Теплый августовский вечер медленно опускался на маленький городок, затерянный в самом сердце России. Предзакатное солнце червонным золотом обливало купола церкви. Узкие тротуары пустели, машины все реже и реже проносились по улицам, лишь неугомонные мальчишки мелькали, раскатывая на велосипедах. Пахло нагретой землей, а от некоторых домов тянуло сеном - люди продолжали заготовлять корма для скотины на зиму. Кое-где у домов, на лавочках, сидели и курили мужики, изредка перебрасываясь словами. Да кумушки-соседушки, стоя у ворот, перемывали косточки знакомым.
      В доме Смирновых уже поужинали, лишь отец все еще продолжал отскабливать со дна сковородки поджарки. Мать, пристроившись на маленькой скамеечке возле русской печи, резала картошку в большой чугун - собирала варево для поросят на завтра. Некоторые картофелины, покрупнее, чистила и бросала в кастрюлю с водой. Танюшка, их дочь, вертелась у зеркала в большой комнате. Она слегка подкрасилась, подобрала сережки, примерила несколько платьев, пока не остановилась на одном: голубое, как небо, с короткими рукавчиками и пояском. Быстро переоделась, поправила прическу и выскочила на кухню:
      - Ну, как? Мам, хорошо?
      Мать подняла голову, улыбнулась:
      - Лучше и не надо!
      Отец оценивающе взглянул на тоненькую фигурку, но промолчал. Таня взглянула еще раз в маленькое зеркало на стене, поправила выбившуюся прядь волос и засмеялась:
      - Ой, мам, ладно! Я побегу. Нинка, верно, заждалась уже.
      У порога всунула ноги в туфельки:
      - Не запирайтесь, мне вас будить не хочется.
      Отец слегка улыбнулся:
      - Иди, иди. Танцуй. Каблуки не поломай...
      Таня, смеясь, выскочила за дверь, каблучки ее туфелек простучали по крылечку, и все стихло. Отец посмотрел на мать, на ее руки, ловко чистившие картошку, сказал:
      - А Танюшка-то совсем взрослая. И оглянуться не успеем, замуж выскочит. Эх, мать, одни останемся...
      Женщина, не поднимая головы, слабо улыбнулась:
      - Не сидеть же ей весь век возле нас...

