Новости
|
Verum est, quid absurdum. Это истина, ибо нелепо. |
Задумайся! Твой сосед может оказаться человеком с баллоном!
Глава 1
Да, теперь я стал такой и не знаю, кем ещё стану. Только сейчас я задумался над тем, сколько лет прошло с тех пор, как мы всей семьёй приехали в это злачное место, тогда таковым не казавшееся. Минуло не много ни мало семь с половиной лет. За это время произошли столь удивительные события, что мною было решено оставить для своих потомков некоторые мемуары, раскрывающие тайны моей очень странной жизни.
Как я уже говорил, все мои приключения начались с того момента, как мы с родителями некоторое время назад переехали в эту ничем не примечательную квартиру в обычном подмосковном городе. Первую неделю я с семьей, как и все новоселы, занимался рутинной работой по разборке сумок с вещами и расстановкой мебели в квартире, но это были последние дни нормальной жизни молодого человека по имени Макс, то есть меня, в этом мире нормального течения времени и нормальных людей. Дальше вся жизнь пошла наперекосяк.
Как сейчас помню первый день знакомства с этими странными людьми, если их так можно назвать. Было это спустя неделю после переселения моей семьи в этот великолепный дом. Расстановка мебели и распаковка чемоданов уже закончилась, и жизнь стала переходить постепенно в нормальное русло. Мама, возвращаясь из магазина, познакомилась с двумя соседями с нашей лестничной клетки. Это оказались бабка лет шестидесяти с тридцати пяти летней дочкой и пожилая незамужняя женщина, о третьем соседе никто ничего не говорил, да мы и не спрашивали: «Познакомится всегда успеем, наверняка тоже хорошие люди», – думал я и не о чем не волновался. Как я ошибался! А может и нет, потому что я и до сих пор не знаю, проклинать ли моего соседа или боготворить.
Я встал по традиции в двенадцать, так как в то время были каникулы, и, как я делаю каждое утро, отправился в душ, после чего на кухню. Завтракал в тот день китайский омлет с колбасой и помидорами, затем отправился в комнату на диван – смотреть телевизор. Но только я включил сей дивный аппарат для глупения, пришел папа с работы обедать. Он помыл руки и отправился на кухню. Спустя минуту оттуда раздался его голос:
– Макс, спички что ли кончились? Не могу найти.
– Не знаю. А ты в шкафу над плитой смотрел? – вставая с дивана и отправляясь на поиски спичек, прокричал я.
– Смотрел, нету! Максим, сходи, пожалуйста, к соседям возьми спичек, мне срочно покушать надо. А я пока хлеб порежу и стол накрою.
Делать мне было все равно нечего, поэтому я надел тапки и вышел на лестничную клетку. После недолгого раздумья я позвонил Клавдии Ивановне – шестидесятилетней бабуле с добрым и ласковым лицом. Но мне открыла ее дочь – тетя Лена.
– Тетя Лена, извините, у вас спичек не будет, а то у нас кончились и нечем газ поджечь, – сделав милое лицо, спросил я.
– Нет, Максим, нету. У нас электрическая зажигалка, – улыбнувшись, ответила тетя Лена.
– А, понятно. Ну ладно, извините, До свидания, – улыбнувшись в ответ, сказал я и направился к звонку тети Лиды – незамужней женщине средних лет.
