На Главную
Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное

 


        Олег Лукошин


        Владелец тревожности


        Роман. Страница 14




Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 14. <предыдущая> <следующая>








В магазин ходил редко, но приходилось. Хлеб, крупа – нужно. Старухи перешёптывались за спиной, переглядывались. Её – встретил лишь раз. Зашёл, она последняя, смотрела, смеялась глазами.

– Здравствуйте, – сказал. Всем сразу.

Встал следом.

– Здрасьте, – отозвались бабки.

– Здравствуйте, – сказала она.

На голову ниже и со спины совсем хрупкой кажется. Плечики узкие, руки тонкие. Шея – ещё тоньше. Талия, бёдра, ноги. Дотронуться, хотелось дотронуться – и не выдержал, кончиками пальцев, самыми кончиками – по ягодице.

"Ты снилась мне сегодня, – говорил кто-то внутри.– Ты была совсем голой и бежала по полю. А я бежал следом".

Она поймала пальцы в ладошку и сжала. Нельзя говорила, нельзя. Он не стал больше.

"Я тоже был голый. Мы бежали к реке, было жарко, а она почему-то не приближалась. Испарилась вдали, манила – мы всё бежали, бежали".

– Да будет скоро завоз, будет, – говорила продавщица Валя. – Эту не бери, она протухшая. Завтра, послезавтра – привезут.

– Ну, ладно, подожду, – отвечала старуха. Рыбки хочется. Всё постное, да постное – солёненького бы.

"Но мы добежали всё же. Прыгнули с размаху в воду – она холодная, по дну ручьи бьют. Ты брызгалась и не подпускала. Ты гордой была, неприступной".

Она строга, молчалива. Смотрела в окне. Он видел кусочек носа и рта. И ресницы.

"Но я поймал тебя. Поймал, обнял – и целовал. Ты вырывалась, но лишь поначалу. Потом тебе понравилось. Но гордость не позволяла отдаться чувству, поэтому ты не разжимала губ. Просто лежала, закрыв глаза, а я целовал тебя. Ты не разжимала рта, но тебе было приятно".

– Семнадцать шестнадцать, – говорила Валя.

– Семнадцать шисят? Дорого как!

– Да ну как уж дорого! Как обычно. Всегда так было.

– Не, не было так.

– Да что ты говоришь! Всегда она семнадцать шестьдесят и стоила.

– Не знай, не знай. Не помню такого.

– Да ты вообще уже ничего не помнишь. Как звать – то тебя помнишь?

– Э, Валя, ты уж совсем...

– Что Валя, что Валя! Недовольны ценами – пишите жалобы. А мне ничё не говорите, не я цены выдумываю.

"На берегу – песок. Крупный, жёлтый, рассыпчатый. Мы лежали на нём и смотрели друг на друга. Молча. Я вытягивал руку и гладил твоё лицо. Глаза, губы. Губы особенно приятно было. Они тугие, набухшие. Кажется, надави – и сок потечёт. На них капли воды и ты слизывала. Я хотел тоже, но ты не позволяла – ты была гордой".

Переминались с ноги на ногу. Ждали очереди. Она продвигалась медленно. Они так и стояли последними.

"И ты заснула потом. Это так снилось мне – ты заснула. Прямо на берегу, прямо на песке. Заснула, а ветер усилился и волосы твои вздымились волнами. Я лежал рядом и смотрел на тебя. Длинная, чёрная змея обвивала твою ногу и ползла вверх по телу. Она шипела, высовывала раздвоенный язык, а взгляд ее был холоден и страшен".

– Валюш, мне бы пасты.

– Томатной?

– Да. Попробую, что за паста такая.

– Одну банку?

– Одну.

– Двенадцать. Ещё что?

– Консервов баночку.

– В масле только.

– А в томате нет?

– Нет, кончились.

– Ну, в масле давай.

– Всё?

– Ну и хлеб.

– Двадцать три сорок.

