Осенью перелётные птицы собираются в стаи и клинья и летят на юг. Некоторые кричат печально, некоторые бодро покрякивают, некоторые вообще молчат. Но, тем не менее, летят. Молча. Огромная масса пернатых тварей перемещается в пространстве. Любой приличный орнитолог назовёт множество причин, логично объясняющих это явление. По большому счету, науке это уже не интересно. Наука движется вперёд семимильными шагами. Учёные заняты тем, что пытаются сбить с толку бедных птичек. Намагничивают и размагничивают им мозги, портят обоняние, корректируют зрение…
Но всё без толку. Осенью птицы улетают на юг, а весной возвращаются домой. Птицы – беспокойный народ. Молодёжь, вставшая на крыло, рвётся вперёд нетерпеливо, в запале обгоняя старших. Старики могут им объяснить, что ничего особенного там нет. Вода как вода, москиты как москиты. Крокодилы как крокодилы. Но не тут то было! У вас одни крокодилы, а у нас совсем другие… И вперёд. Слабые гибнут. Сильные крепнут. А по весне – домой. Потому, что дом – там, где ты родился, а не там, где зима теплее.
Вот и получается, что перелёт – это не просто тренировка крыльев ради спортивного интереса и не погоня за безбедной жизнью. Перелёт – это таинственная потребность некоторых существ, смысл которой людям не понять. Во всяком случае, не всем людям.
Скоро превращусь в настоящего монаха. Каждый день хожу в церковь на Конюшенной площади, говорят, что местный настоятель, отец Константин из нашего рода-племени, учился вместе с Караченцевым в школе-студии МХАТа. Я наблюдаю за одним дьяконом, снимаю всю его фактуру, движения, характер. Что удивительно, по-моему, они действительно верят во все это. А что, если Касатский тоже верил? Но как, и во что? Лев Николаевич, во что веруете? Можно ли уверовать на сцене? Господи, если Ты есть, прошу Тебя, помоги, будь лапушкой. По вечерам пытаюсь читать, не могу, засыпаю. Лиза допивает все последние соки, завтра уйду от неё. Первая сцена получается прекрасно: я молюсь, затем слышу стук в дверь. Я её хочу еще до того, как впускаю её к себе в келию, идет монолог, я закрываюсь, продолжаю молиться, считаю до ста, вхожу к ней, гаснет свет. Со второй сценой по-прежнему проблемы, это нельзя сделать!!! Невозможно, Сергий верует, сто процентов даю против одного. Для того, чтобы это сделать, необходимо верить, и так, как он. Это не фарс, здесь есть что-то гораздо глубже, но как это сыграть? Придумал себе подмену обстоятельств, представляю себе, что в зале сидит Лиза и наблюдает, как я развлекаюсь с Ксенией Р., но, что удивительно, это меня не останавливает, а напротив, только еще более и белее возбуждает. Пытаюсь представить, что в зале вместе с Лизой моя мать, моя сестра, моя учительница начальных классов, в общем, все, кто верят, что я не подонок. Это не может меня остановить.
Большинство здоровых людей чураются психиатров и психиатрии, инстинктивно пряча от любых вмешательств самое хрупкое и драгоценное - душевное здоровье. И в тоже время многие люди испытывают особый интерес к этой теме. «Дурдом» - это излюбленный антураж сумбура для модерновых фильмов, и преподносят там обычно карикатурные и зачастую весьма далекие от реальности иллюстрации к психиатрии.
Это - наш менталитет. В странах запада психиатр, психоаналитик, психотерапевт, психолог это привычные профессии; это специалисты, с которыми люди приучены сотрудничать с самого детства, и не считают это предосудительным. Ведь в здоровье любого человека самое драгоценное это психическое здоровье, это состояние его души. И тот факт, что сегодня у людей чаще всего страдает психическое здоровье, не удивителен. 3 тысячелетие - это прежде всего информационное перенапряжение психики. Молодежь «садится» на наркотики, более зрелые люди страдают от алкоголизма, депрессий. Неуклонно растет число самоубийств, разводов. Стареет население, а старые люди имеют большой риск психозов. Предлагаемые ниже читателю описания - это реальные случаи из жизни, истории болезней пациентов, которые живут и сейчас, и которых мне пришлось лечить в своей практике. Часто это поучительные в житейском смысле ситуации, или иллюстрации к разным душевным заболеваниям. Надеюсь, что эти очерки будут полезной информацией, и заставят задуматься.
...Я сидел за кухонным столом, пил крепкий чай и смотрел на свое отражение в маленьком зеркале в оправе из слоновой кости. Почему-то казалось, что это поможет мне наладить диалог с самим собой, чтобы расставить все вчерашние события по местам и объяснить родителям, которые должны вернуться с работы, что же вчера со мной произошло. Все мысли про баллон, сопли и клубные трусы, валявшиеся теперь где-то под кроватью, я старался прогнать из головы. «Мои родители - интеллигентные люди: мама - учительница в младших классах, папа - программист, что они подумают, если я расскажу всю правду? Да я сам теперь не знаю, было ли это на самом деле или нет!!! Может мне это приснилось? Как я хочу, чтобы это был лишь сон, глупый сон», - подумал я, смотрясь в зеркало. Но отражение усмехнулось и заставило вспомнить про соседа с баллоном, про сопли, про деда Пыль, про незнакомую мне науку когологию, профессором которой он вчера представлялся, и ещё про кучу разных нелепостей, наслаивающихся одна на другую и не позволяющих мне найти хоть какое объяснение всему произошедшему. Объяснение могло быть только одно: я схожу с ума...
С каждым разом все тяжелее возвращаться с задания. Люди становятся не такими непосредственными и близкими к матери-природе, какими я их помню еще 3-4 поколения назад.
Раньше смерть подопечного была естественным явлением, как опадающая по осени листва. Я закрывал им глаза и не видел в их стеклянном отражении ничего, кроме голубого неба, звезд или тающих облаков. Никогда прежде не было там ни вопроса, ни намека на узнавание.
Потом что-то начало меняться, а, закрывая глаза последнему старику, я чуть не обжегся. Он все знал, он понял, кто я такой, хотя я пробыл с ним всего несколько недель...
Новости