Но и здесь меня ждала неудача. Позвонив первый раз и простояв полминуты возле деревянной двери, выкрашенной в темно-зеленый цвет, я позвонил второй раз, но, не дождавшись ответа, отошел от квартиры и встал посреди лестничной клетки в глубокой задумчивости. Я взглянул на дверь нашего незнакомого соседа и немного испугался. Это была оббитая обшарпанной кожей, зассанная кошками и потрепанная жизнью… нет, не дверь, это была не дверь, а какая-то калитка от загона, где держат баранов или ослов. «Звонить или не звонить: вот в чем вопрос. Все-таки не знакомы еще?» – подумал я и, выждав паузу, подошёл к звонку с желанием нажать и… тут же отошел на шаг назад. Что за дивный это был звонок! Даже в провинциальном городке, где я жил до этого я таких не видал. На проводе длинной около пятнадцати сантиметров болталась, прилепленная пластилином первая часть звонка, дальше на пять сантиметров висела сама кнопка, вернее ее оставшаяся половинка. Разобравшись в этом хитром аппарате, я подтянул половинку кнопки к первой части звонка и соединил их… раздался звук, и немного волнуясь, я стал ждать, кто откроет дверь… Никто не открывал. Расстроившись и уже потеряв всю надежду на спички, я позвонил еще раз и собирался уже разворачиваться к своей двери, как послышались какие-то неуверенные шаги и защелкали замки. Дверь приоткрылась и в образовавшейся щели появился чей-то слезящийся глаз, затем она полностью открылась и передо мной предстал ОН… Это был молодой человек лет двадцати, двадцати пяти, почти голый (на нем были только семейные трусы красного цвета с желто-зелеными цветочками). На ногах, чего я не мог никак ожидать… лапти, причем красного цвета. Худой торс его был облеплен бело-зелеными соплями, вытекающими из небольшого носа. Еще на лице был рот, заплывшие, слезящиеся глаза, красные уши, лохматые русые волосы и густые брови. Стоит, наверное, ещё заметить, что тело его было покрыто не только соплями, но и блевотой, причем последней было намного больше. Она была даже на трусах и лаптях, была свежая и засохшая, цветная и бесцветная, жидкая и комочками: выбор, которого я до того времени никогда не видел (в этом нет ничего удивительного, так как в то время мне шел всего шестнадцатый год).
Но все эти лапти, трусы, сопли и блевота, какими бы они странными не были, отошли в тот момент на задний план. Больше всего в этом человеке поразил меня большой синий баллон, висевший за его спиной, из которого торчал длинный черный шланг. Этот баллон был похож на акваланг, который одевает Жак-Ив Кусто перед погружением в море-окиян. Единственным отличием являлось то, что корпус его был обклеен множеством цветных этикеток со словами на иностранных языках.
Человек стоял и смотрел мне пристально в глаза, а я пытался преодолеть шок и произнести хотя бы пару слов для начала. Наконец мне это удалось.
– З-з-здраствуйте, – запинаясь, проговорил я. – А у вас спичек в долг не будет, а то у-у-у нас к-к-кончились, нечем плиту зажечь? – Я немного запинался от волнения.
– М-ммм??? – Его брови чуть-чуть приподнялись, а сопли натянулись. Создалось такое впечатление будто он первый раз слышит слово «спички»
– Спичек не будет? В долг, в смысле. У нас кончились. Нечем плиту зажечь.
– С-с-сспииииич-ч-чкиии???!!! А-а-ааа! Хе-хе-хе. – он слегка повеселел и расправил свои брови, на лице появилась улыбка.
Тут я подумал, что это этот бедняга – сумасшедший немой и, совсем успокоившись, улыбнулся и собрался откланяться и удалиться, но тут он меня опять вогнал в панику своим вопросом…
– Ты, наверное, вместо Петрухи заехал? – голос его был намного приятней его внешности.
– Наверное… А-а-а я не знаю.
– Новосел значит! Э-хе-хе-хе, блин, А-хаааа. Ну заходи, знакомится, бля, будем.
Только мне захотелось сказать, что меня отец дома ждет и ему нужны спички, но не успел из-за того, что ОН схватил меня за шиворот и резким движением закинул в свою квартиру. Я упал в коридоре прямо на живот, причем сильно ударился и испачкался в чем-то липком и противном.
