|
Проза на «Новой Литературе». Авторы: «Л»
|
Название: |
|
Жанр: |
|
Автор: |
|
Цитата: |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Альма-матер, или Свет в середине туннеля |
|
рассказ |
|
Надежда Ладоньщикова |
|
...Ему пытались помочь неоднократно. Посудите сами, как неприятно изчезать и появляться внезапно и некстати, а в последний раз он вообще – не поверите – не успел приступить к работе, как прямо у всех на глазах превратился в большое насекомое... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Голубые глаза кентавра |
|
рассказ |
|
Надежда Ладоньщикова |
|
...Когда я стояла слева от окна, это были джунгли. Справа – что-то типа лунной
поверхности, прямо по центру – город с башнями, и так до бесконечности. Я
попробовала быстро бегать вдоль окна, но картина получилась еще более
странной – гибрид подводного царства с космическим пространством. Неизменным
оставалось только Чудовище, усердно роющее землю носом... Правда, оно
обросло усиками на хвосте, как у винограда, которые противно извивались и
ощупывали, куда бы отрасти дальше. Эта картина просмотривалась на фоне
каждого пейзажа... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Твердь небесная |
|
рассказ |
|
Надежда Ладоньщикова |
|
...Планета Мывв сразу показалась мне странной. Мы вошли в атмосферу, но никакие приборы это не фиксировали. Мы не знали, что думать: то ли мы сломались, то ли никуда не входили вообще. Однако, приземлились, как ни в чем ни бывало. Кругом стоял густой туман, до степени полной неразличимости окружающего пространства. Это не страшно, т. к. общаться в тумане все давно привыкли, а военной угрозы постземные планеты не представляют – они торговые... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Осенняя Вечность |
|
рассказ |
|
Павел Лаптев |
|
... – Да, про поезд этот поганый мне рассказывал отец, Иван Василич покойный, царство ему небесное, – сторож быстро перекрестился и, оглядываясь настороженно по сторонам, будто боясь, что и стены услышат, шепотом продолжал:
– В гражданскую, в то время, – сторож рукой махнул, – мой дед Василий, значит, служил тут проводником, ну, – сторож сморщился, – династия у нас такая. Вишь как – власти менялись, правители, мать их, а без нас, проводников – куда? Мы завсегда нужны. И, слышь-ка, на нас, как говорится – не за этих, не за тех – за всех – любая власть продержится, наливай только. Наливай, отец!
Выпили.
Сторож вытер губы рукой.
– Так как же тебя это... А, так дед вот – в его смену-то встречал поезд с соседней станции. Сообщили ему, мол, выезжает. А станция недалёко. Ну, ждет – нет поезда, и все тут. Со станции вышел, а здесь его нет. И деваться-то некуда – рельсы от сих до сих – всё!
Сторож взял со стола пачку папирос, достал одну.
– На, уж.
– Да я не курю.
– Ну, смотри... И вот, – сторож зажег папиросу, дым выпустил. – Нет поезда – и все тут. Понял?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Синий рассказ |
|
рассказ |
|
Павел Лаптев |
|
...Ощутить удар, почувствовать боль в лице, упасть в лужу, увидеть, как уносят картину, как уезжает автомобиль, увидеть плывущую стодолларовую банкноту. Достать ее из лужи, положить в карман., забрать картины, пойти домой. Нет, не домой, за водкой.
И никогда больше не продавать картины, а на что жить?
Не продавать – насытит, напоит, тот, кто нарисовал сущее. Перекладывание, перемазывание красок его; кто сделает лучше этого дождя, облаков, моря, солнца! Кто напишет лучше эти руки.
Посмотреть миллионный раз на руки, вспомнить ощущение кисти, движение кисти, радость прикосновения к холсту, счастье рождения нового творения.
Никогда не продавать, не оценить…
Прийти в парк, сесть на лавку – уже высохла, долго искать чем открыть, не найдя открыть зубами; долго искать куда налить и не найдя, отпить из горла; долго искать чем закусить и не найдя не закусывать. Одновременно с сигаретой подумать, что это последняя бутылка в жизни, что больше ни-ни.
