Электронные часы над сценой показывают 00:00.

  Первый этаж освещается красными лучами. Стоящие в круге открывают глаза и с недоумением оглядываются вокруг.

  Официант: Это тот новый мир, о котором мы мечтали?

  Улыбка Джоконды: Не знаю. (Последнему Мессии) Мы переместились?

  Поэт 1: Честно говоря, я представлял себе это несколько иначе.

  Поэт 2: Я тоже.

  Пианист: Да раскройте же глаза! Мы остались там же, где и были! Тот же пол, тот же стол, и Ева, и мертвый ее сыночек! Ева не стояла с нами в круге, значит, не должна была перенестись с нами в новую реальность! А она здесь!

  Поэт 3: На часах 25:18.

  Пианист (Последнему Мессии): Проклятый обманщик! (бросается на него с кулаками)

  Улыбка Джоконды (Последнему Мессии): Должен был быть взрыв… Он разнес бы всю планету в щепки. И нас вместе с ней. А мы до сих пор живы. Значит, мы уже где-то в другом месте.

  Пианист: Я бы вам сказал, в каком…

  Последний Мессия: Замолчите! Вас никто не заставлял отправиться с нами.

  Пианист подходит к кресту.

  Безумный Старик (голос): Истинно говорю Вам, что вина Каина только в том, что Авель не успел убить его первым.

  Пианист: И деревяшка та же… Радуйтесь, теперь мы все умрем от лучевой болезни. Или мутируем. Необратимо. По шесть рук, по шесть ног, по две головы….

  Официант: Вам бы вторая точно не помешала. Может, поумнели бы немного.

  Улыбка Джоконды: Вряд ли… Вы так ничего и не поняли! Вы же всё испортили! Своим неверием, глупостью, отсутствием силы…

  Поэт 2: А по-моему мы хоть что-то исправили! Хотя бы для нас апокалипсис не состоялся.

  Улыбка Джоконды: Самое обидное, что вы никогда не увидите последствий своей ошибки. А знаете, что -

  Яблоко Боль никогда не дозреет.

  Сорвано было детьми Вавилона

  (В Бездну всмотреться бы им поскорее!).

  Съедено было неспелым, зелёным

  И потому, соответственно, кислым.

  Съедено. Напрочь. Не-вовремя. Рано.

  Яблоня стала земным атавизмом.

  Райскую глушь иллюстрируют раны.

  Трагикомедия зимних процессий

  Нейтрализует небесные клятвы.

  Лей через линзы огонь всех созвездий

  На преждевременность яблочной жатвы.

  К Солнцу подбрасывай яблоки - тщетно!

  Тщетно привязывай к ветке - огрызок!

  Вам не помогут: ни дым сигаретный,

  Ни челноки, ни межзвёздные визы.

  Соль иногда превращается в сахар.

  Но иллюзорна инверсия боли.

  Праздничным ложем становится плаха.

  Сейфы миров забывают пароли.

  Если сорвали бы яблоко это

  Несколько позже, значительно позже,

  Спелое Яблоко Боли, быть может,

  Стало бы Яблоком Счастья...

  Поэт 2: Ну нет уж! Это слишком!

  Поэт 1: Генеральная репетиция кончилась генеральным провалом! У этого «Бога» даже апокалипсис нормально не получается!

  Пианист: Эврика! Я, кажется, начинаю догадываться! Этот «Демиург», очевидно, умеет только создавать, а разрушать - нет! Вот в чём Его слабое место!

  Поэт 2: Да ни черта Он не умеет создавать! Вот если допустить, что люди - это материализованные мысли Бога, то кто же тогда ангелы?

  Пианист, Поэт 1 и Поэт 3 задумчиво молчат.

  Поэт 3 (садится на свой стул): Тоже! Тоже материализованные мысли Бога! Только раньше эти мысли были совершеннее, а потом, видать, разучился, и стали получаться не ангелы, а люди...

  Поэт 1: А теперь Он пытается слепить новых ангелов, и даже люди у Него не получаются...

  Безумный Старик (голос): Истинно говорю Вам, что Богу созидать в облом и людей он создал только для того, чтобы передать эстафету созидания людям...

  Поэт 2 (Последнему Мессии): Может, вы хоть что-нибудь нам объясните?!. Затащил черт-те знает куда и молчит.

  Пианист: Признавайте свою ошибку!

  Ученый (шепотом): Учитель, великий учитель, позвольте сказать…

  Последний Мессия: Да.

  Ученый: Абсолютно случайно в моем кармане остались компас и бинокль. Раньше я с ними никогда не расставался, и вот…

  Ученый показывает всем компас и бинокль.

