,
Не чувствую правды в словах.
Еще щебечу и кукую,
Но всюду -на птичьих правах…

 
 
 
 

                      МОЙ АПРЕЛЬ


Сядем во дворике. Солнечно. Дайте монетку!
Вам не в убыток, а мне, беспризорнице, впрок.
Дайте монетку – куплю я себе сигаретку
И поплывет к небесам невесомый дымок.
Нам ни о чем разговаривать с вами не нужно.
Каждый собой и судьбою доволен вполне.
Вот бы подольше сверкали весенние лужи,
Вот бы все так же за шиворот капало мне…

 
 
 
 

          * * *

                        Н.М.

Твое лицо – из тех неблизких лиц,
Что память строже делает и суше.
Но спрятаны меж иглами ресниц
Два безразличья, бередящих душу.
…Февраль кончался, кажется. Брела
Задворками, уставшая от бега.
И школьная невнятица была
В беспомощности тающего снега.
Мне капало за шиворот. Вдоль щек
Текло. Кончался возраст переходный,
Февраль кончался, кажется, еще,
И в этот день я стала несвободной.
…Спустя полжизни, в комнате отца
Ищу чего-то в полном беспорядке,
Но тонкий очерк твоего лица
Все так же отпечатан на сетчатке

 
 
 
 

          * * *


Затмение сердца и поиски брода.
Отрезками сумерек город составлен,
Безмолвно безмолвье полуночных ставен,
И все это тоже – явленья природы.

Затяжками меряем путь до трамвая,
Распущены в воздухе знаки вопроса, -
Не дым папиросный, но правда кривая
(Где Остров Свободы и бандера росса).

Зачем-то навстречу дождю расстегнулись,
И дождь благодарные студит ключицы,
Полуночной ночью, на улице улиц, -
Случилось уже. Ничего не случится…

 
 
 
 

ПАМЯТИ МОЕЙ ДИПЛОМНОЙ РАБОТЫ

                                            А.

Случилось быть застигнутой врасплох:
Огрех в календаре и циферблате,
Июнь случился. Город пересох.
Все как всегда – навыворот, некстати.

Все бросилось цвести. Бросала в дрожь
Сирень полураздетая. А впрочем –
Порядок навести случился дождь
И надавал бесстыдницам пощечин.

…А новых строф, а слов - что птиц в овсе…
Останется тебя еще забыть, и –
Быть уже отпущенной на все
Четыре стороны земных событий.

 
 
 
 

      * * *


Опять глотаю снег, горстями
В лицо швыряемый, опять
Деревьев странными страстями
Опутана, и не разнять
Ветвей, фонарных ламп и неба,
Которое- таким люблю.
Ищу январским утром, где бы
Пройти навстречу февралю.
…И пусть толкутся по колено
В грязи февральской тополя,
Темна, свежа и сокровенна
Невыспавшаяся земля.

 
 
 
 

      ДАМАЯНТИ КУРЯЩАЯ


Я занята составленьем судеб
Текстов газетных. На самом деле -
Прячу сомнения той недели
Здесь, между левой и правой грудью.
Сколько курила – за все отвечу
Кашлем, но так только легче дышится,
(Думаю-думаю эту встречу,
Чувствую – только, что сердце – мышца).
…Наль будет стройным, седым и русым.
Я тороплюсь, - и пока у власти,
Жертвую волосы, сны и бусы
Тысячелистным касаньям страсти.
(Руку по локоть – и сердце вынет).
Ты украдешь у меня одежду,
Голой оставишь меня в пустыне
Радостей, страхов, всего, что между

 
 
 
 

      * * *


…А ночью наступила тишина,
Которая не значила покоя:
Воинственных деревьев племена,
Посовещавшись, разошлись без боя,
И стало тихо. Яблоком в руке
Круглилась грудь. Растерзанная блузка
Лежала на полу невдалеке,
Картинно освещаемая узким
Лучом фонарным, слева из окна.

 
 
 
 

              ЗИГФРИД НАОБОРОТ


Ты купался в крови дракона (мои сомненья),
Опускался на дно пещеры моих печалей,
И ничто на Земле с тобой не идёт в сравненье,
Даже если сейчас мы спокойнее, чем вначале.

Так и спишь, подставляя касанью ладони спину,
От любовной работы влажную. (Umgekehrte
Nibelungenlied. Сумрака взгляд совиный).
Уязвим, безоружен, бесстрашен. Почти бессмертен.