Посмотреть на лежащие на лавке картины, вспомнить, что вдохновения нет, а есть лишь воля, понять, наконец, что обиды нет, обрадоваться своему призванию, обрадоваться вдвойне своему таланту, выпить за это еще из горла, затянуться еще “совереном“ и – умереть... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Кот Баюн |
|
рассказ |
|
Анатолий Лернер |
|
...Внезапный стук в железную дверь мошавной сторожки, в два часа ночи, переживет не каждый. А тут еще ты знаешь наверняка, что сейчас встанешь из-за стола, повернешься спиной к включенному телевизору, с беззвучного экрана которого, кривляется, машет, угрожая кому-то, то ли дирижерской, то ли волшебной палочкой, кто-то страшно знаменитый, – и безвольно откроешь эту железную дверь.
С порывом ветра в сторожевую будку врывается охапка сухих сентябрьских листьев, и стая комаров. Но спина чует то, что не видно глазами. Спиной я чувствовал что там, где кривляется, паясничает демонического вида дирижер, есть теперь некто, кого сам я не вызывал, но постарался ощутить безо всякой тревоги... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Остановка в пути |
|
рассказ |
|
Анатолий Лернер |
|
...Помню. По выжженной солнцем земле Голанского плато, по колючкам, торчавшим золотыми миражами колосьев налитого хлеба, шли мы с женой и трехлетним сыном, капризничающим у меня на плечах. Шел я тупо, механично повторяя движения, и безразлично взирал просоленными потом глазами на базальтовое полотно дороги. Раскаленные камни, – каждый – соперник солнца – казалось, смыкались с выжженным, безнадежно бесцветным небом, которое лишало не только надежды, но и самой сути того, что могло ее иметь.
Жена все еще пыталась "голосовать", но глаза проезжавших в машинах манекенов еще меньше моих были способны что-то увидеть. И не пот их выел, не слёзы, а нечто загадочное, непостижимое, что оставляет лишь видимость человека, лишая его самой человечности... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Отраженье в старом зеркале |
|
рассказ |
|
Анатолий Лернер |
|
...Ежевечерне, в шесть часов, отправлялись на кладбище похоронные колесницы. Возницы, вопреки инструкциям и указам, рискуя, разве что, новой партией покойников, останавливались перед трактирами и напивались до чертиков, а затем зажигали факелы и продолжали скорбный путь на кладбище святого Марка, весьма удаленное от столицы. Они теряли, а случалось, что и нарочно спьяну, выбрасывали усопших, облегчая нелегкий путь своим истощенным, давно уже ко всему привыкшим и безразличным лошаденкам.
Утром прохожие шарахались в стороны от утерянных, уже задубевших тел. Те лежали на окраинах в безобразных позах. Бродяги снимали одежды с трупов, и, случалось, укладывали обнаженных, являя акт совокупления усопших, соединяя ни разу не видавших при жизни друг друга людей; а теперь их тела кощунственно смеялись над смертью... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Очарованные странники |
|
рассказ |
|
Анатолий Лернер |
|
... – Стой! – ее команда прозвучала настолько неожиданно, что он тут же подчинился приказу. – Посмотри в небо! – продолжала командовать она. И он, не без радости оторвал взгляд от унылых дорожных камней, щедро разбросанных кем-то вдоль всей тропы, запрокинув голову в небо.
– Ну! Чего молчишь? – нетерпеливо вопрошала она.
А он стоял растерянный и никак не мог определиться в своих ощущениях, нахлынувших на него новой волной, будто оторвавшей его от земли.
– Я, кажется, улетел... – еле слышно произнес он. – Если это попробовать описать... Впрочем... мне этого делать сейчас не хочется...
– Ну! – довольно произнесла она, словно бы продолжала какой-то их давний и нескончаемый спор. – Теперь ты видишь?.. Теперь ты понимаешь, что здесь происходит с нами?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Предверие |
|
рассказ |
|
Анатолий Лернер |
|
...Некто коснулся ее души. Лика замерла. Должно быть ветер. Конечно, ветер. Но ветер был всего лишь снаружи. Внутри же у Лики происходило то, что можно было бы назвать наполнением. Покойные потоки наполняли ее чем-то огромным...