  Официант: И как вы объясните то, что стрелка так бешено вращается. Смещаются магнитные полюса?

  Пианист: Да что вы бредите! Какие полюса? Может быть, уже вообще не осталось никаких полюсов!

  Официант берет бинокль и выходит.

  Поэты: Ваше слово, ученый.

  Ученый: Нет, не требуйте, не просите! Я все забыл. Я уверовал. Забыл.

  Пианист (стонет, схватившись за голову): Идиоты!..

  Улыбка Джоконды: Вы бы хоть спасибо сказали, что до сих пор живы.

  Официант возвращается. Он очень бледен.

  Официант: Я выглядывал в окно… Там тьма кромешная. Только в бинокль видно где-то внизу, словно в пропасти, багровое зарево… Я пробовал выйти на улицу, но там, под ногами пустота… Ступить не на что…

  Пианист кричит, бегая по сцене, спотыкается об окаменевшую Еву, падает.

  Пианист: Будь проклят этот мир! Будь проклят тот, кто создал это Мироздание таким! Ненавижу! Будь проклят. Что же нам теперь делать? Что делать?

  В ответ на проклятия Пианиста раздается многоголосый детский смех. На сцену со второго этажа, с занавесей, из зрительного зала бегут дети-ангелы. Они танцуют, превращаясь постепенно в Недотыкомок.

  Недотыкомки:

  т,

  пу

  та

  Н,

  дв,

  фь

  чю.

  пе

  п,

  ну

  иу,

  аа

  мь

  т,

  пу

  та

  Н,

  д,

  фк ...

  Голос За Кадром:

  Экстремальную проповедь Хаоса слушают дети.

  Экстремальную проповедь Хаос читает землянам.

  И за ним устремляется пёстрый пронырливым ветер.

  И ласкаются к Хаосу сгустки кудрявых туманов...

  Недотыкомки:

  пь

  ч.

  пе

  пи...

  ижгай роизн жиновье

  Голос За Кадром:

  Он пока что невнятно и сбивчиво речь произносит.

  Он глотает слова и клеймит их заморским акцентом.

  Но всегда за собой вереницы закатов уносит.

  И влечёт за собой караваны безумных клиентов.

  Недотыкомки:

  ну

  иу,

  аа

  мь...

  жанси жодиум сийамн жэми

  Голос За Кадром:

  Этот Хаос ещё не совсем вездесущ, совершенен.

  В нём встречаются целые материки Мирозданья.

  Но Он учится - быстро и сам у себя лишь. Он - гений.

  И вам нужно признать этот гений. Он жаждет признанья.

  Недотыкомки:

  т,

  пу

  та

  Н,

  дв,

  фь

  чю

  пе

  п,

  ну

  иу,

  аа

  мь

  т,

  пу

  жовд ро монво луойвье йордум

  та

  Н,

  д,

  фк ... ... ...

  По сцене, обходя танцующих, проходит Цыганка.

  Цыганка: Тут люди все бегут куда-то... Идёмте, идёмте, видать, бунт начался...

  Танец заканчивается окончательным превращением детей-ангелов в Недотыкомок. С последней их репликой на сцене появляется Хаос. Он взмахивает краем плаща и Недотыкомки замирают. Хаос стоит молча и внимательно смотрит на обитателей оставшегося в живых острова Мирозданья.

  Последний Мессия: Браво! Сцена, достойная громких аплодисментов! Что это? Репетиция Апокалипсиса?

  Ученый (шепотом): Нет, это - Апокалипсис.

  Поэт 1 (недоверчиво): Да ну!

  Поэт 2: Спорим!

  Поэт 3: На свет в конце туннеля.

  Последний Мессия: Но нет света в конце туннеля! Есть только - конец света в конце туннеля!

  Официант: Они безумны!

  Улыбка Джоконды (саркастично): Ничего не поделаешь! Профессиональная болезнь мудрецов...

  Хаос: Поистине, я здесь не появлялся так давно, что все успели от меня отвыкнуть.

  Пианист: Вы откуда? Через дверь? Умоляю, спустите меня на землю!

  Хаос: Вы уверены, что хотите туда попасть? Там все переживают сейчас невеселые времена.

  Официант: Там апокалипсис….

  Хаос: Отчего вы все бредите здесь концом света? Я его не планировал ближайшие тысячи две лет. Земля - довольно милая игрушка. И непредсказуемая, если не следить за ней пристально. Очень захотелось поглядеть на тех, кто почти сумел выбраться из моей ловушки. Пришлось поспешить и изолировать вас от общества. Да и человечеству немного досталось. Больно бойкое у него воображение. Подумать только! За мгновение по вселенским масштабам, наделить две бездарных моих задумки силой, способной творить новые миры! Но ничего, за это им тоже порядком досталось.