Квартиру я толком не запомнил. Помню только, что кругом была одна блевота и чужие тела. Мои наблюдения были прерваны, неизвестно откуда взявшимся резиновым шлангом. Последним моим воспоминанием в этот день был этот самый шланг, засовываемый рукой незнакомца мне в рот. На меня смотрели его добрые и ласковые глаза. Я не сопротивлялся, мне было хорошо…
Глава 2
…Головная боль… Не могу проснуться… Тошнит, иногда очень сильно… Блюю. Где я блюю?… Где я? Как мне хуево… Вроде бы дома на своей кровати… Вся кровать мокрая. Я лежу весь в блевоте…Фу-у… Опять блюю… Дрожащий, заплаканный голос матери: «Сынок, что с тобой случилось? Что с тобой?»… Это уже отец: «Нажрался где-то, скотина. А я из-за него на работу опоздал… спички, видите ли, ждал, а он о них и не думал, пошел и нажрался где-то…»… «Да не ори ты на него, ему и так плохо…», – это опять мать… Все успокоилось. Темно. Все спят. Я всё-таки дома… Бля, что же мне все-таки так хуево? Ладно, завтра… Утро вечера мудренее. А сейчас спать…
Глава 3
На следующий день я проснулся около двух часов. И мать, и отец, естественно, были на работе. Я поднял с подушки голову, в которой, к моему величайшему удивлению, не чувствовалось никаких негативных последствий от принятия большого количества алкоголя. А в том, что благодаря именно алкоголю я оказался в подобной ситуации, у меня сомнений не было. Вопреки моим ожиданиям в голове присутствовала какая-то странная легкость и ясность. Я почувствовал как в моем мозгу проносятся с сумасшедшей скоростью решения и ответы на самые разные задачи и вопросы, очень меня раньше волновавшие, однако никаких усилий я к этому не прилагаю. Всё происходит произвольно, как будто это солнечный свет, падающий из окна на мой лоб, наполнил голову прохладной и расслабляющей струей полезной информации. Но самым удивительным было то, что теперь мне все эти ответы и отгадки казались совершенно не нужными и даже смешными. И как только я это понял, бешеный поток мыслей замедлил свое течение и из горной бурной реки превратился в тихий ручеёк.
Удивившись столь неожиданно снизошедшему на меня просветлению, я решил пойти на кухню промочить горло. Скинув с себя одеяло, я перекинул ноги через край кровати и ощутил, что правой ступней попал в тапок, а вот левая опустилась во что-то вязкое и холодное. Это был таз с блевотиной. Некоторое время я молча сидел и смотрел на него. Но солнечный луч, скользнувший по моему виску, возобновил в моей голове прежний вихрь мыслей, который заставил меня вытащить ногу из испражнений и без всякой брезгливости засунуть её в тапок. Встав, потянувшись и надев халат, я непринужденной походкой отправился на кухню. По пути я заметил ещё одну сильно удивившую меня вещь: на мне были семейные трусы красного цвета с желто-зелёными цветочками. Моя мысль заработала как отбойный молоток: «Кажется, такие я видел во сне… или даже не во сне… Бля! Вспомнил! Именно такие трусы были надеты на нашем соседе. В моем воображении легко всплыл облик этого человека: в красных лаптях на босу ногу, в точно таких же трусах с цветочками, весь в соплях и блевотине. ОН стоял в коридоре своей квартиры и протягивал мне руку, как будто хотел чем-то помочь… По-любому это был ОН!… И это его трусы?!!!… Но что они делают на мне, и что я делал вчера у этого типа?… Помню, у него за плечами висел какой-то большой синий баллон с иностранными надписями, а из него торчал… Резиновый шланг?!!!… Шланг!!!… Точно, там был шланг!»… По моей спине скатилась капелька пота.
Вспомнив про шланг, я, неожиданно для самого себя, вместо кухни очутился на лестничной клетке напротив уже знакомой обшарпанной двери с нелепым звонком. И я позвонил…
Спустя минуту заклацкал замок и дверь стала приоткрываться. Я ожидал увидеть всё что угодно: сопли, блевоту слюни и даже понос, но ничего подобного передо мною не возникло. На удивление мне, дверь открыл молодой человек в джинсах, майке и носках. Взглянув в его лицо я удивился ещё больше… Это был ОН. Но в этом лице только едва просматривались черты вчерашнего… ЧЕЛОВЕКА.
В этот раз первый заговорил ОН.
– О! Заходи, Макс. Я знал, что ты придешь.
– З-здарово, Серег. – Проговорил я и чуть не поперхнулся своей собственной слюной…
«Откуда я знаю его имя?… Что я вообще тут делаю и зачем позвонил?». Но как бы мне не хотелось знать ответа, он все равно пришел мне из глубин подсознания и своей неожиданностью чуть не сбил меня с ног… Я хотел, чтобы в меня влили из синего баллона. Спина моя покрылась испариной, на лбу появились капельки пота, а пальцы затряслись и я сжал руки в кулаки.
– Как самочувствие? Что-то неважно выглядишь. Но ничего, после первого раза Петруха ещё хуже смотрелся. А с родителями как? Не сильно ругались?
– Да я их пока не видел, они ещё с работы не пришли, но думаю, что хорошего ничего не скажут.