"Я поймал её, поднял над головой, а змея шипела и извивалась. Я отвернул ей голову и бросил в реку – течение подхватило её и понесло вдоль берега. Она исчезла, но ты не проснулась. Я подхватил тебя на руки и понёс домой. Наш дом стоял на холме и в нём было совершенно пусто. Я положил тебя на соломенную подстилку и сел рядом. Я просто ждал, пока ты проснёшься, я хотел сказать тебе: "С добрым утром. Ты проспала целые сутки" Но сутки прошли, а потом и другие, и я стал беспокоиться".

– Щас, Тань, щас, – говорила Валя. – Вижу, что ты давно стоишь. Старухи эти заколебали уже. Насядут скопом, одна другой глупее – что надо? чего хотят? – сами не знают. Чего тебе?

– Хлебушка, Валь, – старуха была последней, потом они.

– Четыре двадцать.

– А вот это что такое?

– Ну вот, началось.

– Спросить просто.

– Ром это. Ты ром что – ли пьёшь?

– А в какую он цену?

– Пятьдесят два.

– Пятьдесят два? Да кто ж его купит?

– Кто-нибудь да купит. Вадим вон хотя бы. Он человек приезжий, богатый.

– Нет, я ром не пью, – сказал он.

Она обернулась. Взглянула – и обратно. Трепетно так, пронзительно.

"Какая – то страшная женщина заглянула в окно и сказала что ты не проснёшься никогда, потому что это не сон, а смерть. Я прогнал её – глупую, старую женщину со своими нелепыми домыслами и продолжал ждать. Я не верил, что это смерть, ведь ты дышала. И кожа твоя была чистой, и губы всё так же алели. Я ждал, но к несчастью проснулся сам. Проснулся, и долго не мог вспомнить сон. Потом вспомнил и был очень удивлён – как могло такое произойти: ведь я здесь, а ты там – во сне, и всё ещё спишь. Разве может быть такое?"

– Что тебе, Тань?

– Хлеба. И банку кофе.

– Хлеб, банка кофе. Всё?

– Всё.

– Пятнадцать тридцать четыре.

– Вот.

– Держи пожалуйста.

Подошел и его черёд.

– Здравствуйте, Вадим как – вас – там – по – батюшке!

– Мы здоровались уже.

– Неужели?

Она уходила в это время. Уходя, обернулась. Взглянула яростно, зло даже – он видел краем глаза.

– Что тебе, сокол?

– Любви немножко. Тепла, ласки. Сколько это стоит?

– Без любви пропадаешь?

– Пропадаю, Валь.

– Что ж ты не побеспокоился заранее?

– Кто же знал.

– Ну, а где я тебе любовь возьму?

– Не торгуешь таким товаром?

– Это же дефицит страшный.

– Жаль. Ну давай тогда, что есть.

Выйдя, опять увидел её. Шла домой, не по пути. Обернулась, посмотрела. Злая. Гордая.

"Что ты, что ты! Разве могу я променять тебя? Вулканы забурлили, лава потекла – мне уже не сдержать. Почему-то, когда-то – в какой момент? в какой миг? – стрелки перевели и часы идут по – новому. Чудесно, завлекательно – чудесно оттого, что не уловить начал. Не улавливать бы и концов, стало бы в сто крат завлекательней. Изумительно и так. Ты спишь ещё – где-то там, в моём собственном сне, и я даже не знаю – стоит ли тебя будить. Возможно ли это, осуществимо ли? Взгляды, которые дарила на прощание – да. Они – да, они говорят. Сон чуден, но и чуток. Я не осторожен, но если будить суждено мне – что же, пусть свершится. Я беру на себя ответственность".






Олег Лукошин. Владелец тревожности (роман).
Страница 14. <предыдущая> <следующая>






 

 


Рассылки Subscribe.Ru
Подписаться на NewLit.ru

 
 
 
 
 
  Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
 

 

Новости Авторы Проза Статьи Форум Карта
О проекте Цитаты Поэзия Интервью Галерея Разное
На Главную
  • При перепечатке ссылайтесь на NewLit.ru
  • Copyright © 2001 – 2006 "Новая Литература"
  • e-mail: NewLit@NewLit.ru
  • Рейтинг@Mail.ru
    Поиск