 
 
 
 

              БРУНГИЛЬДА НАОБОРОТ


Ничего не взял: ни колец, ни пояса, ни
Даже честного слова не взял, что потом забудем,
Телефона не взял, ключа от двери(хранить),
Взял другое – которое было в груди, под грудью.

Отпускаю на все четыре: иди, пока
Не отмечен твой лоб печалью моей и прочим,
А потом, через время, догонит тебя тоска,
И возьмет твою душу, и сделает всё, что хочет.

 
 
 
 

                  * * *


Непритворным цветеньем сегодня наполнился город,
И курящие школьницы как-то иначе одеты:
В ожиданьи каникул, в пределах черёмухи. Скоро
Можно будет расстаться. Остаться одной. Кануть в лето.

Разуверься во мне. Распускаю сплетённые за день
Сочиненья. Вьюнком оплетаю колени,
Не читаю газет. И готова меняться не глядя
Положением дел с целой сотней случайных растений…

 
 
 
 

      ЕЩЕ РАЗ О ЛЮБВИ И ВРЕМЕНИ


Проверяю свежие ссадины на локтях,
Разорённые волосы, путаясь, собираю,
Наклоняю к тебе лицо, где-то возле края
Земли на ветру трепещет юбки цветастый флаг.

Мы ещё обессилено дышим, как два борца,
Но уже прекрасны- согласней и откровенней,
Потому что мы чувствуем жаркую тяжесть руки Творца,
Прикоснувшейся к нам, как к вершине своих творений.

Словно тысяча тёмных женщин, сейчас лежу.
Как бы мелко потом нас с тобой ни смололо Время –
Ничему не поверю! Взяла тебя - и держу
Волосами своими, глазами, сердцами всеми…

 
 
 
 

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАХА


Правдив один любовный пот –
Неупиваемая чаша.
Кладу ладонь на твой живот
И вспоминаю: стали старше
Во всей - округе - тополя
И скоро - поседеют вовсе.
С извёсткой - смешана земля -
Не съесть, клянясь, а горстью бросить, -
Сожжёшь ладонь! Сегодня ночь.
Такие путаные знаки…
Распутны женщины, как маки.
Все будут плакать в полумраке
И волчьи – ягоды – толочь.

 
 
 
 

                  СКУЛЬПТОР


Обнажённый мастер ночью ваял такую
Статую, чтобы любви звериный
Лик повторяла по памяти, не тоскуя
Впредь никогда по свободе своей недлинной.

Новорождённым коленям - груди - ладоням
Так и звенеть, непрочным. Камедь, не камень
Я, заново вылеплена сегодня
Скульптором с правильными руками.

 
 
 
 

                  ИРИСКИ


Ириски спасали от всех печалей
От тихого часа до пластилина
Качели по-честному нас качали
…Потом оказалась не слишком длинной
Дорога от дома, от тех качелей,
До той, полоскавшей рукав в Каяле.

Табачное небо, щенок ничейный,
Лысеющий тополь всему причиной.

 
 
 
 

                      ИТАК – ИТАКА


За окном доннерветтер. Которую вечность подряд
Фонареющий город дождём поливаем из лейки
Садоводом надмирным. Ещё – звуковидеоряд:
Бесконечный долбёж по стеклу и пустые скамейки.
Поднимись, Пенелопа. Сходи принеси сигарет.
Хватит ткать сочиненье своё без конца и начала!
Прогуляйся до кассы, купи до Итаки билет,
Поразмыслишь потом, что бы это «итак» означало…

 
 
 
 

              АБХАЗИЯ ОТМЕНЯЕТСЯ


Абхазия в октябре отменяется. Не доставай меня.
И без этого на душе – аспиды-василиски
Денно и нощно скребут. Да и путь неблизкий.
Знаю в подробностях всё, за что мне стоит задать ремня.
У меня кружевная юбка и сто причин
Улыбнуться тебе трагическим ртом паяца,
Не предав при этом ни одной из своих личин.
Не настолько мы вместе, чтоб взять и сейчас расстаться.