  Официант: Так вот откуда это зарево…

  Хаос: Да-да, немного погорячился. Но зато теперь им некогда будет фантазировать. А теперь переходим к главному. Кто из вас решил, что может нарушать мои правила, перемещаться, куда ему вздумается, поворачивать вспять время и прокручивать его вперед? Погодите, я сам догадаюсь…

  Подходит к Последнему Мессии. Последний Мессия сидит у подножья креста, обхватив голову руками.

  Хаос (иронично):

  Бог заплакал, и некому Бога утешить.

  Он взял глину, и заново лепит Адама...

  Вдруг получится лучше, чем тот был! Всё те же

  Скальпель, ножницы... Всё так же само.

  Но - рождаются лишь мертвецы да химеры,

  Рассыпается глина и гаснет звезда...

  Бог в слезах захлебнулся. В нём нет больше веры.

  То ли руки не те, то ли глина не та...

  Смело, но глупо. Не люблю, когда превышают свои полномочия, и замахиваются на мои. За это тебя нужно уничтожить.

  Улыбка Джоконды: Как же вы его уничтожите? Он - Последний Мессия!

  Последний Мессия встает. На губах его презрительная улыбка.

  Последний Мессия: Я не знаю, кто ты, но никому еще не удавалось уничтожить богов. Их могут забыть, им могут не молиться, не верить в них, но, несмотря на это, они все равно существуют и спускаются из своих миров к людям, когда те вспоминают о них.

  Хаос: Лихо рассуждаешь!

  Официант и Учёный (гордо): Вам же сказали, он - Последний Мессия.

  Хаос (Улыбке Джоконды): Как я устал от этих мифов!.. Хоть пророк Иезекииль. Кстати, если хотите, могу вам его предъявить.

  Поэты: Кого?

  Хаос: Иезекииля. Могу Моисея или Экклезиаста.

  Пианист: А пусть предъявит!

  Поэт 1: Ты что! Молчи лучше…

  Поэт 2: Это же Бог!

  Поэт 3: Не приставайте, всё же, к богу!

  Хаос: Люблю мирян за то, что никому не доверяют.

  Хаос взмахивает рукой. На сцене появляются призраки. Они тщедушны и очень всего боятся, закрываются руками от света.

  Улыбка Джоконды: Что-то выглядят ваши пророки неубедительно.

  Хаос: Чего же вы хотите? Посчитайте лучше, сколько времени прошло со дня их смерти. Обветшали немного, но суть их от этого не изменилась. (Обращаясь к призраку Экклесиаста). Изобрази.

  Призрак Экклесиаста: Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Идёт ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своём, и возвращается ваетер на круги своя…

  Хаос: Ну как?

  Поэт 1 (Поэтам 2 и 3): Это дьявол. (Хаосу) Вы - дьявол?

  Хаос (смеется): Кому как.

  Пианист: А рога, а копыта, а разного цвета зрачки? Какой же это дьявол? Шарлатаны одни вокруг!

  Хаос: Вы мне уже изрядно надоели, молодой человек. Что вам доказать? Что я Бог? Что я Дьявол? Могу доказать и то, и другое. Вам одновременно или по очереди?

  Пианист: Вначале по очереди…

  Поэт 1 (отводя Пианиста в сторону): Не слушайте его. Он не в себе немного.

  Поэт 2: Устал, переволновался.

  Поэт 3: Такие вещи вокруг творятся, что немудрено впасть в расстройство.

  Пианист: А вы мне рот не затыкайте! Пусть скажет, кто он такой на сомом деле!

  Поэты (хором): Да оно тебе надо!

  Хаос: Представьте себе, что я не Бог и не Дьявол. Я - выше их, больше их, содержательней и сильнее…

  Учёный: Нет никого сильнее и выше Бога!

  Хаос: Вы уверены?

  Учёный: Да, я это твердо знаю.

  Хаос: Вы видели его?

  Учёный (указывая на Последнего Мессию): Вот он. Рядом со мной. Я обрел Бога в своем сердце, и теперь я - овца его, а он - мой поводырь. Служение ему превратилось в смысл моей жизни, и я знаю, что он не оставит меня. Никогда.

  Хаос: И в этом заключается его всемогущество?

  Учёный: Все, кто пошел за ним, ограждены от ужасов падения в бездонную пропасть небытия, они обрели спокойствие при жизни, и после смерти перенесутся в рай.

  Хаос: А вы не хотите проверить это, а то голословно как-то получается.

  Учёный (ПоследнемуМессии): Учитель, как мне поступить?