Потом пришло осознание того, что кто-то указывает ей на какую-то дверь. Дверей было много, но внутреннее знание подсказывало ей, что именно это и есть та, единственная дверь, которую ей надо открыть. И она толкнула ее и за этой дверью показалась карта Таро, из колоды ОШО, где маленькая девочка стояла у прикрытой на замок калитки. А за калиткой – большой и таинственный мир. И нужно только увидеть, что калитка не заперта на замок! Что замок висит просто так. И нужно было толкнуть ту калитку. Сделать это незначительное усилие!.. И Лика решилась. И толкнула калитку. И молния осветила небо... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
По ту и эту стороны существования |
|
эссе |
|
Александр Либиэр |
|
...«Кто понял жизнь – тот не спешит». Этот афоризм я впервые увидел на двери отдельного гостиничного номера, в котором мне довелось однажды остановиться. Видно кто-то хотел его увековечить в истории данного отеля. Фраза эта была аккуратно выведена чернилами, и у меня складывалось впечатление при взгляде на нее, что эта мысль, запечатленная на двери, претендует не менее, чем на изречение дельфийского оракула. Но спустя некоторое время я вдруг усомнился в истинности данного высказывания. Мне почему-то казалось, что истинным будет как раз противоположное суждение: «Тот спешит – кто понял жизнь». Я считал, что понимание жизни – это, в первую очередь, осознание ее неизбежного конца, а уже потом, как следствие из этого осознания – обретение смысла жизни. Отсюда и спешность – спешность от желания успеть сделать все намеченное в своей жизни; спешность – от желания оставить свой след на земле; спешность эта – не перед жизнью, а перед смертью. Причем я думал, что если моя жизнь должна когда-то закончиться, то это вовсе не должно означать, что ее вовсе не стоит проживать, а уж тем более, что она не может иметь никакого смысла. Тот неспешный, я бы сказал вальяжный образ жизни, который проповедовал неведомый мне мудрец, показался мне тогда откликом апологии абсурда жизни, который когда-то так болезненно и мучительно переживал Альбер Камю, с творчеством которого я был хорошо знаком. В моем сознании рождались мучительные вопросы: «Не является ли осознание абсурдности своей жизни источником и главной причиной этой жизненной неспешности?»; «Не есть ли жизненная неспешность суть преклонение перед смертью?» Тогда получается, что не спешит – тот, кто понял лишь неизбежность смерти, а не смысл жизни, что противоречило самой сути суждения... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Два пальто |
|
рассказ |
|
Роман Литван |
|
... – Что такое счастье? – спрашивала Иринка.
– В нашем мире все относительно, – говорил я, если старое пальто убивало во мне угрюмого пижона. Вместо предисловия я рассказывал ей о ленинградских вазах. – Счастье – это отдых от несчастья. От горя, от беды, можно как угодно называть. Если у человека абсолютное благополучие, не омраченное ни заботами, ни малейшими огорчениями, – это еще не счастье. Он даже, пожалуй, станет несчастлив от того, что у него так все тихо, спокойно. Ему захочется чего-то нового. Прежде всего, веселье, радость и счастье – разные вещи, друг от друга не зависящие. Человек может веселиться и быть несчастным. И наоборот. Кроме того, говоря химическим языком, счастье – это процесс, меняющийся во времени. Предположим, я поехал в туристский поход. Я натер ноги, руки, плечи, мне тяжело – я проклинаю все на свете. На десятый, двенадцатый день я согласен немедленно ехать домой. Но вот я добираюсь до желанного комфорта, я счастлив как никогда. Через некоторое время я опять иду в поход. Это элементарный пример, но так во всем. Мне нравятся не натертые ноги, а то счастье, какое я испытываю впоследствии. Но не будь натертых ног, не было бы и счастья. Счастье – это не собственная машина и не сахар, не костюм, это – духовное состояние человека. И в такое состояние он может прийти, только неся в себе воспоминания прошлых бед и несчастий. Мы с тобой не счастливы сейчас оттого, что мы свободны. Мы об этом не думаем. Это для нас привычно и незаметно. Зато на каком небе будет человек, который стал свободным?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Бычок |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Какой бы ерундовиной мы систематически ни занимались, – всегда пытаемся придать ей глубокий, а иногда и мистический смысл, вырабатывая определенную систему и последовательность манипуляций, окружая процесс мелкими деталями и формируя традиции. Так, например, обстоит дело с совершенно дурацкой, как я теперь считаю, привычкой – курением. Я азартно дымил и коптил больше тридцати лет, что позволяет мне довольно квалифицированно судить о предмете. Не рискнул бы писать об этом, если б не развязался с табаком на грани столетий. Еще круче звучит – “в прошлом тысячелетии”. Короче, держусь уже несколько месяцев. До этого было несколько тренировочных попыток. Хорошо помню, как в самый первый раз собрался всерьез бросить курить... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Валютчик |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Когда Олег понял суть предъявленных обвинений, он пару минут беззвучно открывал рот и интенсивно вращал указательным пальцем сначала у своего, а потом и у Сашиного виска, после чего заорал: – Вы идиоты! Это мой НЗ, а аппендиксы у меня в формалине купаются. Пить надо меньше и закусывать лучше! Кроме желтого аспирина ничего у меня теперь не получите... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Военморкор |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...После некоторых размышлений и обсуждений предложения артиллериста были приняты и Миша сел переписывать характеристики и анкеты, выкидывая отовсюду упоминания о награде. Для создания дымовой завесы решено было отправить в газету статью об отличнике Михаиле. Корреспондентского опыта ни у кого не было. Однако, доктор Евгений предложил мою кандидатуру, ссылаясь на то, что научному работнику – МНСу, это ближе и доступнее. Он намекнул на то, что мне предстоит еще писать диссертацию и надо набираться опыта. Я начал отбрыкиваться, но когда Виктор выразил сомнение в моих способностях ( ”Куда ему, салаге?”), – согласился. При этом было заключено пари о том, будет или нет опубликована моя статья. Мы с Витей, как положено, поспорили на бутылку. Остальные присутствующие и разбивающие сделали свои ставки. Мишка поставил на меня три бутылки коньяка против канистры шила механика... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Никому – ни слова |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Опасаясь прослушивания агентами телефонных сетей, я лично прибыл к шефу домой и, взяв с него ужасную клятву молчания, рассказал ему все. Помнится, он поклялся своим новым автомобилем, в очереди на который стоял лет пять, а деньги копил всю жизнь. Иначе я поступить не мог, поскольку дал подписку о неразглашении любых сведений. Шеф выразил недоверие моей версии, особенно после того, как я, по его просьбе, на него дыхнул. Потом задумался и погрустнел. Дело пахло уже не жареным, а – горелым... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Официальный визит |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Как относительное большинство шпаков, случайно оказавшихся на военной службе, “Козлов” старался быть очень военным и в слово “приказ” вкладывал какой-то особо торжественный смысл. Пришлось послать его подальше, но он пошел с докладом к командиру. Командир, замученный глобальными задачами по подготовке к визиту, пожаловался мне, что причиной его гибели станут политрабочие, особисты, медики и финансисты. По его словам, они же – погубят и страну. Наверное, он был тогда прав. Командир тактично попросил привиться и не создавать ему новых проблем, а я, по глупости, – согласился. Командир, все таки, просил... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Фотограф |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Уже через неделю после операции мы с фотографом проявили почти все пленки и сделали пробные отпечатки. Лодка вышла превосходно. Все детали и оборудование четко просматривались на снимках. Были видны лица членов экипажа на рубке и надписи на кепках. Теперь уже я опухал от гордости. Однако, меня настораживало поведение фотографа. Если до операции он придавал нашей работе огромное значение и считал ее чуть ли не важнейшим делом своей жизни, то, лишившись аппендикса, утратил и интерес к фотографии. Теперь главным в его беседах были не ракурс, диафрагма и экспозиция, а чувство единства природы и сознания, почерпнутое им в постоперационном периоде под действием наркоза. Он утверждал, что видел свет, которого нет в этом темном мире. Я попытался осмеять его измышления, но натолкнулся только на скорбь в его всепрощающем взоре. Извиняю тебя, неразумного – говорили его глаза... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Членский билет |
|
рассказ |
|
Сергей Литовкин |
|
...Этот поход на эскадренном миноносце ЧФ "N – вый " был в моей жизни этапным событием, серьезно меня закалил, переколбасил и утрамбовал как личность. Сказал бы иначе – да не могу. За эту БС один старлей попытался с ума свихнуться, и ему это удалось, а один матрос – повеситься, но – неудачно: его на этот раз спасли. Другим тоже есть что вспомнить. Стоит ли? Я, пожалуй, когда-нибудь расскажу подробно об этом походе, но пока морально не готов к процедуре последовательного извлечения из памяти событий и, сопровождавших их, эмоций. Не прошло еще и тридцати лет. Скажу сейчас только, что мы вернулись не через два, а через восемь месяцев, пришвартовались у Минки и находились в состоянии типа: "Неужели здесь ничего не изменилось? Неужели это мы здесь?"... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Звонок |
|
миниатюра |
|
Олег Лихоманов |
|
... – Алло.
– Здравствуйте, я из системы, господин по прозвищу Пробка дома?
