Пьяные и усталые, Вадим с Таней спали на диване. Сил доползти до него едва хватило, они лежали в весьма неестественных позах – распластав тела по диагонали дивана. Громко сопели. Время было предутреннее, но в комнате это не ощущалось. Здесь было темно.

Вадим спал очень беспокойно. Всё его тело покрылось потом. Влага скапливалась на лбу и кривыми ручейками устремлялись к подушке. Это заставляло его морщиться и болезненно вздрагивать во сне. Он был очень бледен сейчас: бледность была мертвенной, с оттенками синевы. Веки, те и вовсе набухли опухольной темнотой и казались загнивающими и отмирающими. Неимоверно громко стучало сердце – можно было даже напугаться этой громкости.

Вдруг он открыл глаз.

– Ты всё-таки вернулся, – сказал хрипло, взглянув на меня.

– Я не могу умереть, – отозвался я.

– Очень жаль, – прохрипел он снова. – Я ужасно расстроен.

– В реальности, подвластной мне, отсутствует смерть. Лишь жизнь, вечная непреложная жизнь царствует здесь. От её милости никуда не деться.

– Это страшно, – он перевернулся на спину. – Жить, жить, и не иметь надежды на завершение, на конец.

– Это просто условия существования. К ним вполне можно привыкнуть.

– Что же будет теперь?

– С тобой?

– Да.

– Ничего. Ты продолжишь жить.

– А с ней?

Я перевёл взгляд на Татьяну.

– И она продолжит жить.

Он смотрел в потолок, не на меня. Смотрел широко открытыми глазами.

– Даже я, – усмехнулся я, – продолжу существование.

– Да, – кивал он, – да. Мы начнём всё сначала?

– Придётся.

– Ты добр.

– Да, мы не те сейчас. Мы уставшие и вялые. Мы дремлем.

– Можешь начинать.

– Я могу дать тебе передышку.

– Не надо. Начинай.

Я помолчал.

– Ну что же. Итак:

Было сумрачно....