  Последний Мессия: Если вера твоя истинна, то я смогу защитить тебя от всего….

  Хаос (перебивая Последнего Мессию): Разве?

  Хаос взмахивает краем плаща, и Недотыкомки оживают. Они хватают Учёного и подводят его к Хаосу. Последний Мессия пытается отбить Учёного. Хаос одной рукой сжимает горло Учёного, другой указывает на Последнего Мессию, и тот замирает. Недотыкомки танцуют вокруг Хаоса. Через несколько мгновений Учёный падает на пол. Он мертв. Недотыкомки уносят тело Учёного за кулисы. Всё это происходит под шаманский вой.

  Хаос (Последнему Мессии): От смерти ты его не спас. Теперь проверим допущение насчет рая.

  Недотыкомки возвращаются. Они держат в руках маленькие экраны и раздают их всем присутствующим на сцене. Из за кулис раздаются душераздирающие вопли Ученого.

  Пианист: Да это же чертов ад!

  Хаос: Совершенно верно.

  Улыбка Джоконды: Но зачем вы это сделали. Ведь ученый не совершил ничего ужасного.

  Хаос: Чтобы показать, где заканчивается власть Бога.

  Поэт 1: Это Дьявол. Говорю вам, Дьявол.

  Последний Мессия: Кто ты? Ответь, кто ты?

  Хаос: Отгадайте загадку: могущественней богов, бесконечней Вселенной, древней времени…Кстати, о времени. Совсем забыл. Эй, старичок! Покажись-ка пред ясны очи.

  Появляется Безумный Старик.

  Хаос (Безумному Старику): Э, дружище… Выглядишь неважно. Пожаловать тебе отпуск, что ли? Долгосрочный?

  Безумный Старик: Помилуйте хозяин, отпустите.

  Хаос: Договорились.

  Безумный Старик: Нет, хозяин, навсегда отпустите. Распылите, разбейте на античастицы. Я не могу больше. Не хочу. У меня психика не выдерживает.

  Хаос: Почему бы и нет. Распылить тебя легко, создать заново еще легче. Но за тысячи лет ты так прилип к этой планете, что вместе с тобой придется уничтожить и ее. Вообще-то, я надеялся на то, что ты послужишь мне еще тысчонку-другую лет. Я задумал одну штуку… Но ничего, создам еще одну планетку, или галактику, или Вселенную.

  Пианист: Погодите! Как так уничтожить? Какую новую галактику?

  Хаос: Что-то не устраивает?

  Пианист: А как же я? Как же мы? Это несчастье, гвоздями утыканное, обещало нас в другой мир перенести, а придурочный один, Иуда, фокусник, вообще отменил конец света!

  Хаос: Да что вы говорите? Иуда? Отменил? (смеется) Каким это, интересно, образом?

  Поэт 3: Я ему за это свою душу продал.

  Пианист: Позвольте-ка. Все желания он исполнил, а с апокалипсисом надул? Где этот проходимец?

  Хаос: Он повесился. От тоски.

  Поэт 2: А по-моему, самоубийство Иуды - это всего лишь символ того, что каждый убивший Бога, самоуничтожается. Сам. Капитулирует перед пустотой...

  Поэт 1 (глотает содержимое рюмки и декларативно читает):

  Поляна глуха небрежно

  В капканах сухой травы.

  Денницу не смог утешить

  Иуда без головы,

  Связавший петлю неловко

  И мнущий её в руках,

  Солгавший самой верёвке,

  Что лучше висеть впотьмах.

  И город, как древний пламень,

  Касался больных ступней,

  И соль превратилась в камень,

  И дети играли с ней.

  (несколько секунд молчит, потом объясняет собутыльникам) Это из Новейшего Завета.

  Улыбка Джоконды: Разве? Собрался стать властелином мира, и через пять минут в петлю полез?

  Хаос: Властелином? Иуда?!.

  Недотыкомки волокут из-за кулис Иуду.

  Хаос: Ты на что, пострел, замахнулся?

  Иуда: Я - всесилен!

  Хаос: Я же приказал тебе повеситься.

  Иуда: Не обязан я теперь ваши приказы исполнять!

  Хаос: Интересно, откуда такая самоуверенность.

  Пианист подбегает к Хаосу, что-то шепчет ему. Хаос смеется.

  Хаос: Иуда, знаешь ли ты, что, яблоко, которое ты съел, ровно через 12 часов превратит тебя в кучку пепла?

  Иуда: Почему это?

  Хаос: Потому что задумано оно так, что только достойный может иметь его силу. Но мне нравится твоя смелость. Чтобы подкрепить действие первого яблока, необходимо съесть второе. Оно сорвано с дерева Добродетели, растущего в Долине Милосердия. Съешь его, и ты воистину станешь Богом.