– Урод, ты сюда пятый день подряд звонишь по вечерам!!! Я уже говорил – он здесь не живет, каждый раз говорил!!!
– Да ...? Извините... Дело в том, что у меня очень много связей... Наверное, произошла ошибка... Я обязательно исправлю эту позицию в списке, и будет понятно, что это неверный номер.
– Подонок!!! Я нормальный человек!!!... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Игрушка |
|
миниатюра |
|
Олег Лихоманов |
|
...На дворе была осень и сыро. На мокрой глине, среди желтых листьев лежала голова от старой забытой кем-то Игрушки-клоуна.
Во дворе играли дети. Им надоела песочница и совочки, они заметили голову и окружили ее. Маленькими руками они замесили глину и сделали голове туловище, крепкие руки и ноги. И ушли.
Игрушка полежал немного, затем моргнул. Над ним было небо, а в небе облака, серые и хмурые, сквозь их пелену пробивались солнечные лучи, в которых кружились листья... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Идеальный Джем |
|
рассказ |
|
Олег Лихоманов |
|
...Величайший симфонический оркестр делает паузу. В этот момент вы громко рыгаете. Какая оплошность! Тяжёло дыша, десятки одетых в смокинги и вечерние платья Утончённых Слушателей медленно поворачиваются к вам. На лицах застыло отвращение и ненависть.
– Грязный выродок! Ты оскорбил Высокое Искусство, скотина.
К вашему горлу отовсюду тянутся дрожащие от возбуждения руки. Сверкают золотые браслеты, перстни, швейцарские часы.
Белоснежные манжеты испачканы в Идеальном Джеме... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Не дёргайся |
|
рассказ |
|
Олег Лихоманов |
|
...Я мигом оказался на лестничной клетке своего, пятого этажа, и побежал вниз, к выходу из подъезда, перемахивая через две-три ступеньки. Внизу можно начать звонить во все двери, попросить вызвать милицию. На первом этаже я поднёс руку к звонку, но не успел нажать, как меня одёрнул чей-то голос:
– Кирка и человек. Кирка важнее человека, который ей работает, – говорил, неспешно приближаясь, один из них, – Инструменты ради инструментов. Верх совершенства – машина. Человек – приставка к инструменту, с помощью которого создаются машины. Высшая материя – механизмы, низшая материя – биологическая масса, вооруженная инструментами. Инструмент – связующее звено между двумя сущностями. Машина, как воплощение стремления к совершенству, свойственное примитивной материи. Машина никуда не стремится: она – конечный продукт эволюции... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Порнофабрика |
|
рассказ |
|
Олег Лихоманов |
|
...Ну вот, подошёл к финалу замечательный эксперимент, результатами коего я обязан поделиться с вами, мои друзья. Дело вот в чём: мне удалось целый год не смотреть телевизор. Я уже вижу скептические улыбки. Ну ладно, разумеется, время от времени, он попадал в поле моего зрения в гостях или дома, когда приходилось заходить в комнату к родителям. Во время этих коротких контактов я не позволял вниманию сосредоточиться на экране. В результате, по прошествии немалого срока, я одичал. Обсуждение различных шоу, сериалов и актуальных передач друзьями, коллегами по работе и родными стало для меня чем-то вроде разговоров о параллельном мире. Утратили свою актуальность передачи новостей, исчезло ощущение осведомлённости о ситуации в стране и на планете. Многое за это время пришлось пережить: тревоги, волнения, осознание собственной оторванности от мира. Иногда возникало опасение, что от меня ускользает вся полнота жизни... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Я и мой противник |
|
миниатюра |
|
Олег Лихоманов |
|
...Мгновение, в течение которого мы, не смея шелохнуться, застыли друг против друга в позах максимально, по нашему мнению, подходящих как для отражения любого, даже самого коварного и стремительного нападения, так и для выпада, удара, если не смертельного, то способного, во всяком случае, предрешить исход схватки, тянулось, казалось, тысячу лет. Я говорю "мы", хотя не видел его, моего противника, ни в тот момент, ни впоследствии, что, впрочем, мне в высшей степени льстит, потому как увидеть кого-либо в этом каменном лабиринте возможно лишь столкнувшись с ним нос к носу, что для меня, способного, вот уже не первый час превратившись в слух, в комок нервов, ощущающий малейшее давление в воздухе, точно отслеживать все перемещения нарушителя моих владений, было бы уступкой ему, грубому и недалекому созданию даже не подозревающему, какой тончайший и изощренный ум ему противостоит... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Исповедальный список |
|
рассказ |
|
Ирина Логинова |
|
...Преклоненный перед безнадежным простором мокрого поля, Платонов плакал и говорил о простой и неисполнимой мечте: оказаться в купе игрушечного в своей нереальности поезда, и чтоб горела лампа, располагая к душевному разговору со случайным попутчиком. Уехать, говорить о другом или молчать. Платонов плакал и старел на глазах, и природа, вторя ему, теряла ленивую щедрость красок: обезлюдели поля, иссеченные дождем, поблекла зелень лесов.