– Ты, конечно, извини, но сегодня мы не вливаем. Это из-за того, что сегодня вечером наше ежемесячное заседание в честь Дня Физического, Душевного и Морального Очищения, поэтому никак нельзя… Ну чего ты в дверях-то стоишь? Заходи, пообщаемся.
От его слов насчет того, что НЕЛЬЗЯ я почему-то очень сильно расстроился и чуть не разрыдался как маленький ребенок, но его приглашение принял и молча прошел в коридор, ничем не напоминающий вчерашний: чистые обои, никаких безжизненных тел, свободные от блевоты углы и едва заметный запах тибетских благовоний. «Видимо праздник и в самом деле большой… Как там его?… День какого-то очищения?»…
– Да ты не стесняйся – проходи… Ты, кстати, подарок уже заметил?
– Чего??? Какой?
– Ну… Клубные трусы. Красные такие, с желто-зелеными цветочками.
– Д-да, они даже почему-то на мне оказались, – я всё ещё немного волновался.
– Хе-хе-хе. «Почему-то». Ты их, наверное, ещё вчера надел. Ты хоть помнишь, что вчера вытворял?… Понятно, конечно, что в первый раз, но такого способа осознания самого себя в самом себе и истинной безреальности, да ещё и с помощью граничного коллапса я ещё не видел! Вот это наш человек – мы сразу поняли.
– Что-то не припоминаю… – сказал я чистую правду.
От его слов мне стало почему-то не по себе и я решил резко поменять тему разговора.
– А что за клубные трусы? Много их таких экземпляров-то?
– У каждого по одному. Всего шесть, вместе с твоими.
– А мне почему достались? – я стал не на шутку волноваться по этому поводу, можно даже сказать – начал паниковать.
– Ну ты даешь? Ведь тебя же вчера никто не заставлял вступительные пять литров всасывать, а потом рассуждать о бытии гомункулов в третьем подпространстве. Теперь уже все, считай, что прошлая жизнь твоя закончена, готовься к коренным переменам. Забудь обо всем: о свободном времени, об учебе, о девках, о родственниках, знакомых, деньгах и даже о себе забудь, теперь ты будешь только рассуждать, думать о нашем обществе и о Его Величестве БАЛЛОНЕ.
Эти слова произвели на меня устрашающее впечатление, потому что в памяти стали прорисовываться какие-то новые вчерашние события не связанные во времени. Даже недавние легкость и ясность в голове куда-то улетучились. Осталась только единственная тяжелая мысль о том, что я вчера совершил что-то неисправимое и ужасное. Меня опять всего затрясло и, резко развернувшись, я стал панически открывать замки на его двери, но получалось это у меня не очень удачно. Если бы не Серега (когда же я все-таки узнал его имя?), не знаю что бы со мною было. Он спокойно подошел, покрутил какие-то ручки, сдвинул какие-то щеколды и, открывая дверь, произнес:
– Надеюсь, ты сегодня придешь на заседание в честь Дня Физического, Душевного и Морального Очищения? Тебя все будут ждать. Вчера ты действительно произвел на всех хорошее впечатление и, я уверен, тебя ждет большое будущее в нашем обществе.
В это время я вбежал в квартиру и захлопнул с ужасом за собой дверь.
Глава 4
Я сидел за кухонным столом, пил крепкий чай и смотрел на свое отражение в маленьком зеркале в оправе из слоновой кости. Почему-то казалось, что это поможет мне наладить диалог с самим собой, чтобы расставить все вчерашние события по местам и объяснить родителям, которые должны вернуться с работы, что же вчера со мной произошло. Все мысли про баллон, сопли и клубные трусы, валявшиеся теперь где-то под кроватью, я старался прогнать из головы. «Мои родители – интеллигентные люди: мама – учительница в младших классах, папа – программист, что они подумают, если я расскажу всю правду? Да я сам теперь не знаю, было ли это на самом деле или нет!!! Может мне это приснилось? Как я хочу, чтобы это был лишь сон, глупый сон», – подумал я, смотрясь в зеркало. Но отражение усмехнулось и заставило вспомнить про соседа с баллоном, про сопли, про деда Пыль, про незнакомую мне науку когологию, профессором которой он вчера представлялся, и ещё про кучу разных нелепостей, наслаивающихся одна на другую и не позволяющих мне найти хоть какое объяснение всему произошедшему. Объяснение могло быть только одно: я схожу с ума.