      Тане еще не было восемнадцати и на танцы она шла всего второй раз. Ее подружки успели сменить не по одному парню, а она еще и не целовалась ни разу. Как и у всех молодых девушек, в ее душе жила надежда на счастье. Сердце еще не было опалено огнем любви, но слабый огонек уже трепетал в ее незащищенной душе.
      Накануне вечером, когда она стояла в окружении подружек, на танцплощадке появился высокий красивый парень. Его темные глаза скользнули по толпе танцующих, и Танюшку словно иглой пронзило. Весь вечер она наблюдала за парнем с затаенным трепетом. Его бездонные очи-омуты снились ей всю ночь. И вот сейчас она бежала к подружке и думала, появится ли этот парень сегодня? Кто он? Эти мысли так увлекли девушку, что она даже не заметила, как дошла до дома Карповых. Толкнула калитку и вошла во двор. Лицо Нины мелькнуло за стеклом, она приглашающе махнула рукой:
      - Заходи!
      Таня сбросила туфли на дорожке у порога и прошла в комнату Нина металась от шкафа к зеркалу и обратно. На кровати была набросана гора платьев, а она жаловалась:
      - Не знаю, что надеть...
      - Давай, я подберу!
      Таня начала рыться в нарядах подруги. Вытащила черную юбку и белую блузку с короткими рукавами:
      - Давай вот это? Меряй!
      Нина оделась, посмотрела на себя в трюмо:
      - В этом и пойду. Подожди, накрашусь.
      - Давай быстрее.
      - Чего торопиться-то? Там все равно никого нет. Раньше десяти не соберутся все равно.
      - Просто посидим, воздухом подышим. А то я сегодня весь день в огороде провела. Лук убирать скоро, а он мокрецом зарос, вот и полола, три грядки. Смотри, какие у меня руки...
      Таня помахала кистями перед носом подружки. Черно-зеленые ладошки насмешили Нину:
      - Ты их только на танцах не показывай, лучше в кулаках держи, а то всех парней распугаешь...
      И она залилась смехом. Таня тоже не выдержала:
      - Да ну тебя, Нинка! Я их отмыть не могла, полчаса щеткой терла, аж больно стало, а ты смеешься. Ладно, пошли!
      - Ну, пошли, пошли! И чего ты торопишься?
      Они вышли на улицу. Нина подхватила более высокую Таню под руку и подружки направились к центру города. Медленно прошли по площади, оглядываясь в поисках знакомых девчонок. Прошли по мосту через овраг, по площади перед райкомом. Асфальт закончился и они начерпали в туфли песку. Наконец добрались до старого летнего сада. Вытряхнули песок и по аллее направились вглубь.
      Окруженный с трех сторон заборчиком, с четвертой стороны сад выходил на крутой обрыв. Вековые липы со всех сторон окружали танцплощадку. Она была небольшой. Два голубых билетных киоска стояли у входа. Крытый навес над сценой и деревянный забор, окружавший со всех сторон "пятачок", дополняли картину. Ансамбль из четырех музыкантов настраивал инструменты и микрофоны. Со сцены неслось то истошное кошачье мяуканье, то скрип несмазанной двери, то хриплое завывание бас-гитары. Время от времени в эту какофонию врывался голос, произносивший одно и то же:
      - Раз, раз... Раз, два, три... Раз, раз... Раз, два, три...
      Несколько мальчишек, как воробьи, расселись на заборе, внимательно наблюдая за музыкантами. За пределами площадки, на скамейках, вкопанных повсюду, сидело несколько парочек. Таня и Нина подошли к танцплощадке и сели на лавочку возле входа. Но комары, неизвестно откуда взявшиеся, заставили девчонок вскочить. Нина предложила:
      - Давай походим. Иначе живьем съедят.
      Они медленно пошли по аллее. Обошли весь сад. Карпова недовольно бурчала:
      - Ну вот, я же говорила - рано. А ты не слушаешь...
      Таня оглядывалась по сторонам, подруга заметила:
      - Кого ты ищешь?
      - Никого, просто смотрю.
      - Не ври, я же вижу. Ты, как не пришли, все крутишься. Рассказывай!
      Таня, густо покраснев, взглянула на нее:
      - Если болтать не будешь, расскажу.
      - Не бойся.
      - Ты вчера заметила высокого парня в светлой рубашке, в джинсах? Высокий такой, с темными глазами...
      Нина понимающе усмехнулась:
      - Заметила. Так это он тебя заинтересовал?
      Таня улыбнулась:
      - Он. Ты его знаешь?
      - Это Андрей Корнев. Но ты на него не заглядывайся, у него девка есть.
      Таня сразу сникла и это не укрылось от Нины:
      - Не расстраивайся, я тебе другого парня найду! Да и вчера, видела, он один был. Может поругались? Пошли на обрыв...
      Они вышли на крутой берег. Внизу виднелись цеха лесокомбината, огороды, усады с картошкой, пыльная дорога вела к реке, проходила по краю песчаного пляжа и терялась из виду. Катила свои воды Унжа, поблескивая под последними лучами солнца. Темнели густые кусты на другом берегу, а дальше лес, без конца и края. Подружки смотрели вниз. Таня задумчиво произнесла:
      - А я его раньше не видела почему-то?
      Подружка ехидно заметила:
      - А давно ли ты на танцы ходишь? Давай после танцев сходим искупаемся?
      - Я без купальника.
      - Я тоже. И так искупаемся, по очереди.
      - Ладно, там видно будет.
      Сзади зазвучала песня, усиленная микрофоном:

"Вдоль по речке, речке утки плавают, Мы живем на разных берегах..."