 
 
 
 

              * * *


Дело табак, дорогой. Золотого слова,
Смешанного с печалью, уже не сказать, кофейный
Запах напоминает об осени. Значит, снова
Будет сентябрь, зима, песни про папу Рейна,
Передвижение гласных, танненбаум, Карл Великий,
Поиск Шварцвальда на глухонемой карте.
Что остается ещё: языков стыки,
Alles is hin. Ничего. У меня в марте
Было такое чувство – проснусь к лету.
Видишь, не вышло, поэтому - Zigaretten-
Schachtel ist leer, то есть кончились сигареты…

 
 
 
 

              * * *


Вечер опустился, как опускаются руки
Человека, не знающего, что делать. Вечер
Раздал сестрам по серьгам, приглушил звуки
Летней, слепоглухонемой, неживой речи.
Подведённым глазам подруги глядеть зорко
В сторону тающего солнца, тёплого, словно шея
Любимого, которую знаешь до тех пор как
Руки и волосы не разучились играть с нею.

 
 
 
 

                  ТРАМВАЙ


Бессменный пассажир трясучего трамвая,
Без имени, без слов, вообще – глухонемой,
Не слышит, как кричат и двери закрывают
И мучают отцов, и просятся домой…

Как женщины дают смешные обещанья,
Как мелочью бренчат, копаясь в кошельке.

Освободи ладонь, скажи мне на прощанье
О счастье что-нибудь на этом языке.

 
 
 
 

              КОФЕЙНЯ


Окно кофейни достигает пола:
Сижу в окне, покуриваю трубку.
В мозгу еще шевелится осколок
Идеи, не дожившей до поступка.
…Сегодня оперились тополя,
Означив наступающее лето,
А это много означает для
Меня,- скорей раздетой, чем одетой.
Об эту пору женщины в окне
Воинственно беременны, и ими
Куда приятней любоваться мне,
Чем стройными подругами своими…

 
 
 
 

              * * *


Сколько тебя ни пей, сколько ни осязай,-
Сколько ни привыкай произносить «судьба»,
Сколько ни ври, ни опускай глаза, -
Правда страшнее – мой весь, от ступней до лба
Мой. Никому. Тысячу раз с утра
Виделись, все равно – я уношу на дне
Глаз – откровение, тысячи той сильней –
Утренний на щеке пододеяльный шрам.

 
 
 
 

              СТИХИ ДАЛЕКОМУ ДРУГУ


На каком расстояньи мы будем вести себя тихо,
Не глядеть друг на друга и слушать друг друга вполуха?
Так и прячется в каждом окне одноглазое лихо,
Безъязыко, безумно оно, многоруко и глухо.

Что полуночи птичьей до этих двоих, разобщенных,
Не табачная горечь, не прочая горечь невстречи,
Но – отчаянье чисел, непрочных значков телефонных,
Но глоток ставропольской, разымчивой, сумрачной речи.

 
 
 
 

              * * *


Сказанное ночью странно звучит с утра
Кто бы тебя ни выдал, утро тебя не съест.
Солнечный луч крадется вдоль твоего бедра,
Вдоль живота, тропой всех твоих тайных мест.

Путаник-путник бумажной моей души,
Фокусник-звездочет - прогорит дотла
Ненавистью и страстью, - что бы он ни решил,
Я остаюсь такой, как всегда была.

Осень (так он сказал) недосчиталась нас.
Да ему и видней – он гнезда не вил.
(И не совьет). Словом – остерегусь сейчас
Вещую птицу подозревать в любви.

 
 
 
 

                  АРБУЗНЫЙ СОК


Ну вот и здравствуй, осень, всего-то на шесть недель
Ты покидала город, где каждый житель
Видит тебя и чувствует, как предел
Страсти, тоски и скуки. Вообще – событий.
Не загореть дочерна, примеряешь зря
Новое летнее платье: и списки в вузах
Вывешены уже, и воздух, что сок арбузный.
Август уральский – близнец месяца сентября.

 
 
 
 

                      ПИСЬМО


Время не сохранит имени и примет
Первых мужчин, вещей, найденного щенка,
Не сохранит тебя, это такой предмет,
И размышлять о нём – лучше издалека.

Город оставь, ему – лишь бы тянуть из глаз
Тайны твои, голосом пересохшим
Произнеси «сентябрь – лучшее, что сейчас
Может произойти», тысячами горошин

Сыплет в тебя с небес перестоявший куст,
Скоро неделя обещанному письму,
Поизучай ещё – ящик, который пуст,
Дальше – его закрой и улыбнись ему.





 

 


Рассылки Subscribe.Ru
Подписаться на NewLit.ru

 
 
 
 
 
  Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
 

 

Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
На Главную
  • При перепечатке ссылайтесь на NewLit.ru
  • Copyright © 2001 – 2006 "Новая Литература"
  • e-mail: NewLit@NewLit.ru
  • Рейтинг@Mail.ru
    Поиск