Между тем, история избранников Высшего Разума подошла к своему переломному этапу. «Очистился, как в щёлочи, народ сей, и отделилось от него всё свинцовое», – сказано в Библии. Пришло время рассеять его по всей земле в чужих народах для исполнения древних пророчеств: «И будет гора дома Господня поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы, и скажут: придите, и взойдём на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас путям Своим, и будем ходить по стезям Его. Ибо от Сиона выйдет Закон, и слово Господне из Иерусалима. И будет Он судить народы, и перекуют мечи свои на орала, и копья свои на серпы, и не поднимет более народ на народ меча, и не будут более воевать»…

Тучи сгустились над Иудеей. Непримиримые противоречия с Римом крайне обострились. Стремление римской империи к стандартизированию и обезличиванию завоёванных провинций встречало в них сопротивление не только местной аристократии, утрачивавшей свои привилегии, но и простого народа, подвергавшегося тяжёлой эксплоатации. Иудея была одной из самых богатых римских провинций с развитой экономикой и сельским хозяйством. Но население страны страдало и от поборов в пользу Рима, и от притеснений своих местных правителей – князей из династии Ирода. Раздражало и политическое бесправие: власть римских наместников в Иудее была неограниченной, даже решения Синедриона, высшего иудейского правящего и судебного органа должны были утверждаться римским наместником.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало решение Рима о новом избирательном законе, по которому иудеи утрачивали власть над своей столицей Кесарией в пользу греко-римского населения.

В Кесарии начались беспорядки и кровавые столкновения иудеев с греками; были разбиты все статуи римских богов и императоров. Никогда не утихавшая в Иудее партизанская война против Рима, вспыхнула теперь с яростным ожесточением. Когда римский наместник Гессий Флор попытался жестоко подавить волнения, началось восстание. Римский гарнизон был уничтожен до последнего солдата. И тогда сирийский губернатор Цестий Галл, с двенадцатым римским легионом и восемью полками сирийской пехоты, двинулся на мятежников. Но сильное сопротивление иудейских повстанцев у Иерусалима, остановило его.

Разъярённый Рим решил стереть с лица земли Иерусалим и навсегда покончить с Иудеей. Такое решение отвечало и политике Рима, планировавшего продолжение завоеваний на Востоке. Иудея же, с её постоянными смутами, лежала на пути римских легионов, и элементарная осторожность требовала от римлян обезопасить себя от свернувшейся на дороге в клубок ядовитой, иудейской змеи. Помимо всего, Риму давно хотелось поставить на место гордых иудеев, всегда открыто выказывавших своё презрение к могущественной империи.

Римские легионы фельдмаршала Веспансиана вошли в Иудею и двинулись на Иерусалим. Подавляя по пути всякое сопротивление и беспощадно уничтожая повсюду повстанцев, римляне приблизились к Великому городу. Грозная армия, оснащённая мощными осадными машинами, таранами, камнемётами и катапультами, с боевыми знамёнами-орлами и огромными обозами, встала перед Иерусалимом. Взяв приступом внешнюю стену, римляне сравняли её с землёй. Затем овладели второй стеной. Но попытка взять третью стену, не увенчалась успехом. Тогда Веспансиан приказал возвести вокруг города блокадное ограждение, чтобы уморить защитников голодом и жаждой.

Власть в осаждённом Иерусалиме перешла к партии «Мстителей Израиля», простой народ восстал против своих богачей и аристократов. Были перебиты вожди умеренных партий и многие из партии «Подлинно правоверных» – все те, кто призывал народ к смирению и противился войне с Римом.

Иоханан бен Заккаи избегнул смертельной опасности: его ученики, объявив о смерти своего наставника, вынесли его в гробу из Иерусалима.

Старый мудрец ясно осознавал, что гибель Иудеи предрешена, и евреи будут изгнаны из страны. Необходимо было что-то предпринимать, чтобы сохранить нацию от растворения в чужих народах. Поразмыслив, он отправился в Кесарию к римскому фельдмаршалу Веспансиану.

Встретившись с римским полководцем, старый мудрец убедил его в необходимости продолжать учить людей любить Бога и соблюдать Его заповеди и добился у Веспансиана разрешения открыть небольшую богословскую академию в городке Явне, на побережье.