      Девушки дружно оглянулись. Пока они гуляли народу на площадке прибавилось и подружки направились туда. Заплатили за вход и вошли на "пятачок". Тут же к ним присоединились еще четверо девчонок, встали кружком. Обменивались новостями за день, сплетничали о знакомых, разглядывали наряды входивших девчонок. Танцевали быстрые танцы и, разбиваясь на пары, кружились в медленных. Иногда подходили ребята, приглашали. Таня тоже несколько раз танцевала.
      День угасал, сумерки понемногу сгущались, билетерша зажгла на столбах фонари. Таня часто оглядывалась на вход, но незнакомца все не было и не было. Музыканты объявили перерыв и тут она увидела Андрея. Он входил на танцплощадку в компании двух, таких же высоких, парней. Они встали рядом с входом. Таня не могла оторвать от него взгляда, пока Нина не ткнула ее локтем в бок и не прошептала на ухо:
      - Смотри, он снова один. Не робей. Пригласи его на белый танец, а то другие уведут.
      - Я боюсь.
      Подруга подбодрила:
      - Глупая ты. Нравится парень - пригласи на танец. Я тебе сейчас помогу...
      Нина сразу же отошла от нее. Таня увидела, как она говорит с одним из музыкантов и тот кивает головой, с чем-то соглашаясь. Ее сердце сжалось от странного предчувствия. Подружка вернулась:
      - Все! Сейчас пойдешь и пригласишь его на танец! Иначе, я тебе не знаю что сделаю...
      Солист на сцене объявил:
      - Белый танец! Дамы приглашают кавалеров.
      Нина так толкнула подругу, что та вылетела из кружка. На негнущихся ногах Таня с трудом дошла до компании ребят. Ей казалось, что все смотрят на нее и смеются. Она встала перед Андреем и, побледнев, как мел, тихо прошептала-попросила:
      - Разрешите...
      Темные глаза моргнули, парень кивнул и молча шагнул к Тане. Его руки уверенно легли на спину девушки, а Танины руки робко улеглись у него на плече и груди. Она изредка вскидывала глаза на партнера, но сказать что-либо так и не смогла. К тому же девушка боялась, что Андрей заметит цвет ее ладоней. Он танцевал легко, а она, чего с ней не случалось, сбивалась с ноги. Парень молчал. Таня молила Бога, чтобы танец не кончался подольше, чтобы все-все исчезли и они остались одни. Чтобы сказать, как она его любит. Она даже не сразу услышала, как смолкла последняя нота. Андрей подвел ее к девчонкам, кивком поблагодарил и ушел. Нина обеспокоено взглянула на бледное лицо подруги:
      - Он тебя обидел?
      С трудом разлепив онемевшие губы, Таня прошептала:
      - Нет, мы молчали.
      - Давай выйдем.
      Подхватила ее под руку и потянула за собой. Отошли от танцплощадки, Нина тряхнула ее за руку:
      - Очнись! И расскажи, что произошло. Он что-то сказал?
      Таня грустно улыбнулась:
      - Что говорить? Мне плакать хочется, а я даже голоса его не знаю...
      Нина всплеснула руками:
      - Ой, Танька! Да ведь ты влюбилась!
      Она обняла подругу за плечи и та прижалась к ней. Девушки молчали. Таня нашла взглядом на танцплощадке парня с удивительными глазами и, не отрываясь, смотрела на него. А он, словно чувствуя ее взгляд, несколько раз обернулся в их сторону.
      Нина предложила:
      - Пошли купаться?
      - Пошли...
      Сняв туфли, чтобы не сломать каблуки, они осторожно спустились по крутизне вниз. Подскакивая на невидимых камешках и охая, дошли до пляжа. Таня попросила:
      - Я первая, ладно?
      Огляделась по сторонам, скинула с себя все и, светясь в ночной тьме белой кожей, вошла в воду. Несколько раз окунулась и вышла на берег. Сказала подруге:
      - Иди. Вода теплая...
      Та не заставила себя упрашивать, сбросила одежду в момент, бегом кинулась к воде, шлепая по мокрому песку. Было слышно, как разлетаются брызги во все стороны. Искупавшись, они осторожно подошли к танцплощадке, стараясь никому не попасться на глаза. Из-за ствола липы Таня наблюдала за Андреем. Немного постояв они с Ниной разошлись по домам.
      Больше танцевать с Корневым ей не пришлось. Каждый раз он появлялся на танцплощадке в сопровождении высокой красивой девушки. Скрывая горечь, Таня много танцевала и смеялась в эти вечера. Даже Нина не догадывалась, что творится на душе у подруги.