Я уверился в его безальтернативности, когда четыре часа назад вбежал в квартиру и зайдя в свою комнату, не обнаружил там никаких тазиков с блевотиной, никаких грязных одеял и подушек – вокруг было пугающе чисто: постель заправлена, вчерашняя моя одежда висит на стуле ничем не запачканная, и по всей квартире чувствовался расслабляющий запах благовоний. Я обыскал комнаты, надеясь увидеть тайный лаз, ведущий в соседнюю квартиру. Но нашел лишь маленькое зеркальце в оправе из слоновой кости с надписью на непонятном языке. Увидев в нем свое отражение я очень сильно испугался. Странным образом отражение отводило глаза в сторону, то есть невозможно было встретиться со своим собственным взглядом. Как нашкодивший ребенок, оно прятало глаза от своей няньки. В панике я снял красные трусы и зашвырнул их под кровать, бросил зеркальце и заперся в ванной комнате. Принял холодный душ и долго сидел в ванне с закрытыми глазами. Я боялся открыть их, потому что при этом неминуемо бы увидел свое лицо в зеркале, висящем напротив. Я сидел, опустив голову и обхватив её руками, затем открыл глаза и обречено посмотрел на отверстие, в котором исчезала вода, образуя небольшую воронку, и попытался представить, что вместе с водой в воронке вот-вот исчезнет и весь этот кошмар. Но дотянуться до крана у меня не было сил, и поэтому вода текла и текла, а значит продолжался мой кошмар. Я опять закрыл глаза…
Придя в себя, я обнаружил, что сижу в ледяной ванне. Я весь дрожал. Забыв про всё на свете высочил из холодного плена, растерся полотенцем и оделся. И вот я на кухне: пью крепкий чай и смотрю на себя в зеркальце. К моей величайшей радости отражение повторяло все мои движения, и даже горячий чай в точности так же, как и мне, обжег губы зеркальному двойнику.
Немного успокоившись, я решил, что когда придет отец, я ему все расскажу, а уж он сам решит что нужно делать с этим ЧЕЛОВЕКОМ. Поверят мне или нет, наплевать. Я жертва обстоятельств…
Через некоторое время я почувствовал какую-то странную не то тоску, не то печаль. Было не понятно что со мной происходит. Вроде бы все плохие мысли удалось из головы выбросить, но казалось, что вместе с ними я выбросил что-то очень для меня важное и теперь мне этого не хватает. Ощущение печали усилилось, после того как я включил TV и увидел на экране женщину с большим шаром в руках. Он был немного вытянут и, скорее всего, это был даже не шар, а нечто овальной формы. Это нечто было голубого цвета. Женщина тоже была в голубом платье. Она бережно, как ребенка, держала этот предмет и пела какую-то, похожую на колыбельную, песню. Мне стало не по себе и я выключил телик.
«Родители, наверное, уже где-то недалеко от дома», – я старался отвлечься и хотя бы о чем-нибудь думать. В этот момент раздался звонок в дверь. Я вскочил и мигом очутился в прихожей… Однако это были не родители – в дверях стояла почтальонша. С недовольным видом она сунула мне в руки конверт и попросила расписаться в какой-то бумаге. «Странно…,» – подумал я: «Кто может знать наш почтовый адрес? Мы же только переехали». На конверте в графе «кому 'куда '» красовалась большая надпись, сделанная не то русскими, не то арабскими буквами. Приблизив конверт к глазам, я понял, что написано на русском, только шрифт не наш. Буквы были написаны очень ровно и красиво (по-моему пером и тушью). Надпись гласила: «Просветленнейшему и умнейшему Максимилиану из квартиры № 14. Извещение». С нарастающим чувством страха перед вновь возвращающимся кошмаром я распечатал конверт, обнаружил там мятый листок в клетку, испачканный в зеленых соплях, на котором было криво нацарапано простым карандашом:
ЗАСЕДАНИЕ УЖЕ ИДЕТ.
Далее следовала большая зеленая клякса, почему-то очень напоминающая размазанную соплю, а затем:
ЖДЕМС ОЧЕНЬ, МАКСИМ.