  Последний Мессия: Не было и нет никакого дерева Добродетели! Не верьте ему!

  Иуда сомневается.

  Улыбка Джоконды: … И где вы видели, чтобы бог был милосерден?

  Хаос: Кого вы слушаете, милейший? Этого неудачника, который обещал всех спасти, а завел в еще большую пропасть. Помилуйте, он смешон, и смешны те, кто безответно ему верит.

  Иуда: Давайте яблоко.

  Иуда откусывает кусочек от яблока, тут же хватается за горло, падает, бьется в конвульсиях и умирает.

  Улыбка Джоконды: Что же вы наделали? Вы же его убили!

  Пианист: И правильно. Не будет людей обманывать. Раз недостоин, значит недостоин. Мог бы отказаться.

  Поэт 2: Яблочный сок - индикатор для Бога. Интересная мысль!

  Хаос: Вы серьезно думаете, что это яблоко с дерева Добродетели? Не смешите меня. Ведь ваш мессия сказал вам, что такого дерева не существует в помине. Негоже не верить тому, кому вы доверили свои жизни и судьбы.

  Улыбка Джоконды: Так почему же он умер?

  Хаос: Яд. Для него я приготовил особую смесь всех существующих на этой планете ядов.

  Улыбка Джоконды: Но зачем? Хватило бы обычного мышьяка.

  Хаос: Девочка, вы так просто рассуждаете об этом, словно в прошлой жизни вы были Марией Медичи.

  Улыбка Джоконды: Вы - убийца! Отравитель несчастный!

  Хаос (смеясь): Мыслите шире! Все намного сложней, чем вы думаете!

  Поэты (в унисон): Так кто же вы?

  Хаос (удивлённо): Я? (читает, прохаживаясь по сцене)

  Я видел, как тщились - любить, ненавидеть,

  Остаться: в забвеньи ли, в списках нетленных,

  И как на погосты взапряжку тащились

  Миры и галактики этой Вселенной...

  Я тексты писал для премудрой Сивиллы,

  Я древних индусов разметил по кастам,

  По правую руку шагал от Аттилы

  И был исповедником Экклесиаста.

  Я выдумал самый коварный наркотик,

  Я Богу отдал во всевластие небо,

  Я лучшая из всех известных экзотик,

  И нет ни молекулы, где бы я не был.

  Я целился в сердце, залечивал раны.

  Вы жили? Вы умерли? Вам показалось!..

  Лишь я существую. Я - кубик для странной

  Великой игры под названием Хаос.

  Унесите тело!

  Пианист: И правда, унесите его! Пудинг!

  Хаос натыкается на окаменевшую Еву. Ева оживает.

  Ева (указывая на Авеля): Он не просыпается… Я не знаю, что делать. Может быть, подождать немного, и он откроет глаза?

  Хаос: Что вы сделали с ней?

  Поэт 1: Оно сошла с ума…

  Поэт 2: От горя.

  Поэт 3: Она не знала до сих пор, что Авель мертвый.

  Христос: Ева, ты меня помнишь?

  Ева: Помню…

  Хаос: Как жилось тебе все это время? Хорошо?

  Ева: Хорошо…

  Хаос: Почему ты отдала Иуде яблоко? Или он его украл?

  Ева: Украл…

  Хаос: Он завидовал тебе?

  Ева: Завидовал…

  Хаос: Ева… Я ждал последнего твоего превращения, чтобы ты полностью могла соответствовать моей мечте. Я беру тебя в жены, Ева. Не бойся. Обними меня… (кладет руки Евы себе на плечи)

  И ради твоего объятья:

  уже шесть тысяч лет, уста

  сомкнув, провёл я на распятьи,

  и был примером для Христа.

  Я слышал голоса и топот...

  И чтобы я не так скучал -

  по каменным звериным тропам

  ходили грозы по ночам...

  Все эти годы - сарафаны

  сменяла сотни раз Луна

  и серебристую саванну

  читала, словно письмена...

  Луна ложилась мне на пряди,

  потом со мной была заря...

  А я всё ждал твоих объятий -

  шесть тысяч лет! - и ждал не зря.

  Хаос целует Еву. Она безжизненно обмякает в его руках.

  Хаос (трясет Еву за плечи): Ева, да очнись же, Ева! Она мертва… Вы превратили ее в обычную женщину! Великолепнейшую из всех моих эволюций! (опускает Еву на пол) Кто?!

  Пианист: Это Иуда, это все Иуда…

  Хаос (Пианисту): Подойди!

  Пианист прячется за Поэтов, но Поэты выталкивают его на середину сцены.