      Весной Андрей женился. День был пасмурный, падал редкий и мокрый снег, улицы города тонули в снежной каше. Таня издали смотрела, как они выходили из машины. Андрей улыбался. Девушка мысленно пожелала ему большого счастья, зависти у нее не было.
      Через полгода Таня уехала. Жить с ним в одном городе и знать, что даже посмотреть в его сторону не имеет права, оказалось выше ее сил. Таня бросилась в неизвестное, как в реку...

      Жизнь большого города заинтересовала Таню. Казалось, прошлое забыто. Другие девчонки, с которыми она подружилась, проводили вечера в шумных компаниях, в ресторанах. А она после работы спешила в театр, в музей или на выставку. К тому же купила два абонемента на посещение бассейна двадцать четыре раза в месяц и занималась плаванием. Бассейн был под открытым небом. Таня плавала в теплой воде, а сверху на ее голову падал снег.
      Свободного времени почти не было, она занималась на курсах стенографисток. Но иногда девушка вспоминала глаза Андрея и грустила в маленькой комнатке в общежитии, которую ей выделили, как перспективному сотруднику. Не стоит думать, что она была одинока. Нет, ребята проявляли к ней немало внимания и часто приглашали куда-нибудь пойти, но соглашалась она редко.

      Однажды она возвращалась в общежитие поздно. Дорога шла мимо парка, почти все фонари не горели и ее шаги гулко раздавались в тишине. Таня шла очень быстро, чутко прислушиваясь к звукам ночи. Когда рядом возникла здоровенная мужская фигура, она даже не сразу поняла, что происходит. А мужик рванул сумочку с ее плеча. В сумке лежали документы и девушка тоже вцепилась в ремешок. Удар в лицо заставил ее вскрикнуть, что-то теплое полилось по подбородку. Второй удар пришелся в плечо и тогда Таня закричала:
      - Помогите!
      Послышались быстрые шаги, кто-то бежал к ним. Последовало еще несколько ударов, один пришелся по голове. Девушка рухнула на землю без звука. А за спиной напавшего появилась высокая фигура в форме. Раздался резкий окрик:
      - Стоять!
      Бандит, как подброшенная пружина, кинулся на милиционера. Но тот встретил его коротким ударом в челюсть. Нападавший отлетел в сторону, но сразу вскочил и снова бросился на постового. Последовала серия ударов и детина рухнул на землю, рядом со своей жертвой. Милиционер спокойно заломил ему руки за спину и связал их тонким кожаным ремешком.
      Таня ничего этого не видела и не слышала, она так и лежала, уткнувшись лицом в пробивающуюся травку на обочине. Милиционер подошел к ней, посветил фонариком, присел на корточки. Положил ладонь на шею, пульс был. Осторожно перевернул тело на спину, снова осветил и присвистнул:
      - Да-а. Кровищи-то сколько...
      Встал и начал вызывать по рации патрульную машину:
      - Первый, первый! Говорит шестнадцатый! У меня ЧП. Вызывайте скорую к входу в парк.
      Сквозь хрипение и щелканье прорвался мужской голос:
      - Шестнадцатый, что у вас там произошло?
      - Нападение. Вызывайте скорую. Тут девушка лежит без сознания вся в крови.
      - Барков, а нападавший где?
      - Здесь. Я его скрутил. Давайте машину.