Понятна мне сегодня тоска моего любимого Платонова? Какого рожна ему надо было? Что понесло его из теплого дома, из-за ломящегося от яств стола, от «многоуважаемого» шкапчика под лестницей, хранящего неиссякаемые запасы мадеры, – в поле, под дождь? Что за прекрасные дали мнились Платонову за горизонтом, обозначенным связкой зеленых вагонов? Платонов не знал. Чехов не знал. Мы так и не узнали, хотя сегодня, сейчас, мы с вами – в той самой дали, куда стремился Платонов. И если б нам столкнуться лбами – не испугали ли бы его наша тоска, а сверх того неизбывная злоба, порой – пустота, часто – безмыслие, и общая для всех – мучительная неуверенность во взглядах и движениях?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Владелец тревожности |
|
роман |
|
Олег Лукошин |
|
...Я ведь даже не знаю, люблю ли его. Вот он сидит – темноволосый, кареглазый, чернобровый – совсем чужой человек по сути и кто-то внушает мне, что я должна его любить. Почему? Ещё два месяца назад я не знала о нём. А сейчас… Я сказала ему “да”, я поехала с ним, я отдавалась ему в конце концов – я обязана его любить! Я не могу его не любить, я сделала шаг – вот только где они, где эти явные ощущения, эти чёткие образы, эти верные импульсы любви? Неужели сумятица в мыслях – это и есть они? Я слышала, я читала где-то: сумятица бывает, неуверенность ещё, неконкретность – но я не хочу сумятицы, я хочу ясности. Если чувство это действительно дало во мне ростки, я хочу ощущать его сильным и всеобъемлющим. Но ничего этого нет… Может быть оно приходит не сразу, может быть оно медленно и кропотливо вызревает. Но тогда где магия первого момента, где водоворот первого взгляда? При первом, впрочем, было что-то: и магия, и водоворот. Были и во втором они, и в третьем, возможно бывают и сейчас – но существование их словно скрыто за пеленой, словно не сами собой рождаются они, а я позволяю им рождаться, я позволяю им проявляться из ниоткуда. Это словно игра, и я чувствую, что в любой момент могу прекратить её, но ведь так не должно быть... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Лео |
|
рассказ |
|
Лур |
|
...Это место начало притягивать меня с тех пор, как родители начали ссориться между собой. Уже тогда я мечтал о том, что настанет день, когда они перестанут спорить и будут жить в мире и согласии. Как-то я задал отцу вопрос:
– Па, неужели нельзя по-другому?
Отец тогда сильно нахмурился, но потом спокойно ответил:
– Знаешь, сынок, как бы мы с твоей мамой ни воевали, мы все равно любим и уважаем друг друга. А без временных взрывов невозможно жить. Жизнь теряет смысл, становится скучной и неинтересной.
Я впервые тогда не поверил отцу и стал искать то место, где я смогу отменить все войны и временные взрывы, место, после встречи с которым люди будут жить, не забивая голову глупостями вроде тех, что говорил мне отец. Он даже не верил в существование Края Земли, о чем с ним можно было говорить? Так я и ходил каждый день к холму, пока в сумрачном полумраке не увидел одного, неизвестным образом оказавшегося здесь, светлячка, который предзнаменовал рождение Лео.