  Поэт 1: Лучше он, чем мы.

  Поэт 2: Ведь это он придумал.

  Поэт 3: Мы здесь не причем.

  Хаос подходит к Пианисту, берет его за подбородок и всматривается в его глаза.

  Пианист (кричит): Помогите! Он читает мои мысли! Помогите! Он роется в моих воспоминаниях! А-ааааа!

  Последний Мессия: Оставь его.

  Хаос: Последний Мессия…. Ты больше не последний. (В сторону кулис) Младенца!

  Толпа Лжеспасителей прибивает младенца к кресту и уходит.

  Хаос (Пианисту): Есть люди, которые просто умирают. Есть люди, которые погибают. Есть такие, которые возносятся, есть такие, которые сдыхают, как бродячие собаки, под забором. Ты не относишься ни к одному из этих типов…

  Пианист (тихо): Слава Богу.

  Хаос: Ты относишься к тем, которых казнят.

  Пианист: Нет, не надо, не надо…

  Хаос: Приговариваю тебя к сожжению в рояле. Эй, Бетховен, Бруно, уведите его! Вас он тоже сегодня обидел.

  На сцену выходят призраки Бруно и Бетховена и уводят сопротивляющегося Пианиста за кулисы.

  Бетховен (из-за кулис): Не поцарапайте рояль, тунеядцы!

  Бруно: Хворост несите, лентяи!

  Пианист (кричит): Не-на-аааа-до-ооооо…

  Хаос: Душа вашего мира умерла. Эй, время!

  К Хаосу подходит Безумный Старик.

  Хаос: Отпускаю. Навечно.

  Безумный Старик: Только в призрака не превращайте…

  Хаос: Уничтожаю тебя, верный слуга. Мне будет тебя не хватать. Я создам новое время, но такого, как ты, больше не существует. Прощай!

  Безумный Старик: Прощайте, хозяин…(исчезает за кулисами. Кричит оттуда) Прощайте…

  Хаос садится на стол, достает из кармана игральные кости, и, перебирая их, рассеянно смотрит на присутствующих.

  Поэт 1: Земли больше нет?

  Поэт 2: Вы ее уничтожили?

  Поэт 3: И человечество тоже?

  Хаос: Хотите отправиться вслед за ним? Или останетесь с вашим духовным учителем? Я могу отобрать у него те остатки силы, которые оставил, и тогда он превратится в призрак Последнего Мессии, которому вы верили и которого любили… Впрочем, именно так я и сделаю.

  Недотыкомки уносят крест с младенцем на второй этаж.

  Поэт 1: Мы не верили.

  Поэт 2: Не любили его…

  Поэт 3: И потом…

  Хаос: Тогда зачем вы пошли за ним? В рай захотелось?

  Поэты молчат.

  Улыбка Джоконды: Не слушайте его? Он вас искушает! Не слушайте его!

  Хаос (голосом, заглушающим Улыбку Джоконды): А знаете, что в рай творческих людей не пускают?

  Поэты (в унисон): Чего?

  Поэт 1: Чепуха!

  Поэт 2: Несусветица!

  Хаос: Слушайте!

  Голос За Кадром: "И один сильный Ангел возьмёт камень, подобный большому жернову, и повергнет в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и свет светильника уже не появится в тебе..."

  Хаос: Видите! Он против вас! Он ненавидит искусство! А значит, и вас!

  Поэт 3: Но мы можем и не писать стихи!

  Хаос: Но водки там тоже не производят. И (тихо) девочек ночью на улицах не водится! Вот!

  Поэт 3: Чушь!

  Поэт 1: Однако!

  Поэт 2: Кто придумал такую фигню?

  Хаос: Это Он (указывает пальцем на Последнего Мессию) выгнал вас вон!!! Из рая. Предварительно.

  Поэт 2: Загодя...

  Поэты отходят в сторонку и шепчутся.

  Хаос (Последнему Мессии): Неплохие у тебя апостолы. Даже еще лучше, чем были в первый раз. Я превращу тебя в обычного человека, лишенного людской веры в твое могущество, и ты станешь точно таким же, как эти шептуны.

  Последний Мессия и Улыбка Джоконды (держась за руки): Попробуй…

  Официант (Последнему Мессии): Что вы делаете! Это же безумие! Неужели вы не поняли, что он играет с нами, как с котятами, а потом, когда надоест, утопит нас. Или прирежет.

  Улыбка Джоконды: Но он не всемогущ.

  Официант: Мы для него - тряпичные куклы.

  Хаос: Вот именно.

  Хаос поднимает руку и из рукава в его руку падает клинок. Он заносит клинок, чтобы метнуть его в Последнего Мессию. Официант бросается на Хаоса, пытаясь отобрать у него клинок.