      - Сейчас будем.
      Постовой снова склонился над девушкой. Заметил валявшуюся рядом сумку, поднял, заглянул внутрь. Заметил в кармашке паспорт, вытащил. Подсвечивая фонариком прочел:
      - Смирнова Татьяна Николаевна. Так. Родилась... Временная прописка... Чуть-чуть не дошла девочка...
      Бандит продолжал лежать. Приближалась машина, свет фар скользнул по Баркову и застыл на нем. Из ГАЗика выскочили двое. Постовой спросил:
      - Скорая где?
      - Барков, мы с отделением и то через раз связываемся, сам знаешь, какая связь. Так что давай в общагу и звони оттуда. Где пострадавшая?
      Постовой подошел к Тане, парни за ним. Один из них, взглянув на нее, спросил:
      - Давно она так лежит?
      - Минут десять прошло. Бабкин помоги мне ее поднять, я ее до общаги донесу. Земля холодная - простынет. Она, кстати, там прописана. Скорую вызову, а докладную и утром напишу. Этого гада забирайте, только ремешок мне верните. Вдруг еще понадобится...
      Милиционеры быстро затолкали задержанного в машину. Барков наклонился над Таней и легко поднял ее на руки, удивленно сказал:
      - Да она ж легонькая совсем!
      Бабкин усмехнулся:
      - С твоей силой все легким кажется.
      Подошел, приподнял запрокинувшуюся голову девушки и устроил ее на плече сержанта:
      - Неси быстрее...
      Таня очнулась рядом с общежитием. Ее несли, но кто - она не знала. Осторожно приоткрыла один глаз и увидела крепкую мужскую шею, почувствовала легкий запах одеколона и решительно рванулась из рук. Милиционер от этого рывка едва не упал, а Татьяна уже стояла на земле, сжимая кулачки и готовая ринуться в драку. Вовремя заметила милицейскую фуражку и остановилась. А сержант с улыбкой глядел на нее сверху вниз, слегка покачивал головой и удивлялся:
      - Ого! Ну что, очнулась и в драку?
      Таня молчала, а он продолжил:
      - Как себя чувствуете, Татьяна Николаевна?
      Девушка ответила:
      - Вроде нормально. Где моя сумка? В ней паспорт...
      - Здесь ваша сумка, здесь. У меня на плече висит. Идемте в общежитие. Надо скорую вызвать.
      - Зачем?
      - Пусть вас врачи обследуют. Вы вся в крови.
      Таня представила "прелести" больничной койки и возразила:
      - Ну уж нет! В больницу я не поеду. И вообще я себя хорошо чувствую...
      Она шагнула вперед и... начала заваливаться назад. Сержант едва успел подхватить ее.

      Дежурная перепугалась до смерти, когда к ней в каморку милиционер внес окровавленную девушку без сознания. Она засуетилась, забегала и никак не могла взять в толк, чего хочет от нее этот сержант. А Барков просил вызвать скорую. Убедившись в бесполезности слов, он положил Таню на диванчик в углу и сам набрал номер.
      Скорая подъехала к общежитию буквально за считанные минуты. Врач бегло осмотрел девушку, повернулся к сержанту:
      - Пока ничего не могу сказать. Снимки сделаем, тогда все будет ясно.
      - Вы из какой больницы?
      - Двадцатая, в Медведково.
      Врач склонился над столом, на листке отрывного календаря написал несколько цифр, вырвал листок и протянул сержанту:
      - Вот телефон.