Глава 5
Дверь была не заперта. Когда я зашел в квартиру Сереги, в комнате раздавались голоса множества людей. По-моему, шло бурное обсуждение какого-то вопроса. Я робко вошел и перед моим взором возникла следующая картина: на полу в кругу сидело шесть рыл, включая Серегу, и спорили, но спор был не как на базаре – перебивая друг друга, а в форме интеллектуальной беседы (или примерно такой) порядочных людей (тоже примерно), хотя по внешнему виду обсуждающих этого сказать было нельзя. Среди них я некоторых даже узнал.
Дед Пыль – бородатый старичок, похожий скорее на бомжа, чем на профессора неведомой науки. Вглядевшись, я узнал еще и других знакомых по первому моему посещению, которые в тот раз лежали в блевоте мертвыми телами и не могли обсуждать никаких вопросов. Сейчас все было как-то по-другому, хотя было видно, что праздник только начался и все еще впереди.
Сразу бросалось в глаза, что Дед Пыль – образованный человек с высшим образованием (пусть даже с когологическим), потому что он принимал самое активное участие в дебатах, объясняя все сложными фразами и приводя самые невероятные примеры из своей жизни. В центре круга из людей стоял тот самый баллон, только сегодня он был больше похож на кальян, из которого выходило с десяток черных шлангов, тянущихся прямо во рты обсуждающих. Между фразами они ненадолго присасывались к ним, после чего с довольными лицами продолжали диалог. В этот момент я подумал, что попал на собрание древнеиндийских мудрецов с весьма русской внешностью. Похоже, праздник начался не так давно, потому что лица их были трезвы и целомудренны.
Через несколько минут после моего появления в квартире, Серега заметил меня, поднялся и подошел.
– Чего же ты стесняешься, Макс? Заходи, твой шланг уже готов. Присоединяйся же к нашей дискуссии.
Его добрые и ласковые глаза смотрели в мои и внушали полное доверие. Я почему-то уже ничего не боялся, без всякого палева прошел в комнату, сел на указанное Серегой место и сделал первый осторожный глоток из шланга. Затерянные где-то в глубине подсознания приятные ощущения сразу всплыли в моей голове. Я почувствовал, что стал чувствовать себя намного лучше, захотел узнать, о чем разговор, и скорее же вступить в дискуссию. В этот момент говорил человек с уже знакомым мне лицом. И сразу же в моей памяти нарисовалась целая череда воспоминаний: помнится, он ругается матом как сапожник, но этим самым матом рассказывает интересные и сложные для восприятия вещи… Все называли его Бдос.
– Бля! Пиздец! А по-моему, материю нужно нахуй отделять от понятия Бытия, – речь его, впрочем, как и всегда, изобиловала нецензурщиной.
По-видимому, очень довольный собой, после этих слов он гордо вздернул подбородок, и, взяв свой шланг, сделал приличный глоток из баллона. Кто-то с ним не согласился и стал быстро говорить, при этом активно размахивая руками. Теперь я вспомнил и его, и даже странно как я мог его забыть, ведь он был столь же примечательная фигура, как и Дед Пыль. Это был Геннадий Труссо – бывший итальянский гражданин, окончивший Московский Институт Трусоведения и Прикладной Трусологии (Технический Университет) (МИТиПТ ТУ), после чего оставшийся на веки в России и принявший ее подданство… О трусах он знал все…
– Как же ты сможешь отделить материю от бытия – ведь она как резинка: ее от трусов никак не оторвать. Бытие без материи, как трусы без резинки – спадут и будет не нужны, – затем подумал и добавил, – Да еще и стыдно!
На эту реплику сразу же прореагировал другой человек, лет тридцати, до этого молчавший. Выглядел он опрятней всех и обладал интеллигентным складом ума (почему-то я сразу назвал его – Буржуем). По-видимому он был согласен с Бдосом, а не с Геннадием.
– Ну как же, Геннадий? Ведь материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях, которая копируется фотографическими органами чувств, существуя независимо от них…
Буржуй сделал глоток из шланга. Я последовал его примеру, постепенно привыкая к приятному ощущению внутри организма. Он продолжил:
– А Бытие что?…
– Квазистатическая субстанционная залупа? – с любопытством спросил Бдос.
– Да нет… Опять ты, Бдос, за свое!… Бытие – это философская категория, обозначающая независимое от сознания существование объективного мира, материи, природы, а в обществе – процесса материальной жизни людей.