  Хаос (Официанту): Умри!

  Недотыкомки срываются с мест, вцепляются в Официанта и уволакивают его за кулисы. Поэты подходят к Хаосу.

  Поэт 1: Мы покорнейше просим прощения.

  Поэт 2: Мы решили присоединиться к вам.

  Поэт 3 (толкая в бок Поэта 2): Мы коленнопреклонно умоляем разрешить нам войти в вашу свиту.

  Хаос: А как же ваш Мессия?

  Поэт 1 (Хаосу):

  Назаретовы сумерки иссиня гаснут с подачи норд-веста.

  Изумрудно трепещущий сад даёт слово Иуде - молчать.

  Сколько ты не веди на Голгофу Христа за Христом, мгле известно:

  Не очнётся никто на Земле, пока вечер таит палача.

  Поэт 2 (Хаосу):

  Слишком много тоски для того, чтоб увидеть горящие выси,

  Чтоб увидеть взбесившийся в землетрясеньи времён материк,

  Чтоб заметить, что ливень - всего лишь пропахший безумием бисер

  Разорвавшихся бус постаревшей за миг сумасбродной зари.

  Поэт 3 (Хаосу):

  Слишком много унынья внутри, чтоб заметить картину,

  Промелькнувшую праздничным спазмом на небьем экране из льдин...

  Поэты (в унисон - Последнему Мессии):

  Мы не верим, не верим в Тебя. Мы такие как есть. (Хаосу) Пощади нас!

  Неизменные, неисправимые - мы. Посему - пощади!

  Хаос: На что вы мне сдались? Что вы умеете? Устраивать потопы? Переворачивать вверх дном горы? Выращивать каменные цветы? Рисовать облаками?

  Поэт 1: Я умею жонглировать.

  Поэт 1 берет со стола несколько яблок, и, кривляясь, жонглирует ими. Поэт 2 и Поэт 3 аплодируют. Хаос бросает ему игральные кости.

  Хаос: Попробуй этим. Это не простые кости. Считай, что жонглируешь судьбами человечества.

  Поэт 1 (ловя на лету): Маленькие такие. Ими легко. Могу и чем-то побольше.

  Хоас: Попробуй этим.

  Недотыкомки подногсят Поэту 1 две небольшие сферы. Поэт 1 передает кости Поэту 2 и жонглирует сферами.

  Поэт 2: Ха! Жонглировать Вселенными?!. На это каждый способен! А помимо этого нужно ещё и видеть, чем они различаются. Найти, как говорится, 10 отличий, например, между этими двумя (ловит два кубика поочерёдно показывает Поэту 1 и Поэту 3). Вот, видите, эта белая с черными крапочками, а эта наоборот…

  Поэт 3: Дайте сюда, Я тоже хочу попробовать.

  Поэт 3 пытается жонглировать костями, сталкивается с Поэтом 1. Одна из сфер падает и разлетается на части. Поэты испуганно замирают.

  Хаос: Знаете, что вы сейчас натворили? Сию минуту один из демиургов уничтожил галактику, перерезав горло собственному сыну. Правда, он давно хотел это сделать. Отдайте мне сферу, это вам не игрушка.

  Улыбка Джоконды: Вам - игрушка!

  Хаос: Милая девочка, вы, что, еще не поняли, с кем имеете дело?

  Поэт 1: Да оставьте их. Возьмите нас с собой!

  Хаос: Я сделаю из вас скульптуры.

  Поэты замирают. К ним подбегают Недотыкомки, забеливают их краской из флакончиков, надевают на лица маски.

  Улыбка Джоконды: Вы - самое жестокое существо на свете!

  Хаос: Храбрая маленькая глупенькая девочка… Моя Ева умерла. Пойдем со мной. Станешь моей второй половиной.

  Поэт 1: Оставьте ее. Возьмите лучше нас собой.

  Поэт 2: Мы станем вашими лучшими помощниками…

  Поэт 3: Нам бы подучиться немного и …

  Хаос: Хорошо. Но чтобы вы не путались под ногами и не раздражали меня пустыми разговорами… я … превращу вас в скульптуры. На время обучения.

  Поэты замирают. К ним подбегают Недотыкомки, ставят их на небольшие пьедесталы, надевают на них белые маски, забеливают краской из флакончиков.

  Хаос (Улыбке Джоконды): Теперь здесь никого не осталось. Пойдем со мной. Я подарю тебе галактику, и ты устроишь в ней все по своему разумению. Ты создашь рай, и я буду отдыхать в нем от ежедневных перегрузок…

  Улыбка Джоконды: Мне не нужен рай с тобой!