      Прошла неделя. Из реанимационного отделения Таню перевели в общую. Больных было мало и она лежала в палате одна. Ходить ей пока запрещали, читать она не могла. Ее кровать поставили к окну и она целые дни смотрела в голубое небо, где изредка пролетали самолеты и птицы, слушала шум жизни за стеклом. Ей досталось основательно: трещина на височной кости, рассеченная кожа под волосами и обширное сотрясение мозга.
      Сегодня к ней впервые пропустили посетителей - девчонок из общежития. Одна из них, Света, написала под ее диктовку письмо родителям. Правду Татьяна скрыла, написала, что руку нарывает и не может сама писать. Девчонки притащили гору продуктов, рассказывали новости и так шумели, что медсестра в конце концов их прогнала. Только что прошел обед, наступил тихий час. В больнице установилась тишина. В палату заглянула медсестра:
      - Не спишь?
      - Нет.
      - К тебе посетитель. Мужчина. Могу пропустить, в виде исключения, врачи все ушли. Пропустить?
      Таню разобрало любопытство:
      - Пропусти!
      - Только говорите потише.
      - Хорошо.
      Медсестра исчезла. Таня старательно завязала на груди тесемки от больничной рубашки. В дверь постучали, и она сказала, натягивая одеяло к подбородку:
      - Войдите.
      В дверном проеме возник совершенно незнакомый Тане парень, прямо на серый костюм был накинут сверху халат. Девушка обмерла, у него были такие знакомые бездонные глаза. А парень внимательно разглядывал Таню:
      - Здравствуйте! Вы меня не помните?
      Она удивилась:
      - Здравствуйте! Нет, не помню, вы уж извините.
      - Сержант милиции Юрий Барков. Это я принес вас в общежитие.
      - Я плохо помню. Помню лишь, как на меня напал мужчина из темноты и удар. Значит, это вы спасли меня?
      - Ну это слишком сильно сказано "спас". Это моя работа. Разрешите присесть?
      - Пожалуйста.
      Юрий подвинул стул к кровати и сел, разглядывая ее лицо:
      - Могло бы быть хуже...
      Таня замерла, а потом попросила:
      - Там, в ящике зеркальце. Дайте мне его, пожалуйста.
      Юрий удивился:
      - Вы еще не видели своего лица?
      - Нет. А что? Очень страшно?
      Он пожал плечами:
      - Да как сказать... Бывает и хуже.
      Зеркальце все же протянул. Таня со страхом поднесла его к лицу и вскрикнула. Ощупала лицо руками, не веря глазам: подбородок опух, губы разбиты, шикарные фингалы под глазами, белки глаз розовые, и все венчала забинтованная голова. Таня забыла, что не одна в палате, глядя на себя в зеркало, она разревелась:
      - Что этот гад сделал с моим лицом?
      Барков решительно отобрал зеркальце. Сунул его в ящик, взял руку девушки в свою и ободряюще сказал, похлопав по ее ладони своей:
      - Синяки пройдут. Главное - вы живы. А могло бы быть хуже...
      Таня утерла слезы полотенцем:
      - Почему?
      - Тот, кто напал на вас, только что вышел из зоны, где сидел за убийство.
      И так бледное лицо Тани побледнело еще больше:
      - Да-а-а...
      Парень предложил:
      - Может, перейдем на "ты"?
      - Согласна.
      - Я тебе гостинец принес.
      Барков сунул руку в карман пиджака и вытащил большой апельсин, а потом из другого кармана извлек восковое яблоко. Положил подарок на тумбочку, кивнул на яблоко:
      - Оно настоящее. Это сорт такой.
      Таня глядела на него с удивлением:
      - Спасибо тебе большое за все, за все!
      Она помолчала, а потом спросила:
      - Как ты там оказался? Что ты видел? Расскажи...
      - Это мой пост, Таня. Я обходил территорию, когда услышал твой крик. Видел, как он тебя ударил, но не успел помешать. Дальше связал его, машину патрульную вызвал. Тебя в общежитие понес. У нас рации старые и со скорой не могли связаться. А по дороге ты меня едва не избила..., - Барков засмеялся, - говорила, что хорошо себя чувствуешь и рухнула прямо на руки. А потом тебя увезли сюда...
      Таня удивилась:
      - Но я тебя не помню совсем... Ты не можешь мне налить воды в стакан? Пить хочется и варенья положи. Оно в тумбочке.
      Юрий налил воды из графина, склонился над тумбочкой:
      - Ого! Вот это запасы! Кто это к тебе приходил?
      - Девчонки из общаги. Сегодня впервые ко мне пропустили посетителей.
      - Я знаю.
      - Откуда?
      - Звонил несколько раз и каждый раз отвечали: "К Смирновой пока нельзя".
      Позвякивала ложечка в стакане. Таня вдруг поймала себя на мысли: "Я не хочу, чтобы он исчез из моей жизни". Юра протянул ей стакан:
      - Держи.
      Она предложила:
      - Если хочешь - пей.
      - Не откажусь.
      Он выпил воду и снова налил, разболтал варенье, протянул стакан Тане. Она отпила немного и спросила:
      - Я тебя еще увижу? Мне бы не хотелось запомниться тебе вот такой.
      Он улыбнулся:
      - Я к тебе еще загляну. Да и потом встретимся не раз.
      Юрий встал:
      - Ну ладно, пойду. Поправляйся.
      Он оглянулся возле двери. Темный глаз подмигнул Тане и дверь закрылась.