После его слов я уже на значительное время присосался к шлангу, потому что начал понимать для чего в центре круга из людей стоял баллон: он помогал излагающему правильно излагать мысли, а слушающему – правильно понимать… Я глотнул еще раз и вслушался внимательнее…
– … и духовное начало, они, по-моему, должны разделяться на два разных вида: субъективное и объективное…
– А мне кажется – оно не разделимо.
– Подожди! А как же тогда природа и материя?
Как ни странно, но я понял почти все. Я припал к шлангу еще раз и вдруг почувствовал, что все мои внутренности как бы оторвались от чего-то тяжелого и я почувствовал необычайную легкость. Тело стало невесомым. Оно было готово лететь в любую сторону, причем даже наружу и вовнутрь. Тело стало мыслью… Теперь я знал ВСЁ и решил поделиться своими знаниями со всеми… Почему-то пожалев только о том, что не надел Клубные трусы, я вступил с энтузиастом в дискуссию:
– Вы оба не правы. Духовное начало разделимо, но не на две части, как вы говорили, а на полторы. Первая его, целая часть, – это души каждого человека, объединенные воедино… Поэтому, кстати, это целая часть. А вторая часть, половинка, – это всё остальное.
Все сразу замолчали, застыли и стали смотреть на меня. Это всё, происходящее в Серегиной квартире, напомнило мне «немую сцену» из «Ревизора». Я прочитал эту книгу еще в прошлом году, но что-то подсказывало мне, что чтением я в своей жизни больше заниматься не буду, как не буду заниматься спортом, учебой и остальным, теперь уже таким далеким.
Первым из оцепенения вышел Серега и, медленно подтянув шланг к своему рту, проговорил:
– Макс, я же говорил, что у тебя огромный потенциал.
Тут очнулись уже все и, перебивая друг друга, стали орать:
– Охуенно! Вот это я понимаю – космическая БДА…
– Великолепно! Геннадий, а тебе как?
– Это как самые лучшие трусы, что я одевал: так же здорово и так же красиво!
– Я такого даже на планете Болт не слышал…
– Дед Пыль, скажи пацан с талантом…
– Да! Когда я выбивал во дворе блох из ковра, моя душа так не воспаряла…
Видя такую реакцию, я, уже в который раз за вечер, приложился к баллону и решил закрепить успех:
– А кроме духовного, есть еще и материальное. Оно так, вообще, делится только на свободе, да и то, если не спугнуть. Помню как-то видел, как два материальных поделились на ноль, при этом образовав еще и духовное… Ну как? А?
На этот раз мои слова были восприняты более спокойно. Дед Пыль, всунув шланг в рот как гаванскую сигару и отпив немного, прищурил один глаз и с видом знатока проговорил своим дребезжащим голосом:
– А я вот был на свободе и чего-то не видел, как материальное делится. Там только голые камни и мох.
– Может, ты просто не в сезон деления попал, – ответил на это Серега.
– Да нет! Он, наверное, опять, вместо того чтобы смотреть, хуи затачивал? Ну, помнишь? Как в прошлый раз, – с лукавой улыбкой проговорил Бдос.
– А материальное в трусах делилось или без? – голос Геннадия затерялся в бурном обсуждении.
– А я зато видел философа Янг Чжи со своей свитой, и он мне рассказал, что движение составляет сущность, пространство и время. Поэтому, когда на свободе был Макс, он видел деление материального. Потом прошло время, а значит произошло движение: следовательно когда там был Дед Пыль, материальное уже ушло. Тут для меня всё ясно, – в разговор вступил, молчавший всё это время Буржуй.
– Пиздобольство, я тогда Бдил и был на БДЕ… Янг Чжи не видел…
Все говорили и говорили, при этом регулярно присасываясь к своим шлангам. Присасывался и я, не забывая принимать участие в дебатах. Однако, я не догадывался, что это лишь начало праздника…
<…>
Прошло некоторое время… Я очнулся и окинул каждого взглядом.
– …К… Ку-вал-да… То есть… – Серега уже с трудом выговаривал слова.
– Она может изменить удачу на успех, а потом еще и на благо… – Буржуй сохранял относительную трезвость мысли.
– …Хуй… Всем… А я говорю вместо кувалды нужна киянка… – Бдос был в своем репертуаре.
– Чугунные трусы и киянкой не пробьешь... – Геннадий, судя по всему, закончил МИТиПТ с отличием, и блистал своими знаниями.
