Отгремел большой взрыв, а вслед за ним целая череда мировых и вселенских катастроф, коих было так много, что они периодически накладывались друг на друга, давая катаклизм в квадрате. Рождались звезды и умирали звезды, утаскивая в темное небытие все любовно взращенные свои планеты. Туманности разворачивались циклопическими парусами, гордо реяли и не менее гордо схлопывались в коллапс. Существа, странные и ужасные, большие и маленькие правили бал, отправлялись в походы, строили заговоры, убивали чудовищ и друг друга и мир сотрясался.
      Но минули века, родовые корчи вселенной утихли. Сгинули куда-то гиганты и циклопы, духи и дети звезд и обезличенные силы разлились по галактикам. Звезды и планеты перестали танцевать канкан и плавно закружились каждая по своей орбите. Галактики умерили свой пыл и даже попридержали более резвые кварки, хотя те все время старались пересечь скорость света. Темнота перестала бурлить, явив долгожданный покой.
      И в наступившей менопаузе на вытертых от времени вселенских подмостках осталось только три персонажа.
      Кто их здесь забыл, и для чего вообще их создавали - время уже покрыло тайной. Может быть, кто-нибудь из отбуянивших свое хтонических богов и гигантов, а может быть, они были прямым порождением какого ни будь катаклизма, которые иногда принимали самые удивительные формы. Быть может, они сами этого не знали, они совсем ничего не решали, и потому могли только парить посреди пыльной, оббитой вытертым бархатом вселенной с серебряными пуговицами звезд и смотреть вниз. На крошечную голубую планетку с симпатичными завихрениями облаков. И обсуждать.
      Это были:
      Клоун (белая, вечно улыбающаяся маска, ни одной мысли по лицу не прочесть. Пышные багровые одежды, жесткий характер).
      Поэт (Бледный лик, навевающий мысли о крайней стадии аутизма. Белые одежды. Слезы и море вселенской грусти).
      Жница (все чин по чину: темный балахон. Под капюшоном скрывается подозрительной формы лицо. В худых руках держит сельскохозяйственный инструмент. Балахон весь в разноцветных бантиках и ленточках, с шеи свисает мирник, на инструменте наляпаны фенечки. Молчит).
      Молчанье. Унылое созерцание звезд. Потом:
      Клоун: Друзья! Смотрите, как все завязалось!
      Поэт: Опять, и уж не развязать.
      Жница: Молчит.
      Все вместе смотрят вниз.
      Поэт (с тяжелым вздохом): Как все запущенно. Печально. А знают ли они?
      Клоун: Они, не знают! Они тупы по жизни. Не то, что мы...
      Поэт: Умерь гордыню. Не знаю, что и делать. Ты помнишь как все в прошлый раз?
      Клоун: Вот была потеха!
      Поэт: И нас чуть не сверзили вниз. Мне было страшно.
      Клоун: Ты ничего не понимаешь. Ведь в этом радость жизни! Весь кайф!
      Поэт: А если все ж сверзят. Что нам тогда?
      Клоун: Вселенский кайф. The show must go on! Но к делу... гляньте-ка!
      Поэт: Все туже! Почему так происходит? Почему?
      Жница: Молчит.
      Клоун: Ну, раз нельзя распутать... так можно разрубить!
      Поэт: Но ведь тогда... тогда они погибнут.
      Клоун: Зато потехи море. Не согласен?
      Поэт: Нет! Жизнь священна (для нас во всяком случае).
      Клоун: Не для меня...
      Поэт (задыхаясь от гнева). Ты... ты клоун убийца из космоса!
      Клоун затыкается. Молчание. Все смотрят в разные стороны. Земля под ними лениво чешет по своей орбите.
      Клоун: Ну хорошо, я палку перегнул - согласен. Но есть же выход, пусть и без потехи.
      Поэт (недоверчиво): Какой?
      Клоун (показывая на жницу): Она! Всему приходит срок. Пусть он у них случится раньше!
      Ей что, раз плюнуть!
      Поэт: И вправду выход. Пусть применит силы... (обращаясь к жнице) милейшая!
      Жница: Молчит.
      Клоун: Эй, там на баке! Мы с вами речь ведем!
      Жница: Молчит.
      Клоун и поэт переглядываются друг с другом, а потом выжидающе смотрят на жницу. Та упорно молчит.
      Клоун: Какая то ты нелепая.