      Барков навещал ее в больнице еще два раза, каждый раз приносил какой-то гостинец. Таня поправилась. Боль в голове прошла, повязку сняли, разбитые губы зажили, опухоль спала и только синяки все еще виднелись под глазами, но и они становились все бледнее.

      В начале июня девушку выписали из больницы. Таня доехала до общежития, поднялась в комнату, переоделась. В комнату постучали. Таня крикнула: - Да!
      Появилась дежурная:
      - С выздоровлением! Тебе там звонят...
      - Спасибо.
      Таня бегом спустилась вниз. Схватила трубку:
      - Смирнова у телефона.
      Раздался смех и голос Юры:
      - Привет! Поздравляю! Я сегодня дежурю. Выходи часов в восемь, прогуляемся по территории. Согласна?
      - Да. Где встретимся?
      - Я подойду к вашему общежитию в восемь.
      - Хорошо. Жду.
      Раздались короткие гудки.

      Они встречались в дни его дежурств, через каждые двое суток. Гуляли до часу, двух ночи. Потом он провожал ее до дверей. Таню немного удивляло, что они не встречаются в другие дни, когда он свободен, но она не спрашивала Юрия ни о чем. Вечерами, когда в парке никого не было, они садились где-нибудь на скамейку и целовались. Барков не позволял себе ничего лишнего и девушка была ему благодарна за это. Она доверяла Юрию все свои тайны, лишь о любви они никогда не говорили. Она чувствовала, что он любит ее. Иногда он словно бы хотел что-то сказать: глядел на Таню с такой мукой, но слова не шли с его губ. Расспрашивать она не решалась, боясь разрушить неосторожным словом то, что их притягивало друг к другу.

      В день рождения Тани Юрий дежурил. На минутку забежал к ней, чтобы поздравить. Девчонки только-только собрались сесть за стол. Он протянул ей красивые алые розы и сказал:
      - Поздравляю! Оставайся всегда такой, какая ты есть.
      Таня налила ему полный фужер шампанского и попросила:
      - Выпей за меня, Юрочка!
      Он поднял бокал:
      - Пусть твое счастье льется через край всю жизнь, как это вино.
      Юра лил в ее фужер шампанское из своего и шипящие струи падали на пол, текли по пальцам смеющейся Тани. Он выпил остальное. Все девчонки вдруг исчезли. Таня подошла к окну, он шел следом. Крепко взял за плечи, прижал к себе. Она откинула голову на его грудь, потерлась тихонечко о ткань мундира, тихо-тихо спросила:
      - Я тебе нравлюсь?
      Барков уткнулся лицом в ее волосы, прижал к себе еще крепче и прошептал:
      - Я люблю тебя!
      Он сказал это с такой болью. Таня попыталась повернуться к нему лицом - узнать в чем дело. Но он не дал, поцеловал в волосы и быстро ушел. Таня ошеломленно глядела ему вслед.
     