– Киянка Перуна, говоришь? – Дед Пыль всё так же дребезжал своими голосовыми связками.
– Любезный, вы ошибаетесь: у Перуна были стрелы.
– Т-т-точно. А у к-к-ого б-была к-к-к-к…
– Киянка?
– Д-да.
– Киянка была у марсианского бога Толда.
– Я Толда в жопу ебал!
– А у марсиан трусы цвета хаки…
– А на киянке плесень не нарастает? Тоже грибы, все-таки.
<…>
Прошло еще одно время. Я снова где-то был и очнулся.
– …П-п-и-изда-а-а-а…
– Пожалуйста, не кричите так громко…
– А я вот вчера, узнал много нового про плавки…
– …Встань со шланга, ему же больно…
– К-к-ком-м-му д-д-об-бавки?
– Белые грибы самые вкусные.
<…>
Время больше не шло… Я был нигде и везде…
– …М-ммм-м-м-э-э-э-э-ээээ…
– …Гума-аааа Тре-ееебааа…
– …Крршпчлз, клтр, бргххг…
– Етиди ан йух, ысародип! Я ан сав ларс зи ыпож.
– Хе-хе-хе, а-а-а-а, бр-р-р-рр…
– Спо-ррр-ыы, но-о-о-о-о гррриииибооов.
<…>
Серега проснулся дома с баллоном за спиной и со шлангом в руке. Геннадий Труссо пробудился семейными трусами на теле пациента больницы для душевнобольных. Дед Пыль оказался пылью и его рассеяло по всему миру. Буржуй явился для народа в виде Великой французской буржуазной революцией. Бдос стал русским языком.
Все мы проснулись в разных местах, но знали, что завтра встретимся у Сереги за баллоном, но уже не на празднике, а в обычные рабочие будние. Весь праздник заключался в общении с дальнейшим переходом во что-то. В обычное состояние и домой каждый добирался сам. В общем праздник как праздник.
Я проснулся в лесу… Но проснулся не человеком, а цветными грибами… Меня собирали грибники.
Глава 6
Кем я стал? Да никем. Вся моя жизнь теперь делится только на обычные будние и ежемесячные праздники физического, душевного и морального очищения. Разница лишь в том, что в обычные дни, заходя к Сереге, я без лишних разговоров получал дозу из баллона, висевшего за его спиной; несколько взглядов вокруг на безжизненные тела старых друзей, облеванные углы и обои, и полное бессознательство, вытекающее в трудное пробуждение дома. В праздничные же дни – долгое обсуждение с товарищами наболевших за месяц тем, употребление алкоголя из баллона только по собственному желанию, без всяких принуждений и насилия, с дальнейшим перетеканием организма в состояние, которое выбирается не тобой лично, а твоим подсознанием на основе выслушанного за весь праздник разговора. Затем присутствие некоторое время в этом виде и… Опять, пробуждение дома…
Похоже теперь я понял, что теперь я – алкоголик, только в особо извращенной форме: вместо пол-литра и чекушки – баллон, вместо бычки пьяных сотрапезников – обсуждение в кругу за баллоном, вместо жизни – один сплошной баллон… Да что вы еще хотели? Если взглянуть на жизнь трезво, то можно понять, что вся наша многострадальная страна – один гигантский баллон, со своими длинными шлангами, тянущимися в рот каждого отдельного гражданина, которые так же как и я даже не хотят задуматься о том, откуда пополняется этот самый баллон. А что думать и зачем задумываться, если вместо этого можно присосаться на значительное время к шлангу и очнуться трусами, буржуазной революцией или грибами. Но я то уже точно понял, что в конце концов этот шланг обернется вокруг каждой шеи как черная змея и задушит, беря дань за выпитое. Так что решайте сами что делать, быть или не быть, иметь или не иметь. А я для себя давно уже решил: дописав свои мемуары, зайду к Сереге и приму активнейшее участие в дискуссии на празднике физического, душевного и морального очищения, со всеми вытекающими от сюда последствиями. Буду быть, иметь и делать! Ведь баллон со своими шлангами-змеями моя страна, семья и повелитель!
… Вот и конец моих мемуаров для потомков. Будьте бдительны и не повторяйте моих ошибок. Однако знайте, что жизнь алкоголика тяжела, трудна и опасна, но интересна и увлекательна.