Около полудня, в середине июля 68 года, Иоханан бен Заккаи с молодыми богословами Иошуа бен Ханания и Элиезером бен Гирканом, повернули коней с караванной дороги и направились берегом моря к Явне.

На всём пути редкий человек встречался всадникам. Война нарушила нормальный ритм страны; купеческие караваны обходили теперь Иудею стороной, и дороги совершенно обезлюдели.

Осаждённый Иерусалим ещё сопротивлялся. Защитники города, задыхаясь в дыму пожаров, умирали от жажды и голода. Ежедневно сотни горожан, надеясь спасти жизнь, выходили из города. Но римляне не щадили никого. Вершины холмов и дороги вокруг обречённого Иерусалима обросли крестами с распятыми людьми, на которых густо чернело вороньё. Привлечённые запахом мертвечины к осаждённому городу собирались хищные звери – волки, гиены и даже львы и пантеры из Иордании и Галаада…

Молодые богословы, ехавшие чуть поотстав, о чём-то горячо заспорили. Остановив коня, старый мудрец обернулся к ним.

– Что же делать теперь, рабби? Неужели всё погибло? – взволнованно спросил Элиезер, подъехав к наставнику.

Иссечённое резкими морщинами лицо старого мудреца было спокойно.

– Нет, сын мой. Не погибло. Пока существует наш Закон и непоколебимая вера в богоизбранность нашего племени – мы живы. И, постоянно напоминая об этом народу нашему, мы спасёмся. Возмездие Бога Израиля постигнет римлян, как постигло оно Валтасара, царя Вавилонского, и других угнетателей наших! Молитесь, дети мои, и любите Бога своего.

Огромный багряный шар солнца исчез за морем. Зародившийся у линии горизонта вечерний сумрак густел и, зависая над морем, медленно двигался к берегу. Копыта лошадей звонко цокали по каменистой тропе, повторяющей изгибы морского берега. Остро пахло водорослями, выброшенными на берег неспокойным морем.

Несмотря на сгустившиеся сумерки, всадники продолжали путь. Молодые богословы с опаской поглядывали по сторонам: с началом войны в стране развелось множество разбойного люда.

Покачиваясь в седле, старый мудрец размышлял о задачах, которые придётся решать в Явне. Академия должна стать центром управления евреями в изгнании, куда бы не забросила их судьба. Необходимо будет объединить изгнанников под властью племенной идеи, чтобы они сохранили веру своих праотцов и свято верили в свою богоизбранность. Подобная задача уже стояла некогда перед священниками-левитами в Вавилонском плену, и древние пращуры успешно справились с ней. В Явне уже приглашены со всей страны десятки учёных богословов, законоучителей и раввинов, среди которых было немало известных, авторитетных личностей, таких как патриарх Гамлиэль, Акива бен Иосиф...

Его мысли прервал подъехавший Иошуа.

Рабби, вам надо отдохнуть, – заботливо сказал он. – Необходимо сделать остановку и дождаться утра.

Старый мудрец устало улыбнулся.

– Да, сын мой, отдохнуть действительно следует.

Съехав с тропы, они спустились к берегу моря. Молодые богословы помогли наставнику слезть с лошади, расстелили для него дорожный плащ на широком плоском камне. Пока они отвязывали притороченные к сёдлам роговые футляры с провизией, старый мудрец уснул, свернувшись на камне калачиком.

Встали с рассветом и сели за завтрак. Море до самого горизонта белело барашками. Стая чаек с пронзительным криком носилась над прибрежной полосой. Приметив одну из них с вислой, сломанной ногой, старый мудрец указал на неё.

– Вот взгляните: глупая, жадная птица. Она разбила ногу о прибрежные камни, пытаясь набить брюхо рыбой во время вчерашнего шторма. Запомните, дети мои: храните всегда здравомыслие и рассудительность, и нога ваша не споткнётся на пути вашем.

Элиезер вздохнул.

– Эта чайка похожа на нашу страну: римляне перебили нам ноги!

– Благо не голову! – нахмурил брови старый мудрец. – И поделом перебили. Не вступай на стезю гордыни и самомнений, не уподобляйся глупцам.

Завтрак закончили молча. Убрав оставшуюся провизию в роговой футляр, Иошуа приторочил его к седлу. Элиезер подвёл к старому мудрецу его лошадь, помог сесть в седло.

Выехав на тропу, путники продолжили путь.