Было то в совхозе Сорокино. Сорок там, правда, особенно не водилось. Зато гусей - хожь жарь, хожь вари. По земле, стало быть, фордыбачили неугомонные гуси, по летнему небу - тихие облачка. Время ползло к обеду, сорокинские мужики - на поля.

- Едрить его за ногу, - в который раз недоуменно сплюнул Семен. Трактор не желал заводиться. А хорошо это или плохо - еще не решили.

- Ёбаная железяка, - поддержал Семена рыжий Витька и долбанул непослушный агрегат лопатой. Тот высился над ними безжизненной, совершенно мертвою махиной. В кабине непутёвой раскорякой скрючился длинный, как жердь и как всегда пьяный Степаныч. Он остервенело давил на рычаги под руководящие возгласы товарищей:

- Тяни его на хуй!

- Давай, блядь. Херачь!

- Да ебена мать! Срань, а не техника...

- Это ж трактор, а не хрен собачий. А Степаныч уже в говно.

- Это кто в говно? Я в говно? Да я...

- Не, мужики. Все. Пиздой накрылся.

- Не еби мозги, Сеня. Он еще вчера шкондырял по полю, как хуй на сковородке.

- А я тебе говорю: пизда одна не приходит. Недаром сегодня Колян пол литра о камень расхуячил.

- На запчасти суку!

- Да вы че, мужики?..

- Не ссы, Колян. Не про тебя я.

Трактор не реагировал. Мужики выбились из сил. Вокруг мужиков нагло шныряли и издевательски гоготали гуси - так, словно только они знали тайну воскрешения трактора, но ни за что не признаются.

- Блядское стадо, - охарактеризовал гусей Витек и замахнулся лопатой. Гуси не отступали.

- Окорочка недоёбанные, - согласился Семен.

- Га-а... Га-а!.. - передразнил полоумных птиц раскрасневшийся от натуги Степаныч. - Бля!

- Херовое наше дело, - подвел итог Семен.

- А может, ебнем еще по одной? - с надеждой предложил молчаливый Колян.

- Молчал бы, - укорил его Сеня.

- А и пизданем, - уверенно одобрил Витек.

Сказано - сделано. Вот и мир прояснился на глазах. Полуденное светило засияло ярче и жарче, согревая обветренные мужские души. Да и гуси - ничего так, гогочут себе и гогочут, не раздражают более. И только трактор стоит, как в землю вросший - ну хоть ты тресни.

- Степаныч, а ну-ка, бля, попробуй еще разок, - скомандовал повеселевший Семен.

- Не-е. Жопа, - в очередной раз поковырявшись в кабине, заключил Степаныч и чуть не вывалился наружу.

- Пиздец танку, - обрадованно нахмурился Витька.

- Чумная поебень, - в сердцах констатировал Сеня.

- Да-а. Пал Палыч сёдня выебет по полной...

- А хуй ли с нас взять?

- Да ни хуя.

- Это все из-за Коляна...

- А че я-то?

- Молчи, водяроубивец. Пробуй еще, Степаныч.

- Да ни хуя не выходит! Устал я.

- А бухать ни хуя не устал?

- Это нет. Это мы в раз.

- Вот и хуячь тогда дальше. Ты же у нас тракторист.

- Да она, блядь... Вот блядь...

- Что, не хочет пизда солярочная?

- Вот сраная говноебина!

- И не говори. Поебоцкая машина.

- Ебать ее в четыре хуя!

- Дело говоришь, Витек.

На дороге, запруженной гусями, показалась статная фигура мужика с окладистою, внушающей доверие бородой.

- А что за хуй там идет? - поинтересовался Степаныч, сплюнув на руль.

- Где, бля? - уточнил Семен.

- Да вон шкондыбает, ебить его.

- Дак это ж Саныч. Ебе-ена мать, - опознал мужика Витек. - Вот кто нам поможет.

- Саныч, ебицкая сила! - широко, но криво улыбаясь из кабины, приветствовал прохожего необратимо окосевший Степаныч.

- Ну здорово, мужики, - ответил Саныч, приближаясь.

- Беда у нас, - пожаловался Витька.

- Погодь ты с бедой. Пизданешь? - предложил пришедшему Сеня.

- Это завсегда, - Саныч вознес стакан над бородою и единым махом опрокинул содержимое прямиком в нутро. Все с нескрываемым одобрением поглядели на Саныча: ни одной капли не стекло у того по бороде. От соленого огурца Саныч гордо отказался, занюхал принятое беломориной, неспешно закурил:

- Ну рассказывайте, что тут у вас за хуйня?

- Да хуйня такая, Саныч, - объяснил Семен, - что ни хуя не заводится эта ржавая поеботина.

- Трактор что ли?

- Точно, бля.

- Ясный хуй, - робко вставил Колян.

- Ты-то не лезь. Ну что скажешь, Саныч?

Саныч внимательно оглядел трактор, раздумчиво прищурился и сказал:

- Хреноёбина, мужики.

- Да это, блядь, мы и так видим, - заметил ему Семен. - Ты вола не еби. Ты по делу скажи.

- По делу, говоришь... - повторил Саныч, многозначительно теребя заросли бороды. Сеня вылил в стакан остаток водки и протянул бородачу:

- Вот. Последннее отдаем. Пиздани на здоровье.

- Ну хорошо, - Саныч повторил процедуру, бодро встряхнул бородой и прямо-таки просиял, глядя на трактор совершенно новыми глазами. Лицо Саныча приобрело вдруг напряженное и сосредоточенное выражение. Внутри его мастерового ума явно происходила какая-то нечеловечески сложная работа. Наконец он что-то понял, осознал - это было видно по глазам, округлившимся на мгновенье, - приосанился и изрек:

- Хуедрищенское Разъебайское Пиздоблядство!

Все застыли в немом постижении момента. А Степаныч раззявил рот и так - с настежь распахнутым зевом, в миг протрезвевший - понесся на взревевшем тракторе в поля. И только обезумевшие гуси - с пронзительным ором, теряя перья и остатки достоинства - разлетались, как чумные, кто куда. Семен затянулся беломориной, смахнул скупую слезу, уважительно поглядел вслед степенно удаляющейся Санычевской спине и проговорил:

- Все-таки Саныч... Саныч, бля - мужик, едрить его за ногу!

2004