Когда Лео родился, все резко изменилось. Родители перевели все свое внимание на него, а на их лицах светились улыбки. Лео повсеместно помогал им сохранять душевное равновесие, пользуясь способностью радовать окружающих блаженным сиянием. Я же перестал бродить по холму, считая, что та самая волнующая меня цель достигнута. Пусть я и не увидел Край Земли. Лишь иногда, когда я сидел вечером у окна и смотрел на родную мне возвышенность, меня посещала мысль, что светлячок наверняка знает, где он находится... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
В постели с бабушкой |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Могу себе представить картинку с торца в разрезе: вот мы спим, каждый со своей стороны, а наши сопящие рожи всего в нескольких сантиметрах друг от друга, слюни текут на подушки. Во сне, быть может, мы касаемся стены руками в одном месте! Ситуацию, близкую к сумасшествию, возможно наблюдать в те моменты, когда мы с Ритой делаем секс, а бабушка лежит себе рядом смиренно и смотрит в нашу сторону безучастно. Тогда кровать скрипит неумолимо, и никакие смены поз не помогают. От этих мыслей кончаешь особенно обильно... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Гордые и свободные |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Очень нам нравится делать так, чтобы любящие в слезах смотрели на удаляющиеся наши спины, а мы, гордые и свободные, идем себе в пустоту. Жестоко, но это и есть та жизнь, за которую трусливый принимает сосание хлебных мякишей. Нам не будут кричать вслед, понятно, что ничего уже не вернешь, что теперь будет только горечь, злость и отчаянье, но сейчас мы еще рядом в эти последние наши минуты, и мы так любим друг друга! Вот так и уходим, не от любимых и любящих, а от трусливых хлебных мякишей, которые, останься мы вместе, обязательно наполнили бы наши рты... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
До чего же она красива! |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Разбейте лица моим друзьям, искалечьте родных и любимых, а она останется такой же красивой. Сообщите мне, что она информатор в определенных структурах, что психически нездорова, что жить ей осталось два года, что дрянь и блядь от природы, но и это ничего не изменит. Я не могу хоть сколько-нибудь смотреть в ее глаза, а когда она раздевается, то невозможно смотреть на ее узкие плечи... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Завещание |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Не хотелось бы видеть ваши опухшие рожи на похоронах, хотя, если разобраться, то я от этого застрахован. А вообще, это здорово: последние слова произнести из засыпаемой землей могилы. Последние слова должны быть обязательно, я так считаю. Сейчас более чем на собственный труп я не претендую, отлично понимая, что уже мертв. Такое понимание дается с большим трудом. Я – труп. Ну что могу теперь вам сказать, когда все и так уже предельно ясно?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Зубная боль |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Зубная боль это не время для мечтаний, – здесь речь идет о невероятных напряжениях ЦНС и головного мозга в целом, сильно страдает сердце и другие, жизненно важные органы. От зубной боли люди бьются в истериках и теряют сознание, известны также смертельные случаи. Люди умирают от боли... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
И там любовь |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Появилась одна медсестра. Практикантка, мастер спорта по плаванию. Ох, хороша же была молодая! Старухи сплетничали, у мужиков поднимались давно атрофированные половые органы. Мужские палаты ожили и стали посещать комнату лечебной гимнастики. Она оставалась сидеть с нами на ночь, дежурила, а под халатом, – загорелое голое тело. Спали тогда плохо, все нервничали. Один бандит из нашей палаты все грозился ее “отжучить” и ходил к ней мерить давление. Живот у него был прострелен, да и за нож он часто хватался, – не дала. Жестоко поступила, кружевные красные трусики и ее запах излечили бы его враз. Так я ей и сказал, а она только рассмеялась. Да и ее можно понять, что приятного в сексе с инвалидом? Всех можно понять, а парень-то здорово мучался, стонал по ночам, его койка была рядом. Не умерла в нем еще любовь... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Красота спасет мир |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...А потом, когда он сидит и пьет за шумным столом, напротив, под скатертью, – женские ноги в короткой юбке. Над столом она смотрит на него, и глаза ее нагло врут всему окружающему. Пилот выходит курить в длинный коридор, и следом выходит она с тонкой белой сигаретой. Она курит, а снаряды несутся к земле, и люди внизу еще живы. Когда она садится на подоконник, то его приятель тактично уходит, – он остается совсем один, а она сидит вот так, обнимая ногами полмира. Не эта ли красота спасет мир?