      Поздно вечером она пошла в парк. Мелкий противный дождь сыпал с неба, пронизывающий ветер трепал голые сучья деревьев. Девушка раскрыла зонт и поплотнее запахнула шарф на груди. Она обошла весь парк, все места, где они сидели - Юрия не было. Таня уже собралась идти назад, когда вспомнила, что не побывала за кулисами летней сцены. Там была маленькая комнатка со столом и стульями, иногда во время дождя они сидели в ней. Таня почти бегом бросилась туда.
      Осторожно, стараясь не шуметь, поднялась по ступенькам, прошла по сцене и заглянула за деревянную перегородку. Из-под двери пробивался свет. Решительно подошла и резко толкнула дверь. За столом, уронив голову на руки, сидел Юра, перед ним лежал лист бумаги и ручка. Когда дверь распахнулась, он поднял голову и тут же опустил, но Таня успела заметить покрасневшие глаза. Барков плакал. Она шагнула к нему:
      - Что с тобой происходит, Юра?
      Приподняла его голову, заглянула в темные глаза, стирала пальцами следы от слез, гладила по плечам, прижимала его голову к груди и спрашивала:
      - Что тебя мучает? Я же вижу - тебе плохо.
      Он поднял голову, усадил ее к себе на колени и тяжело вздохнул:
      - Я не могу больше так жить, Таня! Прости меня! Я женат!
      Таня оцепенела от его слов. Боль пронзила сердце. Хотелось закричать, заплакать, забиться в его руках, обвиняя. Но взглянув ему в глаза, увидев его муку, сдержала себя. Обняла его за шею, прижалась щекой к его щеке и устало произнесла:
      - Я догадывалась, Юра...
      На большее сил не хватило и она просто положила голову ему на плечо. А он сбиваясь, рыдая, говорил:
      - Я не мог сказать раньше, не мог! Понимаешь, я больше всего боялся, что ты станешь меня избегать, возненавидишь. Я не могу бросить жену, она носит моего ребенка. Я женился не любя, просто пожалел ее - она была такой одинокой. В любовь не верил, считал - сказка. Тебя встретил и мир перевернулся... Таня, Танечка, прости меня!
      Она молчала и он встряхнул ее, крикнув:
      - Не молчи, лучше ударь!
      Таня мягко посмотрела на него, встала с его колен. Обхватила его голову и плечи руками, притиснула к груди и, тихонечко покачивая, сказала:
      - Успокойся, Юрочка! Я ни в чем не виню тебя. И я понимаю, что ты нужен ей больше. Мне очень жаль тебя. Не плачь, ты же мужчина...
      Он уткнулся лицом ей в грудь, обхватил руками за талию, прижал к себе:
      - Я ухожу из милиции и сегодня подал рапорт. Быть рядом и не видеть тебя я уже не могу. Найду другую работу. А этот месяц до увольнения буду дежурить в другом месте. Нам нельзя видеться...
      - Значит, мы прощаемся сегодня?
      - Да. Я хотел написать тебе, но ты нашла меня...
      Они просидели, обнявшись, до утра. Говорить не хотелось. Когда Юрий проводил Таню до общежития, она заплакала, уже не в силах сдержаться, на его груди. Задыхаясь поцеловала его в губы, прохрипела:
      - Прощай, Юрочка!..
      По его лицу тоже текли слезы. Она оттолкнулась от его рук и шатаясь вошла внутрь здания. Не видя из-за слез ступеней, с трудом поднялась по лестнице, вошла в комнату и рухнула на кровать. Она чувствовала себя выпотрошенной, страшная слабость навалилась на плечи.

      Девчонки в общежитии долго гадали, что же произошло между Таней и Юрием, почему они разбежались. Но ни одно предположение не было точным, а Таня молчала и в одиночестве переживала свое горе. Вскоре она взяла отпуск и уехала домой.

      Через много лет Таня снова приедет в отпуск домой. Летним вечером зайдет в старый летний сад, постоит у недействующей, разоренной, танцплощадки. Пройдет по родным улицам. Память вернет ей все то, что было дорого. И, однажды, стоя на автобусной остановке, в пролетающей мимо машине увидит знакомые бездонные глаза. И вечером спросит подружку:
      - Ты Андрея давно не видела?
      А Нина удивится:
      - Он никуда не уезжал. Неужели ты так и не забыла его?
      И тогда Таня тихо-тихо пропоет на ухо подруге:
      - Ах, эти темные глаза, меня сгубили...