  Хаос: Ты все еще думаешь, что этот несчастный…

  Подходит к Последнему Мессии, бьет его рукой по спине. Тот смотрит вокруг невидящим взглядом.

  Улыбка Джоконды: Не трогай его!

  Хаос: Посмотри, во что он превратился. Жалкая развалина. Обычный человек.

  Улыбка Джоконды: Я люблю его.

  Хаос: Меня поражает твоя верность. Верность иллюзии. Верность фантому, который растворится через четверть часа в Великом Ничто… (Последнему Мессии) Отпусти ее со мной. Теперь она не для тебя.

  Последний Мессия (бредит): Отпускаю вам грехи ваши. Не делайте этого, прокуратор… Берег, скалистый берег, чайки… Джульетта!

  Хаос: Убедилась? Ты ему уже не нужна.

  Улыбка Джоконды: Это несправедливо! Несправедливо! Ведь мы не плюшевые медвежата, которых можно выпотрошить, чтобы посмотреть, что у них внутри! Зачем ты вмешался? Зачем ты погубил бесконечно прекрасную мечту? Неужели разрушение - это стержень, на котором строится твое Мироздание?

  Хаос отворачивается.

  Улыбка Джоконды: Если бы ты не появился! Мы бы смогли, мы бы создали то, что хотели сами, а не то, что заставлял создавать нас ты! (Обнимает Последнего Мессию) Я останусь с тобой, что бы нас ни ждало в самом конце пути.

  Последний Мессия (бредит): Джульетта, Джульетта…

  Улыбка Джоконды: Пусть нам будет также невыносимо одиноко, как раньше… Я остаюсь с тобой.

  Хаос: Как раньше?! Последний раз:­ ты идешь со мной?

  Улыбка Джоконды: Нет!

  Хаос: Как раньше? Отлично!

  Выбегают Недотыкомки и ловят Улыбку Джоконды в старинную раму. Улыбка Джоконды превращается в картину. Хаос бросает картину к ногам Последнему Мессии. Последний Мессия приходит в себя.

  Последний Мессия: Где она, где?

  Хаос: Там, где сама захотела оказаться.

  Последний Мессия замечает картину, опускается перед ней на колени.

  Последний Мессия: Как ты мог? Как ты мог?

  Хаос: А ты не смог ее уберечь. Ты не вовремя потерял рассудок, впрочем, как и всегда. Подумал, что можешь быть великим воином? Великим творцом? Теперь ты понимаешь, кто из нас Творец, кто Властелин Судеб и Мирозданий?

  Последний Мессия. Это ты, ты заколдовал меня, чтобы лишить разума, чтобы отобрать ее!

  Хаос: Даже в бреду ты не пытался ее удержать. Ты звал другую.

  Последний Мессия: Остановись. Дай мне возможность вернуть ее!

  Хаос: Нет. Ее больше не будет. Я не хочу. Прощай!

  Хаос уходит.

  Хор Недотыкомок (поет вслед Хаосу, начиная складывать стену из картонных кирпичей между залом и сценой):

  Тёмные лошади запряжены в нервы.

  Зреют яблоки в нервных коконах.

  Статуя Поэта 1:

  Выманиваются из армии стерв - стервы,

  Бикфордовы шнуры вплетающие в локоны...

  Статуя Поэта 2:

  Миллион беременных зародышей

  Подступают к горлу... Вот уже!..

  Статуя Поэта 3:

  Не боясь мозгов дефрагментации,

  Близнецы должны поцеловаться!

  Последний Мессия бросается к картине, целует ее и застывает. Свет на первом этаже становится сумеречно-фиолетовым. В это время на втором этаже всё озаряется ярким жёлтым светом. К потолку, над деревом, подвешено плоское картонное солнце. Десять Лжеспасителей со счастливыми лицами водят хоровод вокруг дерева.

  Хор Лжемессий:

  Вечность - шаг

  Слово - маг

  Песня - зверь

  Пропасть - дверь

  Эуре, эуре, эуре шаг

  Эуре, эуре, эуре маг

  Эуре, эуре, эуре зверь

  Эуре, эуре, эуре дверь.

  Верь, не верь -

  А это так.

  Недотыкомки достраивают кирпичную стену. В зале идёт густой снег.

  В акте использовано стихотворение

  Яны Пизинцали «Иуда» («Поляна глуха небрежно...»).

  а также цитаты из Книги Екклесиаста и Откровения Иоанна.

  После этого на кирпичную стену проецируется изображение крематория и на фоне крематория показываются титры с информацией об авторах и участниках спектакля. После трехкратного прокручивания титров над сценой зажигается красная надпись «Аплодисменты».