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Нас придут брать |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Предчувствую тот день, потому иногда задумчиво смотрю в веселые лица друзей, и вижу блядское предательство в ласковых глазах наших любимых девочек. Мне кажется, они не верят в завтрашний день. В такие минуты спрашивают: "Что случилось?" Тут я вздрагиваю, меняюсь в лице и говорю что: "Так, ерунда". О таких вещах лучше не говорить, вдруг они действительно не верят в завтрашний день?.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Откровенные взгляды |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Вся ее комната оказалась в крови, и ванная, и даже входная дверь. Как в кровь попала на дверь снаружи?! Крови было столько, что, наверное, это была вся ее кровь до последней капли. В квартире работали специалисты. Большая рама настежь открыта, и оттуда – солнце, запах весны и праздника. Матрац насквозь пропитан коричневой кровью, в нем, наверное, было литра три, не меньше. Тела в комнате не было, но фотограф снимал и пустую, окровавленную мебель. У него черно-белая пленка, а такое нужно снимать только на цветную, высокочувствительную!.. |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Первые жертвы |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Я не был в крематории никогда до этого, я вообще ни разу не был ни на чьих похоронах, и это, надо сказать, порой вызывало во мне чувство некоторой ущербности. Теперь, в пятницу, это "пробел" должен был заполниться информацией в виде чувств, эмоций, ощущений... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Перед сном |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Люблю, когда сидишь вечер один, думаешь, прикидываешь. Что-то рассчитываешь, пописываешь, почитываешь. Делаешь вид, что и не ждешь никого, что сам такой вот весь. И ужин себе организуешь, и соусом сдобришь. Кушаешь не торопясь, чайничек включишь. Посидишь, покуришь, подумаешь... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Свиная обрезь |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Могу себе представить, это должно быть ужасно мерзко…. Вот так вот требовать ее, как свою собственную…. На рынке она должна быть дешевым удовольствием. Что-то вроде отходов, третьего сорта. Подойти ровным шагом к продавцу в грязном фартуке, и хорошо поставленным голосом приказать взвесить граммов триста – четыреста. Ужасно унизительно. Как-то стыдно перед самим собой, знаете... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Случайная встреча |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Несколько минут назад я, наконец, сформулировал невнятное раньше желание, и теперь оно встало передо мной в полный рост: я жажду наркотиков, вот, как на самом деле.
А началось все еще тогда, я встретил ее здесь, за шестьдесят километров от города, в тесных джинсиках и невероятной расцветки топе. Был дождь и солнце, и она была вся мокрая и такая веселая, такая счастливая! И тонкие струйки бежали по ее загорелому телу... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Я принял решение |
|
рассказ |
|
Илья Лыков |
|
...Люди бывают жестоки к окружающему. К живой и неживой природе, к другим людям. Эта жестокость направлена в большинстве случаев к чужому, другому, противному. Даже если ребенок-изувер убивает своих престарелых родителей, то родителей противных по духу, нелюбимых, безразличных. Жестокость же, направленная на себя самого, крайне редка. В подтверждение этому можно вспомнить великих убийц прошлого и настоящего, серийных убийц, маньяков, самым бесчеловечным образом растерзавших и терзающих десятки, сотни, миллионы жизней. Это была их внешняя жестокость, но за ужасными масками часто скрывались чуткие к родному и близкому, нежные люди, рыдающие над сдохшей канарейкой, разводящие рыбок в пруду. Так родное, привычное не выносится за рамки своего, не видится окружающим. Оценить кошмар человеческой жестокости, реальную ее мощь можно в случае ее направленности внутрь, и даже не на себя, но на близкое, родное. Еще больнее, если ты и есть источник этой внутренней жестокости, когда ты и есть агрессор... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Звук твоих шагов |
|
киносценарий |
|
Кристина Любавская |
|
...В кадре крупным планом женский палец, нервозно накручивающий на себя светлую прядь.
Следующий общий план: безветренный солнечный день, маленький дворик, поросший травой, одуванчиками и кустами сирени.
Девушка сидит возле порога своего дома на маленькой деревянной табуретке. Она украдкой улыбается сама себе, робко жмурясь на весеннем солнце. На ее лице почти абсолютное умиротворение и покой. По-прежнему накручивая на палец светлую прядь, она что-то напевает себе под нос.
Рядом – грузная, большегрудая соседка старательно выжимает над травой белье и развешивает его на дворовой веревке: простыня за простыней, наволочка, носок, снова простыня… Капли падают на хрупкие головки одуванчиков, пух которых тут же съеживается и опадает. Огромный рыжий кот играет в кустах сирени с клубком ржавой проволоки. Раздается негромкий шорох и потрескивание.
Внезапно лицо девушки искажается в какой-то чудовищной гримасе ужаса. Глаза ее становятся огромными и полными страха. Руками она закрывает лицо и начинает кричать... |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Интересные биографии знаменитых учёных, писателей, правителей и полководцев
|
|
Новости